***
— Неужели наши валирийские друзья решили порадовать нас своим присутствием! — весело поприветствовал пару Тирион, набирая в свою тарелку побольше жареного мяса. — Мы думали, вы ещё неделю не выйдете из своих покоев. Рейнира поприветствовала приближенных королевы и извинилась за их с мужем длительное отсутствие. Ей было немного неловко. Она была уверена в том, что этот вечер обеспечит падение её авторитета здесь. Принцесса поняла это по озорному взгляду и издевательской усмешке Деймона и уже готовилась из-за него краснеть. К слову, он даже на ужин пришел с Темной Сестрой в ножнах. Любимый принцем меч, арбалет и клинки забрали за неделю до начала боев на арене. Глава местной стражи припрятал оружие для продажи, он в короткие сроки успел договориться о сделке, которую удалось избежать благодаря вмешательству королевы. Деймон не мог представить другого меча в своих руках. Теперь, когда Темную Сестру вернули, он, казалось, даже ночью предпочитал не расставаться с ней. Принц подтолкнул жену к свободным местам и сам сел напротив Аарона, которого он собирался сегодня извести, справа от Джораха. Рейнире же он отодвинул стул напротив Даарио, слева от Вариса. Дейнерис все ещё отсутствовала: она обсуждала с Серым Червем патрулирование улиц Миэрина, из-за чего немного задерживалась, поэтому трапезу начали без неё. — Какой мужчина настолько задел нашу наследницу, что она повела за собой, помимо грозных дикарей, ещё и армию евнухов? Деймон решил вести себя привычным образом — нахально и грубо, переходя любые возможные границы, чтобы свита представляла, с кем будет иметь дело. Он должен поставить их в известность о том, что может вести себя абсолютно непредсказуемо и грубо, в их же интересах было понять это сразу. На удивление принца, присутствующие лишь улыбнулись колкости, а Рейнира пихнула его локтем в бок. Деймон подумал, что кожа на его ребрах определенно покроется синяками к концу ужина, но был готов к этому. Он любил иногда лишний раз выводить жену: слишком уж симпатично она морщила нос, когда была недовольна. Кроме того, несносное поведение всю жизнь помогало ему раскрывать потаенные мотивы людей и их истинную натуру. Принц хотел проверить, насколько гибки и прочны приближенные Дени, ведь было важно понимать, с кем они имеют дело. Конечно, Рейнира несколько дней пыталась внушить ему мысли о том, что советники были надежными люди, но он не собирался просто так верить на слово даже ей. — Полагаю, скоро вы сможете уточнить это у нашей королевы, — отозвался Варис. — Пока мы ожидаем ее, может, вы расскажете о том, как добрались Миэрина? Сир Джорах уже успел поделиться своей версией событий, но хотелось бы услышать вашу историю. Рейнира заинтересованно подняла брови: за все дни, что они провели вместе, Деймон не особо что-то рассказывал. Его больше интересовала её судьба и жизнь наследницы. После некоторой задержки принц кивнул, решив ответить на вопрос: — Не думаю, что рассказ о моей новой жизни может обойтись без упоминания смерти, — заметил Деймон, и Рейнира нахмурилась. Она не спрашивала о Харренхолле, потому что не особо желала знать подробности. — Эймонд забрал у меня все: прежнюю жизнь, жену и детей. Именно после того, как он убил Люцериса началась война. За все это я и должен был отомстить. Последнее, что помню после убийства, — мое падение со спины Вхагар. — Вы одержали безоговорочную победу: Вхагар и её всадник были повержены, — поддержал разговор евнух. — Я никогда не желал смерти дракону моей покойной жены, которого этот одноглазый выскочка каким-то чудом приручил. Вхагар была старой, как мир, и прожила бы ещё столько же, — мрачно протянул принц. — В той схватке, помимо нее, погиб ещё и Караксес… Деймон был уверен, что Лейна убила бы его во второй раз, если бы узнала, что он стал причиной гибели её драконицы. Принц и сам не гордился этим, но что было делать, если Одноглазого можно было достать лишь в небе? Рейниру передернуло. Муж, по всей видимости, умер безболезненно, это радовало. Однако она знала, что, в отличие от него, Караксес мучился под стенами Харренхолла с оторванным крылом и пробитой грудью ещё несколько дней после сражения. Рейнира сжала ладонь мужа под столешницей и напомнила, что он был лучшим всадником Красному Змею. Принц кивнул в знак благодарности, но сам не считал себя таковым. Если бы он был достойным наездником, то дракон бы выжил. Таргариен перевел разговор на другую тему: — Я очнулся на Ступенях, — он усмехнулся, бросив взгляд на жену. Рейнира подняла бровь. — Мормонта я встретил намного позже, около полутора месяцев спустя, рядом с Волантисом. — Я тогда только вылечился от серой хвори, принцесса, — обратился к ней Джорах. — Зараза ужасно неприятная и крайне плохо пахнущая. Начатый рассказ был прерван приходом кхалиси. — Вы так и не сказали, кто вас спас, сир Джорах, — заметила вошедшая Дейнерис. — Прошу прощения за то, что прервала, но я должна знать, кого мне озолотить после прибытия в Вестерос. Она одарила родственников многозначительным взглядом, напомнив об их длительном отсутствии, на что Рейнира ответила неловкой полуулыбкой, а Деймон только весело ухмыльнулся. Присутствующие поприветствовали королеву, после чего продолжили трапезу, а Мормонт продолжил. Он рассказал о решительном юном мейстере Сэмвелле Тарли, пухлом человеке с добрым сердцем, прибывшем в Цитадель с самой Стены. Старый рыцарь узнал от парня, что мейстер Эймон, прежний лекарь Ночного Дозора скончался от старости. Рейнира обратила внимание на таргариенское имя старика и поинтересовалась его судьбой. — Верно, он был Таргариеном до вступления в Дозор, — кивнул рыцарь. — Братом Эйгона Пятого. Старик родился принцем, пережил трех королей и смерть всего своего рода вдали от дома, после чего сам умер на окраине мира… Боюсь представить, сколько на самом деле ему было лет. — С каких пор наша семья стала ссылать людей в мейстеры, так ещё и на Стену? — пренебрежительно спросил принц. — Не горюйте, мой принц. Это был выбор Эймона, — нашелся Тирион, вспомнив рассказы доброго старика. — Еще Сэмвелл упомянул, что должность главнокомандующего Ночного Дозора теперь занимает бастард Эддарда Старка, — после