Вспышка

      Рейнира искренне не понимает, как женщины могут желать постоянно укладывать свои длинные волосы в замысловатые причёски, не оставляя ни единой свободной пряди. Это ведь ужасно неудобно, к тому же не в её вкусе.       В то время как Дейнерис оформляла копну своих серебристых волос по-дотракийски, принцесса с детства заплетала волосы на манер Висеньи Таргариен: в сложные косы на древний валирийский лад она любила вплетать кольца, камни и другие драгоценности. Большая часть локонов была распущена и оставалась струиться по плечам. Голова её в конце дня не болела от множества тугих кос, шпилек, заколок и верёвок, да и открытые плечи всегда можно было прикрыть от нежеланного внимания. При новой жизни девушка не стала изменять этой своей маленькой традиции.       За неделю, проведённую в собственных покоях, Рейнира переделала буквально всё, что было возможно, не выходя из комнаты.       Помимо того, что она заплетала свои волосы в различные причёски по десять раз на дню, она успела изучить четыре толстых фолианта, два из которых были посвящены военному времени. Принцесса наблюдала со своей террасы за всем, что могла разглядеть с высоты пирамиды, вспоминала движения королевских танцев и пыталась нарисовать что-то отдалённо похожее на вазу на её комоде. Она даже пробовала заняться вышиванием, которое терпеть не могла.       Как Рейнира успевала столько всего за день? Всё просто: она использовала каждую минуту своего дня, старалась меньше спать, чтобы избегать погружения в тревожные мысли и гасить свою разыгравшуюся фантазию.       Еду ей оставляли на столике у двери, поэтому она могла питаться так, чтобы не пересекаться и не общаться с другими людьми.       В день инцидента на площади к ней пришёл Аарон, на следующий день — Тирион, потом — Дени. Принцесса не открывала им, но каждый раз, когда слышала обеспокоенный голос Ланнистера или аккуратную речь королевы под дверью, корила себя за несправедливость к ним.       Она не заслуживала их доброты.       Они поверили ей, приняли её в свой узкий круг. Теперь Рейнира поступала с ними, как обиженный подросток с отцом… Но это ни в коем случае не было игнорированием для привлечения внимания. Просто она понимала, что если кто-то из свиты спросит о произошедшем на площади, то она или совершенно потеряет контроль и выльет на них весь свой гнев, или разрыдается на пустом месте.       Пока у Рейниры получалось убеждать себя в ошибочности суждений, в том, что она просто перебрала вина и устала после танцев, которые ещё больше усугубили её опьянение, она продолжит это делать. Отрицать шанс везения было намного проще. И если не считать навязчивых образов, которые пытались просочиться в её голову несколько раз на дню, то она, конечно же, справлялась со своей задачей.       Очередной день в Миэрине сулил стать настоящим пеклом.       Проснувшись утром, Рейнира почувствовала, как почти задыхается от горячего сухого воздуха, не содержащего ни капли влаги. Такое здесь случалось часто. Конечно, ей нравилось тепло Эссоса, но не его настолько убивающая жара.       В такие дни девушка особенно сильно скучала по суровому холоду утр и ночей Драконьего Камня, где свежий ветер без преград проникал в комнаты, а прохладные стены иногда пугающе свистели, словно разговаривая с обитателями крепости. Она вспоминала, как любила летать на Сиракс над бурлящими морскими просторами со своими детьми…       Воспоминания о доме, возвращали её к счастливым моментам жизни и часто навевали тоску на принцессу. Они то и дело приходили после участившихся в последнее время снов с частичками прошлого.       Если Рейнира не могла противостоять дремоте и всё-таки засыпала, то образы в её грёзах были обрывочными: только отдельные детали и фрагменты намекали на конкретных людей или определённые вещи. Иногда во снах мелькали кудряшки Люка или смех Рейны, крик мужа или чешуя драконицы, но ничего не было чётким. Принцессу пугало, что она начинала забывать лица и голоса своей семьи. Это беспокоило её, ведь только через сны она могла снова встретиться с любимыми.       Её лишили и этого.       Но сегодняшний сон отличался от предыдущих, он выделялся из всех, что когда-либо были у девушки. Все сновидение она наблюдала за собой со стороны, словно с трибун рыцарского турнира.       Принцесса убегала от кого-то или от чего-то, держалась за плечо, из которого текла кровь из свежей глубокой раны. Оттуда же торчала стрела. Вокруг мельтешили рыцари в доспехах, они бегали между горами горящих трупов. Живые люди кричали, кто-то ревел от боли и пытался всеми возможными способами потушить пламя, но она знала, что все их попытки спастись были обречены на провал.       Она чувствовала погоню прямо за своей спиной и пару раз увернулась от стрел, летевших в её сторону. Но везение не могло длиться вечно: через пару метров Рейнира споткнулась о мёртвое тело (оно обгорело настолько сильно, что она могла бы сравнить его с обугленными брёвнами). Она упала и почти успела смириться со скорой смертью.       Однако ничего не произошло ни через мгновение, ни через два, кроме появления ощутимого грохота и жара прямо перед ней. Что-то тяжёлое упало на землю с такой силой, что, казалось, земля содрогнулась. Когда принцесса подняла голову, она сразу узнала агрессивное красное существо напротив.       Караксес.       Рейнира никогда бы не спутала его гибкое, длинное тело, подобное змеиному, ни с одним другим. Его характерный рёв, больше похожий на скрежет или стрекот, успокоил её и принёс ощущение домашнего тепла.       Она всегда любила этого дракона так же сильно, как он её.       Кровавый Змей оглянулся на принцессу и встретился с ней своим яростным взглядом. Его умные, верные глаза цвета жёлтого огня, никогда не пугавшие Рейниру, пообещали ей защиту. Дракон немедленно перешёл к выполнению своей немой клятвы, извергая пламя на её обидчиков и прижимая девушку хвостом ближе к своему горячему телу.       Вскочив после этого на кровати ночью, принцесса поняла, что никакая стрела или нож не попали в неё: она просто отдавила руку весом собственного тела. Крови и синяков не было, лодыжка была цела. Отсутствие Караксеса рядом, конечно, не прибавило ей настроения.       Всё это вызывало вопросы. Никогда раньше никто не появлялся в её снах настолько чётко и детально до него (за исключением Эйгона с его драконом). Все сновидение, от начала до конца, было неотличимо от реальности: Рейнира чувствовала запах подгоревшей плоти, боль в подвернутой ноге, то, как кровь струилась по руке.       Послышался стук в дверь, прервавший размышления принцессы о ночной истории. Рейнира, совершенно потерявшая счёт времени и перегружённая мыслями, впервые открыла её чуть ли не нараспашку.       — Боги… Ты выглядишь просто ужасно.       Наконец до принцессы дошло, что она только что сделала: перед ней предстало обеспокоенное лицо Дейнерис. Рейнира заранее знала, что их диалог будет похож на перетягивание каната.       — И вам доброе утро, ваше высочество, — пропустив комментарий мимо ушей, ответила девушка, пытаясь прикрыть дверь.       — Ты вообще спала?       У Дейнерис с рождения была прекрасная мимика, и в этот момент её брови нахмурились так сильно, что, казалось, больше никогда не разойдутся обратно. Она поспешила зайти в покои родственницы, пока ещё был шанс это сделать, игнорируя все протесты. Теперь была очередь Рейниры кидать гневный взгляд.       — Ты зря пришла, — опередив ход мыслей Дейнерис, холодно отрезала она. — Я никуда не пойду.       Принцесса знала, что сегодня — завершающий день празднования в Миэрине, она знала, что должна быть на боях, но не была уверена, способна ли уже находиться среди людей.       — О нет, ещё как пойдёшь. Только не так, а то от тебя будут шарахаться даже самые опасные и вонючие преступники ямы, — королева сморщила нос, осматривая внешний вид родственницы.       Её волосы спутались, ночное платье выглядело помятым и мокрым, от обычно ухоженной девушки веяло неприятным запахом, глаза её воспалились и покраснели, а синяки под ними ещё немного, и оказались бы темнее чешуи Дрогона. Этот дракон королевы, к слову, имел чёрный окрас.       — Меня это полностью устраивает, — безразлично ответила Рейнира, глядя в окно.       Пока принцесса сидела в четырёх стенах, она успела пересчитать все ступени, которые нужно было преодолеть, чтобы попасть во что-то наподобие храма неподалеку от Великой пирамиды.       Триста шестьдесят семь ступеней — настоящее испытание… Кто-то начинает целые войны из-за религии, как это было в древности, а кто-то, по всей видимости, готов был подняться настолько высоко. Одинаковая упертость и приложенная сила воли, на её взгляд.       Мнение Рейниры о вере было неопределённым. Она принимала различные взгляды, но сама склонялась к тому, что общение с Матерью или с Неведомым можно осуществлять спокойно, закрыв глаза в уединенном месте, а не превращать это в целый культ.       По рассказам Вариса, ситуация в Королевской Гавани была настолько плоха, что фанатичные Воробьи заставили сестру Тириона пройтись по главной улице столицы совершенно голой, чтобы она покаялась таким образом за совершённые грехи. Принцесса не хотела даже представлять, что эти фанатики могли бы сделать с ней в прошлом…       — А меня такая перспектива не устраивает! — королева не собиралась сдаваться, снова привлекая к себе внимание. — Я буду сидеть на этих боях в окружении мужчин, смотреть на убийство мужчин, слушать хвастовство мужчин и разговаривать только с мужчинами… Я не выдержу там без тебя и часа, — это уже было походило на просьбу.       — Я думала, что с Тирионом можно поговорить обо всём на свете, — спокойно ответила Рейнира, изучая свои немного отросшие ногти.       — Рейнира! — повысила голос Дени, взяв её за руки. — Слушай, я дала тебе время: целую неделю я не беспокоила тебя, чтобы ты разобралась во всём. Время закончилось. У тебя два часа на сборы, и постарайся выглядеть в разы лучше, чем сейчас. Ты поняла, о чём я, и ты идёшь туда со мной. Хватит распускать сопли!       Всё же, просить было не в её стиле. Рейнира усмехнулась: в такие моменты Дейнерис слишком сильно напоминала ей саму себя. Королева не знала, что произошло тогда на площади, но понимала, что это было серьёзно. Она видела печаль девушки, которая скрывалась за озлобленностью и грубостью. Та, кто стоял перед ней сейчас, лишь отдалённо напоминала отважную подругу и родственницу.       Но слабости есть у всех. У Рейниры же она в данный момент единственная (точнее, единственный).       Королева отказывается смотреть на увядающую принцессу. Если её устраивает такое положение дел — хорошо, но ни один Таргариен без боя ещё не сдавался. Кхалиси тоже не собиралась этого делать.       Рейниру и саму уже начала раздражать сложившаяся ситуация с её добровольным заключением в собственных покоях, поэтому через несколько минут препирательств она решила сдаться, уступив наследнице.       После того, как королева ушла, девушка тяжело вздохнула и окончательно смирилась со своим поражением.

***

      Через два часа Рейнира всё же спустилась вниз, удивив этим приближённых и королеву. В противовес шаткому внутреннему состоянию девушка решила выглядеть так, будто была сильнее всех в мире, по-королевски идеально. Лицо её посвежело от небольшого количества средств и принятой тёплой ванны. Она надела белое платье из лёгкой струящейся ткани, достаточно глубоко открывающее спину и совсем немного грудь. Рукавов не имелось, вместо них платье на её теле держали жгуты ткани, скрученные замысловатым образом. Её талию подчёркивал тонкий золотой пояс из лимонного золота. Украшения также были из того же металла, подчёркивая лёгкий загар, приобретённый под лучами эссоского солнца. Конечно же, она не забыла и про свой любимый перстень.       Свита, опасаясь сказать лишнего, предпочла молчать, чтобы не спугнуть принцессу, поэтому приветствия были краткими. Рейнира заметила на лице Дейнерис довольную улыбку. Да, ей удалось упорнее стоять на своём, но принцесса уверена, что ещё возьмёт реванш в будущем.       Младший Нахарис вновь бросил на Рейниру пристальный взгляд, только в этот раз в нём присутствовала ещё и печаль. Ох, Аарон, как же тебя легко сломить…       Королева не одобряла эту затею, но им пришлось отправиться в путь на паланкинах, которые должны были тащить несколько крепких мужчин. Такая поездка займёт гораздо больше времени, чем на лошадях.       Принцесса села в носилки с Пауком, который половину пути с одобрением на неё поглядывал. В один момент она не смогла продолжать терпеть это внимание и решила начать неотрывно смотреть на него в ответ. Может быть, в своё время Рейнира и была плоха в больших Играх, но в гляделки играть она уж точно умела. Варис усмехнулся и наконец произнёс: «Сегодня его ждёт поистине прекрасное зрелище». Рейнира прищурилась насупившись.       — Не смотрите на меня так, дорогая. Я знаю, как выглядят женщины, которые своим видом ранят бедных мужчин и залезают прямиком в сердце, — добавил он.       — Мне не нужны ничьи сердца, лорд Варис, — её раздражало, что желание выглядеть хорошо мужчины вечно связывали с тем, что она хотела кого-то покорить.       — Я не сказал, что вам это нужно, лишь констатировал факт. Наш бедный наёмник скоро начнёт биться головой об стену, если вы не проявите хотя бы один знак внимания в его сторону.       — Никто не заставлял его обращать на меня внимание, — фыркнула девушка, покручивая перстень на среднем пальце и наблюдая, как красный опал красиво отражает солнечные лучи.       — Моя принцесса, поверьте, это невозможно, — ответил он уже с добрым прищуром и полуулыбкой. — Если вы не желаете ему пощады, то могли бы пожалеть других несчастных.       — И почему они несчастны? — она невозмутимо подняла брови.       — Вы же знаете, что только одному из них суждено быть избранным, — он приподнял уголок губ так игриво, как это обычно делают девушки, рассказывая о своих любовных историях. — Для всех остальных это мучительная пытка.       Рейнира отмахнулась от него, скрыв улыбку, и уставилась в окно, занавешенное тонкими золотистыми шторами. Варис выглядел довольным проделанной работой. После этого они продолжили разговор на более отвлечённые темы.       Великая арена Дазнака — самая большая из бойцовых ям Миэрина.       Это огромное сооружение, размеры которого напомнили принцессе Драконье Логово. Разноцветные трибуны, состоящие из десяти рядов, были расположены достаточно высоко, чтобы можно было назвать это место ямой. На входе установлены две гигантские скульптуры сражающихся друг с другом воинов, этот проход называют воротами Судьбы.       Рейнира любила величественные здания таких огромных размеров, они всегда напоминали о ничтожности и краткости человеческой жизни.       Когда члены свиты вышли из паланкинов, Тирион в своём рассказе про устройство арены предупредил, что лучше не задерживаться под трибунами: там содержатся не особо приветливые бойцы, различные животные, иногда привлекаемые в потешные бои, шлюхи и горы трупов, которые не всегда сразу убираются после поединков. Принцессу передёрнуло.       В Миэрине существовало несколько типов боев: потешные, сражения между животными, между животными и людьми и, собственно, гладиаторские поединки. Последние проводились в парах и продолжались до гибели одного из участников. Приветствовалась также и групповая борьба, например, на одного бойца могло напасть сразу пятеро гладиаторов, и только один из них должен был выйти победителем. Выигравших могло быть и несколько, но лишь в исключительных случаях.       — Все мужчины здесь ждут кровопролития, и такие ямы помогают утолить эту жажду. Благодаря им в Миэрине становится спокойнее, — добавил Варис к рассказу карлика, пока свита поднималась на трибуны.       Бойцов не объявляли по именам до момента окончательного выигрыша. Ланнистер говорил, что участник не заслуживает быть названым, пока не выиграл — только так можно заслужить прощение за свои деяния и получить признание. Так думали раньше, но сейчас эта традиция закрепилась и продолжала существовать. По именам здесь знали только знаменитых гладиаторов, которые уже выиграли множество боёв и зарабатывали таким образом на жизнь.       В поединках могли участвовать свободные люди, бывшие рабы, добровольцы со всего Эссоса, гладиаторы. Ограничений почти не было. Для преступников, приговорённых к смерти в пустыне, ямы олицетворяли правосудие битвой — последний шанс доказать свою невиновность. Старики, калеки и животные могли выполнять роль пушечного мяса в первых сражениях и участвовать в потешных боях между основными для поднятия настроения толпы. Ради приличия участников привозят сюда за неделю до начала состязаний, чтобы те, кто ни разу не держал оружия в руках, хотя бы немного научились им пользоваться.       После того, как состязания на Великой арене в прошлом были сорваны Сынами Гарпии, у Рейниры (и, конечно, у Вариса, который сегодня беспокоился намного больше обычного), появились сомнения в безопасности проведения сегодняшних боёв. Однако Дейнерис уверяла, что Великие Господа должны были понять её последнее предупреждение.       Принцесса села рядом с Дейнерис в королевской ложе на трибуне, чтобы в дальнейшем обсуждать происходящее. Тирион занял место справа от королевы, и Рейнира подумала, что умрёт от скуки. Однако слева от неё расположился Варис, и девушка не теряла надежды на приятное времяпровождение. Наёмники, Безупречные и лучшие дотракийцы стояли за спинами советников, и их было больше, чем в предыдущие разы, по настоянию Вариса.       Королева объявила начало состязаний, отметив, что сегодня здесь присутствует часть её семьи, что стало ещё одним чудом для неё. На сердце у Рейниры потеплело. Это был её первый публичный выход. Она встала, и услышав одобрительный гул толпы, улыбнулась.       Ей действительно не хватало этого — даже мнимой любви народа, внимания к своей персоне, одобрительных взглядов. Может быть, у неё снова появился шанс стать Отрадой?       Первый час Рейнира со скукой наблюдала за всем, что происходило. Одни мёртвые мужчины сменялись другими мёртвыми мужчинами. Как поэтично…       Девушка цинично обсуждала нелепые смерти с Варисом, ухмыляясь его безнравственным ответам и нахальным шуткам. На них несколько раз шикнула Дейнерис, но даже это не остановило тандем от продолжения беспардонных насмехательств.       Иногда они делали ставки на исход боёв, вовлекая в спор королеву и карлика. Пока Тирион лидировал в их маленьком соревновании, но Рейнире тоже удалось выиграть двести золотых монет у Дени и крем для рук у лорда Вариса. Слишком уж мягкой была его кожа, и она не упустила возможности разоблачить этот секрет евнуха.       Главное в таких боях — зрелищность. На арене использовались редкие виды оружия; некоторые гладиаторы предпочитали не носить броню, чтобы побольше заработать на напряжённости борьбы. Участники лишний раз могли позволить себя задеть, зарабатывая новые шрамы для большей драмы на арене, некоторые из них придумывали изощрённые способы убийств и издевательств. Наблюдая за одной из таких сцен, принцесса скривилась, ведь совершенно не видела пользы в бессмысленном кровопролитии.       Кто-то скажет, что Рейнира скучная. Она же ответит, что видела войну во всех её ужасающих подробностях и проявлениях.       Следующие два часа, проведённые на трибунах, показались девушке более интересными по содержанию, но лязг металла, крики и кровь, впитывающаяся в красный песок арены, всё же начали надоедать ей. Ей опостылело смотреть на подножки, толчки в спину и ещё кучу других приёмов, нарушающих правила честного боя.       Рейнира выделила для себя четырёх фаворитов. Двое из них были в шлемах, публика не знала их имён, что было странно, ведь не каждый новичок мог продержаться до третьего часа состязаний. Обычно в Миэрине редко скрывали лица. Принцесса немного удивилась и поделилась этим с королевой.       