Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя.
Так дико, всем своим существом, Макото не смеялась еще никогда. Покинув дом, она шла, не разбирая дороги, пока не набрела на заросший травой дворик и не повалилась прямо на землю, где ее и настиг неудержимый хохот. Смех был громким, заливистым и никак не желал прекращаться. — Мама! Папа! — воскликнула девушка, обращаясь к небесам с безумной улыбкой. — Вы даже представить себе не можете, каких мужчин я привела в наш дом! Одного за другим! Я… — очередной приступ заставил скрутиться. Даже заболевшие щеки с животом не могли ее угомонить. — Один — очаровательный молодой человек, — продолжила она, давясь от смеха. — Тихий, воспитанный… Мама, он бы тебе точно понравился! Ну просто мечта, а не зять. Жаль, что совсем поехавший и промышляющий за спиной конвейером для убийств… Но кто не без греха, правда ведь? Макото глупо хихикнула. — Другой… Ах, ну что говорить! Он головорез, по нему было сразу видно. Убийца, поджигатель и… потенциальный насильник, — она замолкла и перешла на шепот: — Вот теперь угадайте, кому из них ваша дочь отдала свой первый поцелуй. Истеричный смех наконец прекратился. Какое-то время она лежала на сырой земле, закрыв глаза, и с корнями выдирала пучки травы. Почва была ее головой, а сорняки под рукой — воспоминания и события, которые помещались в ней и от которых до боли хотелось избавиться. Не получалось. И где, черт возьми, Король Пик, когда он так нужен?.. Стукнув кулаком, Макото резко поднялась. Голова в сотый раз за день закружилась, но она упрямо двинулась вперед, вернувшись на улицы. Очередной холодный вечер в Токио быстро вступал в свои права. А измученная девушка, шатаясь из стороны в сторону, руками цепляясь за стены, все шла по тротуарам и сама не знала, куда и с какой целью. Иногда смешки ещё вырывались из её горла, заставляя парочку случайных выживших странно оглядываться. Она провожала каждого испепеляющим взглядом. «Что, первый день? Не видели, как человек съезжает с катушек?». Заморосил мелкий дождик. Подставив лицо прохладным каплям, она немного постояла, обдуваемая ветрами, в надежде, что это поможет остудить рассудок. Не помогало. Макото толкнула ближайшую дверь хозяйственного магазина. Делать здесь было абсолютно нечего, но перспектива мокнуть снаружи тоже не прельщала. Она опустилась в мягкие садовые качели, выставленные на продажу, и откинула голову. Теперь спугнутый сон, как назло, не желал накрывать. Мысли занимали Арису, бедная Усаги и то, как сильно она их подвела, связавшись с таким мерзавцем. Ее передернуло от былых чувств к нему. Ну вот чем он только смог привлечь?.. «Неужели пары ничтожных жестов, взглядов оказалось достаточно? Я такая падкая на малейшее внимание? Или все дело было банально во внешности? Но ведь сейчас он…». [— Что ты хотела, святоша Маки? Зачем тебе приглашать в свой миленький вертеп кого-то вроде меня? Тебе просто — что?! Стало вдруг жаль? Показалось, что мне можно доверять?] «Да. Именно так. Жалость и доверие, с которым у меня очевидные проблемы». В груди разгорелся жгучий стыд перед родителями. Тот факт, что она самолично привела этих людей в место, где они вместе счастливо жили, где прошло детство, казался невероятно оскорбительным. Конечно, их маленькое жилище не было никаким святилищем или подобием храма, но в эту минуту она ощутила, что таким образом грязно осквернила его. — Надеюсь, вы умерли, — хрипло проговорила девушка. — Лучше так, чем видеть все дерьмо, что происходит с собственной дочерью. Макото подняла осоловелые глаза и огляделась: магазин как магазин, со всякими мелочами для дома и бытовыми приборами. Взгляд остановился на полке с инструментами: отвёртки, гаечные ключи, молотки, дрели… Она подошла безо всякого интереса и рассеянно потрогала пару предметов. Здесь же обнаружились ножи. Это напомнило ей что-то. [— В будущем я могу сделать и того хуже… Ты же понимаешь, что я прав! И больше ни у кого не будет такого шанса, как у тебя! Проще не бывает.] Снова настигло сожаление, что тогда так ничего и не получилось. Отмотать бы назад. Сколько бы людей осталось в живых… Арису и Усаги не пострадали бы… [— Убивать, Маки. Убивать ради друг друга. Наша с тобой судьба.] Тогда её так взбесило это слово, но теперь... «Мне кажется, ты все-таки был прав. Но немного ошибся». Губы вдруг медленно расползлись в помешанной улыбке: если не вышло в ту ночь, что мешает осуществить это сейчас?.. Пусть поздно, однако месть от этого не перестает быть местью. Тем более она уже холодная. «Дело не в том, чтобы мы убивали один ради другого. А в том, чтобы в конечном итоге убить друг друга. С самого начала у нас все шло ненормально, ты же согласен? И это не может кончиться хорошо. Думаю, именно этого хочет судьба…». — И толкает меня, — вслух пробубнила Макото, перебирая ножи. Она почувствовала прилив сил и энергии, глаза загорелись нездоровым блеском в предвкушении чего-то очень радостного. — Пляж был полон скверны, да… Но, сдается мне, главным ее источником был ты. Поэтому ничего ты не очистил, только приволок эту гнилую мерзость в наш дом. «Мой дом — моя крепость. Так говорят? Не волнуйтесь, папа