Вспышка

      — Ну что, сегодня отмечаем твою победу? — спросил принц, располагаясь на диване в их с Рейнирой покоях.       Он настойчиво потянул стоявшую над ним девушку к себе на бедра, ухватившись за складки её платья. Принцесса довольно уселась сверху, обняв его за плечи. Деймон задумчиво начал медленно поглаживать её талию, иногда спускаясь на ягодицы и поднимаясь обратно. Рейнира расслабленно улыбнулась и удобно устроилась у него на груди.       Знакомство с детьми Дейнерис прошло удивительно хорошо.       Наследница обмолвилась, что не помнила, когда в последний раз Дрогон был настолько податлив. Конечно, она не отрицала того, что это могло быть из-за его заинтересованности. Он был умным и любопытным драконом, поэтому и уделил внимание её родственникам. Все-таки не каждый день Дрогон встречал людей настолько безумных, что они готовы были подойти к нему по собственной воле (людей, которые к тому же имели платиновые волосы и фиалковые глаза, как у Матери драконов).       Под конец встречи Рейнира осмелела настолько, что даже не смутилась, когда Рейгаль и Визерион с напором приблизились к ней. Она, немного пошатнувшись, лишь улыбнулась зеленому и кремовому носам, утыкающимся в её шею и живот. Принцесса ворковала с ними на родном языке, без страха прикасалась к их теплой чешуе и рассматривала их морды. Она гладила драконов по чувствительному местечку под широкими челюстями (такие были у всех зверей, нужно было лишь найти) и обрадовалась, когда услышала громкий довольный рокот золотого Визериона.       Когда королева упомянула о том, что летает на спине Дрогона без седла, каких-либо привязей и узд, Таргариены посмотрели на нее, как на умалишенную. Только Неведомый знает, как она там удерживалась… Принцесса не хотела знать, на чем наследница там сидит, но невольно все же покосилась на шипастую шею и спину Дрогона.       Нужно будет попросить Вариса отыскать искусного кузнеца, который сможет выполнить сложный и важный заказ. Принцесса надеется, что у Паука ещё остались друзья в Вестеросе, способные взяться за эту работу.       Конечно, с чертежом и мерками будут определенные проблемы, но плавание будет долгим, и Рейнира уверена, что времени на выполнение заказа будет предостаточно. Седла ломались редко, но они могли быстро изнашиваться из-за, языков пламени, постоянно окружающих драконов, или плохой погоды, поэтому и нужно иметь пару-тройку замен в запасе. Узды и веревки имели свойство быстро рваться и пропадать. Цепи для закрепления наездника в седле тоже не помешают.       Об этом и думала Рейнира, пока прижималась к груди Деймона. В спокойной тишине, Таргариены просидели до того момента, пока принцесса чуть не отодвинулась и не перевела взгляд на напряженное лицо мужа, неторопливо перебирающего её косы. Тогда Рейнира мягко очертила его острый подбородок и скулы, оставила быстрый поцелуй в уголке его губ в попытке снять беспокойство, хотя знала, что это не поможет. Ничто не поможет, пока они не поговорят.       И она решилась начать.       — Pōnta henujagon se tubis tolī hemtubis.       Этот разговор должен был начаться когда-то. Принц понимал, что они и так затянули, но ему не хотелось приступать первым. Благо, Рейнира часто была гораздо мудрее своего дяди и смелее в некоторых случаях (как и сейчас).       — Rȳ bisa paktot kessa sagon qopsa naejot ēdrugon hemtubis. Tolvys kessa sagon jenigon, derēbagon pōja ra, — он попытался отшутиться, но вышло плохо. Принц все ещё продолжал наблюдать за тем, как серебро и золото её волос скользили между его пальцев.       — Посмотри на меня, — она привлекла к себе внимание. Он обременённо вздохнул и только сильнее обхватил её талию, не давая желаемого. — Мы должны помочь Дейнерис, должны поехать с ней. Мы никогда не обсуждали продолжение нашего участия в Вестеросе, но я и не думала, что это может быть проблемой.       — Все те годы, пока нас не было, она прекрасно справлялась самостоятельно, — буркнул мужчина. — Самое лучшее, что можно сделать для ребенка, — отпустить его в свободное плавание.       Двусмысленные фразы мужа сейчас были совершенно некстати. Рейнира недовольно покосилась на него исподлобья.       — Да, но теперь мы здесь. Мы — семья Дени, её кровь. Все ожидают, что мы поедем, — произнесла девушка, погладив его по щеке.       — Они могут писать нам или прилетать иногда, чтобы посоветоваться, — он выводил узоры на её коже, вторя тем, что были на платье.       Рейнира фыркнула, закатив глаза, после чего слезла с его коленей и расположилась рядом. Принц покручивал свой серебряный перстень на мизинце, упорно избегая взгляда девушки.       — Почему ты не хочешь уезжать? — прошептала она.       — Ради чего? — пусто спросил принц. Это крайне возмутило Рейниру.       — Ради нашей семьи, конечно! Мы можем исправить то, что натворили неверными решениями в прошлом.       — Мы ничего не творили, — холодно отрезал он. Поэтому Деймон и не хотел начинать этот разговор, ведь знал, что их с женой позиции были противоположны. — Ты была названной наследницей престола. Потом Зеленые пленили твоего отца, воспользовавшись его слепотой и слабостью, и украли у тебя право, данное тебе с рождения.       — С этим я не спорю, но…       — Это не наша битва, — медленно выделяя каждое слово, сказал принц. Он впился в принцессу едким взглядом. — Это не наша война. В своей мы уже проиграли. Если Богам так нужно, чтобы мы лично участвовали в боевых действиях, то я жду от них знаков, чтобы понять это!       — Сегодняшнего тебе не хватило? — девушка имела в виду Дрогона, крайне похожего на Солнечного Огня. Когда принц рассказал о старой кладке драконьих яиц, которые были украдены у их семьи, Рейнира многое для себя прояснила.       Деймон смолчал. Он был очень напряжен: скулы его стали острыми, а взгляд не сулил ничего хорошего. Любой бы побоялся трогать его в таком состоянии. Любой, кроме Рейниры. Несмотря на его протесты, она мягким движением разгладила его нахмуренный лоб и прошлась пальцами по шраму на подбородке.       — Это наш долг, — продолжила она.       — Мы уже выполнили наш долг, — он повысил тон, что редко делает, когда дело касается её. — Я не собираюсь снова терять тебя из-за этого чертового кровавого стула, Рейнира!       — Ты и не потеряешь, — она чутко посмотрела на него.       — Откуда ты знаешь? Ты не можешь все контролировать!       — Как и ты, — она попыталась взять Деймона за руку, но он оттолкнул её.       — Все это слишком опасно, — он отрицательно покачал головой. — Если мы поедем, то сразу же станем игроками. Тебя могут отравить, зарезать, повесить, заколоть, нанять наемника, чтобы тот принес твою голову прямиком в Красный Замок. Мы и не заметим, как придём к тому, с чего начали. Все месяцы этой новой жизни я каждую чертову ночь вижу то, как тебя убивают, а я стою рядом и никак не могу повлиять на это. Ты знаешь об этом. Ты знаешь, но просишь меня добровольно подписать нам смертный приговор?       Он был резок и холоден. Всегда был таким, когда хотел показаться козлом. К сожалению принца, Рейнира знала его слишком хорошо, чтобы реагировать так, как ему хотелось бы. Ему хотелось, чтобы она с ним согласилась, чтобы повиновалась его гневу и доводам. Но этого не будет.       — Ты ведь никогда не думал об этом раньше, да? — принцесса покачала головой и горько усмехнулась. — Мы ведь уже в Игре, и нам опасно везде. Когда все уедут, то в Миэрине нам будет даже опаснее. Если люди узнают, что на земле существуют ещё два Таргариена, а они, без сомнения, узнают, то без союзников по эту сторону моря нам конец. У нас нет драконов, людей и армии, убить нас на расстоянии будет гораздо проще, — она снова выдержала тяжёлый взгляд мужчины. — Почему ты так печёшься обо…       — Я почти на год покинул тебя, чтобы исполнить долг перед нашей семьей, перед тобой, перед Люцерисом и другими детьми. По твоему приказу я сделал это, — во взгляде его была лишь боль. — Ты отослала меня подальше, и я больше не мог быть рядом! Я принял участие, полностью вовлёкся в войну и расплатился жизнью за это. Понравился тебе исход событий?       Принцессе было больно такое слышать. Как он мог подумать, что её устраивало, то, в каком аду они оказались?       Ей было тяжело смотреть на него такого, холодного и резкого, возмущенного её просьбой. Она знала, что Деймон боится, и знала, что он никогда в этом не признается. Он старался побольнее задеть Рейниру, чтобы вразумить — такую тактику он использовал всегда. И никогда муж не понимал, что она ошибочна.       