По тонкому льду

Круглый зал пандемониума с высоким потолком и множеством рядов-сидений отдаленно напоминал ему римский Колизей. И своей проектировкой, и тяжестью атмосферы. Да и дела здесь зачастую рассматривались очень кровавые. Сегодня должно было слушаться как раз такое. Но заседание ещё не началось, Локид пришёл заранее, задержался в дверях и принялся издали выглядывать представителей декреторов.       Заметив в противоположном конце помещения Элигоса, которого ему рекомендовал Фредди , Гидеон нетвердой походкой направился к нему. И чем ближе подходил, тем быстрее билось его сердце.       — Герцог? — обратился бес к мужчине, стоящему к нему полубоком и с отсутствующим видом перебирающего какие-то манускрипты. — Позволите вас отвлечь?       Оторвав взгляд от бумаг, тот посмотрел на Глифула и снисходительно хмыкнул:       — Только быстро и без лишнего лебезения.       — Очень постараюсь, — немного успокоившись, отозвался белобрысый.       Сообщив Пятнадцатому то, зачем он его потревожил, бес замер в ожидании вердикта. Элигос нахмурил густые чёрные брови, из-за чего его тёмное лицо сделалось ещё мрачнее.       — Никогда бы не подумал, что тебе всё-таки небезразлична Нега… Поэтому ты просишь за неё, Гидеон? — изучающий взгляд тёмного словно пытался забраться ему прямо в мозг.       — Нет. Прошу, потому что имел неосторожность ей это пообещать. Сказал, что попробую что-то сделать. По старой дружбе…       Как же глупо это звучало. Но ничего не поделать. Не мог же он сообщить члену совета о реальном положении дел? Конечно нет…       — Дело Неги будет рассматриваться повторно только в начале следующего десятилетия, если я правильно помню расписание, а помню я его безупречно, — немного помедлив, ответил Герцог. — Ты хочешь, чтобы заседание подвинули ближе?       — По возможности! — хватаясь за этот вопрос как за ниточку, закивал бес. — У нас же есть свободные окна в январе, так как несколько заключенных, закреплённых за этими датами, не дождались своего времени. Я проверил все отчеты и все документы по этим случаям.       — Подготовился, смотрю… — усмехнулся демон. — Ты прав, трое подсудимых истлели в собственных камерах. Такое случается редко, но всё же случается. Слишком долго они пробыли в заточении, все силы вышли. А что до окон в расписании – признаться, я рассчитывал на выходной…       — Герцог… — Ноэ не успел продолжить, потому что Элигос поднял руку, останавливая поток заготовленных молебных слов. — Я посмотрю, что можно сделать. Обещать ничего, разумеется, не собираюсь. Но… Поглядим. Нам, верхостоящим, до́лжно помогать начинающим, так ведь? — мужчина сузил глаза и кивнул. — Ступай на своё место, прокуратор. Заседание вот-вот начнётся.       Окрылённый призрачной надеждой, Глифул поднялся на несколько рядов выше, где располагалась ложа исполнителей, уселся на каменную скамью и, не обращая никакого внимания на заполняющих зал тёмных, уткнулся в ворох документов, скользя по строчкам глазами и совершенно не понимая смысла написанного. Голова стала чуть легче, мучающие его мысли временно отступили в сумрак подсознания, освобождая передовую для приятного белого шума. Но пребывать в покое ему удалось недолго.       В зал пандемониума ввалились два каменных голема-стража, удерживающих с обеих сторон надрывно верещащую и вырывающуюся тёмную. Подведя сопротивляющуюся подсудимую к стоящей в центре помещения кафедре и приковав её к ней иридиевыми цепями, големы сделали несколько шагов назад и замерли.       — Ламия, — Левиафан, как главенствующий декретор, поднялся из-за стола. — Знаешь ли ты, почему оказалась здесь?       — В бездну вас всех! — пронзительно взвизгнула женщина, дёргая закованными в наручники запястьями. — Я ни в чём не виновата!       — Совет так не считает, — спокойно отозвался демон зависти и повёл рукой в сторону.       Повинуясь его жесту, секретарь, сидящий рядом с Левиафаном, развернул лежащий перед ним на столе свиток и принялся монотонно бубнить обвинение:       — За вопиющее и несогласованное с вышестоящими тёмными кровопролитие в деревне недалеко от Бухареста, поведшее за собой тридцать семь человеческих смертей, перед нами стоит дочь Хаоса, Ламия, и обвиняется в вышеизложенном. Заседание намерено вынести приговор, в коем значится решение о заточении на сто пятьдесят лет. Однако, ввиду отсутствия одного из членов декреторской ложи, приговор пока не вступает в силу.       