этой фразы северянина Тирион с грохотом выронил вилку из рук. — Бастард Старка?! — переспросил Ланнистер, приподнявшись на стуле. — Звать мальчишку, случаем, не Джон Сноу? Добрая половина присутствующих посмотрела на Тириона, как на безумца. После осторожного кивка Мормонта, карлик с тенью гордости на лице усмехнулся. Он объяснил, что познакомился со Сноу в Винтерфелле ещё до начала бесконечной смены правителей, когда его семья с почившим королем посещала Север для вербовки лорда Эдварда десницей короля. Заметив неуверенные взгляды Таргариенов, Ланнистер решил подробнее рассказать эту историю. — После того, как Семь Королевств перешли Баратеонам, Роберт стал королем и мужем моей сестры. Он полжизни воевал рука об руку с его лучшим другом, уже почившим Эддардом Старком, хранителем Севера, — чтобы не было вопросов, Тирион решил пояснить свой комментарий. — Нед Старк был честным человеком. Его дом был одним из лучших в Вестеросе не по количеству его золота, а по добродетели его представителей. Сейчас в живых остались только его сын-бастард и дочь. Мормонт не разделял хвалебных речей в сторону Старка, ведь именно именно из-за него он потерял все: свое положение, прежнюю жизнь, дом. Конечно, сейчас старый рыцарь не жаловался, ведь обрел новую королеву и цель жизни, но рана, которую нанес ему северянин все ещё была глубокой. Варис добавил, что редко встречал людей, подобных Старку, и, когда увидел, к чему привели Неда его доблесть и честь, понял причину редкости этого явления. Тирион продолжил: — Роберт, старый кабан, был никудышным королем, прожигающим деньги казны на шлюх и рыцарские турниры, но человеком был сносным. Друзья его были во многие разы лучше, поэтому лорд Старк стал вполне надежным выбором в качестве десницы. Но впоследствии и его прикончили, на сей раз виноват был мой племянник, — буркнул Ланнистер. — Смотрю, с годами Ланнистеры умнеют, — заметила Рейнира. — Не поймите меня неправильно, лорд Тирион, но некоторые ваши предки были тупее деревянных мечей для тренировок, — Деймон хохотнул. — Вы и ваша сестра — совсем другое дело. — Благодарю за похвалу, принцесса, но знайте, Серсея — коварная женщина. От её рук пострадало и умерло в разы больше народа, чем я только что упомянул. Я наслышан про партию Зеленых, и она играет по их правилам, не по правилам Черных, — предупредил Ланнистер. Его предупреждение комментировать не стали. Рейнира пригубила вино из кубка. — Так вот, в Винтерфелле я познакомился с Джоном. Мальчишка — копия своего отца, если не внешностью, так характером уж точно. Признаюсь, иногда было даже тошно, — хмыкнул Варис. — Парень тогда отправился по своему желанию вступать в Ночной Дозор в сопровождении прежнего командира Ворон, тоже Старка. Вот я и увязался с ними, — пожал плечами карлик, откусывая сочное бедро утки. — Не терпелось дать обет безбрачия и невинности, Ланнистер? — Деймон решил надавить на Беса: уж слишком быстро карлик входил даже в его расположение. Это напрягало. Нужного отвращения Ланнистер не вызывал. Напротив, своей харизмой и остроумием лишь веселил и разбавлял занудные разговоры, которые часто могли возникнуть на застольях. Тирион отлично знал историю: он не терялся в терминах, датах и географии, даже имена некоторых драконов знал наизусть. Юмор его, как и знание военного дела, был неплох. Рейнира заметила давление мужа и шлепнула его ногу под столом. Однако ей было интересно, пройдет ли Тирион проверку. Одно дело — понравиться ей (что оказалось не такой уж и трудной задачей), но совсем другое — войти в милость Деймона. — Мой принц, я и невинность — две совершенно противоположные вещи. Мой целибат разорил бы всех шлюх от плавучих городов Дорна до самого сурового борделя Севера, — ответил карлик, усмехнувшись. Рейнира хохотнула. Похоже, ни один мужчина, пользующийся её расположением, не мог быть безгрешен. Она перевела взгляд на своего принца и была приятно удивлена улыбкой на его лице и менее грозным прищуром. — А на Стену я поехал, чтобы помочиться с края мира, — добавил карлик. Это ещё больше раззадорило принцессу. Деймон уже откровенно издал что-то похожее на смешок. Дейнерис же внимательно следила за словесной дуэлью, оценивая надежность Ланнистера и настрой родственника. Пока никто её не разочаровал. Королева решила побыть сегодня в роли наблюдателя, её больше беспокоило, поладят ли советники с семьей, а не вестеросские сплетни. — Величайшее сооружение страны, застрявшее в глубинах Севера… Когда бы мне ещё выдался шанс туда добраться? — серьезнее пояснил Тирион, после чего вернулся к обсуждению бастарда. — Словом, за несколько недель нашего путешествия и пребывания в Черном Замке я проникся к парню симпатией. Джон — надежный человек и, как бы в семье от него не отказывались, настоящий Старк. Приятно слышать, что он жив, да ещё и стал главнокомандующим Ночного Дозора. Тирион также рассказал о лютоволке бастарда, чем удивил присутствующих, ведь животные долгие годы жили за Стеной и редко появлялись южнее. Призрак был верным и крупным псом, остерегающим своего хозяина так, что однажды чуть не откусил карлику нос. Ланнистер заметил, что у волка, вероятно, вышло бы лучше, чем у кривого рыцаря в сражении при Черноводной, оставившему ему шрам на половину лица. После Стены Тирион вернулся в Винтерфелл, чтоб помочь по просьбе Джона его брату, калеке Брану. Тогда его люди создали чертеж седла, чтобы мальчик мог неизменно кататься верхом на лошади. Тирион немного увлекся, поделившись ещё и тем, как был взят в плен Кейтилин Талли, матерью Старков, и другими историями, которых у него было немало. Присутствующие, к слову, не особо и жаловались. Когда Ланнистер закончил говорить, все уделили немного времени трапезе. В перерыве между блюдами принца попросили продолжить рассказ о его путешествии, тогда Деймон начал с самого начала, чтобы ввести в курс дела опоздавшую наследницу. Немногим более пяти лун назад Деймон, растерянный и опешивший, очнулся на одном из островов в южной части Узкого моря. Как же ядовито он смеялся, когда понял, что находится на Кровавом Камне, острове, входящем в состав Ступеней. Изменилось там немногое: где-то стало чуть больше