Когда посреди ночи Деймон кричит во сне, а его сердце стучит нечеловечески быстро, Рейнира обнимает его, гладит по горячей голове, убирая с лица взмокшие от пота волосы, пока его состояние снова не станет нормальным, дыхание не выровняется, и она снова не услышит его размеренное сопение.       Да, Рейнира видела самые жестокие моменты войны и часто была их инициатором, но Деймон… Он участвовал в сражениях, которых за год было предостаточно. Кровь, ужас, вопли, пламя и разрушения всю жизнь были его стихией, принц всегда чувствовал там себя настолько комфортно, насколько это было возможно. Деймон постоянно ходил по краю лезвия. Однако у любого острия есть конец, а на равновесие может повлиять что угодно… Однажды даже он упал, даже его то безумие поглотило целиком и полностью.       Принцесса знала, что слишком многого просит от него, но они не могут оставить Дейнерис. Она ведь только успела обрести семью. Покинуть её было бы слишком несправедливо со стороны Таргариенов.       — Погоди… — она хотела взять небольшую паузу, но Деймон не позволил.       — Нет, — он остановил её трясущимся указательным пальцем руки. — Война превратила нас в чудовищ. Сейчас я не чувствую отвращения к каждому своему действию, шагу или каждому принятому решению. Я рад, что мы снова прежние, что нам не нужно быть теми версиями себя. Если эта жизнь — наш второй шанс на лучшую судьбу, то я не собираюсь его упускать. И ты тоже. Ты тоже не собираешься этого делать.       Рейнира сомневалась, что когда-либо слышала, чтобы он был настолько откровенен с ней.       — Я люблю тебя, Деймон, — нужно было напомнить ему это, ведь они слишком редко говорят друг другу эти слова.       Принц ядовито рассмеялся и покачал головой. Она придвинулась к нему, снова пыталась его успокоить, но Деймон уклонился, вновь одарив жену предостерегающим взглядом, который она, конечно же, не приняла к сведению. Снова он оттолкнул её, и уставился в пол, опираясь локтями на колени.       — Я люблю тебя, — принцесса положила руку ему на плечо, но муж лишь продолжил горько усмехаться. — Как я уже сказала, правда в том, что нам будет опасно везде, пока Дени не сядет на трон. Я прошу тебя уехать. Прошу, как Лейна просила когда-то…       — Не делай этого, — мужчина был на грани, вновь грозно взглянув на принцессу. Его глаза, уже и так на порядок влажнее обычного, вдруг потемнели. — Она — не ты.       Вот черт, Рейнира действительно разозлила его.       — Я знаю, ты любил её, — девушка все же продолжила. — Если бы ты женился на ком-то другом, то я бы ревновала до смерти каждый божий день.       — Да, я любил её. Но это другое, даже не сравнивай, — отрезал он, явно не желая говорить об этом.       Она смахнула одинокую слезу, все же выбившуюся из глаз, с его щеки, зная, что следующей не будет. Деймон, на удивление, не оттолкнул её.       — У нас появился второй шанс, — принцесса продолжила спокойным тоном. — Шанс на то, чтобы исправить все наши ошибки, шанс на новую жизнь. Мы должны прожить её достойно: не за Узким морем, избегая проблем, а в нашем доме, — рука принцессы спустилась на шрамы от ожогов на его шее. — Мы должны это сделать. Возможно, наши усилия дадут плоды, и у нас наконец будет то, чего мы всегда желали.       — А если нет? — спустя несколько мгновений тишины спросил он. — Если все это будет напрасно, и мы…       — Ты будешь защищать меня точно также, как я буду защищать тебя. Ты не потеряешь меня снова, ровно, как и я тебя. — уверенно прервала его девушка. — Это не является моим желанием.       Воцарилась долгая тишина.       Деймон уставился в пол, продолжив задумчиво покручивать свой большой серебряный перстень на мизинце с нечитаемым выражением лица. Принцесса лишь беспокойно глядела на мужа, не убирая руки с его плеча. Рейнира решила, что это последний раз, когда он испытывал такие противоречивые чувства и боль из-за нее.       Когда он умерил свой пыл, то хрипло продолжил, откинувшись на спинку дивана:       — В таком случае, что является твоим желанием?       Рейнира немного растерялась от такого вопроса, но через некоторое время ответила:       — Я хочу, чтобы в будущем наши дети росли в безопасности в столице или на Драконьем Камне, которые освободим для них мы. Я хочу видеть, как они взрослеют в родных стенах, как их портреты заполнят галерею на Камне или в тронном зале Красного Замка, как они будут любимы нашим народом. Я хочу вернуться домой. В наш с тобой дом.       — Ты всегда была моим домом, а не Красный Замок или Драконий Камень, — серьезно произнес Деймон, найдя её глаза. Принцесса опешила, а её сердце защемило от того, насколько он был честен и искренен. — Это все?       — Нет, — конечно, это было не все… Мужчина немного пожалел, что спросил. Рейнира добавила: — Как только мы прибудем на Драконий Камень, то обновим там наши клятвы. Я уже просила тебя об этом однажды, сейчас прошу снова, — Деймон вскинул брови и впервые за весь разговор без яда усмехнулся.       — Да уж… Слишком много просьб для одного дня, на мой вкус, — с усталым вздохом протянул принц, наконец сжав её руку в ответ. Девушка просияла, когда заметила, что в его взгляде окончательно пропала злость. — Вообще-то я уже просил твоей руки здесь.       — Однако мы все ещё не провели церемонию, — бесстрастно произнесла принцесса. Он хмыкнул.       — Я думал, ты хочешь грандиозную королевскую свадьбу, которой у нас не было.       — Её мы проведем как раз после того, как выиграем войну, — она напомнила, что отступать не собиралась.       Деймон вновь тяжело вздохнул. Все же его жена — невозможная женщина. Нервов не наберешься… Недолго он изучал мраморный потолок, после чего перевел на взор на Рейниру.       — Мы точно не можем сделать этого в Миэрине? — он пытался не поддаваться.       — Если я вольна выбирать, то скажу, что город рабов — не самое подходящее место для свадьбы.       — Бывший город рабов, который, к слову, освободила наша наследница. Еще у неё три взрослых дракона, огромное войско, заключенный союз с Грейджоями и…       Если бы упрямство было человеком, то Рейнира Таргариен стала бы его воплощением. Но вторым кандидатом на это место определенно был её дорогой муж, который всегда стоял на своем и отступал только в исключительных случаях. К сожалению Деймона, этим единственным исключением неизменно оставалась его милая жена.       — … И надежные советники рядом, которых мы лично уже проверили… — она сузила глаза на его препирательства. — Признавайся, ты ведь завела весь этот чудовищный разговор лишь для того, чтобы обозначить, что хочешь взять меня в мужья у нас на родине? Так и скажи.       — Деймон, я серьезно! — Рейнира пихнула мужа локтем в бок, чем вызвала его гортанных смех.       — Ладно-ладно… Но я спрошу ещё раз. Ты точно уверена, что хочешь поехать? — он вновь загреб принцессу в охапку своих рук, и усадил обратно к себе на колени. Она серьезно кивнула, немного поерзав на бедрах мужа, чтобы удобнее устроиться. — Тогда учти, что если к тебе приблизится хоть кто-то, кого я не знаю, то я убью его быстро. Он и опомниться не успеет.       — В таком случае скажу моим фрейлинам быть осторожнее, — принц одобрительно кивнул, водя большим пальцем по её щеке.       — Я надеюсь, что в скором времени нас станет больше, — естественно, он имел в виду, что это будет после окончания войны. Деймон погладил низ живота жены, отчего её сердце одновременно сделало пару кульбитов и разбилось несколько раз.       — Ты стал сентиментальным, дядя, — насмешливо произнесла она, пытаясь скрыть нежность в голосе.       — Это все возраст, дорогая. Все-таки две сотни лет — тяжелый труд.       Однако принцесса не позволила ему так быстро вновь закрыться.       — Ты правда готов пойти на это? — Рейнира немного отодвинулась от его груди, заглядывая в его пурпурные глаза. — Мы едем домой?       — Mirros ñuha dāria kessa epagon. — негромко прошептал он ей на ухо.       Рейнира окончательно растаяла. И не важно, что она уже давно не была никакой королевой и никогда не станет ей вновь. Такое отношение мужа все ещё слишком много значит для нее. Принцесса знала, что если попросит, то Деймон принесёт ей на блюдце весь мир. Жаль, что он никогда в должной степени не поймет, насколько сильно она ему благодарна.