и мама. Я исправлю эту свою ошибку». Улыбка сползла, а лицо посуровело. Макото отбросила ножи в сторону. Это уже было, да и скучно. Хочется чего-то поинтереснее. Вот бы пистолет… Но в обычном магазине его, конечно, не сыскать. И управляться с ним навыков нет. — Ничего. Обойдемся тем, что есть, — она еще раз пробежалась по инструментам. — Вот это отлично подойдет. Пряча вещь за пояс под водолазку, она вовремя спохватилась, что боевик все еще вооружен, причем гораздо серьезнее. Но какая теперь разница? Макото лишь пожала плечами: ясно же, что ее личный крестовый поход малой кровью не закончится. Уже направляясь к выходу, в голову врезался другой голос-воспоминание. Она замерла на месте. [— Прекрати. Ты же не убийца.] Девушка закусила губу. — А ты вообще заткнись, — она скривилась, будто получила занозу. — Не убийца? А кто изничтожил тебя лично? По чьей прихоти? Как-то поздновато об этом думать. Так что помалкивай и жди. Скоро он к тебе присоединится, я это организую. Похоже, разговоры с самой собой могут войти в привычку… Но это не самое страшное, что здесь может приключиться. Тут все сумасшедшие, не так ли?.. Вздернув подбородок, Макото покинула магазин. Глаза светились стальной решимостью как никогда до этого.***
Забравшись на подоконник в гостиной, Нираги наблюдал за улицей. Хорошо, что она сбежала, после такого точно не вернется. Сейчас бы немного восстановить силы и самому уйти отсюда. Он поморщился и прикрыл глаза, щека все еще ныла. Удар вышел нехилым, почти как у брата. Яблоко от яблони. Выходит, это ее родной дом... Между прочим, совсем скудный. В той жизни девчонка точно была не из богачей. Наверное, мало кто вернулся к себе, очутившись в Пограничье. Бессмысленно, все равно значение имеют только игры и выживание. Но, видимо, не для всех. Что-то было в этой ничем не примечательной норе, что-то влекло и тянуло ее сюда. Догадаться нетрудно: наверняка семья и родственные связи, привычная обстановка. Скорее всего, в первые часы она была сильно напугана и на автомате вернулась в то место, которое дарит ощущения стабильности, безопасности. Особенно после Пляжа и начала второго этапа. Нираги усмехнулся: его стараниями теперь она осталась и без этой идиллии. Он не собирался выдавать себя за хорошего человека и поддерживать в ней какие-то иллюзии. То, что он сыграл с Арису, не говорит вообще ни о чем. Ей не следует обманываться. Но одна вещь до сих пор поражала, и имя ей Валет. Обманулась не только Маки. Ну кто бы мог допустить мысль… «Его она тоже приглашала сюда?». Он открыл глаза и тяжелым взглядом обвел комнату. Здесь нечего делать. Не хотелось задерживаться больше ни на минуту. Слезая с подоконника, Нираги в последний раз посмотрел в окно и остановился: с другого конца улицы двигалась невысокая темная фигура. Город накрыли сумерки, с высоты было не разобрать, но он почувствовал, что это Маки. Точно. Она быстро шла, чуть сгорбившись, и временами нервно озиралась. Конечно, это не случайная прогулка мимо. Она возвращалась. Нираги сжал челюсти и протяжно выдохнул. «Серьёзно?.. Такой шанс свалить куда подальше, но ты возвращаешься с голыми руками туда, где оставила врага. Кому и что ты хочешь доказать? Это не храбрость, девочка Маки, у тебя все-таки потекла крыша. Ладно… Если так, я поставлю в этом точку. Закончим здесь и сейчас… раз уж ты вернулась». Он слез с окна, поправил на поясе пистолет и покинул квартиру.***
Макото замедлила шаг и начала прокрадываться к собственному дому. Не было и намека на страх, но держаться стоит начеку. Сейчас мозг пребывал в необычном состоянии между бредом и реальностью. Все было как в тумане, но одна-единственная цель, которая и подстегивала ее вперед, вырисовывалась предельно четко. Она подняла глаза на свой этаж, посмотрела на распахнутую дверь. Никого. И тишина. Где он? Может, уже давно ушел? Что ж, тогда ему крупно повезло, что успел это сделать в целости и сохранности. «Но если так, то будет обидно…». Металл инструмента неприятно холодил поясницу, так и хотелось вытащить его и применить в действии. Куда бить лучше всего? Сразу в голову? В спину? В грудь? В руку или ногу? Она понятия не имела, придется разбираться по ходу дела. И сколько прольется крови? Очень много… Но лучше не думать, а действовать по наитию. Тело все сделает за нее. Сначала нужно найти его. Не теряя решимости, Макото направилась прямиком к подъезду. Ухо уловило первый шорох, и не успела она завести руку за спину, как черная тень выскочила ей навстречу и едва не повалила на землю. — Какой же нужно быть глупой, чтобы вернуться обратно? А, луноглазка? — прохрипел Нираги. Тяжело дыша, девушка вся извивалась и пиналась в кольце его рук. — Драки не твой конек, успокойся! Тем более со мной. «Господи! Вот так, наверное, и Усаги…». Она изогнулась и завизжала. С трудом высвободившись, Макото занесла руку для оплеухи, однако на этот раз бывший боевик оказался проворнее и перехватил. На сегодня с него хватит пощечин. Нираги оттащил ее к стене, больно удерживая оба запястья, словно клещи. Сверля его глазами, закипая от злости и ненависти, она отчаянно поерзала на месте. Теперь никак не дотянуться, не