растительности, увеличилось количество мертвых кораблей и старых костей, обглоданных зверьми и перенесенных ветром с одного места на другое, — но место все ещё оставалось узнаваемым. Не изменилось и то, что на архипелаге не появилась постоянная власть: острова так и остались местом пребывания пиратов и других разбойников. Именно здесь принц был провозглашен королем Ступеней и Узкого моря, именно здесь он когда-то даже правил. Только здесь его признал народ (спасибо Корлису за шанс побыть королем хоть где-то). Деймон был благодарен тому, что очнулся в потрепанной семейной броне и с Темной Сестрой в ножнах. Он не знал, каким образом меч не выпал при падении с огромной высоты, но был рад такому стечению обстоятельств. Позднее, после пары недель укрытия на островах, это помогло принцу справиться с разбойниками, у которых он бессовестно украл (и без того краденную пиратами) лодку, чтобы добраться до Тироша, расположенного в паре дней плавания от Кровавого Камня. Таргариен ориентировался на Кровавую башню в портовом городе, служившую маяком. Справиться с толпой озверевших мужчин рыцарю, помимо валирийской стали под боком, помог странный незнакомец в багрово-красных одеждах. Даже издалека он выглядел недоброжелательно и легко напугал бы любого мальчишку со столичной улицы. Как Деймон понял, тот был колдуном, иначе непонятно было бы, с какой стати толпа пиратов в два счета вспыхнула красным пламенем. Принц был благодарен беспричинной помощи чародея, но не стал выяснять его мотивов. Как только Деймон заметил, что появился шанс улизнуть, он запрыгнул в лодку и отплыл с острова, даже не поговорив со своим спасителем. — Постой, — прервала рассказ мужа Рейнира, нахмурившись. — Ты сбежал от единственного человека, который мог помочь тебе? Она не стала упоминать Кинвару и акцентировать на ней внимание, но… Принц нарвался на красного жреца, как и она когда-то, поэтому все это выглядело довольно странно. Если в новом мире их с мужем должны были встретить служители Владыки Света, то воскрешение уже начинало обретать определенный смысл. Таргариены и их действия, видимо, должны будут каким-то образом повлиять на развитие событий в этом времени. Чем они с Деймоном заслужили этот второй шанс? Что конкретно хотели получить боги от них, раз уж на то пошло? Девушка бесспристрастно оценивала их с мужем поступки — они не были благочестивыми (скорее, наоборот). В их роду определенно были люди менее мстительные, более достойные, умные и мягкие, нежели они с принцем. Если Семеро или Валирийские боги искали в воскрешенных «помощниках» не эти качества, то будущее вряд ли предвещает что-то хорошее. При мыслях об этом у Рейниры возникло дурное предчувствие, морозящее кожу. — Я не хотел выяснять, почему он так поступил. Меня и дорогих мне людей полжизни предавали, я сам погиб на войне, разразившейся из-за измены. Вне зависимости от моего желания, я стал ещё более подозрительным и недоверчивым, чем раньше. Думаю, ты единственная можешь понять меня достаточно полно, Рейнира, — серьезно ответил принц. Она не смогла придумать достойного ответа. Проблема заключалась в том, что Деймон более двух недель не понимал, что происходит. Единственное, что он знал — это факт собственной смерти. Невозможно было выжить при падении Караксеса с огромной высоты. Даже самый умелый мейстер или самый искусный колдун не смог бы вылечить переломанное, вывернутое и расплющенное тело принца. Еще он выглядел помолодевшим лет так на двадцать, что вызывало ещё больше вопросов. Только в одной из таверн Тироша он наконец смог поговорить с пьяным работорговцем, который не выглядел похожим на того, кто хорошо знал историю. Принц все же узнал об уничтожении всего своего рода и вкратце о том, что сейчас происходило в Королевской Гавани. Он бы поинтересовался судьбой жены и детей, но тогда точно прикончил бы половину населения Эссоса. Просто так. Деймон предполагал, что все закончилось откровенно хреново, и выбрал жить в неведении вместо того, чтобы всю новую жизнь чувствовать боль, гнев и ненависть к себе. Так было проще. Это может показаться эгоистичным, но… Когда принц вообще отрицал такие суждения о своей персоне? Гнев встроен в него благодаря постоянным войнам, скверному отношению к нему семьи и собственной порочной натуре. Деймон был уверен, что научился управлять своей злобой до событий Танца, но война стерла все его прежние старания, распаляя костер его ярости с каждым днем и каждой битвой все больше. В новой жизни он не чувствовал постоянного напряжения в теле, но не сомневался в своих способностях снова вернуться к тому разрушительному состоянию, если вновь столкнется со страданием или уязвимостью. Принц не хотел этого, но сомневался, что сможет контролировать свое поведение в таких ситуациях. После пары недель пребывания в Тироше и осознания того, что год на дворе стоял уже далеко не сто тридцатый, Таргариен решил отправиться в Пентос, где он и его жена Лейна с дочерьми прожили долгих десять лет. Мысли о возвращении в Королевскую Гавань или на Драконий Камень не вызывали у него ничего, кроме скорби о погибшей семье и злости на сам факт существования города с железным троном. Принц пообещал себе, что проведет оставшуюся жизнь вдали от столицы, ведь там у него уже не было людей, за которых он мог бы бороться. После Тироша Деймон направился в Мир, крупный портовый и торговый город, чтобы уже оттуда отплыть в Пентос. Этот город славился своими ремесленниками и торговцами необычными вещами ещё во времена правления Визериса, его брата. В своих странствиях принц часто заезжал (залетал) в Мир, чтобы запастись новым оружием для Золотых плащей или купить себе новый кинжал. Но самое главное, за чем он прилетал — это за всевозможными подарками для драгоценной племянницы. Бывало, он тайком мог протащить в покои Рейниры и здешнее вино. Однажды их застала за непотребством Эймма, его кузина и мать принцессы: влетело ему тогда знатно, поэтому в следующие разы Деймон был более осторожен. Прибыв в Мир, Деймон обзавелся оружием: он выбрал местный арбалет (пора было наконец освоить стрельбу получше) и загнутые двойные клинки из темного сплава металла с багровыми, еле