***

      Базар Миэрина оживал, когда приходил караван, прошедший через весь Эссос от Браавоса до И-Ти или от Асшая до Волантиса. Караваны редко оставались в городе надолго: обычно они задерживались на день, чтобы продать добытое, обменять или купить новые диковинные изделия, напоить и накормить коней. После этого они вновь отправлялись в путь, оставляя после себя облака пыли от копыт лошадей. Нельзя было заранее сказать, какие сокровища завезут, но сегодня среди купцов и торговцев просто обязан был оказаться тот, кого принцесса разыскивала уже несколько месяцев. Днем Варис намекнул, что ей стоит наведаться на базар и попытать удачу.       — Ты уверена, что мы правильно используем наше время? — чуть громче обычного спросил принц у жены, перекрикивая гул улицы.       Деймон после разговора на удивление быстро вернулся в поистине приятное расположение духа. К идее Рейниры он отнесся скептично, но не мог не помочь. Он осмотрелся по сторонам, нахмурившись при виде сотни лавок и телег, переполненных доверху всякими безделушками. Сколько же они здесь проторчат?.. Принц не отрицал, что тут могут быть и ценные вещи, но ни одна из них не может стоить того времени, которое у них оставалось, чтобы придумать, как задобрить их наследницу. У Дейнерис было немало драгоценностей в казне, и она уж точно могла прожить без ещё одной красивой вещицы.       — Ты сам вызвался пойти со мной, — напомнила девушка мужу, одарив его угрюмым взглядом. — Так что не ной, а помогай искать!       Он поднял обе руки перед собой в примирительном жесте. «Какие мы властные…» — пронеслось в голове у принца, когда он с веселой ухмылкой на лице продолжил изучать прилавок с причудливыми зеркалами, примеряя в руке то одно, то другое. Рейнира хотела было ему сказать, что они пришли сюда не за этим, но лишь закатила глаза и приступила к делу. Девушка поочередно спрашивала у торговцев, не знают ли они некоего купца Модро и не имеется ли у них в запасах одной вещицы, волнующей её драконье сердце.       Помимо своих обычных обязанностей и помощи королеве, Рейнира занималась одним важным делом, не терпящего отлагательств.       Она начала свое маленькое расследование, ещё до появления в Миэрине. Девушка сначала не воспринимала свою идею всерьез, но решила, что обязана хотя бы попробовать навести нужные справки. Конечно, Рейнира не испытывала энтузиазма, занимаясь выискиванием нужной информации между тысяч строк старинных свитков, но это все, чем она располагала. Попутчица принцессы тогда отвечала на все вопросы загадками и двусмысленными фразами, чем только сильнее путала девушку.       Первый месяц при дворе Рейнира скрывала свое занятие от советников, лишь обращалась к ним с просьбами помочь найти дополнительный фолиант или более новую книгу. Позже, когда девушка начала интересоваться купцами и торговцами, их местонахождением, приближенные королевы начали задавать встречные вопросы, но принцесса хранила молчание и отвечала только пожатием плеч, соскальзывая с темы разговора. Она не хотела, чтобы кто-то знал.       Однако дело все же раскрылось, когда Тирион пару месяцев назад застал Рейниру, уснувшую за столом в куче бумаг в читальном зале.       Чтобы не разбудить принцессу, карлик подкрался к ней и пробежался глазами по её черновикам и наброскам, валяющихся рядом в высоких стопках бумаги. Бес изучал рисунки, негромко шелестел свитками, чтобы наконец понять мотивы и цель девушки. Ланнистер искренне хотел помочь, но его раздражало незнание правды. Когда он понял, что искала Рейнира, глаза его расширились, он громко охнул от удивления, чем тут же разбудил спящую. Она тогда хотела прибить мужчину первой попавшейся острой вещью. Благо, никаких мечей рядом не оказалось, но Тирион все же получил кипой бумаг по своим маленьким, не умеющим держать себя в узде, рукам.       Да, Ланнистер выстоял в битве при Черноводной и перед мечом, что оставил ему уродливый шрам на все лицо, но он абсолютно точно не был уверен, выдержит ли гнев драконьей принцессы.       Он знал, что древние валирийцы расположили к себе драконов хитростью — задабриванием с помощью овец и использованием волшебных рогов. У Тириона поблизости тоже находился дракон, злющий и мстительный. Только этот зверь, в отличие от трех сыновей королевы, более кровожадных и безжалостных, любил новую полезную информацию и искренние извинения. С последним у мужчины проблем не имелось, но вот с первым…       Рейнира искала корону. Корону её прадеда, отца и принадлежавшую когда-то ей самой. Ту самую, которую при побеге из столицы по глупости она отдала в руки торговцам. Спустя столько времени принцессе все ещё тоскливо за этот поступок, поэтому она хотела приложить для поисков как можно больше усилий, чтобы исправить свою ошибку.       Если драконы Дейнерис вылупились спустя сотни лет с момента последних вымерших, то Рейнира хотела найти другую семейную реликвию. Именно этим на протяжении четырех месяцев и занималась принцесса — изучением вопроса о местонахождении короны Старого Короля Джейхейриса.       Рейнира простила карлика через несколько дней, когда он притащил ей (в паре с евнухом) высокий сундук золотых, серебряных, полудрагоценных изделий, которые можно было использовать как плату или обменную монету за корону, и сундук ещё больше, заполненный более новыми бумагами. Она не хотела спрашивать, где Ланнистер добыл последнее. Тогда девушка смягчилась, но строго запретила что-либо докладывать наследнице.       Она планировала подарить корону кхалиси, но об этом девушка решила не упоминать, ведь знала о склонности обоих советников к двусмысленным намекам и сплетням. Когда явился дорогой муж принцессы, то сразу узнал о её намерениях, но в исканиях помогал редко.       Девушка постоянно натыкалась на уже мертвых людей, о которых не было никакой подробной информации, воров, жуликов и шарлатанов, с ними принцесса даже встречалась однажды. Долгое время не было ни одной зацепки, ни одной вести, и она даже подумывала написать письмо в Золотой банк Браавоса, когда совершенно отчаялась.       Около месяца назад Варис нашел упоминание о некоем Модро. Евнух настаивал на том, чтобы она занялась именно этим именем. Но Рейниру насторажило, что Варис не объяснил, откуда взял это имя. Почему информация о мужчине пришла в непонятном письме, написанном знакомым почерком? Отчего Паук был уверен, что это письмо не являлось очередной пустой зацепкой? Варис, по своему обыкновению, мило улыбнулся, не ответив ни на один из вопросов принцессы, поклонился и вышел из её покоев. Когда-нибудь он получит за свое умалчивание…       После настояния советника Рейнира стала выезжать на базары, но в окружении охраны и доверенных лиц, все время тормозящих её поиски, она не могла добиться откровенности торговцев. Однажды в руки попало что-то очень похожее. Когда она увидела тиару, то чуть ли не подпрыгнула на месте от радости. Но принцесса видела лишь то, что жаждала увидеть. Приглядевшись и подойдя поближе, она поняла, что вместо дракона на короне расположился лишь причудливый цветок с завитками, а заострения металла, плавно переходящие друг в друга, переплетались не мягко и неестественно.       Сейчас же, пробыв на площади около двух-трех часов, Таргариены сдались.       «Красавица, если бы я помнил каждое имя, которое слышал за свою жизнь, то уже или сошел бы с ума, или был бы очень близок к этому,» — уверял принцессу чуть ли не каждый купец. Торговцы не знали человека, о котором спрашивала Рейнира, после расспросов они только пытались продать ей свои изделия.       Она не знала, во сколько лавок заглянула, но была готова поспорить, что их было не меньше пятидесяти. А уж сколько товаров она отмела… Кожа рук принцессы стала очень чувствительной и ныла от постоянного перебирания острых уголков где-то необработанного металла или камня. Ноги её болели от неудобной обуви, не предназначенной для часовых расхаживаний по жаре.       