Другие два бойца были местными гладиаторами, любимцами зрителей. Рейнира иногда даже улыбалась тому, как умно и ловко мужчинам удавалось обставлять противников. Их драки становились настоящим представлением, и народ на трибунах оставался от них в восторге.       Когда осталось около часа до окончания состязаний, мужчины в шлемах, которые заинтересовали девушку, столкнулись друг с другом в одном раунде ещё с десятью участниками. Принцесса оценила количество людей на поле, это была самая большая групповая схватка.       Даже с расстояния королевской ложи было понятно, что оба бойца достаточно высокие. Первый был одет в простое коричневое и тёмно-зелёное одеяние, кожаный поддоспешник, а его лицо закрывал потемневший медный шлем с забралом. Это смотрелось немного нелепо, учитывая богатое снаряжение остальных участников. Мужчина был крепок и осторожен в своих движениях. У второго бойца из защиты и вовсе был лишь тёмно-серый стальной шлем и нагрудник. Капли чужой крови иногда отсвечивали на солнце на чёрном кожаном дублете. Оба мужчины были вооружены мечами.       По правде говоря, Рейнира пристально наблюдала за бойцом в чёрном с самого начала состязаний. Его движения были чистыми и резкими; координация не хромала, в отличие от половины остальных соперников в арене. Он как-то особенно зацепил девушку.       Она даже подумала, что если он выиграет эту схватку, то, возможно, сделает его своим приближённым. Принцесса не отказалась бы от верного меча рядом, да и Аарона мужчина мог благополучно заменить. Наёмник со своим чрезмерным вниманием слишком надоел ей.       — Вы уже какой бой взгляда с него не сводите, милочка, — заинтересованно заметил Варис, по обыкновению держа руки в длинных рукавах мантии. — Имеются какие-то планы?       — Он хорошо владеет мечом, — ответила девушка, пожав плечами.       И она не лгала.       Мужчина начал своё выступление на арене безоружным, но уже к концу первого боя он забрал лучший меч у одного из своих соперников и выхватил кинжал в качестве дополнительного оружия у другого. Далее, его меч оставлял на телах противников смертельные раны, а кинжал помогал защищаться в случае разоружения. Ещё принцессу впечатлило, что из группового боя, где против него одного было пятеро вооружённых участников, он вышел победителем через десять минут (что ничтожно мало).       — Несомненно, это единственное, что вас волнует, — усмехнулся Варис, снова переводя взгляд на поле. Аарон, стоявший неподалеку от Паука, напрягся.       Рейнира закатила глаза. Если бы евнух не пользовался её расположением, то уже не раз мог бы попрощаться с языком так же, как с другим своим важным органом.       Когда в конце боя восьмеро любимцев зрителей были повержены незнакомцами, публика разделилась на два лагеря: одни были в полном восторге, весело аплодируя с трибун; вторые же были в бешенстве.       Мужчины медленно приближались друг к другу, растягивая время, о чём-то переговариваясь, что немного озадачило принцессу. Они победили серьёзных противников, но, казалось, не хотели причинять друг другу вред и завершать бой.       Перед началом схватки Кхалиси поставила на «медного» участника, принцесса же ответила ставкой на бойца в чёрном. Этот момент не ускользнул от внимания Аарона.       — Слишком заурядная тактика и манера ведения боя для вашей ставки, принцесса, — произнёс Аарон, склонившись между головами девушки и Вариса.       — Отчего же тогда вы не участвуете в состязаниях, Аарон? Показали бы нам и публике, как следует сражаться эффектно, — фыркнула принцесса. — Возможно, своей победой вы бы добились большего королевского внимания и расположения.       Почти за два месяца демонстративного игнорирования всех попыток наёмника сблизиться, он мог понять, что ему ничего не светит. Серьёзно, скоро настанет последняя капля, и тогда она уже не сможет терпеть Аарона…       Евнух, напротив, очень радовался ситуации, свидетелем которой он стал. С весельем во взгляде Варис хмыкнул в чашу вина и откинулся на противоположный от пары конец своего кресла для более удобного наблюдения. Он откровенно веселился.       Лица наёмника и принцессы были опасно близко.       — Меня не интересуют королевские знаки внимания, — сказал он, обжигая её ухо своим горячим дыханием, не желая сдаваться.       — В таком случае мне стоит поздравить вашего брата с тем, что у него не прибавится конкурентов, — невозмутимо заметила принцесса.       — Любопытство сгубило кошку, — прокомментировал Варис так, чтобы Аарон слышал, медленно принимая свою обычную позу.       Аарон ещё некоторое время тяжело смотрел на неё, после чего хмыкнул и натянул на лицо привычную маску безразличия. Девушка не стала долго задерживать на нём внимание и перевела взгляд на поле. За время диалога бой так и не начался, но зато оба соперника успели приблизиться друг к другу и уставиться на королевскую ложу.       Странно.       Толпа начала негодовать. Люди жаждали кровавой расправы, крича об этом со всех сторон на множественных диалектах валирийского. В Миэрин со всего Эссоса съезжались знатные господа, чтобы поглазеть на жестокие зрелища. Полные трибуны собирались почти всегда, поэтому бои были одной из главных составляющих доходов города. Было чрезмерно громко, иногда даже закладывало уши.       Мужчины одновременно кивнули и бросили мечи на землю.       Походило на начало мятежа.       Королева с принцессой одновременно поднялись, вглядываясь в бойцов, пытаясь понять, в чём же дело. Варис, опасаясь повторения случая с движением Сынов Гарпии, оглядывался по сторонам и передал Серому Червю сигнал на случай засады.       Бойцы одновременно сняли шлемы.       От изумления Рейнира, казалось, перестала дышать. Принцесса пошатнулась, схватившись за плечо Вариса в поисках опоры. Он быстро подхватил её под локоть и настороженно поднялся, но этого девушка уже не видела. Её взгляд был прикован к мужчине в чёрном с серебристыми волосами, развевающимися на ветру.       Он медленно приближался к ложе, словно самодовольный хищник, осознавая, что его добыча не имеет шансов на спасение.       Рейнира побежала из ложи быстро, словно испуганная лань, пытающаяся выиграть ещё немного времени перед своей неизбежной смертью.       Она слепо мчалась по дороге, которую помнила фрагментами из речи Тириона об устройстве арены. Она надеялась, что остатки рассудка не подведут её в такой важный момент. Бежала, не оглядываясь, не слыша шагов сзади и не замечая, как за ней посылают охрану.       Когда Рейнира наконец добралась до высоких каменных ворот, преграждающих выход на поле, её впервые остановила стража.       