различимыми, разводами. Конечно, это не валирийская сталь, но клинки были не менее прочны и остры. Лучше иметь больше острых предметов в своем арсенале, чем меньше — давняя проверенная стратегия Деймона. Принц прискакал на краденой кобыле в порт Мира, чтобы отправиться в путь до западного побережья Эссоса. Он уже нашел нужный корабль и матерого капитана на нем, который готов был предоставить свои услуги. Деймон отошел от пристани к таверне, чтобы накормить лошадь, где услышал весьма занятную ругань местных торговцев. Они возмущались наглостью Бурерожденной королевы, вертевшей заливом Работорговцев, как того желала, с помощью трех драконов. Таргариен задумчиво хмыкнул. Это все изменило. Ситуация была слишком интригующей, чтобы не проверить самому. Он изменил свое мнение и по поводу Пентоса. Миэрин расположен ещё дальше от Красного Замка и его острого стула, и если слухи не лгали, то править там будет вовсе не он. К тому же, принц давно привык исполнять роль сторожевого пса на цепи у королевы. Однако он твердо решил, что его нога ни при каких обстоятельствах не ступит на вестеросскую землю. После подобных размышлений Деймон развернул свою лошадь в противоположную от местного порта сторону. Вот так, не зная ни имени, ни положения наследницы, он решил направиться к ней. Даже если вести о последней из Таргариенов были ложными, он подумал, что терять ему было нечего в любом случае, да и в Миэрине Деймон ни разу не был. Он слышал о бойцовых ямах города и давно хотел там побывать. Совпадение всех этих обстоятельств не могло не радовать. Следующий месяц пути через опасные Спорные земли вновь подтвердил подлинность мыслей принца о запасе оружием. Стрел за все то время Деймон выпустил немало, но все ещё плохо целился, что его, по правде говоря, выбешивало. Полвека он владел Темной Сестрой в совершенстве, и пришло время, чтобы не хуже освоить новый вид оружия. Разумеется, трудно было перестраиваться с ближнего боя на дальний, но принц решил продолжать тренироваться, чтобы отлучаться от скуки и непрошенных тревожных мыслей. Тяжело было привыкать к своему существованию без связи между ним и драконом. Полжизни на подкорках сознания Деймон ощущал невидимую нить между ним и Караксесом. Он был почти животным отражением принца, верным и любимым зверем, замещавшим друзей и семью в частых путешествиях и войнах. Кровавый Змей не подпускал к себе чужаков, круг его общения ограничивался только наездником, ведь даже другие драконы его сторонились. Однако злое, черное сердце зверя было растоплено изворотливой и хитрой Сиракс и маленькой сребровласой девочкой, которая наотрез отказывалась верить в то, что он опасен. Караксес ведь был драконом дорогого дяди, следовательно, должен был так же сильно любить её. Так он и поступал. Иногда у Деймона складывалось впечатление, что при виде или запахе Рейниры зверь начинал вести себя спокойнее и податливее, чтобы не пугать малявку. Он даже летал более изящно, лишь бы она впечатлилась или засмеялась. Периодически Деймона даже раздражало такое учтивое отношение его кровожадного дракона к племяннице. Будучи еще совсем маленькой принцессой, Рейнира заставила плясать под свою дудку одного из самых свирепых змеев Драконьего Логова. Было неясно, отчего все вокруг яростно негодовали, когда то же самое произошло и с наездником Караксеса. Ох, Рейнира… Мысли о жене и детях тоже были тягостны. Да, Деймон выбрал неизвестность: не хотел знать, как погибла его семья. У него имелось слишком скверное предчувствие по этому поводу (если мысль о смерти вообще может быть легкой). Его сыновья были слишком малы на момент начала войны, и он не хотел каждую ночь видеть их кончину, если бы узнал о её обстоятельствах. Он не хотел, но кто же его спрашивал? Деймон думал, что незнание поможет избежать боли и страха, но со временем понял, что совершил ошибочный выбор. Если бы он знал правду, то ему бы снились одни и те же смерти, а не их вариации. Каждую чертову ночь он видел, как Рейна была отравлена, заколота на глазах у сестры или сожжена подобно матери; видел, как Рейнире перерезали горло, как её насиловали, после чего избивали до беспамятства, как сыновей заставляли на это смотреть; как совсем маленького и наивного Визериса душили. Не сны, а сплошной парад смертей. Даже для Порочного принца с его жесткой закалкой такое не могло не стать пыткой. Следующей остановкой Таргариена стал Волантис, где он наконец-то избавился от тотального одиночества. Судьба свела Деймона с сиром Джорахом Мормонтом совершенно случайно. Исцеленный от серой хвори рыцарь-изгнанник спешил прибыть в Миэрин из Цитадели, чтобы вернуться на службу к его королеве, но попал в неистовую бурю в Летнем море. Ему повезло, что берег был неподалеку, и его корабль не разбился в щепки, пока природа бушевала. Мормонт сошел с корабля близ Волантиса, проклиная Старых богов за их нелюбовь к нему и ненавидя штормы за то, что его деньги теперь были предоставлены Утонувшему богу Грейджоев. Ему-то они на что? Джорах решил остановиться на ночь в постоялом дворе, чтобы хоть немного отдохнуть от осточертевшей качки, сопутствовавшей ему на протяжении месяца плавания. Рыцарь остолбенел и совершенно растерялся, когда в темном обеденном зале одного из дешевых гостиных дворов на окраине Волантиса он увидел Таргариена, сидевшего спиной к нему. — Визерис? — Мормонт окликнул давно погибшего принца, затаив дыхание. Он знал, что других наследников рода Таргариен мужского пола не могло быть. Да, Джорах видел смерть брата Дейнерис собственными глазами, но других объяснений у него не имелось. Он готов был поверить во внезапное воскрешение быстрее, чем в существование других драконьих наследников (ведь почивший король Роберт слишком усердно постарался для их отсутствия). — С братом меня путали редко, — скучающе ответил незнакомец, глядя в свой кубок с местным элем. — Никогда, если быть точным. Он был слишком добрым и приятным человеком, обо мне же так отзывались нечасто. Принц обернулся, с усмешкой обратив внимание на рыцаря. Джорах присел рядом, был не в силах вымолвить ни единого слова, постепенно осознавая, кто на самом деле сидел перед ним. После долгого разговора