Все эти побрякушки и драгоценности на каждом углу, их блеск и вид настолько приелись Деймону, что глаза его начинали путаться, сбивать с толку, а внимание рассеялось во все стороны. Помимо этого, перед взглядом принца мельтешили ещё и различные ткани, оружие, кожа, ремни, красочные узоры. Гам улиц смешивал все мысли и раздражал, а запах специй, духов и масел окончательно туманил бдительность. Еще он бы не отказался перекусить…       Словом, чтобы найти что-то на торгах, уже не имелось ни сил, ни возможности.       Солнце медленно опускалось за горизонт, окрашивая небо в красивый алый цвет. Где-то виднелись розовые и оранжевые облака, освещенные лучами заката. Принц ещё на первом часу пребывания на рынке утратил чувство времени и только сейчас понял, что незаметно для него наступил вечер. Как бы им с Рейнирой не опоздать во дворец…       — Расстроена? — немного устало спросил у жены Деймон.       Таргариены подошли к своим лошадям, доставшимся им в подарок от кхалиси. Дейнерис упоминала, что первым подарком её покойного мужа была светло-серая, почти белая кобыла Серебрянка, чье серебро гривы почти не отличалось от волос Дени. Она была гордой и неотразимой, как и её всадница, терпеливо помогала королеве обучаться верховой езде. Лошадь погибла в странствиях Дени по пустыне, но девушка, в память о ней, продолжала выбирать для передвижения себе только белых или светло серых коней.       Принцу кхалиси вверила черного мощного скакуна крепкого телосложения, что не уменьшало его грациозности. Хвост его, грива и щетки на ногах были чернее сажи, а темно-карие глаза при определенном освещении иногда отливали красным. Он был упрямым до ужаса, трудным и неутомимым. Однако Деймона он слушался, хоть и неохотно.       Рейнире же досталась кремовая кобыла с розоватым отливом и мягкой гривой. Она была резва и умна, легко привыкла к новой хозяйке и покладисто поддавалась командам. Когда супруги по пути на базар от Великой пирамиды устроили состязание на скорость, быстро выяснилось, что крепкий и суровый конь не всегда приходит к цели первым.       — Немного, но теперь я хотя бы знаю, что сделала всё, что могла, — печально вздохнула девушка.       Пока Деймон затягивал подпруги седел и поправлял узды, принцесса оглянулась на шумную улицу позади и грустно улыбнулась. Местные дети бегали сквозь огромное количество телег и людей, играя и балуясь на базаре, мужчины ругались за лучший товар, горланя на всю улицу. Женщины, стоявшие неподалеку от принцессы, заманивали в свои лавки, тряся перед лицами прохожих восточными тканями или разбрызгивая повсюду новые ароматы масел.       Когда они с Дени завоюют столицу и займут места в Малом Совете, Рейнира пообещала себе впредь уделять больше внимания маленькому народу — не знатным людям, обычным жителям Гавани. Она хотела позаботиться о сиротах, которых по прошествии двух веков меньше не стало, хотела улучшить улицы и снизить уровень бедности. В прошлый раз правление Рейниры было недолгим и омрачено военным временем, и сделать ей тогда особо ничего не удалось. Но теперь править будет не она, что даст больше времени на разработку новых законов и реформ, а также на исправление старых.       С такими мыслями она полукругом развернула свою кремовую кобылу и, взявшись за уздечку, в последний раз умиротворенно наблюдала за происходящим на площади. Все же принцесса будет немного скучать по Миэрину.       Нужно было побыстрее возвращаться в пирамиду, чтобы разобраться с Аароном. Они с Деймоном и так уже задержались в городе. Рейнира закинула ногу в седловое стремя, но её план нарушила показавшаяся из-за угла здания торговой улицы всадница в красных одеждах.       Алый капюшон скрывал лицо и волосы женщины, но принцесса и без того знала, кто под ним скрывается. Всадница была не одна. Человек в таких же багровых одеяниях показался следом, ведя своего жеребца аллюром. Челюсть Рейниры опустилась быстрее, чем она смогла это обдумать. Деймон же нахмурился, вышел чуть вперёд, увидев отдаленно знакомый образ.       Кинвара мягко спешилась и, оставив свою кобылу с мужчиной в начале базара, приблизилась к Таргариенам, одаривая их лучезарной улыбкой. В ней ничего не изменилось, разве что волосы стали чуть длиннее. Женщина кивнула принцессе, подняв свои густые темные брови, и перевела взгляд на мужчину рядом.       — Смотрю, вы добрались до Миэрина без нашей помощи, мой принц, — спросила жрица у Деймона, многозначительно поведя бровью. Уже первой фразой колдунья ввела его в заблуждение. — С красным жрецом со Ступеней вы бы в разы быстрее дошли до цели.       — Так это все же были вы… — вспомнив рассказы мужа о его путешествии, протянула принцесса. Жрица ничего не ответила, но её выдали игривые искорки, появившиеся в прозрачных серых глазах. — Не думала, что мы ещё встретимся, Кинвара.       — Вчера — это часть истории, завтра — это тайна, а сегодня — подарок судьбы. Жизнь непредсказуема, так кто же знает, что может произойти в будущем? — женщина пожала плечами.       — Ты говорила, что знаешь многое, — ответила Рейнира.       Это правда было так. Кинвара видела разные варианты развития событий будущего и прошлого, она получала их по милости её Владыки из языков пламени любого разведенного огня. Сейчас же она вернулась, чтобы чуть поправить настоящее по наводке Вариса и просьбе сопровождавшего её жреца. Таким она тоже иногда могла заняться от скуки, но принцессе искренне хотела помочь. Жрица достала из-за спины алый шелковый мешочек и протянула его Рейнире. Девушка сомневалась, но через несколько мгновений приняла его, проигнорировав скептический взгляд мужа.       — Модро встретил меня в Волантисе, где передал мне это, но он все же решил сопроводить меня обратно до драконьей королевы. Если бы ваш принц пошёл с нами с самого начала, то в разы упростил бы нам задачу… — укоризненно протянула женщина, переведя взгляд на нахмуренного Деймона.       «Модро? Но откуда же Варис… Вот ведь старый гад!» — подумала принцесса. До неё быстро дошло, что Паук, по всей видимости, провернул все это у неё за спиной. Когда Рейнира сопоставила, что скрывает красная ткань, она опешила. Там был ещё один знак в пользу возвращения домой в копилку её скептически настроенного мужа.       Рейнира не осмеливалась заглянуть в сверток, приятно покалывающий её руки. Деймон пребывал в напряженном молчании, подозрительно косясь на женщину в красном. Кинвара, аккуратно взяла принцессу за запястье, после чего обеспокоенно взглянула на неё. Беззаботность и легкость на её лице резко исчезли, сменившись волнением и серьезностью.       — Когда снег будет щекотать твои разгоряченные щёки, а родное золото будет нести тебя против ветров над облаками на окраине мира, остерегайся морского чудовища, притаившегося в ночи, — негромко произнесла жрица, не отрывая глаз от опешившей девушки. — Зима почти наступила, Рейнира. А когда она близко — стоит быть дружными с её покровителями.       Принцесса нахмурилась. Она не знала, было ли то, что произнесла Кинвара, предсказанием, пророчеством или просто добрым жестом, но ей определенно точно нужно будет разобраться в этом.       — Береги её, принц, — обратилась Кинвара к Деймону.       Напоследок она ободряюще сжала предплечье Рейниры, оглядела напряженное лицо мужчины рядом, после чего привычно миловидно улыбнулась и попрощалась с парой. Принцесса растерянно смотрела вслед удаляющейся женщине. Понемногу чувства возвращались к ней, и через пару мгновений девушка тряхнула головой, выходя из странного состояния. Деймон спросил, не сделала ли жрица с ней чего плохого, но Рейнира лишь мотнула головой, провожая задумчивым взглядом пару алых силуэтов.       Она бы хотела встретить Кинвару снова, хотела бы чуть дольше поговорить с ней. Девушка знала, что они ещё встретятся. Однако у Рейниры было странное предчувствие о том, что, когда это произойдет вновь, обстоятельства встречи ей несильно понравятся.       Когда Кинвара с Модро окончательно скрылись в толпе людей, принцесса вспомнила о мешке в своих руках и развернула алую ткань.