Здесь находились те самые подтрибунные помещения, о которых говорил Ланнистер.       По обе стороны от выхода располагались огороженные прутьями комнаты с измождёнными бойцами, некоторые из которых едва дышали и хрипели, ожидая медицинской помощи, другие мрачно наблюдали через маленькие окна за происходящим на арене. Третьи, к сожалению, заметили принцессу.       Глаза её были затуманены, в ушах отдавались оглушающие удары собственного сердца на фоне общего гула. Она пришла в себя только тогда, когда почувствовала, как её тянут за волосы к железным прутьям чья-то окровавленная грязная рука. Она вскрикнула и резко оттолкнула руку бойца. Отвязавшись от мужчины, девушка отошла подальше.       К счастью, за поворотом появилась взволнованная Дейнерис. Одного жёсткого взгляда королевы хватило, чтобы ворота открылись. Принцесса уже собиралась рвануть вперёд, но… Ей нужна была минута или две, возможно, пара часов.       Десять метров разделяло их, как когда-то десять лет.       Рейнира всё ещё сомневалась, что может дышать, говорить и вообще нормально функционировать сейчас. Она убрала руки за спину, сжимая ладони так сильно, что они болели. Она нуждалась в подтверждении реальности всего, что происходило.       Принц тоже выглядел намного моложе. Волосы были мокрыми и взъерошенными, давно не стриженными; на его подбородке всё так же выделялся шрам, а лицо обрамляли острые, словно кинжал, скулы; хитрая ухмылка неизменно была при нем. Взгляд его фиалковых глаз, нахальный и нежный, злой и тёплый, был прикован только к ней, с неподдельным изумлением, ожидая, как она поступит.       Но вот сердце её болезненно сжалось.       Только ли ей?       — Ivestragon nyke bisa iksis daor iā ēdrugon, — хрипло обратилась она к человеку, о ком грезила с момента своего возвращения каждую ночь.       Рейнира боялась услышать ответ на общем языке или вообще не услышать его, увидеть появление холодности и отчужденности в его глазах. Но ещё больше Рейнира боялась того, что он исчезнет из её поля зрения, и она больше никогда не увидит его.       — Lo bisa iksis iā dream pār se dōna eman mirre ūndegīon, ñuha zaldrīzes, — его голос всегда становился более низким на валирийском.       Ноги заметно подкосились, сердце пропустило пару ударов. Она удивилась, что не упала. Она слишком долго жила без него и до сих пор не могла понять, чем заслужила увидеть хотя бы его призрак. Они молчали, медленно передвигаясь по кругу, как в свадебном танце драконов. Изучали, боялись, готовились. Рейнира хотела сделать шаг вперёд, к нему, но её ступни будто приколотили гвоздями к алому грунту арены. Сдвинуться не вышло.       — Ты же не думала, что я променял тебя на какую-то грязную, незаконнорожденную девку? — вскоре решился спросить принц, поняв, чем может быть обусловлено её сомнение. Он ненавидел столичных лордов, распространяющих клевету про него, оскорбляя тем самым его жену. Пока ему всё было очевидно, Рейнира думала иначе. Сильнейшая обида мгновенно заполнила всё её тело.       Естественно, она знала о слухах, которые распространялись по столице. Однако, с тех пор как началась её новая жизнь, принцесса никому о них не рассказывала и старалась не думать об этом. Малейшая мысль о предательстве мужа доставляла ей невыносимую боль.       Измены в браках высшего общества (и не только) были обычным явлением. Проблема заключалась лишь в том, что Рейнира была воспитана иначе. До гибели матери она росла избалованным ребёнком, купающимся в любви, получала внимание и заботу каждого члена семьи без исключения. Юную принцессу такое отношение более чем устраивало.       После ухода Эйммы, Рейниру стали считать недостаточно хорошей во всём и для всех. Она отказывалась верить, что она достаточно хороша даже для собственного мужа…       Тогда ещё королева знала, что он, находясь в Речных землях, наслаждался компанией бастардши. Крапива была некрасивой, грубой и неприятной девушкой, которая с помощью своей наглости оседлала дикого Овцекрада, когда Чёрные призвали людей с валирийской кровью клеймить свободных драконов.       Рейнире было плевать на секс между ними. Даже если он имел место быть, вероятно, она могла бы это принять. Но любил ли принц дикарку? Она знала, что между ним и Мисарией была особая, странная связь, которую принцесса не могла понять. Он вполне мог любить и Крапиву, мог наплевать на чувства Рейниры, пренебречь её достоинством и гордостью. Ведь принц из её еще детских грез всегда был порочен.       Последние месяцы жизни Рейнира гнала от себя эти мысли, но никогда не была уверена в чём-то конкретном.       А что, если он сейчас признается? Вдруг он больше не хочет её, и вообще никогда не желал? Ему всегда был нужен только трон, а она была всего лишь ключом к нему, бессмысленным дополнением?       В конечном итоге, это же он… Её противоречивый, изменчивый, подстраивающийся принц.       Её ли теперь?       Молчание затянулось.       — Многое говорили… — прошептала она с трудом, скрепя сердцем.       — Надеюсь, ты не забивала свою прекрасную голову этой ересью? — спросил принц, поднимая бровь с укором.       — Ты был наедине с ней достаточно и…       — Нет, — он прервал её, заранее отвечая на вопрос.       — Ты наслаждался…       — Нет!       Она опустила глаза и молчала, потому что не знала, что сказать. В её голове крутились вопросы, действия, планы, и все они стерлись после его слов:       — Я очень рад, что мы обсудили эту проблему на берегу, но… — мужчина раздражённо выдохнул. — Ради богов, подойди уже сюда, женщина.       Она почти рассмеялась от того, насколько быстро ей удалось его разозлить. Рейнира с сомнением вновь посмотрела на него, такого родного и манящего. Ей понадобилось ещё пара мгновений, за которые она уже успела разозлиться и на него за долгое отсутствие, и на себя за бездействие.       Неважно. Даже если он соврал (а он не лгал) — плевать. Она в любом случае его простит. Гвозди, удерживающие её на месте, будто отодрали. Он был здесь и был живой — вот то, что имеет значение.       И принцесса бросилась к нему на шею. Она прыгнула, уже готовилась упасть на землю, если он всё же ненастоящий.       Но её поймали.       Тогда от мыслей Рейниры не осталось совершенно ничего. Она обняла принца за широкие плечи, сильнее вжимаясь лицом в шею рядом с воротником нагрудника. Это место мгновенно стало мокрым. Девушка содрогнулась, тихо всхлипнула и нервно улыбнулась сквозь слёзы.       Эмоции, которые она подавляла в себе последние месяцы, выливались сейчас через край, жестоко отыгрывались на ней. Она уже и забыла, что может чувствовать столько всего одновременно. Жар разлился по её телу, мурашки устроили марафоны… В ней будто взрывались гигантские вулканы, те самые, что уничтожили в своё время Валирию.       