с северянином за обедом Деймон собрался в путь. До темноты ему нужно было добраться к другому концу города, заменить лошадь и стрелы. Принц уже давно не общался с вменяемыми и образованными людьми, поэтому впечатление от рыцаря осталось неплохое. Но Деймон Таргариен не был бы самим собой, если бы при малейшем хорошем отношении в свою сторону не отвергал людей. — Чего же вы увязались за мной? Медвежий остров находится немного севернее, Мормонт, — огрызнулся принц, когда заметил, что мужчина поспешно собирался за ним, и накидывая плащ на выходе. — Думаю, нам с вами стоит обсудить пару моментов, — спокойно отвечал рыцарь. — И, боюсь, мне придется составить вам компанию. — Не помню, чтобы я просил стать моим попутчиком, ведь в компании я не нуждаюсь. Конечно, если вы собираетесь в Миэрин, то мы могли бы ещё поболтать. — Туда я и держу путь на службу моей королеве Дейнерис Таргариен. Полагаю, это ваша дальняя родственница. Деймон вернулся к столу и взглянул на Мормонта, недоверчиво приподняв бровь. — С этого момента поподробнее. Джорах оказался неплохим компаньоном: он был серьезен (с чем иногда перебарщивал, но это было присуще северянам), благодаря своему происхождению хорошо знал Новую историю, сносно разбирался в эсосских краях и выживании. Они могли обсудить многое. Деймон не был уверен, это правда было так, или же на его впечатление повлияло то, что он около двух месяцев ни с кем нормально не общался. У мужчин были совершенно разные ценности и отношение к жизни, но тем не менее им удалось прийти к пониманию поступков и мотивов друг друга. Северянин стрелял из арбалета лучше Деймона, что невероятно раздражало последнего. Постоянные «подколы» по этому поводу следующие три месяца совместного путешествия бесили принца, обучение стрельбе на диких кабанах и других животных ему приелось. Однако благодаря стараниям старого рыцаря, у Деймона получалось стрелять на порядок лучше прежнего. Мормонт часто расспрашивал Таргариена о событиях Танца, но на эти вопросы принц отвечал немногословно, быстро соскальзывая с темы и переводя её на другую. Вместо этого Деймон любил рассказывать о прежнем устройстве Гавани, о том, как Лейна делилась с ним тайнами Дрифтмарка, когда они жили вместе, о проделках сыновей, как в совместных полетах с братом Караксес не раз обгонял старика-Балериона, о страшных древних сказаниях, которыми он пугал Рейниру в детстве, о том, как у Бейлы вылупилась её драконица. Если во снах принц видел лишь смерть родных, то во время бодрствования он хотел, чтобы семья жила хотя бы в его рассказах. Это помогало ему сохранять рассудок. Мужчины добирались по древним валирийским дорогам сначала до Мантариса, потом скакали через Бхораш до Миэрина, прибившись к каравану кочевников. К слову, рыцари решили отправиться в Миэрин с караваном через дорогу Демонов, которая вела через крутые и опасные склоны гор. На этой поистине дьявольской дороге мужчин пару раз ограбили, чуть не зарезали во сне и однажды убили их лошадей. Темная Сестра стала лакомым кусочком для воров: наметанный взгляд издалека видит валирийские мечи, поэтому после одного случая Таргариен ещё внимательнее стал относиться к любимому оружию. Еще, несколько раз по вине Деймона их чуть не завалило валунами… Однако в целом, ничего необычного не происходило. Однажды Деймон с иронией поинтересовался, почему наследница решила выбрать такой «близлежащий» город. Почему она не выбрала Кварт или, что ещё хуже, Асшай, на другом конце континента? Джорах не понял иронии и ответил, что у девушки остались плохие воспоминания о Кварте, где пытались отобрать у неё детей. А в Асшай отправиться мог только безумец или отчаянный в поисках драконов, а у Кхалиси было целых три. Уже на первой трети пути Деймон готов был отрезать себе уши, лишь бы не слышать подобие шуток о созвучности названия этого валирийского тракта и его имени… Но нужно было отдать северянину должное: под конец их совместного странствия Джорах все же научился отличать иронию от серьезно сказанных слов и иногда мог выдать что-то отдаленно похожее на колкость. В такие моменты принц гордился проделанной работой над чувством юмора старого медведя. Вот так, за пять лун Деймон и добрался до Миэрина, успев при этом не раз проклясть торговцев в порту Мира за то, что они завели разговор о его наследнице. Принц знатно вымотался и надеялся, что если не по семейным связям, то по дружеским (с Джорахом) ему выделят славные покои в Великой пирамиде, чтобы он хоть немного отдохнул от осточертевшего пути. Боги, он мечтал о ванной. Но боги вновь послали его куда подальше, когда он был уже совсем близок к своей главной цели. Ближе к вечеру рыцари добрались миэринской площади, где проходил какой-то местный праздник. В её центре, под широкой кроной ночного дерева, Деймон сразу разглядел семейное серебро волос. Тогда он понял, что останется рядом с будущей королевой. Бесцельно скитаться по миру он ещё успеет, это было не к спеху, а вот возможность наконец осчастливить хоть одну женщину из его семьи попадается нечасто. Один раз он уже облажался и был не против попытаться исправить свою ошибку. Джорах упоминал, что всех родственников кхалиси, кроме брата, убили узурпаторы во время восстания. Дейнерис и Визерис были спасены группой верных роду людей: рыцари привезли маленьких драконов в Эссос и обеспечили им мнимую безопасность. Деймон думал, что король-узурпатор был полным идиотом, ведь оставил лазейку для возвращения Таргариенов. Если уж он взялся за истребление семьи, то должен был довести дело до конца. В итоге король понес серьёзные последствия, которые успели вырасти, овладеть целым кхаласаром, войском натренированных убийц и воскресить трёх драконов из каменных яиц. Но такой исход событий не мог не радовать принца. Помимо наследницы, Деймон разглядел странного карлика, сидевшего рядом с ней, и охрану из хмурых дотракийцев. Шут, видимо, неплохо справлялся со своей задачей, ведь королева не переставала смеяться, попивая вино из кубка. Они с Джорахом походили на детей, играющих в прятки, пока скрывались за углом неприметного дома рядом с площадью. Мормонт несколько раз предупреждал Деймона о том, что