вытащить… — Не прикасайся ко мне!! Верещание вышло настолько свирепым, а главное, звонким, что перепонки угрожали не выдержать. Рот накрыла ладонь. — Замолчи! Нираги наклонился, приблизив свое лицо, и почувствовал, как ее прошибла крупная дрожь. До чего же он был ужасен… Шрамы выглядели отвратительно, огонь совсем не пожалел его. «И поделом». — Я уберу руку. Только обещай не орать, хорошо? — в ответ протестующее замычали. — Если не сдержишься, можешь быть уверена, я тоже не сдержусь. И все равно заткну, но уже по-другому, — он гадко улыбнулся и высунул язык. — Готов поспорить, теперь тебе это сильно не понравится. Она на мгновение притихла, моргая распахнутыми от ужаса серыми глазами. Нираги медленно отвёл ладонь, все еще удерживая и не оставляя шанса вырваться. — Хочу… убить тебя, — со свистом выдохнула девушка. — Ты не должен… просто не имеешь права жить. Ты не человек. — Да, да, конечно, — он скривил губы. — Не человек. Мразь. Ничтожество. Если хочешь убить меня, для этого тебе придётся встать в очередь, Маки-Маки. Но послушай… — Нет!! — она вновь исступленно заметалась и зажмурилась. Кисти рук выворачивались, стремясь достать принесенную из магазина вещь. То, что поможет всем загубленным душам. То, что успокоит её и упокоит навеки его. — Я больше не хочу тебя слышать! Ни видеть, ни слышать! Никогда!! Ты не должен сейчас стоять здесь! Ты приносишь только горе и смерть! Рядом с тобой все страдают и умирают! Как… Почему ты вообще ещё жив?! — Открой глаза. Да посмотри же на меня! — Не хочу и не буду!! Нираги оттолкнул ее, чтобы тут же притянуть к себе, схватив за голову. — Мне надо сказать тебе что-то важное! Макото… Неожиданно тело в его руках замерло. Ни разу он еще не называл ее полным именем… Оно прозвучало очень необычно, как будто даже по-новому из уст этого человека. Что бы это ни было, но сработало: веки еле-еле разлепились. Вокруг все плыло, она с трудом сосредоточилась на изуродованном лице. Нираги заговорил, не отрывая от нее глаз: — Я убиваю. Сею вокруг панику, разруху и боль. Потому что могу себе позволить. Нет ничего — ни закона, ни добродетели… Особенно последняя, в ней отпадает здесь необходимость, понимаешь? В чести старое доброе насилие, — он негромко рассмеялся и закашлялся. — Все, что ты сказала сейчас и говорила до этого, — так и есть. Это чистая правда. И как меня еще носит земля, да? Но не волнуйся, даже это не продлится долго. «В каком смысле? Неужели… догадался?!». Между тем рука, ничем не стесненная, осторожно и незаметно скользила вниз по стене, к поясу джинсов. Это было ошибкой опять поддаваться эмоциям. Стоит сохранять хотя бы видимость спокойствия, ослабить его внимание, и в нужный момент… — Но есть еще одна правда, которую ты должна знать, — продолжал Нираги, обхватив ее лицо. Она свела брови, но сдержала себя. — Я — отброс, и мне не место среди нормальных людей. Наверное, в принципе среди людей. Но каким бы я ни был, я никогда… слышишь?.. ни разу не хотел, чтобы было больно тебе. Рука остановила свое движение, а вместе с ней и дыхание. Неуловимо, всего на секунду его лицо подернулось мучительной дымкой. — Я не хочу, чтобы ты страдала. И ненавижу, когда ты плачешь… Не смотри так! Я понимаю!! Все совсем не так и получается наоборот. Такой уж я… у меня не выходит по-другому. Просто знай: кого угодно, но тебя я бы никогда не тронул. Он замолчал, блуждая взглядом по лицу напротив и стараясь запомнить мельчайшие детали: нахмуренный лоб, все еще бледные губы, колючий взгляд, излучающий холодный свет… Пусть так, он желал отпечатать любой ее образ в своей голове. — Ты трогаешь меня… прямо сейчас, — прошептала Макото. Нираги вернулся обратно к глазам. — Что? А… да. Но это же не то. Неохотно он отпустил девушку и шагнул назад. Дышать сразу стало легче. Обоим. Они молча смотрели друг на друга. Что-то тут было не так, она всеми силами пыталась найти подвох. Эта его речь — полная бессмыслица. Вздор. Так ей хотелось думать… Однако вместе с тем Макото видела и его глаза. Не пустые или полные жестокости, а открытые. Открытый, честный и прямой взгляд. Невозможно… Он говорил искренне, от всей своей чёрной души. Но то подсказывало ей сердце, а ведь есть еще голова. Трезвая голова на плечах, которой пора бы уже начать пользоваться. Она твердо произнесла: — Я не верю тебе. Не верю ни единому слову. — Ты и не должна мне верить, — сказал Нираги, пожав плечами. — Я только хотел, чтобы ты услышала это. Остальное — твое решение. Хотя на самом деле и это не имеет значения. Потому что я ухожу. «Что?.. Он сейчас пудрит мозги? Что-то задумал?». — Теперь тебе не придется ни слышать, ни видеть меня. Как ты того и желаешь. И наверняка согласишься, что это следовало сделать еще на Пляже. «Д-да… безусловно. Но я не…». — Так что живи здесь, — он кивнул в сторону подъезда, — или где бы то ни было спокойно… насколько это вообще возможно. Я тебя не потревожу. И надеюсь, мы больше не увидимся. Закончив, Нираги развернулся и пошел прочь. Макото смотрела ему вслед, дыша через раз, и не верила: ни его словам, ни своим ушам и глазам. Вот так легко?! Это действительно происходит? Но он уходил. Прихрамывая, Нираги