Рейнира снова могла вдыхать запах жатой кожи, перца и сандала, его запах, такой родной и привычный когда-то. Ещё он пах потом, кровью и пылью. Сейчас принцесса не могла представить аромата, который был бы приятнее и уютнее. Она очертила носом выпирающую вену на его шее, оставив на ней мягкий поцелуй.       Принц тем временем зарылся лицом в волосы девушки, сильнее прижимая её к себе за талию. Через какое-то время он первым попытался отпрянуть, на что она только сильнее обхватила его плечи и недовольно промычала. Он хрипло хохотнул. Принцесса уже и забыла, что он мог когда-то смеяться так легко и по-доброму.       — Ты меня задушишь, Рейнира, — прошептал мужчина, опустив её на землю. Она была не уверена, может ли стоять.       Именно так должно звучать её имя: только его голосом, с этими шершавыми согласными и растянутыми бархатными гласными.       Она снова отрицательно покачала головой, перебирая его волосы на затылке. Он хмыкнул и снова позвал её, добавив валирийское произношение. Вскоре девушка поддалась.       Рейнира не пожалела о своём решении, ведь уже в следующий момент принц жадно впился в её губы, притянув её ближе к себе за шею. Она с удовольствием ответила, быстро проскользнув языком в его рот.       Поцелуй был немного солёным от её слёз.       Принц чуть прикусил губу девушки, отчего внизу её живота мгновенно завязалось множество узлов, а между ног стало влажно. Она мягко поглаживала его шею и плечи, иногда переходя на грудь. Они горячо касались губ, бились зубами, вытягивали языки, задевали десны и щеки друг друга так, будто соревновались в чём-то.       Рейнира ненавидела расстояние между ними, но всё же прервала поцелуй, прижавшись своим лбом к его груди. Воздуха катастрофически не хватало.       — Деймон… — наконец прошептала девушка, счастливо улыбаясь. Она только успела найти глаза своего принца, как он снова поцеловал её, но уже более мягко и расслабленно. Рейнира тихо простонала.       Она всё ещё боялась, что он — её больная фантазия.       — Как это возможно? — едва разборчиво спросила она между поцелуями.       — Мне плевать, — Деймон уже спокойнее оттянул нижнюю губу девушки, очерчивая пальцами её острые ключицы.       Таргариенам потребовалось ещё некоторое время, чтобы отодвинуться друг от друга на расстояние, соответствующее рамкам приличия.       — Nyke sīr pāsagon bona konīr iksin ao va se demble… — её голос снова дрогнул. Принц взял её лицо в руки и осторожно погладил большим пальцем скулу.       — Ты никогда не отойдешь от меня на расстояние больше, чем это. Больше не отпустишь меня и сама не уйдёшь, — он сердито посмотрел на неё своими тёмно-фиолетовыми глазами. — Никогда и никуда, ни при каких условиях! Даже с людьми, которым ты доверяешь, даже если ты думаешь, что так безопаснее. Поняла меня?       — Теперь мы приветствуем правила в нашей семье? — она улыбнулась и прижалась головой к его груди, прямо к сердцу, чтобы услышать его биение.       Раз, два, три…       И впрямь живой.       — Я — нет, ты — ещё как, — он поцеловал её в макушку. — И если ещё раз поверишь в какие-то слухи про меня, то я сначала убью сплетников, а потом приду за тобой, — хрипло произнёс он.       — Sȳz, — легко согласилась она. Рейнира потерлась кончиком носа о его нос, после чего вновь поцеловала любимые губы, не веря в своё счастье.       Тирион заворожённо наблюдал за тем, о чём читал в купленных за баснословные деньги книгах, украденных из Цитадели. Несоответствие реальности не позволяло его уму сложить всё воедино. Он только начал привыкать к принцессе и её действительному существованию. Теперь перед ним стоит ещё один человек, которого он никогда в жизни не смог бы увидеть.       Когда Рейнира ринулась к выходу из королевской ложи, он не сразу понял, в чём было дело, ведь всё его внимание было приковано к Джораху Мормонту, снявшему свой шлем, но, когда Ланнистер перевёл взгляд чуть левее, он, мягко говоря, опешил. Благо, он не был единственным в таком состоянии, поэтому не сильно отстал от последовавшей за принцессой королевой.       Когда читаешь о исторических личностях, которые давно умерли, то не можешь полностью осознать факт их существования, то, что их деяния и впрямь были реальными. Да, где-то что-то написано, нарисовано и описано в мелких деталях, но ты не можешь полностью осознать важность и суть древней реликвии, здания или оружия, пока не увидишь оригинал или хотя бы копию вживую.       Так у Ланнистера обстояли дела с драконами. После того, как столица во время восстания Роберта Баратеона была взята отцовским войском, а Безумный король был убит братом, Тирион в туннелях Красного Замка пошёл разглядывать черепа драконов, их древние кости. Он тогда даже залез в пасть Чёрного Ужаса, но всё равно никак не мог полностью осознать факт того, что этот гигант когда-то летал над столицей. То же самое он мог сказать и о других скелетах, но уже времен Танца, находившихся в подземельях крепости.       Сейчас перед ним стоит всадник Кровавого Змея, чуть ли не самого грозного и свирепого дракона в истории, а неподалеку от Великой пирамиды спят сыновья королевы…       Три Таргариена в Миэрине, а Тирион — один из приближённых королевы Дейнерис и любимец (ему хотелось в это верить) принцессы. Он благодарил жизнь каждый день за то, что сделал правильный, хоть и опасный выбор, доверившись Варису при побеге из столицы. Такие сцены лишь подтверждают это. Ланнистер всегда был циником, никогда не верил ни в Старых, ни в Новых Богов. Видимо, пришло время изменить своё отношение к мирозданию.       Варис наблюдал за драконами с удовлетворением, гордясь проделанной работой. Наконец-то они встретились. Естественно, он знал о возможной правдивости слухов, доходящих до него последний месяц, но никогда не признается в том, что вообще получал их.       Не зря утром в короткой беседе с королевой он настоял на присутствии Рейниры на сегодняшних боях.       Может быть, Красные жрицы — не такие и плохие люди, и не вся магия предполагает вред? Над этим ещё стоило подумать, ведь именно Кинвара в недавнем письме намекнула ему на то, что сребровласого путника видели вместе с Мормонтом неподалёку от Волантиса. Неизвестно, что забыли там рыцари, но Варис определённо рад, что слухи оказались правдивыми. Принцессе пойдёт это на пользу. И если мужчина напротив него и впрямь Деймон Таргариен (в чём, судя по реакции принцессы, не было смысла сомневаться), то грядут поистине увлекательные времена.       