им нужно было поменять место слежки и выбрать лучший момент для появления. Выглядывая из-за угла и скрывая головы плащами их можно было сравнить с ворами, а разборки с таковыми здесь обычно быстры. Рыцарь настаивал, но принц уже не слушал его. Деймон заметил знакомый силуэт: незамысловатые золотистые косы и свободные серебристые пряди свободно струились по открытым плечам хрупкой девушки. Она танцевала в толпе местных жителей с маленькой девочкой, лет пяти, которая держалась за кольца на пальцах принцессы и заливисто смеялась. Рейнира улыбалась ребенку в ответ. Рейнира? Принц округлил глаза, пытался не упустить ни одного движения жены. Она бережно взлохматила кудри малышки, затем отвела девочку обратно к матери, чтоб та не переживала, и пожелала всей семье удачного вечера. Рейнира выискивала кого-то в толпе, при этом бормоча что-то себе под нос, потом к ней подошел какой-то гвардеец и повел её прочь, подальше от принца. Деймон дернулся с места, чтобы не позволить её увести, но Мормонт схватил его за плечо и потащил в противоположном направлении. Деймон вырывался, окликнул жену для привлечения внимания. Он не мог уйти без неё. Тогда принц обернулся и уже готовился наорать на старого медведя, но, вместо северного лица с косматой бородой, он увидел перед собой пять недружелюбных южан. Вырваться не получилось. Он выкрикнул имя жены снова. Принц не помнил, как оказался в клетке, но он заметил цепи на своих запястьях. В ушах его гудело, воспоминания путались, зрение подводило, а бдительность снизилась. Он уже было усомнился в том, что вообще успел добраться до Миэрина. Но был уверен в том принц, что видел жену, которая снова выглядела на девятнадцать. В его памяти слишком сильно отпечаталась её счастливая улыбка. Их с Джорахом одурманили и усыпили чем-то эфирным. Это стало понятно на следующее утро, когда принц и северянин очнулись безоружными в грязных подвалах бойцовой ямы. Таргариен, конечно, раньше хотел побывать на гладиаторских боях, коими славился Миэрин, но не в буквальном смысле, приняв в них участие. Когда Деймон проснулся, он выругался на всех богов, которых знал (и которых не знал тоже), послав каждого персонально в самое седьмое, нет, в восьмое пекло, если такое вообще существовало. Если не существовало, то он обязательно создаст его, когда в следующий раз погибнет. Мормонт лишь разочарованно мотал головой, вертя между пальцев кинжал, который ранее спрятал в своем сапоге. Во время рассказа Порочного принца присутствующие смеялись с его острот и комментариев Вариса, задавали наводящие или более подробные вопросы о странствиях. Джорах пару раз опозорил принца, рассказав о его оплошностях на дороге Демонов, отчего Рейнира смеялась громче всех. Даарио нравились люди, резкие не только на слово, но и на действие, и Деймон как раз был из таких. Рейнира решила, что обязательно узнает каждую деталь его жизни без неё. Она будет переслушивать одни и те же истории по сотне раз, сидя с ним в обнимку у камина, лишь бы он не прекращал говорить. Дейнерис же сдержанно слушала истории родственника, весь вечер пребывая в своих раздумьях. Аарон несколько часов сидел в мрачном молчании, прожигая взглядом то принцессу, то её рыцаря. Стоило упомянуть, что крайне неприятную беседу с королевой о её планах на будущее несколько дней назад завел именно он. Ни для кого не секрет: Дейнерис в ближайшее время планировала получить флот Грейджоев, и после завершения строительства собственных кораблей, отправиться в долгое плавание до Драконьего Камня. Но Аарон пришел к ней с вопросами, на которые у королевы не было ответов, и она не знала, появятся ли они вообще. «Ваша милость, вы же понимаете, что объявился Таргариен мужского пола? Если это и впрямь Деймон Таргариен, то… Как вы можете быть уверены в своей безопасности? Не думаете ли вы о том, что он пытается склонить Рейниру к тому, чтобы свергнуть вас, вывести из игры, которую вы так упорно вели несколько лет? Что, если они украдут ваши труды и драконов? Как вы планируете справиться с этим?» Дейнерис понятия не имела, что отвечать наемнику. Она знала лишь то, что боялась предательства семьи. За два месяца, проведенных с Рейнирой, Дени полюбила её, кажется, гораздо сильнее, чем когда-либо любила родного брата. Королева очень боялась потерять то, что только успела обрести, но была готова смотреть правде в глаза, если потребуется. Принцесса стала для неё опорой и поддержкой, старшей сестрой, которой у неё никогда не было. Дени никогда не ощущала опеку семьи до появления бывшей королевы. Вечно кричавший о собственной исключительности брат-гордец — единственное, что у неё когда-либо было. Теперь у неё было два родственника и три дракона. «Будто специально рассчитано на трех Таргариенов, » — пронеслось в голове у Дени. Весь вечер королева наблюдала за их переплетенными пальцами, мягкими ухмылками и озорными взглядами. Все это отдавалось болью в сердце королевы. Она была рада за Рейниру, но и сама хотела ощутить часть их любви. Конечно, она знала, что Даарио её любил, но это не сравнится с любовью, которую может дать семья и… К черту дурные мысли. Деймон — постепенно раскрывающийся незнакомец для неё. Она надеялась достаточно хорошо разобраться в нем до отплытия из Миэрина. В любом случае, пока Дейнерис ощущала уверенность в себе и в родственниках, она не собиралась делать поспешных выводов. К концу ужина Мормонт обратил внимание на Аарона и поинтересовался причиной его молчаливости на протяжении всего вечера. Младший Нахарис прошелся тяжелым взглядом по лицу рыцаря и поджал губы. Дейнерис была рада тому, что вопрос был обращен не к ней. — Боюсь, сегодня я не в настроении для вестеросских сплетен и разговоров о затяжных путешествиях, сир Джорах. — Для чего же вы в настроении, Аарон? — поинтересовался Деймон. Принц весь вечер держал себя в узде, щадя наемника. Сейчас он наконец решил немного поиграть с ним. Острить Деймон любил всю жизнь: это и для здоровья было полезно, и настроение поднимало. Могло сложиться впечатление, что Таргариен ревнует, но нет, он абсолютно точно этого не делает. Он хотел лишь припугнуть парня, чтобы тот знал свое место и не надоедал жене своим