отдалялся от ее дома и увеличивал расстояние между их жизнями. Даже не оборачивался. Она прожигала его спину в ожидании подвоха или очередной выходки, но тщетно. Рука наконец вытащила из-за пояса предмет. Молоток. «И что… Что теперь?! Он же опять все порушил!». Металлическая головка инструмента оттягивала кисть. Нервно жуя губы, она не знала, что теперь предпринять. Все пошло совсем не по плану. Откуда было знать, что до драки не дойдет, и этот мерзавец захочет вдруг выдать свое нелепое признание? Не хочет причинять страданий? Это он-то?! Какой цинизм! «Просто смешно». Арису. Усаги. Жители Пляжа. Как она убегала вместе с ними, словно преследуемая дичь. Бедный Хитоши и кровавый след на стене в коридоре. Даже несчастная Джун… Идиотский, кошмарный смех без намека на жалость во время той игры. В голову настойчиво пробивался еще и Акайо, но она старательно отталкивала этого мошенника на задворки сознания. [— Прекрати. Ты же не убийца.] «О, Бога ради, умолкни. Это уже не актуально. Он не имеет права запросто уходить и продолжать свое никчемное существование. Так нельзя. И я… не имею права его отпускать». Очнувшись от временного помутнения, силы и решимость продолжили свой рост как на дрожжах. Макото шагнула в сторону удаляющейся фигуры. Второй шаг. Третий… И вот, на легких ногах, уже спешит к нему, ускоряясь, чудом не производя ни звука. Теперь хищник не он, а она. Его спина — ее ориентир. Он не видит. И пока не слышит. Самое главное — не ожидает. Идеальней момента просто не придумаешь. «Все нормально… Будет совсем не трудно. Тем более это не человек, ведь так? От паразитов нужно избавляться. И в каком-то смысле он уже давал свое разрешение… Еще проще! Никто больше не пострадает! Я выживала, узнала его, только чтобы прийти именно к этой минуте. В моих руках возмездие. Мама, папа… я смогу. Все правильно. Все хорошо…». Первый удар пришелся аккурат между лопаток. Вышло довольно сильно, она сама не ожидала, но почувствовала, как заостренный конец преодолел препятствия в виде ткани рубашки и бинтов. Парень порывисто вздохнул, колени его подкосились, и он со стоном осел на землю. Глаза в ужасе округлились, Макото отшатнулась. «Легко… И вправду легко! Как забить кролика». Ей никогда не приходилось забивать животных. «Но Усаги это делала, и… Точно. За Усаги. И за всех». Нираги стоял на четвереньках и надсадно кашлял. Что-то булькало в его горле. — Что ты… — пролаял он. Дико зарычав, она кинулась, и резкий бросок ладони в затылок впечатал его лицо в мокрый асфальт. Второй удар молотка попал четко в место первого. С губ сорвался первый крик. Тот, от которого хочется заткнуть уши. От которого по коже мороз, а внутри все леденеет. Громкий, отчаянный. Кричал не человек, а раненый зверь. Ну что за музыка для ушей! Она издала отрывистый смешок. Оседлав его, Макото принялась наносить удар за ударом, в одну точку. «Не будь тебя, я бы не потеряла его. Не будь тебя, меня бы не ранили. Не будь тебя, все были бы живы. Не будь тебя, я бы не повстречала этого урода Валета. Я чуть не… О…». Конечно, как можно было забыть пожар! Она почти погибла там. Не хотел причинить боль?! Новая порция ярости воодушевила. Трудно было поверить, но девушка ликовала. Инструмент входил все мягче и мягче, под ним захлюпало. Кровь заливала спину, промочила все повязки, оседала каплями и ошметками на ее лице. Она избавлялась от ненависти внутри себя, переводя чувство из рук в молоток и забивая в него. Обратно. Туда, где ему и место. В источнике всего этого. Нираги, издавая нечленораздельные звуки и захлебываясь в собственной крови, пытался скинуть с себя эту Немезиду. Не получалось. Кажется, легкое пробито… Рука вскоре ужасно устала. Задыхаясь, Макото наконец слезла с него и отошла: до чего мерзкая и одновременно прекрасная картина. Вот и все. Вот, в чем состояла цель Пограничья для нее. Дожить до этого момента и переступить черту: здравого смысла, рассудка, морали. Добродетели. Как там, не в чести?.. Она хрипло рассмеялась и оттерла со лба пот. Ладонь окрасилась красным. Но ей было мало. Вкусив крови и страданий, захотелось ещё. Тем более ничего не кончено, этот отброс до сих пор живой. — Ну что, продолжим? — Макото пнула его по ногам, вырывая из забытья. Нираги простонал. — По-прежнему считаешь, что драки не мое? Могу поспорить… Она схватилась за плечо и, кряхтя, перевернула тяжелое тело на спину. Подбородок и рот были измазаны в крови, грудь еле вздымалась. Возможно, прежнюю Макото, например, ту, что проснулась сегодня утром, это могло бы напугать до чертиков. Но нынешняя версия лишь брезгливо сморщила нос. — Были времена, когда ты выглядел полу… Нет!! Так не пойдет! Трясущаяся рука проворно потянулась к оружие, все еще закрепленному на поясе. С шипением бросившись к нему, она нанесла несколько ударов тупой частью инструмента прямо по израненной кисти. Тонкие кости хрустнули. Он вновь закричал. Та же участь постигла и другую руку. «Вот так… Теперь ты никого не тронешь». Вытащив пистолет и револьвер, Макото отбросила их в сторону. — Они тебе больше не понадобятся. Нираги лежал, подняв глаза к небу. Раздробленные пальцы пульсировали. Под спиной расползалась