***

      Тирион перевёл взгляд на вид за проёмами в стене пирамиды, наблюдая за тем, как желто-оранжевый цвет неба начал сменяться в некоторых местах насыщенным сиреневым, но где-то все ещё проскальзывал алый. Он любил закаты. Бес немного отвлекся на происходящее за стенами дворца, когда с мужчиной напротив все стало ясно.       Только что они с королевой и Варисом выслушали последнего миэринского просителя. Завтра в пирамиде будет царить хаос: в спешке будет доделываться все, что откладывалось на крайний момент; кто-то что-то обязательно сломает или испортит — нужно будет переделывать в сжатые сроки; драконы, конечно же, решат показать характер и сжечь то, что категорически запрещено портить. А на следующий день — они отплывают от солнечных берегов Миэрина к хмурым водам Драконьего Камня, поэтому времени на просьбы малого народа выделить не удастся.       Этим последним просителем стал гладиатор, которому по ошибке забыли выдать жалованье за победу в недавних боях. Благо, вопрос решился тихо и быстро, без затруднений и скандалов. Аудиенция и без того задержалась на несколько часов, поэтому оставаться в тронном зале ещё больше никому не хотелось.       Когда боец скрылся за могучими мраморными дверьми, в унисон с утомлённым вздохом Тириона послышалось ещё несколько таких же. Он расплылся в облегчённой улыбке и с негромким хлопком сложил руки в замок перед собой.       Это и впрямь был последний проситель… Уму непостижимо.       — Мы закончили? — спросила Дейнерис, с надеждой в голосе. Карлик кивнул ей, на что та радостно улыбнулась. — Признаться честно, я немного беспокоюсь.       Девушка за сегодня окончательно вымоталась, но сейчас была слишком довольна проделанной работой, чтобы раздражаться от усталости. Ланнистер заметил, что королева последнее время была сама не своя, но мало что мог с этим поделать. Волнение её с каждым часом нарастало, конечно, он не мог винить её, но все же надо было взбодриться: не дело с таким настроем завоевывать столицу.       Все это очень волнительно. Его самого вполне устраивала перспектива находиться от своей сестры на расстоянии в несколько морей, чего уж говорить о королеве. Конечно, Дейнерис желала поскорее вернуть то, что по праву принадлежит её роду и ей, в частности, но расставаться со здешним относительным спокойствием было не особо приятно. Дальше их ждала одна сплошная неизвестность. Бес хотел утешить кхалиси, сказать, что даже он переживает за несколько дней до отъезда, но был перебит.       — Возможно, это из-за неявной позиции ваших родственников, ваша милость? — раздался голос вошедшего в зал младшего Нахариса.       «Это ещё что за неуместные вопросы?» — подумал Ланнистер. Он перевел взгляд на евнуха, стоявшего рядом, подозрительно странно переступившего с ноги на ногу. Чтобы Варис как-то выдал свою нервозность? Да быть того не может. Подняв бровь, Бес, снова посмотрел на королеву.       — Они вольны делать все, что посчитают нужным. Не вам их судить, — осадила наемника Дейнерис, после чего обратилась к карлику, избегая саднящее чувство неуверенности по поводу произнесенных слов в груди. — Тирион, как продвигаются дела с нашим отъездом? Все ли готово?       Он с удовольствием ответил. Рассказал о том, что завтра вечером лошадей погрузят в стойла на палубах, еда для них уже была подготовлена, о настрое дотракийцев, о состоянии парусов. Случайно Ланнистер обмолвился о странном желании (почти приказе) принца насчет Утеса Кастерли, а именно — об отмене осады.       Такими требованиями Деймон застал Ланнистера врасплох, чего нелегко было добиться… Но в момент сегодняшней дневной беседы принц был раздражен и озлоблен, поэтому карлик тешил себя надеждами на то, что тот передумает. Вдруг Таргариен наслушался чего-то или повздорил с принцессой? Принц часто перебарщивал со своей излишней амбициозностью в плане битв. Вдруг какая-то новая идея захлестнула его пылкий ум? В любом случае, всякое бывало, и именно поэтому они договорились повторно обсудить все завтра, на свежую голову.       Карлик уже пожалел о сказанном, потому что Дейнерис вмиг переменилась: черты лица её напряглись, а взгляд из расслабленного сделался резким и грозным. Давно Тирион от неё таких не получал… Он даже чуть выпрямил спину.       На другой стороне зала послышался ехидный хохот. Ланнистер впился раздраженным взглядом в наемника, стоявшего неподалеку от трона, слева у стены. Этому раздражению были причины. Мало того, что озвученная им новость была серьёзна (а он смел смеяться), так Аарон и вовсе в последнее время выводил карлика одним своим присутствием. Уж больно Нахарис стал неприятным и нервным. Была в нем какая-то нездоровая, отталкивающая черта, которую тяжело было выявить, но легко почувствовать.       — Что-то в речи лорда Ланнистера показалось вам смешным? — яростная реакция королевы не заставила себя ждать. Наёмник мотнул головой, не скрывая улыбку. — Быть может, тогда объяснитесь?       — Я ведь предупреждал вас, ваша светлость, — Дейнерис недоверчиво прищурилась, следя за тем, как мужчина подходит ближе. — Не считаете, что переиначивать план наступления на главный стратегический объект войны за два дня до отплытия в Вестерос — немного странно? Я говорил, но вы были настолько ослеплены счастьем от обретения семьи, что упустили из виду главное, — Тирион насторожился, и, пока выбирал, какой едкой фразой заткнуть Нахариса, тот успел продолжить. — Вы доверились незнакомцам. Все эти месяцы вы позволяли проникать родственникам во все сферы вторжения: доверили создание планов наступлений, пересчёт казны, тренировки вашей армии, просмотр чертежей боевых кораблей, даже поручили найти мейстера. По моему скромному мнению, в последнем вы не учли того, что умеющий исцелять в равной степени умеет и убивать.       Последняя фраза наемника убрала ироничные улыбки с лиц советников. И без того напряженное лицо Дейнерис стало почти каменным, а её острой линией спины сейчас, вероятно, можно было порезаться. Она ничего не ответила, лишь сглотнула ком в горле и моргнула несколько раз, глаза её неуверенно пробежались по лицам свиты.       — Следите за тем, что и про кого вы говорите, Аарон! — возмутился Тирион.       — Вы умный человек, Ланнистер, но и вполовину не так умны, как думаете, — усмехнулся наемник. — К тому же, по всей видимости, вы ещё и слепы.       — И при этом я всё равно намного умнее вас, — агрессивно выплюнул карлик. — Ваша Светлость, со зрением у меня и у вас все в порядке и… — он хотел обратиться к Кхалиси, но вновь был перебит. Это начинало бесить.       — Если не для подготовки к перехвату власти, то зачем ещё им было знакомиться с вашими драконами именно в тот день, когда принцу взбрело в голову поменять план осады Утеса? — спросил Аарон поддельно обеспокоенно.       Королева, как и её точка зрения, была слишком уязвима в последнее время, и Аарон выбрал весьма подходящий момент для своего заявления.       Кхалиси пыталась бежать от опасных мыслей, угнетающих и туманящих разум уже не первый день. У неё в голове медленно складывалась картина, которой все это время не хватало определенных деталей. В глазах Дейнерис отчетливо прослеживалась борьба, отражавшая состояние её представлений.       Сегодня днем вся троица её детей с интересом и подозрительным послушанием отнеслась к родственникам. Даже Дрогон! А он больше всех привязан к королеве и является самым упрямым из братьев. Сколько сил она вложила в то, чтобы её хоть немного слушались, для чего она должна была мучиться с воспитанием драконов все то время, что они подрастали? Чтобы увидеть, как Деймон за пару минут после знакомства успокаивает самого безудержного из них? Королева понимала, что ещё одна область её жизни начинает выходить из-под её контроля.       — Затем, что Рейнирой пообедал один из них, дурень, — Варис впервые встрял в разговор и наконец высказал свою позицию, чем заслужил мысленную благодарность Тириона. — Я думал, вы питаете к нашей принцессе весьма теплые чувства, Аарон. Как же вы можете подозревать её в таком бесчинстве?       Варис оценил настроение королевы. Глаза её были холодны и бесстрастны, что не предвещало ничего хорошего.       С каждой минутой ему становилось все сложнее держать язык за зубами, а письмо, хранящееся в одном из десятка карманов широкого рукава его платья, начинало больно обжигать мягкую кожу рук. Евнух все ещё выжидал момента. Он не мог показать свиток без Таргариенов, ведь тогда содержание его будет переиначено и может перестать иметь какую-либо ценность. С серьезными заявлениями лучше не спешить. Эддард Старк однажды пытался быстро организовать переворот в одиночку и не подумал о последствиях, что привело его к трагической гибели. Варис не желал повторения его ошибки.       