вниманием. Принц мог смириться с тоскливыми влюбленными взглядами, которые наемник кидал на Рейниру. Деймон не мог его судить, ведь выглядела она прекрасно. Несколько веков назад о красоте наследницы Железного трона слагали песни, и имя Отрады Королевства звучало на каждом застолье лордов, стремящихся заполучить хотя бы толику её внимания. — Благодарю за то, что правильно произнесли мое имя на этот раз, — выдавил из себя Аарон, на что Деймон весело хохотнул. «Молчи, идиот», — промелькнуло в голове у принцессы. Непонятно было, к которому из мужчин относится эта её мысль… Рейнира хотела избежать скандала, который легко мог произойти из-за несдержанности наемника и вечного желания её мужа нарушать любые рамки приличия. Она пихнула ногу принца под столом, но это не оказало должного эффекта. — Приношу свои извинения за оскорбление вашей чести. Сир Криспин — прозвище моего старого и, слава Богам, покойного друга. Вы слишком сильно мне его напоминаете. — И кем же он был? — казалось, серьезно поинтересовался наемник. Аарон даже не понял, о ком говорил принц, хотя около двух недель назад слышал настоящее имя рыцаря, о котором говорил Деймон. Тирион кашлянул, предполагая истинное отношение принца к сиру Колю, а Варис отвел взгляд, потирая нос. Оба понимали, к чему вел Таргариен. Ланнистеру давно хотелось, чтобы за многие месяцы на службе у королевы наемник выучил историю Семи Королевств так же, как поступил его старший брат. Хоть о сире Кристоне Коле сохранилось не так много сведений, по сравнению с другими участниками Танца, но известное приятным не было. — Он был белым рыцарем моей милой племянницы, — Деймон посмотрел на недовольную жену рядом, улыбнувшись её угрюмости. — Потом перешел под другую юбку и стал лордом-командующим королевской гвардии. Смышленый был парень, однажды даже победил меня на турнире. Правда, из-за того, что ударил в спину. — Чем ещё он был примечателен? — наемник уже закипал от раздражения, а ведь Деймон ещё даже не начал стараться… — Понятия не имею, об этом лучше спросите Рейниру. Они неплохо провели один вечер вместе, — девушка поджала губы, потерев лоб рукой. Принц снова получил её ладонью по ноге. — Впрочем, пока мой брат умирал, он развлекал в соседних покоях нашу любимую Зеленую королеву ещё лучше. Нет, все же нужно было побыстрее с этим заканчивать. — Достаточно, Деймон, — Рейнира резко поднялась из-за стола, строго посмотрев на ухмыляющегося принца. — Благодарю всех за прекрасный вечер. Аарон, прошу извинить моего мужа за его длинный язык, который он никогда не умел держать за зубами. Деймон наконец соизволил подняться с места, демонстративно расположив руку на талии жены. Кивнув Дейнерис на прощание, пара уже направилась к выходу из зала, однако из-за стола послышалось негромкое: «Но ведь вы не женаты». Он и впрямь это сказал… Рейнира возмутилась и попросила повторить наемника последнюю фразу. Она надеялась, что со второй дарованной ему попытки Аарон все же додумается пожелать им с мужем приятных сновидений. Деймон же ехидно рассмеялся. — Вы не женаты, — страж невозмутимо пожал плечами. — В нашем времени — нет. В который раз Рейнира убеждается в том, что мужчины — идиоты, а мужчины, которые хотят разозлить её мужа — ещё большие идиоты. — Доброй ночи вам, Аарон, — расслабленно произнес принц. — Однако в следующий раз помните о том, что и Веймонду Велариону, и Эймонду Таргариену, и многим другим предателям Короны, я снес головы с плеч. Знаете, что между ними было общего? — Что же? — Нахарис, казалось, совсем не волновали обстоятельства, в которых он оказался. «Дракон и крыса, не иначе», — думал Тирион, допивая свой эль, а Даарио мысленно надавал уже более десяти затрещин брату. Варис же почесал припудренный лоб, испытывая неловкость от происходящего. Всю жизнь евнуху приходится краснеть за поступки глупцов, окружающих его везде, куда бы он ни подался: в Пентосе в детстве, когда он только начинал свое дело «шептуна», идиоты попадались на каждом шагу; при дворе в столице жила куча дураков и лизоблюдов, едва скрывающих свою лесть; и в свите Дейнерис такие личности, на удивление, тоже имелись. — Все они имели наглость перечить моей жене. Рейнира не стала скрывать улыбку. Она любила несносность и невозможность своего принца так же сильно, как его верность и смелость. Последним, что слышали Таргариены после того, как скрылись за выходом из зала, стали слова Вариса: — Если бы я умел так красиво угрожать, то, вероятно, даже будучи евнухом, у меня была бы куча жен, — послышался смех Тириона. — Аарон, поймите наконец, своими выходками каждый раз вы все сильнее затягиваете петлю на своей шее. Однажды места для дыхания может не остаться. Мой вам совет: не забывайте о том, с кем имеете дело. Паук, по обыкновению, был прав.***
Деймон не планировал выходить из покоев ранним утром, когда красное рассветное солнце только показалось на горизонте. Вчера он, вопреки своим желаниям, узнал о том, как погибла Рейнира: она случайно обмолвилась об этом за поздним ночным разговором. Давно принц не испытывал такой ненависти. Сразу после обсуждения во сне его заковали в цепи и заставили смотреть сначала на то, как Рейниру разрывает дракон, потом на то, как Эйгон-гандон-старший приказывает Солнечному Огню приступить к малышу Эйгону, который наблюдал за смерью матери. И Деймон ничего не мог сделать. Он только наблюдал за испуганным лицом сына, который только что увидел смерть матери. За ночь он увидел около семи вариантов этого сна, и каждый следующий был ужаснее предыдущего. Проснулся принц, когда понял, что больше не мог терпеть позицию бессильного наблюдателя. Он тряхнул головой. Проверив наличие Рейниры рядом, он облегченно выдохнул. Она уткнулась носом в его плечо, тихо посапывая. Осторожно, чтобы не разбудить, Деймон провел костяшками пальцев по её щеке и заправил за ухо прядь волос, которая щекотала нос и впоследствии могла её разбудить. Девушка нахмурилась, после чего только сильнее прижалась к подушке, натянув одеяло чуть ли не до бровей. Видимо, первые солнечные лучи Рейнире тоже пришлись не по вкусу. Принц улыбнулся. Его жизнь наконец-то начала заполняться чем-то, отличным от смерти