лужа крови, а боль от раны толчками распространялась по всему телу. И это в придачу к ожогам и другим ранениям. Он мечтал отключиться навсегда. Макото с удивлением заметила подозрительный блеск в его глазах. Слезы. «Ему больно… Он мучается…». — Возьми его, — с усилием прохрипел парень. — Что? — Пистолет… Выстрели. Это привело в замешательство. Так он не собирался убивать, а хотел попросить?.. Нираги оторвался от неба и перевел взгляд прямо в ее глаза. Она была готова увидеть что угодно: злость, ненависть, желание прикончить свою мучительницу. Но он смотрел фантастически спокойно для своего незавидного положения. Не было ни ярости, ни обвинения… Он не мог осуждать ее и даже сейчас, плохо соображая, понимал всю справедливость такой участи. Макото ощутила тяжесть в плечах, на которых будто обосновались ангел и демон, спорившие о его дальнейшей судьбе друг с другом. «С него хватит… Он и так настрадался». «Шутишь? Перебить десятки человек, покуситься на честь девушки, а может, даже не одной… Пара-тройка ударов и переломов — это, по-твоему, пострадал? Да он годами должен подвергаться пыткам!». «И все же… Любая жизнь священна. И он пока дышит, Макото. Ты же всегда говоришь, что в таком случае еще не поздно». «Не слушай ее! Грязный ублюдок одной ногой в могиле, его все равно не спасти. И уже поздно отступаться!». «Но есть еще ее душа…». «Посмотри, где мы находимся! Чишия правильно сказал про ад. Здесь ни у кого нет души!». Схватившись за голову, она глухо простонала. Ее разрывало на части. А Нираги все смотрел и смотрел невыносимо покорными глазами. Струйка крови показалась в уголке его рта. Темная сторона была права: слишком поздно. И для него, и для нее. Он умирал, а она уже встала на эту дорожку и не видела никакой возможности свернуть или остановиться. Макото подползла ближе и нагнулась к нему. — Ты не заслуживаешь быстрой смерти. Расстрел — это чересчур благородно для тебя. Сквозь ужасный кашель, губы его вдруг изогнулись в болезненной улыбке: — Все равно… я рад… что это ты… — Что?! Ты рад? — глаза бешено сверкнули. — Чему ты рад? Тому, что это я тебя убиваю?! Нираги ничего не ответил, а ее сердце пропустило удар. «Нельзя, — напомнила себе. — Я не могу идти на поводу у жалости. Не с этим человеком. Он не достоин». Пальцы стиснули деревянную рукоятку. Сострадание — это сорняк, которому ни при каких обстоятельствах нельзя позволить пустить корни. — Ну так возрадуйся же… И отправляйся в ад! Молоток с глухим стуком опустился на висок. Глаза Нираги закатились. Она била до тех пор, пока не услышала мерзкий треск, а веки его не опустились навсегда. И силы вмиг покинули ее. Макото поднялась на ноги, но тут же рухнула обратно. Содрогнувшись от вида раздробленного черепа, отодвинулась подальше и застыла. Звук собственного свистящего дыхания казался невероятно громким. Она посмотрела на темнеющее небо, на родной дом напротив. Снова на труп. «Он же не дышит? Да нет… Не может быть…». Через несколько долгих минут до нее наконец дошло, что же она натворила. В зарослях ближайшего парка дикий олень переступил с ноги на ногу и нервно постриг ушами, заслышав душераздирающий крик.***
Тряхнув головой, Макото изумленно моргнула. Это было всего лишь видение. Где-то впереди еще виднелась спина Нираги, а совсем скоро скроется из виду. Он уходил, как и обещал. Подрагивающая рука стиснула молоток. Какую реалистичную и адскую картину подкинуло воображение, неужели у нее получится так?.. Стоило снова представить, как поднялась тошнота, в глазах начало двоиться. Теперь вдалеке маячила не одна, а две удаляющиеся фигуры. Она тяжело сглотнула. «Правильно. Уходи. Уходи навсегда. Потому что…». Но додумать эту мысль она не успела. Покидая ее, Нираги вовсе не планировал оборачиваться. Не потому, что крутые парни так не делают. Просто это было ни к чему. Не хотелось лишний раз бередить рану, у него их и так предостаточно. Да и образ её он прекрасно запомнил и сохранит до конца, на целых… несколько дней. Возможно, часов. Смотря сколько осталось. А крутым он никогда не был, как бы ни старался. Только жалким, презренным и униженным. Как жизнью, так и самим собой. Однако звонкий удар, разорвавший тишину вечерних сумерек, заставил его оглянуться. С такого расстояния Маки была совсем крохотной… и стремительно уменьшалась в размерах. Она медленно сползла вниз по стене и осела на холодный бетон, голова ударилась о ступеньки подъезда. Озабоченно сведя брови, Нираги поспешно проковылял обратно. — Эй, очнись, — плеча коснулась рука, но она не шевельнулась. Он прислушался: дышит… Кажется. Рядом валялся какой-то молоток, звон которого и привлек его. Моросивший дождь начал усиливаться, порывы ветра пронизывали до самых костей. В последние дни погода в Пограничье оставляла желать лучшего. Такая же переменчивая и непостоянная как сама жизнь здесь. Ночь сгущалась, и Нираги с сомнением посмотрел на лежащую перед ним девушку. Оставить ее здесь? Придет в себя, поднимется домой. Поблизости вряд ли есть люди, да и кто кажет нос в такую погоду и темноту. Но замерзнет же… Он не мог просто развернуться и уйти, оставив ее в таком беспомощном состоянии. «Ладно… Последняя