Услышав эти слова, демоница взбесилась ещё сильнее, запрокинула голову назад и завыла, словно умалишенная.       «Мда», — подумал Глифул , наблюдая за тем, как она корчилась и давилась воздухом в крике. — «Осушить тридцать семь человек за раз… Так и рассудок недолго потерять.»       — Ты! — истошно заголосила она, наконец членораздельно. — Ты и твой ёбаный патриархат не смеете решать мою судьбу!       — Угомонись немедленно! — гаркнул Левиафан, вмиг потеряв терпение. — Будь тут Вапула, твоей судьбы она бы не изменила, а то и урезонила бы жёстче! Но сегодня она занята. Так что стоять тебе перед мужчинами. Смирись.       — Я не согласна с наказанием! Да и вообще, какого хрена вы судите меня, когда в ваших же рядах есть преступник почище!       Глифул, на минуту отвлёкшись от спектакля, резко повернул голову в сторону обвиняемой. Так резко, что шейные позвонки противно скрипнули, отдаваясь звоном в ушах.       — Что ты имеешь в виду? — с удивлением уточнил Левиафан, наклоняясь над своим столом и буравя дьяволицу чернотой глаз.       — Ничего не скажу! Когда отпустите, тогда и будем разговоры разговаривать! А не освободите, я скандал такой учиню!!! — задыхаясь прокричала она, и Гидеон показалось, что на мгновение её сумасшедший взгляд обрёл ясность и скользнул по нему.       — Безумная провокаторша. Увести! Следующее заседание по её делу состоится через неделю после Сочельника! — громогласно объявил главенствующий декретор и повелительно взмахнул рукой, призывая каменных стражей вывести вкрай осатаневшую и орущую женщину вон. — На этом мы сегодня закончим. Прошу всех разойтись.       Не помня себя от ужаса, Глифул одним из первых вылетел из зала совета. В голове билась лишь одна мысль – найти Негу и выпотрошить её. Искать негодяйку долго не пришлось, она нашлась прямо возле двери в его кабинет.       — Иди сюда, сука! — грубо схватив её за локоть, он почти кулем втащил её в комнату.       — Фи, как вульгарно! Я бы и сама пошла за тобой, сладкий, — пропела она, облизнув губы змеиным языком.       — Захлопни свой гнилой рот! — золотые когти впились в аспидные волосы дьяволицы. Гидеон рывком запрокинул её голову, заставляя смотреть ему прямо в глаза. — Кому ты ещё растрепала, помимо чокнутой Ламии? Кому?! Говори! Или, клянусь девятым кругом, я вскрою тебе глотку!       На распалённую речь беса женщина сдавленно засмеялась:       — Убьёшь меня и узнаешь… А следом и весь Тёмный мир…       Глифул сжал пальцы на её макушке сильнее, не намереваясь отказываться от своих угроз.       — Бедный-бедный прокуратор, — она перешла на ядовитый шепот. Силой его руки изогнутая дугой шея не способствовала громкости слов. — Возомнил себя всемогущим? А кто ты есть на самом деле?       — Ты сейчас сдохнешь, чума, — положив другую ладонь Неге на горло, просипел Гидеон, совершенно потерявший самообладание.       — Дьявол тебя дери! Ты что делаешь? — Фенекс, появившийся на пороге двери в кабинет, которую бес совершенно позабыл закрыть в приступе стирающей память ярости, подскочил к другу и принялся оттаскивать его от задыхающейся дьяволицы. — Ты же только хуже сделаешь, дуралей! Пусти!       Мгновения слабины Неге хватило, чтобы вырваться из захвата.       — Я же поговорил с Элигосом о тебе, дрянь! — сбрасывая с себя руки приятеля, бес в исступлении уставился на женщину, уже стоящую на пороге и с шипением потирающую горло. — Что тебе ещё надо?       — Мне нужен результат, ты сам знаешь… И твоё отчаяние, — хрипло произнесла она, перестав деланно ухмыляться. — Оно даже слаще сердечек нерождённых младенцев… Ты наконец поймёшь, каково было мне, когда ты вышвырнул меня, как порванную тряпичную куклу…       «Так вот оно что…»       Ноэ показалось, что его дыхание оборвалось. Что он умер, захлебнувшись в волне бешенства и страха, утягивающей на самое дно. А когда с неимоверным усилием всплыл на поверхность реальности, то обнаружил себя бьющимся в захлопнувшуюся за Негой дверь, которая уже была испещрена царапинами от его когтей.        — Блять… Блять! Повернувшись, Глифул увидел изумлённого Фредди стоящего поодаль. Чёрные крылья друга были плотно прижаты к спине, свидетельствуя о его напряжении, граничащим с испугом.       — Зачем ты меня остановил? — то ли с вызовом, то ли со слезами в голосе спросил его Гидеон — Зачем?...       — Ты совсем с глузду двинулся, приятель? — проигнорировал его вопрос Фредди. — Удумал тёмную убить? Да за такое тебя лет на триста посадят, невзирая на твой новый статус!       — Насрать!       — Что с тобой происходит? — поёживаясь, но тем не менее медленно приближаясь, спросил демон. — Гидеон… Я слышу, как ты мучаешься, как твои нервы звенят, словно струны у лютни…       — Ничего ты не слышишь! И не знаешь, как сходят с ума! — закрыв лицо руками, мужчина попытался угомонить сердце, бьющееся где-то на корне языка, норовящее выскочить.       Если демоница действительно смогла достать до кого-то из совета… Нет, плевать на это. Самым страшным были её слова, в которых сквозило угрожающее послание, адресованное не столько ему… Теперь он понял, откуда росли ноги у этой её болезненной и скрытой до поры жестокости к нему. Но тогда Глифул и подумать не мог, что чума к нему привязалась…       Их нить разорвалась скверно, с его подачи. Бес устал от её навязчивости и никогда не считал их встречи за нечто стоящее внимания. Тогда он просто был потерян, одинок и никому не нужен. Ей он жаловался на несправедливость иерархии, на ненавистного деда, на жизнь в целом. Однако для него их связь ничего не значила, разве что временное укрытие от никчёмности и озлобленности. Но для неё всё было иначе. Дождавшись своего времени, теперь ему мстила отвергнутая им женщина. И ничего страшнее в этом мире не существовало, чем подобная смесь.       — Приятель… Поверь, я свел с ума и сунул в петлю не одного поэта, и в безумии достаточно сведущ. Ты пока что не псих. Но на грани… — Фредди был уже рядом, его распевный, мягкий и ласкающий слух голос проникал бесу под жилы. — Позволь помочь…       «Есть ли смысл дрожать над собственной шкурой, когда теперь в разы страшнее не за себя?» — мысленно спросил себя Глифул,решаясь. — «Кто осторожно живёт — себя сбережёт, но потратит тех, кого любит… Любит?»       Поток слов – неудержимый, неумолимый – заструился в чужие уши. И если это окажется его очередной ошибкой, Глифул будет готов отправиться к всаднику на бледном коне и станет молить его о смерти. Потому что с его кончиной всё точно прекратится, и он больше никого не подведет. Ведь ад снаружи перестаёт пугать лишь тогда, когда понимаешь, что ад внутри в разы ужаснее.       — Но почему ты не избавился от ребёнка? — Фредди шокированный откровением друга, кончиками пальцев принялся щипать свои перья.       Гидеон, низко хмыкнув, покачал головой.       — Ты любишь её?       — Я не об этом с тобой разговариваю! Просто помоги, — взмолился бес, всё еще ругающий себя за признание, но понимающий, что сам уже не справляется. Пусть на его стороне будет хотя бы пешка, если других фигур на доске не имеется. — Найди хоть что-то по этому вопросу. Но не смей болтать. Нега и так кому-то уже растрепала…       — Я попытаюсь, конечно… Но не лучше ли сознаться, пока об этом не сказали другие? Тогда наказание будет менее строгим. Тем более, ребенок еще не рожден, ты волен помогать до его появления на свет. А значит – ничего не нарушено. Тебя просто предупредят, напомнят о правилах и бла-бла-бла…       — Но после его рождения я должен буду уйти, — медленно произнёс Гидеон, сжимая кулаки до хруста суставов. — Нет, так не пойдёт…       — Значит, все-таки любишь, — заключил Фредди, печально вздохнув. — Иначе не нахожу других объяснений, почему бесчеловечный бес вдруг стал бесом человечным. Извини за каламбур… Людей ты никогда не жаловал, разве что развлекался за их счёт. А эта перемена о многом говорит…       — Я не собираюсь это с тобой обсуждать!       — Ладно-ладно! Не кричи! — скривился тёмный. — Храни свои сердечные секретики. Но всё же, настоятельно рекомендую предупредить эту таинственную мисс о том, что тебе грозит. Да и видеться с ней сейчас лучше поменьше – во избежании хвостов. Нега до неё не доберётся, ей нельзя на Землю. Но может послать кого-нибудь… Так что будь начеку.       — Ты прав… — Глифул нехотя согласился. — Лучше залечь на дно.