и тревоги, чем-то родным и теплым. Он уже и забыл, каково это. Еще недолго посидев рядом с женой, Деймон решил пройтись и, накинув на голое тело длинный ночной халат, вышел из покоев. Он не искал компании, направившись на одну из немногочисленных общих террас около тронного зала пирамиды, шел принц по наитию, рассматривая при этом убранство дворца. В отделке были использованы разные виды мрамора, начиная от белого и заканчивая пурпурным. Терраса же была засажена различными фруктовыми деревьями и цветами, а вид с неё открывался внушительный, почти на весь город. К удивлению Деймона, золотые и белые розы, которые считались дикорастущими в Вестеросе, были одомашнены здесь. Что ж, Рейнира это точно оценит. Принц сорвал с куста её любимую розу и, крутя цветок за стебель, оперся на мраморную изгородь балкона. — Здесь мне нравится намного больше, чем на собственной террасе. Там, конечно, вид ещё лучше, но тут растет больше фруктовых деревьев. Есть даже апельсины. Деймон обернулся, вскинув брови от неожиданности. Наследница сидела за столом в нескольких метрах от него в ночном платье, вертя в руке оранжевый плод. — Тоже не спится? — спросил он. Девушка кивнула, после чего поднялась с места. Кхалиси до поздней ночи засиделась с Тирионом на совете, под конец которого они обсуждали далеко не политические вопросы. Карлик рассказывал ей подробности битвы при Черноводной, в которой возглавил оборону столицы. Он заказал у городских кузнецов огромную широкую цепь, которая блокировала кораблям Станниса Баратеона выход из Гавани, и согласовал использование дикого огня, чем не гордился. Тогда Ланнистер сделал немало для победы, но его племянник-король, конечно же, предпочел проигнорировать этот факт и ничего не давать карлику взамен. Идею с ловушкой королева запомнила. После долгих разговоров Дейнерис полночи не могла уснуть. Перед рассветом девушка сдалась и решила пойти на террасу, она хотела укрыться от слуг и утренних забот здесь. Обычно у неё получалось избежать таким образом встреч с людьми: здесь редко кто бывал. Если прислуга и присутствовала, то при виде королевы сразу же ретировались. «С внезапным появлением Деймона Таргариена уже вряд ли что-то будет прежним, » — подумала девушка. Смирившись со своей новой компанией, Дейнерис приблизилась к родственнику и так же облокотилась на мраморное ограждение. Они пропустили часть нелепых приветствий. Около получаса Таргариены говорили о каких-то глупостях, которые были абсолютно бесполезными и не давали ничего важного. Не давали ничего, кроме странного состояния спокойствия, что, как отметила королева, и являлось ценностью. Сначала она не знала, о чем говорить с принцем, как себя вести. При виде родственника, ей хотелось уменьшиться в размере или сделаться невидимой. Она не боялась его, просто не привыкла вести приятную беседу, что постепенно у них складывалась, с мужчиной из своей семьи. Очевидно, изменения в поведении кхалиси проявлялись при общении с Деймоном из-за влияния брата в детстве. Она бы не хотела, чтобы так было всегда. — Я не понимаю, как ты можешь доверять карлику, — принц все же решил затронуть эту тему. — Он ведь Ланнистер. Его отец предательством захватил столицу, его брат убил твоего отца, а сестра и вовсе стала женой узурпатора, убившего твоего брата. Это я ещё молчу о его предках. Обычно королева спокойно воспринимает критику своих решений, готова выслушать просьбы и претензии, но не сейчас. Она не собиралась слушать претензии от человека, которого едва знала. — Мои предки и родственники тоже совершали ужасные поступки, Деймон, — бесстрастно ответила кхалиси, взглянув на принца. — Не то чтобы их поступки были столь ужасными… — Дени подняла бровь в знак несогласия. Деймон улыбнулся и продолжил: — Намёк понят, но не забывай, что мы — истинные короли. И не существовало бы всего этого балагана, происходящего сейчас, если бы не его семейка с Утеса Кастерли. — Как не было бы Танца, если бы не семейка со Староместа? — она тоже могла неприятно колоть и задевать, пусть поймет это сейчас. Деймон прищурился. — Понимаю твоё беспокойство по поводу Тириона. Я сама приняла его нелегко, уж поверь мне, но он всегда держал лицо. Если мы будем судить всех по деяниям семьи, то не останется ни одного достойного человека. Он отцепил острый шип на розе. И ещё один. — Надеюсь, ты не ошиблась в нем. Но если я замечу хоть намек на предательство, то будь уверена, его большая голова будет отсечена от тела моим мечом, — задумчиво и одновременно с этим твердо произнес он, не глядя на девушку. Внутри неё разлилось тепло, хоть она и старалась этому препятствовать, но стало приятно. Еще ни один мужчина из её семьи не говорил так. Конечно, она знала лишь Визериса, который сделал достаточно для того, чтобы она относилась к Деймону с опасением, но это не меняет сути. Любое её предложение о мире, подарки, добрые слова, оказанное внимание воспринималось братом в штыки. Дейнерис всегда старалась быть хорошей, оправдывать ожидания, не перечить, терпеть нежелательное внимание со стороны Визериса и вспышки его гнева, иногда сопровождавшиеся рукоприкладством. Но у любого терпения есть предел. Он никогда не пытался защитить ее. Да, он говорил так, но, по сути, эту работу за него выполняли другие люди. Он же тащил Дени на себе в качестве мертвого груза, который с радостью отбросил бы куда подальше, не будь она дорогой обменной монетой. Да, Деймон — та ещё заноза в заднице. Если честно, королева понятия не имела, как у Рейниры получалось годами терпеть его выходки… Она понимала, что произошедшее на ужине — ещё цветочки по сравнению с тем, что может произойти, если по-настоящему разозлить принца. Всё детство и юность Дейнерис ощущала давление, находясь рядом с братом. Было весьма странно осознавать, что она не чувствует того же напряжения и дискомфорта возле одного из самых опасных представителей своего рода. Удивительно было слышать от Деймона обещания защиты, но, вероятно, она сможет привыкнуть к этому. Возможно, всё не так уж и плохо. Дени промолчала и, немного улыбнувшись, отвернулась от лица Деймона к красному солнцу, которое постепенно окрашивало все небо в розовый цвет.