услуга». Вздохнув, Нираги осторожно приподнял неподвижное тело и через мгновение опустил обратно. Руки и туловище невыносимо обожгло. Не выйдет. Не донесет. Помнится, она никогда не была слишком тяжелой для него, но сейчас даже эта ноша казалась неподъемной. Он попробовал растормошить ее еще раз. «Да что ты будешь делать… Не волочить же тебя, в самом деле». Прорычав сквозь зубы, он резко оторвал ее от земли и, шатаясь, зашел в подъезд. Впереди было самое сложное — лестница. Ну почему она не живет вот тут, в ближайшей квартире… Первый пролет, преодолеть который у здорового человека вышло бы за секунды, у него занял целых три минуты. Остановившись между этажами, он прислонился к стене, дыша всей грудью. Легкие жгло, тело так и тянуло к земле. Уже давно нужна новая доза, а тут ещё… Нираги встряхнул бесчувственную девушку. — Ну что? Может, бросить тебя прямо здесь? — пропыхтел он. А что, вариант… Но он упрямо пошёл наверх. Подъем на третий этаж представлялся покорением Эвереста. Руки отчаянно желали отпустить свою ношу, но он не давал им этого сделать, боясь, что больше не сможет поднять её. Хотя бы ноги целы и кое-как ещё удерживают на этой грешной земле… Спустя минуты, которые показались бесконечными, цель была достигнута. Мышцы задрожали от предчувствия скорого освобождения. Пнув дверь квартиры, Нираги быстро прошел в гостиную и со стоном повалил тело на диван. Но долгожданного облегчения это не принесло. Отпустив её, наоборот, все стало только хуже. Он упал на колени, перед глазами расплывались круги. Руки гудели, буквально горели. Опять… Огня давно не было, но теперь это ощущение останется с ним навсегда. Самое ужасное в мире — гореть заживо. Помутившееся зрение разглядело разметавшиеся на подушках волосы. И он чуть было не подверг её тому же самому… Какое чудо, что она жива! Последнее, что запомнил Нираги перед потерей сознания, была бледная свесившаяся с дивана рука.***
Макото очнулась и ничего не увидела. Слишком темно. Привыкнув, глаза разглядели знакомую люстру на потолке. Телевизор. «Разве я успела прийти домой…». Раздавшийся непонятно откуда тихий кашель вызвал эффект разорвавшейся бомбы. С визгом она подорвалась: опустив голову, в ногах на полу сидел Нираги. «О боги… Кошмар продолжается». — Какого черта?! Откуда ты здесь? Он болезненно посмотрел на нее. Лица почти не было видно во тьме комнаты. — А можно так не орать? Голова раскалывается. — Не у тебя одного! — голова и правда отзывалась пульсирующей болью, но Макото даже не думала понижать голос. — Я спрашиваю, почему ты здесь?! И почему я… — она запнулась, пронзенная догадкой. — Ты что… ты… Прищурившись, Нираги наблюдал, как она в панике осматривает себя. Пальцы вцепились в водолазку и старательно оттянули ткань вниз, будто прикрываясь. Забившись в угол дивана, она бросила испуганный взгляд. — Да не трогал я тебя, — с обидой произнес он. — Я уже сказала, что тебе нельзя верить, — тон был обвиняющий, но плечи расслабленно опустились. Кажется, с ней правда все в порядке. — А я сказал, что мне все равно, веришь ты мне или нет. — Да! А еще ты обещал уйти! Что потом, опять вырубил меня?! «Что она несет…». Нираги откинул голову на диван и вздохнул: — Ты просто упала в обморок. Я принёс тебя сюда. — Обморок? — не зря эти головокружения в последние часы. Какой день, такие и последствия. — Тебе не следовало ко мне прикасаться. Бросил бы там, где я лежала. — Неплохой вариант, я тоже его рассматривал, — съязвил он. Колкость осталась без ответа, и они помолчали. Его присутствие нервировало. Она смутно помнила удаляющуюся спину. И зачем только вернулся?.. — Сколько времени прошло? — вопрос был задан резко. — Понятия не имею. Очнувшись несколькими минутами ранее, Нираги застал её в том же положении без сознания. По его ощущениям, их забытье продлилось недолго, не больше часа. Лично ему такая короткая отключка не помогла: руки ещё болели, а дышать стало труднее. — Я хочу, чтобы ты ушел, — безаппелляционно заявила Макото. — Ты не должен здесь находиться. — Именно поэтому ты пригласила меня сюда? — устало заметил он. — Ну знаешь, это уже!.. Ох… — вскочив с дивана, бок неожиданно прострелило, и ее согнуло пополам. Он тяжело поднялся с пола. — Твоя рана? — Нет, не надо! Не приближайся! — предупреждающе вытянув руку, она отошла подальше к окну. Дыхание выровнялось, боль постепенно отступила. — Уходи. — Но ты… — Хватит!! — выкрикнула Макото. Протянув пальцы, стянула с дивана подушку и выставила перед собой наподобие щита. Лицо приняло суровое, даже воинственное выражение. — Прекрати строить из себя заботливого! Ты вовсе не такой! Или если думаешь, что сможешь таким образом замазать свои поступки, то не выйдет! Это так не работает! — Ничего я не пытаюсь замазывать, — возразил Нираги. — Мне в этом нет абсолютно никакой нужды, к твоему сведению. И да, я никого не строю. Кто виноват, что ты постоянно подставляешься куда не надо и теряешь вместе с мозгами сознание? — выпалил он и тут же осознал, что загнал себя в ловушку. Конечно, она не могла этого упустить. — Ты… — выдохнула с загоревшимися глазами. Каждая последующая фраза против воли вырывалась на