Лань Чжаню нравится МяньМянь...

Утренний туман придаёт затерявшемуся среди живописных холмов домику сказочную атмосферу. Поговаривают, что иногда — совершенно непредсказуемо — изнутри доносились звуки пианино. Хотя большинство людей склоняется к мысли, что последнее утверждение — лишь выдумка наследников семьи композитора Лань Ванцзы для привлечения большего количества туристов… Вэй Ин верил, что это правда. И очень надеялся, что прав и в остальном. …Он учился не на пианиста, но историю одного из выдающихся китайских композиторов конца девятнадцатого века знал. Парень примерно его возраста, увлёкшись европейской музыкой, уехал изучать её всё в ту же далёкую Европу, при этом оставив дома любимую девушку, бывшую его подругой детства. Родители девушки то ли были против их отношений, то ли не захотели ждать непонятно сколько лет, пока возлюбленный дочери накатается по дальним странам, и выдали её замуж. Имя девушки в учебниках не упоминалось, лишь детское прозвище — МяньМянь. Шесть лет спустя, когда Лань Ванцзы вернулся, никто уже не смог — или не захотел — сказать ему, где она теперь… Следующие десять лет композитор провёл в этом доме в одиночестве, допуская к себе лишь брата и написав за данный период большинство своих самых известных — и великолепных — произведений. А затем открыл там школу для одарённых детей… Его следы затерялись во время Синьхайской революции. Вэй Ин подходит к пианино — его, вопреки правилам посещения таких мест, оставили одного: как-никак, он репетитор сыновей нынешнего владельца усадьбы, Лань Сычжуя и Лань Цзынъи. Достаёт из кармана тяжёлый медальон на цепочке, крышка которого украшена гравировкой — облако над пионом. Аккуратно кладёт украшение на закрытые клавиши пианино: — Она прожила хорошую жизнь, — тихо говорит он в пустоту. — Её муж не был плохим человеком, просто… В те времена так было принято. У них было десять детей, тогда это считалось нормальным, — он чуть улыбается. — Я внук её старшей дочери, которую она назвала тем самым детским прозвищем, МяньМянь… Не знаю, встретились вы с ней где-то там или нет, но… Хочу вернуть ваш подарок и сказать, что она была счастлива. Может, не так, как была бы с вами, но её семья жила в достатке, дети были здоровы… Прадед её любил. Она умерла, когда я был ещё маленьким, но я хорошо помню, как она часто говорила: «прошлое должно оставаться в прошлом». Наверное, поэтому она никогда не пыталась посетить родные места, встретиться с вами… или хотя бы написать письмо… Ни в доме, ни снаружи ничего не изменилось. Ни странных звуков, ни внезапного порыва ветра или крика птицы… Но Вэй Ин понял: пора уходить. Он выполнил, что хотел, и его услышали. Теперь он здесь лишний. Вэй Ин открывает медальон. На внутренней стороне крышки — иероглифы имён: «Лань Чжань и Ло Цинъян». В украшение вставлена фотография его прабабушки и знаменитого композитора. Вэй Ин уходит, не оглядываясь. …Через полгода его ученики с сожалением замечают, что звуков пианино из домика больше не слышно. Вэй Ин лишь улыбается, глядя в окно музыкальной школы на весеннее солнце: — Наверное, теперь он играет для неё где-то ещё. Он не спрашивает Сычжуя и Цзынъи о медальоне. Наверное, обнаружив его на пианино и увидев внутри фото Лань Ванцзы, владельцы дома убрали украшение к прочим вещам композитора. Но Вэй Ину приятнее думать, что где-то далеко украшение, подаренное ей возлюбленным, носит его вновь молодая прабабушка.