Он лишь надеется, что Таргариены вскоре решат почтить их своим присутствием и придумают что-то стоящее, чтобы успокоить королеву. Неплохо выйдет, если красная жрица не лукавила насчет короны в их краткой переписке.       — Или потому, что они хотят быстрее оседлать их и направить себе в услужение, — озвучил вторую точку зрения Аарон, глядя на королеву. — Рейнира, возможно, и впрямь изначально хотела помочь, но её принц… Все, что он делал в жизни было ради трона. Деймон вполне мог её переубедить и настроить на то, что ей тоже нужна власть, — вкрадчиво продолжал Нахарис. — Еще недавно меня посетила мысль о том, что принцесса скоро может забеременеть. Как удобно, не правда ли? Быть единственным Таргариеном мужского пола, да ещё и с беременной женой в придачу. Такое предательство… Это бы окончательно выбило вас из колеи, и тогда они окончательно взяли бы все в свои руки.       — Да как вы можете говорить такие вещи?! — Тирион был резок. — Мы с Деймоном работали над планом осады Утеса не покладая рук! Рейнира же оказала огромную помощь в реставрации кораблей, управлении городом и внешней политике. В то время, как вы только тренировались с Безупречными и ходили по пирамиде с важным видом и задранным носом!       Дейнерис молчала, но её советник держать язык за зубами не собирался:       — Им ведь выгодно подготовить все для себя. А с драконами за Таргариенами бы пошли и ваши кровные дотракийцы, и войско Безупречных. Я на досуге кое-что почитал о политике Черных… Раньше они не церемонились с кровавыми поступками против родственников, — наемник был непреклонен в своих речах и игнорировании Ланнистера.       — Аарон, то, что вы наговорили здесь, уже тянет на десять измен. За это я самолично и не без удовольствия готов выкинуть вас за борт где-то между Летним и Узким морем, когда мы отчалим из Миэрина, — на плохо скрытое отвращение в голосе карлика наемник закатил глаза. — Почему вы ещё слушаете эту ересь, Дейнерис?       — Тирион, подождите, — хрипло произнесла кхалиси. Ей определенно точно нужен перерыв. — Нахарисы часто находились со мной… Мне нужно подумать.       — Но, ваше высочество, здесь не о чем думать! — без особого успеха пытался вразумить её карлик.       — Хоть один из них поклялся мне? — произнесла королева с отчаянием во взгляде и горечью в голосе. — Ни разу за все эти месяцы ни Рейнира, ни Деймон не преклонили колено.       Бес молчал. Ему нечего было возразить, ни один достойный аргумент не посетил его светлую большую голову.       Она права. Она права, ведь они не клялись. Они обещали, помогали, делали, советовали, командовали и распоряжались, но ни одно из колен Таргариенов не было преклонено перед их единственной наследницей. Казалось бы, Рейнира и Деймон — первые, кто должен понимать всю серьезность и важность такого жеста. И все равно они не сделали этого.       Вдруг Тириону вспомнилось, что Рейнира разыскивала корону Джейхейриса Миротворца, в чем он иногда помогал ей. Вспомнилось ему и то, что принцесса ни разу не упомянула, для чего, а главное, для кого она была предназначена. В желудке свело, а в горле отчего-то пересохло. Перед глазами промелькнул один из вариантов развития событий. Тот самый, где в тронном зале Деймон ухмыляется, пока врезается Темной Сестрой в живот Дейнерис, а Рейнира не без одобрения наблюдает за растекающейся по белому мрамору алой кровью их наследницы. Карлик тряхнул головой, гоня такие образы куда подальше.       Одна лишь мысль о том, что Таргариены хотели заполучить все старания себе… Нет, он не верит в это. И не поверит до последнего, пока лично не услышит признание в предательстве от них.       — Рейнира много раз упоминала о том, что трон ей не нужен, — решил хоть что-то возразить Тирион. — Не при этой жизни.       — И все же не преклонила колено, как и Деймон. Или у вас другие сведения? Они говорили об этом с вами? — Дени боролась со слезами, правда. Она ждала. Она все ещё надеялась услышать, что до неё просто не дошли откровения родственников, хваталась за последнюю возможность этого. Но советник предательски молчал.       — Нет, ваша светлость, — честно ответил Ланнистер, склонив голову. — О таком мне не известно.       Дейнерис прикрыла глаза. Душу обвила липкая и вязкая, мрачная пустота. Она поджала губы, отвернувшись от свиты, пока веки потрясывало то ли от злости, то ли от сдерживаемых слез.       Королева уверена, будь здесь сир Джорах, то она бы не вела себя таким образом. Они с Тирионом вразумили бы её. Мормонт бы рассказал ей историю из путешествия с принцем, он бы обязательно напомнил, зачем и почему Деймон прошел половину Эссоса (ради нее). Вероятно, голова Аарона с застывшей гримасой ужаса и испуга на ней уже лежала бы посреди тронного зала отдельно от тела за измену, о которой говорил Тирион. Но сир Джорах сегодня задерживался в порту, потому что хотел лично убедиться в том, что все готово к отплытию.       Нахарис насмешливо улыбнулся, наслаждаясь проделанной работой и полученным результатом. Он решил добавить ещё кое-что:       — Я разделяю ваши переживания, моя королева. Ваши родственники и впрямь не теряли времени, они очаровали всех ваших советников, даже нас с братом, — он хотел поставить под сомнение и верность свиты.       Это стало последней каплей для Дейнерис. Очаровали её советников? Кхалиси окинула неуверенным взглядом мужчин по правую руку от нее. Да, они определенно это сделали. То, как Тирион, обычно располагающий множеством вариантов развития событий, настаивал на их невиновности. Даже Варис поддержал её родственников, а он редко открыто высказывал свою позицию.       Евнух хотел бы возразить наемнику, да не мог. Он должен был признать, что драконье семейство слишком сильно привязало его к себе, что утром он недооценил предателя — язык его был подвешен.       Варису хотелось напомнить королеве, что из-за таких смелых и глупых речей, давящих на подозрительность и самолюбие королей, и начинаются всевозможные войны, узурпации и заговоры, которые впоследствии разрушают семьи и династии. Ему хотелось все исправить. Он знал, что может сделать это лишь одним словом, но его руки все ещё были скованы отсутствием Таргариенов в зале.       — Лорд Тирион, даже своим взглядом вы задеваете мою честь, — наемник разошелся настолько, что смел шутить.       — Я не задеваю вашу честь, Аарон. Я отрицаю само её наличие, — буркнул Ланнистер, не зная, куда бы спрятать свой гнев.       Неуютная тишина заполнила каждый уголок зала. Напряжение распространилось настолько, что находиться здесь стало крайне неприятно. Советникам хотелось побыстрее покинуть этот ярус пирамиды, чтобы избежать королевской ярости, но дозволение на это ещё не было отдано. Тирион, возмущенный вопиющей несправедливостью, глянул на улицу. Закатного солнца уже не было видно, и город накрыли ясные сумерки.       Пока Ланнистер мысленно подбирал способы, которые бы лучше всего подошли для убийства младшего Нахариса, а Дейнерис пыталась не вспылить и восстановить дыхание, послышался звук открывающейся каменной двери.       В сопровождении Даарио в зал вошли Таргариены, весело обсуждая что-то с ним. Рейнира бурно жестикулировала, рассказывая историю, что вызывало у наемника смех, а в её руке трясся алый мешочек, контрастирующий с белым мрамором пирамиды.       — Слава богам, — послышался облегченный вздох Вариса.       Евнух бесшумно, как умел, незамедлительно двинулся на противоположную сторону зала. Как только он подошел к троице, одарил их недовольным взглядом. Знали бы принц с принцессой, чего опоздание им стоило…       Рейнира, увлеченно беседуя с Даарио, не заметила, как подошел Паук, и продолжала свой рассказ. Однако Деймон заметил взгляд Вариса и быстро оценил обстановку. Увиденное его не обрадовало: Дейнерис поднялась с трона, источая свирепость и напряженность, справа от неё Тирион с сожалением смотрел на принца, а слева от королевы младший Нахарис победоносно ухмылялся.       — Могу я поинтересоваться, куда вы пропали сегодня? — сухо спросила Дейнерис, подняв подбородок.       Принцесса прервалась на полуслове и оглянулась на наследницу. Даарио, уяснивший, что его возлюбленная не в духе, кивнул Рейнире и поспешно ретировался, встав рядом с братом. Деймон, расположив руку у жены на пояснице, направил её вперед.       — Дорогая, нам нужно поговорить. Хотелось бы, чтобы здесь остались только мы втроем, — доброжелательно произнесла Рейнира с улыбкой на губах, увильнув от вопроса. Конечно, она поняла, что произошло что-то неприятное, но предпочла проигнорировать это.       — Останутся все присутствующие, — отрезала Дейнерис, начав спускаться по высокой лестнице. — Как прошёл вечер? Или на этот вопрос вы тоже предпочтете не отвечать?       