октаву выше. — Только ты виноват! Мои болезни здесь только из-за тебя! Я теряю последние остатки разума только из-за тебя! И он ещё спрашивает!! Да ты сам — одна сплошная боль! — Ладно… хорошо, — недовольно буркнул он. — Что — «ладно хорошо»?! — Ничего, — Нираги покачал головой. — Я ухожу. Счастливо оставаться, — он развернулся и на нетвердых ногах покинул комнату. С этой девушкой они только и делают, что ходят по кругу… Дав лишний повод неосторожным вопросом, Макото оседлала своего любимого конька — винить его во всех грехах и преступлениях человечества. Ничего нового, но уже порядком утомляет, тем более сейчас ему самому до себя. Теперь, наконец-то, можно и покинуть эту душную во всех смыслах квартиру. Не успела Макото облегченно вздохнуть, как раздался оглушительный грохот и звон. Она выронила подушку и закрыла глаза и уши. Сердце испуганно заколотилось где-то в горле, а в голове пронёсся человек в маске и плаще. Не может быть… Но дело, конечно, было не в Пиковом Короле. Вперемешку с шипением из коридора послышался стон. — Ни… Нираги? — на зов никто не откликнулся. В прихожей она чуть не споткнулась о его длинные ноги, под кроссовками захрустело стекло. Схваченный с полки рядом фонарик высветил весь масштаб случившегося: разбитая стеклянная этажерка с парой ваз, сваленная полка для обуви… Ее губы гневно сжались: нужно обязательно подгадить перед уходом?! — Что ты творишь?! Неужели нельзя… Луч выхватил распростертого посреди учиненного хаоса боевика. Усиленно дышащего, с мучительной гримасой на лице и нездоровой бледностью. Макото замолчала, так и не договорив, пока он внезапно не дернулся набок. С кашлем и хрипами изо рта вырвались брызги крови. Вскрикнув, она отскочила назад. Направленный на расползающуюся красную лужицу, фонарь задрожал. — Ч-что с тобой… Рот с подбородком в крови, грудь тяжело поднималась и опускалась. Макото взяла оторопь: он в точности походил на того измученного и убитого ею Нираги из нелепого видения. Картинка словно ожила, воображение стало реальностью. — Я же говорил… Осталось чуть-чуть… — усмехнулся он и захлебнулся в потоках крови. — Что?.. [— И как меня еще носит земля, да? Но не волнуйся, даже это не продлится долго.] «Он… он что… Правда умирает?!». Нираги жмурился от направленного прямо в глаза света. Среди этого беспорядка он внезапно предстал таким жалким и ничтожным. Больным. И выглядел хуже некуда. Такое не сыграешь, и не притворишься… Пошатнувшись, Макото прислонилась к стене. Она сама не заметила, как на сжатые кулаки закапала влага. Недоуменно поднесла пальцы к щекам. — Что… Почему сейчас… Удивительно, но с начала второго этапа это были первые пролитые слезы. Ни объявление Миры, ни Король Пик, ни даже «друг, который оказался вдруг» — ничто из этого странным образом не смогло вывести ее на эмоции. Зато теперь весь накопившийся страх, злость, обида и горе в конечном счете нашли свой выход. — Глупый вопрос, конечно… — прохрипел Нираги, вырывая ее из потока охвативших чувств. — Но, может, у тебя найдётся в доме морфин? Она замотала головой, разглядывая парня сквозь слезы. Один за другим его громкие вдохи вызывали по телу мурашки, что уж вот этот точно окажется последним. Недолго… чуть-чуть… Казалось, в доме уже дышал не человек, а сама смерть. Сколько раз её тут повидала, но каждый — как в первый. — Что же мне делать… — прошептала она жалобно. Вопрос был задан скорее себе, но ответ не заставил себя ждать: — Похоже… Уйти придётся тебе, луноглазка. Не нужно… Уходи… Впервые за долгое время Макото согласилась с ним. Ей это не нужно. Это пугает. Не хочется быть свидетелем ещё одной смерти, тем более его. Всхлипнув, она перешагнула через распластавшееся тело, хрустя по стеклу и стараясь не наступать в блестящую лужу. На улице уже давно лил дождь, в подъезде оказалось свежо. Это немного отрезвило. Держась за перила, она остановилась посреди пролёта и оглянулась. [— Что ты такое говоришь? Ты не должна… Ты не останешься! Уходи.] Поддавшись необъяснимому порыву, девушка ворвалась обратно и склонилась к нему: — Где… где я смогу достать его? Сфокусировавшись, Нираги бросил странный взгляд: разве она не вышла?.. Все захлестывали волны боли. Ее голос звучал приглушенно, Маки ощущалась такой далекой, несмотря на свою близость. — Ну, если у вас не было рядом притона… — он тихо ухмыльнулся. — Обычно такие вещи держат в больнице. «Больница. Конечно. Не в аптеке же искать наркотик». Нираги закашлялся, в этот раз хотя без крови. Но малейшее движение причиняло страдание. Не говоря ни слова, Макото бегом покинула квартиру.***