Да, Порочный принц опасен для королевы, Варис это понимает. Но пока есть шанс на получение помощи от столь сильных союзников — грех его упускать. В любом случае наблюдать за поведением принца евнух будет крайне внимательно.       Ещё один прямой наследник престола, но уже мужского пола… Кого ей ждать в следующем месяце? Почившего короля или, быть может, своего отца?.. Было ясно, что Джорах победил болезнь, но каким образом? И как вышло так, что вернулся он с её родственником? С кучей вопросов и опасений, кишащих в голове, Дейнерис решила разобраться позже. Сейчас она видит, что Рейнира, без сомнения, счастлива. Всё будет в порядке, ведь рядом с ней вновь находится близкий советник, заслуживший прощения уже давно. Кхалиси попросила Мормонта рассказать ей обо всём, и он легко согласился, пообещав заглянуть к ней в покои вечером.       — Я должна представить тебя кое-кому, — Рейнира пригладила взъерошенные волосы Деймона и попыталась убрать с его лба выбивающуюся прядь, но та всё равно возвращалась на место.       — Уверена? — он весело на неё посмотрел. — Они ведь и минутного разговора со мной не выдержат.       — Ты недооцениваешь нашу наследницу, — принцесса переплела пальцы их рук. Он мягко сжал их. — Ещё я думаю, что на сегодня ты можешь сделать исключение для своей кошмарной несносности и сменить её на милость.       — Я дорого беру за исключения… К тому же я не бываю сердечным в разговорах, дорогая, — с этим было тяжело поспорить. Она усмехнулась.       — Думаю, позже мы разберемся с тем, что делать с оплатой моего долга вам, мой принц, — немного ниже, чем обычно, произнесла девушка. — А пока, прошу вас быть терпеливым.       Деймон пообещал, что ночью ей не спастись, после чего приобнял принцессу за талию и подвёл к советникам, стоявшим неподалёку. Рейнира прижалась к его боку, словно только что вылупившийся дракон к своему будущему всаднику в его колыбели. Зря принц сказал Рейнире про вечер, потому что весь день она не сможет думать ни о чём другом, кроме него в её покоях.       — Дейнерис, — обратилась принцесса к своей родственнице. — Это Деймон Таргариен, мой муж и бывший король-консорт, — она с гордостью и теплотой посмотрела на него.       Королева кивнула, мягко приподняв уголки рта. Его рукопожатие было крепким. Его намозоленные, широкие ладони были жёсткими и горячими, но не отталкивающими.       — У вас много имён, Дейнерис… Вы и моя дальняя родственница, и Кхалиси, и Матерь драконов, и Неопалимая. Как же мне к вам обращаться? — Деймон, как обычно, начал с нападения в диалоге, за что получил тычок в рёбра от Рейниры. Он смотрел на Дейнерис вызывающе, как обычно смотрел на всех, кто ещё не успел заслужить его уважение.       — Думаю, «ваше высочество» меня вполне устроит, — невозмутимо ответила королева. Он ухмыльнулся.       — Я наслышан о вас, благодаря моему другу, — Дейнерис перевела взгляд на стоявшего рядом с ней северянина. Сир Джорах вновь удивил её. Другу? Песни и легенды не отзывались о Деймоне Таргариене как о приятной компании и человеке, с кем хотелось бы иметь дело. — В свою очередь, хочу выразить огромную благодарность за заботу о милой племяннице во время моего отсутствия, — Рейнира приятно удивилась смене настроения мужа. Теперь в знак одобрения, она мягко сжала его предплечье. — Я бы преподнёс вам Тёмную Сестру, но, когда мы с Джорахом очнулись в здешних грязных подвалах, меча рядом с собой я не обнаружил. Так что, боюсь, отплатить мне нечем.       При упоминании валирийского меча, Тирион в очередной раз за сегодня задержал дыхание. Об оружии Висеньи Таргариен слагалось много сказаний, а боёв, в которых оно участвовало, не счесть. Ланнистер знал, что Тёмная Сестра была утеряна после сражения Деймона с Эймондом Таргариеном у Харренхолла. Теперь стало ясно, где меч был всё это время.       — Думаю, ситуация с вашим мечом вполне поправима. Что касается Рейниры… — Дейнерис коснулась её плеча. — Мы — одна семья, и её члены должны помогать друг другу. Я приняла Рейниру, так же надеюсь принять и вас.       — Если бы такие заявления услышали Зелёные около двух веков назад, то рассмеялись бы вам в лицо, — мрачно произнёс Деймон. — Приятно знать, что мы разделяем одну точку зрения.       Принц сделал выводы о королеве и остался хорошего мнения. Рейнира поняла это по взгляду мужа и знала, что вскоре он полюбит наследницу так же, как она.       После разговора с наследницей, Деймон познакомил Рейниру с сиром Джорахом Мормонтом. Это был тот самый боец в бронзе, за которым принцесса тоже наблюдала с начала состязаний. Северянин прошёл с принцем половину Эссоса и пообещал рассказать о своих путешествиях позже. Толпа на трибунах, казалось, скоро разнесёт арену своим недовольством из-за задержки боёв и никому не важного семейного воссоединения.       — Благодарю вас за то, что доставили сюда моего дядю в целости и сохранности, сир Джорах, — принцесса благодарно улыбнулась мужчине средних лет. — Он — ходячая катастрофа, если честно. Надеюсь, Деймон не доставил вам много проблем по пути?       — Ну, не считая пары моментов… — загадочно протянул боец, весело смотря на Деймона, который опасно прищурил глаза. Мормонт хмыкнул.       После, Дейнерис нужно было представить советников. Ланнистер понимал, что ему придется говорить, но впервые за многие дни все слова испарились из его большой головы.       Королева начала с Вариса, тот поклонился. Иметь в советниках мастера над шептунами — прекрасный, но опасный ход.       — Мне приходилось знать таких, как вы. После того, как Мисария поспособствовала тому, чтобы на Железном троне оказался узурпатор, закрутился ураган событий, в результате которого я потерял детей, умер сам, позже погибла и моя жена. Почему мне следует доверять вам её жизнь и жизнь нашей наследницы, лорд Варис? Мастера над шептунами часто могут быть опаснее правителей. Я усвоил за свою прошлую жизнь, что не следует недооценивать таких людей, — Деймон решил вернуть свою «кошмарную несносность», и Рейнира напряглась, заметив ухудшение настроения мужа.       Евнух уже хотел было ответить, но был прерван.       — Позвольте, мой принц, — Тирион решил вступиться за Вариса, начав знакомство таким образом. Деймон перевёл насмешливый взгляд на карлика, ведь до этого думал, что тот является шутом. — Этот человек спас меня от смерти, убедил в том, что Дейнерис — наш шанс и спасение Вестероса, в чём я окончательно убедился, когда оказался здесь. Тем, что Варис поехал со мной, сбежав из столицы, бросив Корону, он создал прецедент. Показав свою преданность Таргариенам, он сильно рисковал и рискует по сей день, но он всё ещё здесь.       — Дейнерис, — обратился принц к наследнице, игнорируя его слова. — Правильно ли я понял, что вы выбрали в советники евнуха и карлика? — принц наслаждался комичностью ситуации, пока Рейнира недовольно смотрела на него.       — Деймон, я ручаюсь за лорда Вариса и лорда Ланнистера. Они умные, образованные люди и прекрасные собеседники. Когда ты познакомишься с ними поближе, ты поймёшь, что они надёжны, — принцесса решила вступиться за советников.       Деймон знал, кто на самом деле управляет Семью Королевствами. Мормонт рассказывал про львов, но не упомянул, что один из них служит наследнице дома Таргариен.       — Вы ещё и Ланнистер? — с насмешкой спросил он. Тирион тяжело вздохнул. Видимо, его дом и вправду был не лучшей репутации. — Я всю жизнь отличал их по милым мордашкам, прекрасным золотым волосам и…       — Деймон! — прервала последующие оскорбления советника принцесса, закатив глаза. Мужчина перевёл на неё озорной взгляд.       — Ты так защищаешь их… Мне стоит ревновать, милая? — от несправедливости его слов и своего возмущения Рейнира готова была испепелить его на месте. Мужчина усмехнулся, но, увидев настойчивый взгляд Рейниры, всё же решил сжалиться над советниками. — Как скажешь. Прости, но я буду в разы подозрительнее, чем раньше, в ближайшем будущем.       Все присутствующие уже поняли, что принц мог продолжать паясничать и препираться целый день. Им и вправду повезло, что сегодня он находился в приподнятом настроении из-за встречи с женой.       Рейнира проследила за взглядом мужа, который он перевёл на Аарона, стоявшего вместе с братом неподалёку от выхода. Его интересовала одна раздражающая деталь: он не забыл о сцене между племянницей и одним из гвардейцев в королевской ложе, которую наблюдал с поля боя. Принцесса обречённо вздохнула. Рейнира никогда не была против того, чтобы Деймон указывал мужчинам на их место, когда дело касалось её, но не сегодня.       Всё могло подождать. Сейчас она искренне хотела лишь побыстрее скрыться от глаз толпы и провести время с мужем наедине.       Принцесса перевела его внимание на себя и, после того как обменялась с Деймоном парой тихих просьб, приближённых к приказам, всё же уговорила его отложить уничтожение наёмника на завтра. Однако это не помешало принцу бросить беспощадный взгляд на Аарона, когда свита и королева покидали поле боя.       Наконец, состязания продолжились, но Рейнира и Деймон на них не присутствовали. Они укрылись в тёмном углу коридора неподалёку от выхода к трибунам, вновь изучая тела друг друга.       Руки принца были повсюду: они перемещались с её талии на плечи, сжимали до боли и мягко оглаживали бёдра, поднимая юбку, прижимая девушку ближе, скользя хаотично по её спине. Рейнира царапала кожаные вставки на его нагруднике, углубляя поцелуй. Её грудь была высоко поднята, когда она, на мгновение отделяясь от мужа, глубоко дышала, пытаясь восстановить дыхание.       Ей хотелось быть ближе, сильнее, быстрее.       Девушка лихорадочно посмотрела на Деймона, когда он ненадолго поймал её лицо руками. Отстранённый, слишком возбуждённый взгляд говорил о том, что она не в состоянии сейчас что-то серьёзно отвечать.       — Ты… — он тоже не мог ясно мыслить сейчас. — Я любил тебя всю мою гребаную жизнь, Рейнира. Не смей даже сомневаться в этом, поняла? — не дав ей ответить, он снова впился в её губы.       Она не могла сказать, что возражает.       — Деймон… — с мольбой прошептала Рейнира между поцелуями, поглаживая его между ног. Она устала бороться с уже больным возбуждением внизу живота. Когда принц переключился с её губ на шею, девушка издала протяжный громкий стон на весь коридор.       — Нет, не получится, — хрипло произнёс он, втягивая кожу на её шее. Было понятно, что останутся синяки. — Ты невинна в этом теле.       — И что? Ты все равно должен был стать первым, — Рейнира попыталась переубедить принца своими губами на его челюсти. — Тем более мы женаты.       — Были женаты, — подменил он. Девушка резко отодвинулась, хмуро посмотрев на него исподлобья. — Формально мы здесь только родственники.       — Да замолчи уже! — отмахнулась она, продолжая развязывать шнуровку его брюк.       — Рейнира, послушай, — принц рвано выдохнул и остановил её руки, очевидно, препятствуя своим желаниям (учитывая то, насколько увеличилась выпуклость в районе его бёдер). — Я, как и раньше, не планирую забирать твою невинность в каком-то грязном, недостойном тебя месте. Хоть мы сейчас и не в борделе, но и эти подвалы вряд ли могут считаться королевскими покоями.       — Не думаешь, что ты со своей проснувшейся совестью уже слишком далеко зашёл? — она выгнула бровь, зло прожигая его взглядом.       — Я же не сказал, что откажусь от своих привилегий, — принц ухмыльнулся. На замечание Деймон сжал её ягодицы, чем убрал напускную злость с лица девушки. Она хитро прищурилась. — Но я останусь достаточно твёрд в своих намерениях, и ты никоим образом не переубедишь меня.       — После таких выходок ты останешься твёрд не только в своих намерениях, дядя, — фыркнула Рейнира, на что принц хохотнул. Деймон знал, чтобы ему отомстить, она готова быть более сдержанной намного дольше, чем ему бы хотелось.       Наступила небольшая пауза. Его руки всё так же лежали на её бёдрах. Таргариены просто смотрели друг на друга, глаза сверкали сиренью, наслаждаясь моментами тишины.       Они продолжили целоваться во мраке коридоров ямы уже более спокойно и менее страстно около получаса, после чего вернулись в ложу. Оставалась всего пара боёв до окончания состязаний. Последние участники были самыми натренированными и сильными, что увеличило время каждого прошедшего боя и растянуло соревнования.       — В следующий раз дождись хотя бы возвращения в пирамиду, — упрекнула принцессу Дейнерис, оглядывая покрасневшие отметины на её шее, когда родственники зашли в королевскую ложу.       После этого Дени благосклонно улыбнулась, противореча только что сказанным словам, и откинулась на спинку своего кресла, вновь переведя внимание на арену. Естественно, все и так догадывались, чем занималась пара во время отсутствия. Когда Таргариены появились в палате, их внешний вид лишь подтвердил догадки свиты.       Растрёпанная причёска Порочного принца и его незастегнутый на несколько пуговиц камзол, распухшие губы Рейниры и побагровевшие следы на её плечах сильно контрастировали на фоне советников, одетых с иголочки.       Пока Деймон поправлял застёжки на своей броне, принцесса задумалась, подтягивая жгуты платья и прикрывая отметины на открытых ключицах своими волосами. Рейнира улыбнулась, подтверждая свои утренние мысли.       Всё-таки распущенные волосы — это очень практично. Сегодня она вновь в этом убедилась.