Улыбка мгновенно пропала с лица принцессы, а Деймон напыщенно поднял брови. Ему все меньше нравился настрой наследницы, а предположительное желание прикончить Аарона, который, без сомнения, был зачинщиком конфликта, постепенно возрастало. Таргариены подошли к Дейнерис на расстояние вытянутой руки.       — Видимо, лучше вашего, ваша светлость, — весело произнес принц в попытке разрядить обстановку.       Ответной приятной реакции не последовало. Напротив него все ещё стояла враждебно настроенная наследница. Деймон закатил глаза. Что ж, его не нужно дважды просить о возвращении зубоскальства:       — Отлично, тогда сразу перейдем к делу. Чем тебя успели здесь расстроить так, что ты взъелась на нас, словно взбешенная виверна?       Взгляд Дейнерис стал тяжелее прежнего. Деймон, должно быть, впервые видел её настолько раздраженной. Рейнира пихнула локтем мужчину под ребра. По всей видимости, сегодня она отвечала за рассудительность в семье… Нужно было скорее покончить с разногласиями, ведь им ещё предстояло разобраться с проблемой, которая была намного серьезнее их недомолвок. Смирив мужа недовольным взглядом, принцесса спокойно произнесла:       — Дейнерис, — она протянула вперед сверток ткани. — Это наш подарок тебе.       Королева, сомневаясь, покосилась на мешок. Тирион обеспокоенно глянул на Вариса, на лице которого вновь застыла эта его довольная ухмылка. Карлик немного расслабился, но недовольно вздохнул, смирившись с тем, что вновь был не в курсе событий. Кхалиси все же решилась принять презент из рук принцессы, но сомнения от этого никуда не делись. Она почувствовала приятную мягкость шелка, и ахнула, когда достала скрытое содержимое.       Кхалиси перевела взгляд с золотого обруча, приятно холодившего пальцы, на родственников в недоумении. Деймон тепло ухмыльнулся ей и своим мыслям: они с Рейнирой все решили правильно. Он окончательно в этом убедился, когда наблюдал за тем, как очаровательная улыбка, наконец, появилась на лице наследницы.       Дейнерис не знала, что и сказать. Корона была прекрасна.       Олицетворение их дома и его превосходства в золотом обруче, слитого с серебром. По кругу расположились изображения, искусно отлитые в единой форме с основным металлом. В них не было связи с церковью и верой: отсутствовали лики Семерых, запечатленных по отдельности. По окружности были размещены гербы Великих домов Вестероса. Справа от центра — лев Ланнистеров, сокол Арренов и лютоволк Старков, а слева и сзади — знаки Баратеонов, Талли, Грейджоев и Тиреллов, солнце Мартеллов. По центру же расположился, увеличенный в своем размере, трехглавый дракон Таргариенов.       — Она принадлежала Рейнире, — Деймон коснулся плеча наследницы. — До неё — её отцу, моему брату, а ещё раньше Джейхейрису Миротворцу, нашему деду и прадеду. Сегодня корона неожиданно нашлась, — принц перевел осведомленный взгляд на евнуха, на что тот почти незаметно кивнул. — Мы хотели бы передать её тебе. От королевы к королеве, от крови к крови.       Дейнерис очертила семейный герб указательным пальцем, прикрыв рот рукой. Она не могла вымолвить ни слова.       — Ты — наша единственная наследница, единственный Таргариен, оставшийся после нас, дорогая. Мы не имеем никаких притязаний на престол, есть лишь желание помочь завоевать его для тебя, — Рейнира смахнула с щеки королевы первую слезу и нашла фиалки её искрящихся счастьем глаз. — Мы с Деймоном отправимся домой с тобой, будем помогать тебе словом и делом. Мы — одна семья, Дейнерис. Нам с мужем не хотелось бы прежних разногласий и обид.       — Мы поможем тебе вернуть нашему дому былое величие, — закончил речь жены Деймон.       Варис расплылся в удовлетворенной полуулыбке. По всей видимости, пара все-таки встретила Кинвару на базаре. Вот и славно. Тирион же до последнего не верил в то, что поиски короны могли закончиться благополучно. Пора было ему осознать, что в мире, в котором он живет, возможно многое… На сердце у Ланнистера отлегло: он рад, что его вера в Таргариенов не была слепой, что они оправдали его преданность.       — Простите меня, — прошептала королева, посылая родственникам робкую улыбку. Они так добры, а она долгое время была к ним настолько несправедлива… — За то, что я правда думала, что вы способны на подлость в отношении меня, я… Вы не представляете, насколько все это важно для меня. Насколько ваша поддержка важна для меня.       Вот как? Значит Варис все-таки был прав в своих догадках утром…       — Мы не виним тебя, — произнесла принцесса, четко расставляя акценты, но ещё не переходила к самой сути возникшей проблемы.       Спустя несколько минут негромких перебрасываний колкостями, смешанными с извинениями, королева пришла в себя. Она благодарно глядела на родственников, окончательно распрощавшись со слезами. Рейнира рассказала ей о том, как трудно было скрывать поиски короны и как она надеялась, что советники не разболтают об этой её затее раньше времени. Принц упомянул, что поход в город вымотал его больше изнурительного сражения. На поле боя хотя бы можно было сжигать, рвать и убивать всех неугодных, чтобы выпустить пыл. Под конец бойни мышцы приятно побаливали, сон был приятным и сладким, чего он точно не мог сказать о посещении лавок торговцев. Этим он развеселил Дени, вернувшую корону в мешок, и из её уст вырвались первые смешки.       После недолгого разговора Деймон решил, что стоит наконец перейти к главному:       — Прости, милая, но приятные новости на сегодня закончились, — серьезно произнес он, переводя взгляд с королевы на Аарона.       Дейнерис хотела было уже встать на защиту наемника, ведь в своей речи он лишь озвучил её мысли и сомнения. Конечно, она и не подозревала, что проблема была в другом. Варис подошел к Рейнире, шепнув что-то ей на ухо. Королева переглянулась с нахмурившимся карликом — он лишь пожал плечами.       На лице Деймона застыла та самая игривая улыбка, что в его исполнении ощущалась хуже самого страшного крика или ярости. Он подошел к Аарону и несколько раз по-дружески хлопнул его по спине, после чего подтолкнул к девушкам. Старший Нахарис несколько напрягся, но ничего не предпринял.       — Я все думал, как можно играть на две стороны и оставаться незамеченным… Сколько ещё информации ты успел передать? — поинтересовался принц, все ещё до боли сжимая плечо мужчины. — Помимо наших общих трудов, ты поставил под угрозу наши с Рейнирой жизни, жизнь Дейнерис.       — Не понимаю, о чем вы, мой принц, — бесстрастно заявил гвардеец, скидывая руку мужчины со спины, словно обиженный ребенок. Деймон хохотнул. Он последний раз весело улыбнулся ему и отошел за спину жены.       — Сегодня мне на глаза попалась одно примечательное письмо, ваша милость, — принцесса наслаждалась тем, как изменилось выражение лица Аарона. — Мы с мужем и лордом Варисом решили дождаться вечера, чтобы рассказать об этом.       — Прошу уделить особое внимание последней фразе. Она особенно беспокойна, — Варис мягко достал из кармана записку и протянул её девушке.       Сначала королева растерялась, но все окончательно прояснилось, как только она увидела на письме печать с оленем дома Баратеонов.       Девушка молниеносно развернула пергамент. Чем дольше она читала, тем сильнее глаза её чернели, а лицо становилось все более суровым. Сколько ещё вестей улетело в Красный Замок? Сколько ещё всего нужно было начинать заново? Противники нашли способ причинить вред её детям. Аарон был причиной этому. Также он был ответственен за сомнения Дейнерис в намерениях семьи, за её бессонные ночи и муки совести, за утечку важнейшей информации. И все это из-за пустого звания лорда?       — Ваше величество… — осторожно хотел начать Аарон.       — Когда человек рисует на своей груди мишень, он должен рассчитывать, что рано или поздно кто-то выпустит в него стрелу, — в этот раз его перебил Ланнистер. Не наоборот.       — Что там? — Даарио не понравился тон ни одного из приближенных. Мужчина подошел к Дейнерис, она без возражений показала записку, не отрывая яростного взгляда от Аарона. — Брат, ты… Ты предал нас?       Его голос дрогнул. На Даарио было бы больно смотреть, поэтому Дейнерис не стала этого делать. Она не знала, показались ли на его глазах слезы, искривилось ли от боли его лицо… Ей не были интересны страдания других в данный момент. Она приказала Тириону позвать стражу и, не думая, вынесла приговор:       — Аарон Нахарис, — голос королевы был холоден. — Я, Дейнерис из дома Таргариен, первая моего имени, Разрушительница цепей и Матерь драконов, приговариваю вас к смерти за совершение измены, — девушка с презрением наблюдала за тем, как наемник упал на колени, моля её о пощаде, но она не слушала. — Приговор будет приведен в исполнение завтра. Я даю вам время на то, чтобы попрощаться с братом.       И пусть кто-либо только попробует назвать её немилосердной после этого.