Дождь смешивался со слезами, пока она добиралась до ближайшей больницы своего района. Подсвечивая себе путь фонарем, вошла в пустое и холодное помещение. Здание давно не функционировало, как ему положено, но в воздухе еще держался тот самый запах, свойственный медучреждениям. Обойдя несколько приемных кабинетов, Макото поняла, что за такой целью нужно идти в процедурные. Но стоило переступить порог одного из них, как в сознании всплыл один единственный вопрос: зачем?.. Зачем она делает это? Зачем помогает столь мерзкому существу? Не она ли пару часов назад хладнокровно планировала убить его? «Я дура, каких в Пограничье еще поискать». Макото забралась с ногами на кушетку для пациентов и подтянула колени к себе, решив ничего не предпринимать. Прямо сейчас, в эту минуту, в ее квартире умирал человек. Туда теперь ходу нет, но это то, чего она желала. Разве нет?.. И ведь очень удобно, не придется напрягаться и марать свои руки. «Наверное, у него внутреннее кровотечение… И эти ожоги… Ему уже ничем не помочь. Тут даже не найдешь врача». Так она и сидела, вцепившись зубами в костяшку пальца, успокаивая себя. А потом не выдержала. Страх пробрал до озноба. Но страх не самой смерти, а последствий. Суеверный ужас, что даже после своей гибели этот человек не оставит ее в покое. Будет преследовать во снах и наяву. Будет вменять в вину последние минуты в агонии. Будет вытягивать все соки, сводить с ума. Или, что вероятнее, она профессионально сделает это и доведет себя сама. Косвенная, но все же причастность. Разразившись рыданиями, Макото сползла с кушетки и отправилась на поиски того, зачем пришла. Она нервно перебирала склянки с лекарствами, когда вдруг вспомнила, по чьей милости вообще тут оказалась. — Чишия, ты придурок!! — истеричный визг нарушил покой заброшенного госпиталя. — Будь ты проклят! Ненавижу!! На тебя никогда нельзя было положиться! Почему ты не довел такое простое дело до конца?! Ответом ей послужил только шум ливня за окном.***
Дверь со скрипом открылась. Трясясь от холода и страха, Макото вошла в квартиру, вымокшая, как мышь. Лежащее тело даже не среагировало на луч света. Он вообще не двигался. — Нираги!! — крик врезался в уши, и он медленно обернулся. Она выдохнула. — Не смей здесь умирать… только не тут… — бросив рядом с ним набитый пакет, Макото мечтала только о том, чтобы лечь, но так и не дошла до дивана, спустившись прямо на пол коридора. Зашуршал целлофан. Много же принесла... Куча бинтов, какие-то таблетки, даже бетаметазон и сильваден. В панике она накидала всего, что только могло пригодиться. Ну и самые ценные ампулы, конечно. — Не думал, что ты все-таки вернешься… Могла бы и уйти… — насмешливо прокомментировал он, набирая шприц. Макото отвернулась, не в силах наблюдать за его действиями. Раздался отрывистый стон. Вот сейчас он придёт в себя, и все благодаря ей… Нираги лежал, раскинув руки и прикрыв глаза. С каждой минутой становилось чуть лучше. Сам бы он уже вряд ли добрался до столь желанного облегчения. Из угла послышался тихий плач. — Бедная малышка Маки… Жизнь несправедлива к тебе, — интонация была одновременно сочувствующей и ироничной. Она подняла на него опухшие от слез глаза. — Потерять подругу… Разлучиться с единственным родным человеком… Узнать о предательстве друга… А теперь застрять здесь, с конченым безумцем. Я предполагал, что доброта не приведет тебя к хорошему. Грустная история… — вопреки своим словам, он скрипуче рассмеялся. Макото с каждой его фразой наливалась гневом. — А вот у меня все наоборот! Ко мне жизнь чертовски справедлива, не находишь? Посмотри, что со мной сталось. Закономерный итог, м? Хотя… — Нираги задумался и пристальнее вгляделся в тёмный силуэт напротив. — Возможно, ко мне она тоже несправедлива… Но, в отличие от тебя, в положительном ключе. «Что он городит?». — Ведь ты вернулась… И не с пустыми руками, — он зашуршал пакетом. — Разве я это заслужил? Несправедливо выходит… Они помолчали в темноте, слушая дыхание друг друга. Макото яростно вытерла слезы и неожиданно поползла в его сторону. Осколки битого стекла впечатались в ладонь, но ей было все равно. Она включила фонарик и направила луч прямо ему в лицо, как подозреваемому при допросе. Нираги не двинулся с места, только зрачки темных глаз уменьшились на свету. На обожженной коже засохла кровь, как же хотелось отвернуться и не видеть его больше никогда… Она заговорила тихо, но четко: — Ты действительно такого не заслуживаешь. Я, конечно, поступаю как полная кретинка… Но. Чтоб ты знал. Я это сделала не по доброте душевной, а из собственного эгоизма. Понятно? Я вообще вернулась сюда, только чтобы убить тебя. Нираги слушал, затаив дыхание. В отсвете фонаря её глаза казались потусторонними. Холодные, жёсткие. И вся она напоминала колдунью. Это ни капли не пугало, но завораживало. Последнее ее предложение вызвало улыбку: — Очень странный способ убить, принеся все это. А… Или тот молоток? Он был для меня? Оригинально. Только знаешь… Ты похожа на маленького котёнка. Который может злиться, возмущённо мяукать, даже выпустить когти или укусить. Но вот причинить серьёзного вреда, увы, совсем не выходит. Фонарь дрогнул в ее руке. Ладонь закололо от желания влепить еще одну пощёчину, но желание ни в коем случае не касаться его оказалось сильнее. — Закрой свой рот! Нираги склонил голову набок и со всей серьезностью заметил: — Когда злишься, ты такая красивая… Макото растерянно моргнула, но быстро совладала с собой. Пожевав губу, она резко наклонилась вперёд и плюнула прямо ему на грудь. — Это достаточно красиво? — свет погас, и она отшатнулась, не оставляя Нираги шанса на последнее слово. Девушка окончательно скрылась в своей комнате, не забыв повернуть в двери замок.