***

      Казнь предателя и служанки, передававшей ему письма, была произведена утром следующего дня. На ней не собралась толпа зевак, торговцев и бывших рабов, уже выглядящих в разы лучше из-за того, что стала появляться первая работа. Присутствовали лишь советники, ближайшие воины и дотракийцы. Сир Джорах и Варис убедили королеву не наказывать Аарона публично, чтобы у них был шанс сохранить его смерть в тайне для получения новых возможных сведений. Милая Миссандея добавила, что будет обидно, если миэринские подданные запомнят крайний день личного правления Дейнерис только в связи с убийством. Им относительно недавно удалось уладить отношение народа к новой власти и правилам, не хотелось бы это омрачать.       Королева решила, что все эти доводы имеют место быть, и согласилась.       — Drakarys! — старинный валирийский приказ сошел с уст Дейнерис бесстрастно и яростно.       Дрогон, немного помедлив, навис над Аароном, принюхиваясь к запаху ужаса и страха, исходящего от виновной около него. Тогда Рейнира заметила, что последние секунды своей жизни наемник посвящает ей, просверливая на её лбу вязкую зияющую дыру взглядом. Девушка сглотнула сухой ком в горле и сжала руку мужа, стоявшего рядом, не отводя взгляда от предателя. В его глазах не было ни страха, ни мольбы, лишь черная ненависть. Она уже и забыла, что такие взгляды существовали, но её смущало не это.       Принцессе странно было наблюдать за смертью, напоминающую её собственную. Она думала, что не сможет присутствовать до конца казни. Однако, когда Дрогон изверг залп пламени, подчиняясь приказу наездницы, и раздался почти оглушающий людской вопль, Рейнира даже не дрогнула. Она немного улыбнулась. Не страшной смерти предателей напротив, нет. Она была рада тому, что больше не боялась. Страх окончательно покинул её, теперь принцесса точно могла так сказать.       Даарио Нахарис предпочел запомнить брата веселым и здоровым весельчаком, а не обезумевшим предателем, поэтому предпочел пропустить сожжение Аарона. Дейнерис не злилась на него за это.       За временем сегодня тяжело было угнаться: как и предсказывал Тирион, многое пошло не по плану (взять ту же самую казнь). Лишь к вечеру советники смогли выдохнуть, немного расслабиться и со спокойной душой набраться сил в своих покоях перед длительным путешествием.       Варис, сидя за столом с десятком свечей, ставил печать на послание, написанное Аароном перед казнью (не без помощи, угроз и давления Порочного принца). Оно включало в себя ложные сведения о провале союза с Грейджоями, из-за чего уменьшилось количество кораблей в королевском флоте, о том, что «новыми лицами» драконьей семьи были две девушки-бастардши Эйриса Таргариена от лиссенийских шлюх. Письмо вскоре отправится прямиком в Королевскую Гавань.       Паук понимал, что это было единственное письмо, которое они могли отправить, ведь никто не сможет правдоподобно подделать почерк Аарона. Но ещё один, даже небольшой ответ от Квиберна — важная информация, а она никогда не помешает. Обман, естественно, раскроется, но не так скоро. Это даст им больше времени.       Рейнира с Деймоном, уладив все дела, касающиеся отплытия, впервые за долгое время перед отходом ко сну смогли побыть наедине.       Принцесса отпила из кубка вина, после чего уткнулась носом в макушку мужа, заключив его голову и шею в кольцо рук. Она перебросила ногу через низ его живота, прижимаясь поближе к боку, пока свободная рука Деймона покоилась на её бедре. Рейнира проходилась кончиками пальцев по груди принца, пока он держал увесистую книгу и читал вслух. Девушка улыбалась его издевательским комментариям по поводу прочитанных строк, перебирала кольца на пальцах мужа, вновь и вновь оглаживая уже потеплевший от прикосновений металл, своими действиями отвлекая его от чтения.       От Таргариенов веяло теплом, сравнимым с жаром приятно потрескивающего пламени камина в холодную зиму.       Возможно, Рейнира мешала принцу тем, что иногда затыкала его рот требовательными поцелуями, или тем, что пару раз мягко поглаживала низ его живота, расплетая своими тонкими пальцами шнуровку его брюк. Время от времени девушка могла ненароком занять место фолианта в руках Деймона и довольно мурлыкать, когда он жадно касался своими губами её грудей или внутренней поверхности бедер. В свое оправдание она готова была сказать, что принц не особо жаловался.       В любом случае Рейнира не хотела брать на себя ответственность за то, что книгу они с мужем так и не дочитали (а если и дочитали, то она этого определенно не помнила).       Тириона же королева попросила уделить время вечером ей.       — Как он это воспринял? — раздался в одном из пустых залов Пирамиды голос карлика.       Разговор с Деймоном вчера лишь подтолкнул королеву на мысль, но именно измена Аарона окончательно убедила в правильности принятого решения. Дейнерис не могла взять в Вестерос брата предателя, насколько бы Даарио не был ей близок. Это был неоспоримый факт. Однако она могла проявить к нему сострадание и доброту, оставив управлять Миэрином на время её отсутствия в Эссосе. Так она и поступила, предварительно обсудив это решение с советниками.       — Без слез, — минуя дверной проем, ответила Дейнерис и направилась к карлику, — Вероятно, за ночь они у него закончились.       — Я знаю, вам нелегко. Вы только что отвергли любящего человека, потому что он оказался братом предателя, и в Вестеросе стал бы для вас помехой… Это яркий пример самопожертвования мудрого правителя, если вас это утешит.       — Не утешит, — со вздохом произнесла Дейнерис, присаживаясь рядом с карликом. Ей правда было жаль Нахариса, но она не могла и не хотела поступать по-другому в отношении Аарона.       — Тогда давайте сосредоточимся на том, что вот-вот случится. У вас есть войско, корабли и драконы, появилась семья, о которой вы и мечтать не могли. Теперь вы можете получить все, чего только могли желать с тех пор, как повзрослели для этого. Вам страшно? — Тирион сделал паузу, тогда королева кивнула. — Хорошо. Теперь вы в великой Игре, Дейнерис, а великие Игры жестоки. Не боятся поражения лишь безумцы, вроде вашего отца, — девушка недовольно покосилась на него за очередное напоминание об отце, после чего отвела пустой взгляд в сторону.       — Знаете, что меня пугает? — протянула королева. — Я попрощалась с мужчиной, любившим меня, небезразличным мне, как я думала… И ничего не почувствовала, лишь желание поскорее расстаться.       — Он был не первым, кто любил вас, и не будет последним, — Ланнистер ответил то, что первое пришло в голову, но он и правда так считал. Дейнерис напомнила, что утешение — явно не его конек, и Тирион хохотнул на этот её комментарий. — Я был циником всю жизнь. Меня всегда убеждали верить во что-то: в семью, в богов, в короля, в самого себя. Это было заманчиво до того момента, пока я не увидел, к чему приводит людей вера, и тогда я сказал: «Нет уж, спасибо». Но вот я здесь, и я верю в вас, пусть это меня и смущает. Я бы поклялся вам своим мечом, вот только у меня его нет.       — От вас мне нужны советы, — поднимаясь с места, произнесла она, тепло улыбнувшись.       — Они ваши, — честно ответил мужчина. — Отныне и навеки.        — Хорошо, — Дейнерис начала искать что-то в складках своего платья на груди. — Я приготовила для вас кое-что. Не уверена, что выглядит, как надо, но…        Кхалиси достала значок: вытянутая вверх рука, заключенная в кольцо со шпилем, была сделана из черненого серебра. Сердце Тириона ушло в пятки. Он несколько раз посмотрел сначала на доброе лицо девушки, потом на знак в её руках.       Он?       Нет, точно не в этой жизни. Если она шутит, то слишком уж жестоко.       — Я не могу принять его, Дейнерис, — королева заинтересованно подняла брови. — Я не могу принять его, особенно, когда Ваши родственники живы. Вам следует отдать это кому-то из них. Полагаю, Деймон будет в разы благодарнее меня, — Тирион уже представлял, как принц в припадке ярости отрубает ему голову.       — Сам факт того, что ты не желаешь этого титула, делает тебя лучшим кандидатом для его приобретения, — произнесла девушка, и он не смог придумать, что возразить в ответ. — У всех Таргариенов есть проблема с проявлением чувств, точнее, с их чрезмерным проявлением. Еще наше мнение часто совпадает, и это не всегда может приводить к нужным последствиям. Если моим десницей станет родственник, то вряд ли это закончится благополучно для народа столицы в военное время. Мне нужен человек с другой точкой зрения, с отвлеченным и бесстрастным взглядом, — королева продолжила более частно. — Деймон — отличный стратег. Его знание и чувствование битв слишком тонко, чтобы не сделать его мастером над войной, в котором мы будем нуждаться в Вестеросе. Рейнира же будет принимать участие в Малом Совете, и в будущем, возможно, займет титул мастера над законами. Я заметила её увлеченность этим делом.       Ланнистер вновь несколько раз покачал головой. Он ведь не заслуживает всего этого. Видя сомнения карлика, девушка вздохнула и вновь нашла его глаза, после чего серьезно добавила:       — Тирион, я не могу назначить одного из людей, ответственных за самую жестокую войну прошлого, своей правой рукой.       Пока он подбирал аргументы против собственной кандидатуры, королева уже закрепила знак на его груди.       — Тирион Ланнистер, я назначаю вас десницей королевы, — она уверенно посмотрела на него, приподняв правый уголок губ. — Вы достойны этого титула. Не подведите мое доверие.       Глаза карлика наполнились влагой, и он поспешно опустился на одно колено перед Ней. И стоял бы так до тех пор, пока Дейнерис не стала бы королевой Семи Королевств, но девушка отчего-то думает, что не справится без его помощи.       Если бы ему несколько лет назад сказали о том, что он будет наблюдать за воскрешением некогда великой династии и сам будет принимать в нем активное участие, то карлик бы послал дурака в самое пекло. Если бы ему тогда сказали, что Деймон-чертов-Таргариен будет иногда против собственной воли смеяться над его, Тириона, колкостями, Ланнистер отправил бы безумца лечиться в Цитадель. Если бы ему тогда сказали, что Рейнира-чертова-Таргариен в личных беседах будет красочно описывать ему, Тириону, гобелены неприличного содержания, ранее украшавшие стены Красного Замка, он бы рассмеялся глупцу в лицо.       Однако сейчас ему совершенно точно не хотелось смеяться.       Карлик никогда не понимал, как можно любить правителя. Он никогда не понимал всех этих рыцарских клятв про честь, верность и бесконечную благочестивую любовь к государю. Но сейчас Тирион так отчаянно хотел быть тем наивным непорочным рыцарем, чтобы выразить свое почтение в достойной Таргариенов форме.       Его наконец-то ценят.       Ланнистер и подумать не мог, что найдет смысл своей никчемной жизни в служении самому непредсказуемому дому Семи Королевств. Драконы никогда не пугали, истории о них с детства вызывали в его душе лишь благоговение и трепет. Да, это все было рискованно, но он был готов использовать такую возможность, предоставляя Таргариенам свою жизнь, свой ум и столько советов, сколько им потребуется.