***
Прошло более месяца с момента отплытия из Миэрина, когда в нескольких милях от королевского корабля показалась крепость, одиноко возвышающаяся на скалистом острове. Таргариены не случайно выбрали Драконий Камень в качестве места высадки и будущего пристанища, ведь он считается одной из самых неприступных крепостей во всем Вестеросе. Море, омывающее берега острова, делает невозможным незамеченное приближение врага. Это значительно облегчает оборону и делает осаду замка глупой и практически невыполнимой задачей. Если верить сказаниям, то для постройки твердыни валирийцы использовали древнюю магию, которая до сих пор защищает крепость и остров от вражеских атак. Над морем раздался радостный драконий рёв, возвещающий о возвращении правителей королевских земель на родину и о их намерении на долгое время остаться здесь, укорениться в своем древнем доме. Королева следила за полетом своих сыновей с палубы корабля, размышляя о том, как несколько столетий назад Эйгон Завоеватель созвал первый Совет на Драконьем Камне для завоевания Семи Королевств. Она не могла не провести параллель: три Таргариена с тремя взрослыми окрепшими драконами снова возвращаются на родной остров, чтобы объединить разобщенный Вестерос. Тогда и сейчас. Солнечные лучи (которые были редкостью для мрачного острова) нежно освещали мрачную и враждебную семейную крепость, чьи черные стены возвышались над горой, а волны с грохотом разбивались о высокие отвесные скалы. За слабой дымкой на противоположном конце острова проступала Драконья гора со своими тайнами и грохотом, вызывающим тревогу. В пещерах этого вулкана когда-то обитали дикие и фамильные драконы, вот и сейчас они привлекли внимание детей королевы. Все это вызывало у Дейнерис странные чувства. Не так она представляла себе дом… В разговоре с наследницей Деймон однажды отметил, насколько сильно выросли её сыновья за недели путешествия. Раньше девушка этого не замечала, но сейчас, когда она обратила внимание на величину размаха крыльев Визериона, то распахнула глаза от удивления. Она повернула голову немного вправо и увидела, как вымахавший Рейгаль пролетел мимо бокового кратера вулкана, туда же направился и Дрогон, о габаритах которого теперь вообще страшно было подумать. Девушка гордо улыбнулась размерам драконов. Если люди, живущие на кораблях во время плавания, могли там спать, есть и пить, то драконам приходилось тяжелее. В бескрайнем море сыновьям королевы приходилось останавливаться на маленьких островах, не отмеченных на карте, на руинах кораблей или где-то на береговой линии. Они могли отстать от флота из-за длительного сна, но драконы всегда быстро нагоняли корабли после восстановления сил. К отсутствию привычной еды им тоже пришлось приспособиться. Их обожаемых овец и коз не водилось в море, поэтому драконы вынуждены были перейти на других животных, чтобы прокормить себя. Лорд Варис однажды рассказал королеве, что видел, как из пасти Визериона свисало щупальце размером с корабельную мачту. Он не хотел представлять, каких размеров было то съеденное существо на самом деле… — Все в порядке? — прервал раздумья Дейнерис мягкий женский голос. Долгие недели плавания королева жаждала увидеть фамильный остров, однако с самого утра дня прибытия принцесса заметила отрешенность наследницы. Рейнира застала её, одиноко стоящую на носу палубы, и подошла к ней сзади, устраиваясь рядом. Королева пожала плечами и, через некоторое время, ответила: — Брат рассказывал мне о сохранившихся кладках драконьих яиц в местных ущельях, говорил, что от красоты острова захватывает дух. Ты упоминала, что Эйгон Завоеватель поистине любил это место, и… — девушка начала издалека, смотря на приближающуюся землю. — Просто странно видеть Драконий Камень вживую. — Возможно, твой брат был прав, и кладки действительно сохранились. Деймон часто исследовал пещеры Драконьей горы, чтобы найти некоторые из них. Я сама надеялась отыскать яйца, когда сбегала из столицы с сыном, но это было не самым лучшим решением в моей жизни. Мы обе знаем, к чему оно привело, — усмехнулась принцесса, намекнув на свою смерть. Дейнерис не разделила хорошее настроение родственницы, опустив взгляд, но продолжила: — Раньше я часто рисовала в своих снах замок, в котором родилась и восхищалась им, однако сейчас, когда остров передо мной… Я смотрю вперед и вижу только мрачную и безжизненную крепость, в холодных стенах которой происходило много плохого. Рейнира приподняла брови, облизнула губы и оперлась на ограждение палубы. — Хотела бы я, чтобы ты посмотрела на эту «безжизненную и мрачную крепость» моими глазами. Для всех суровый и холодный Драконий Камень большую часть жизни являлся для меня самым тёплым местом во всем Вестеросе. Даже смерть не омрачает тех лет счастья, что я провела здесь, — сказала принцесса. — Я начала сбегать сюда на Сиракс, чтобы избежать столичных забот, как только она начала слушаться меня. Здесь мы с Деймоном поженились, именно здесь мои младшие дети сделали первые шаги, росли и седлали своих драконов. В этих стенах мне не приходилось терпеть презрение Зеленых, я ощущала только безопасность и уют, и это полностью устраивало меня. Да, на острове происходило много бедствий, но они не отменяют всего хорошего, что было здесь. Конечно, то же самое можно сказать и о столице, но именно Драконий Камень я считала своим домом. — У меня никогда не было настоящего дома, Рейнира, — Дени сделала небольшую паузу и вздохнула. — Я всегда была кочевницей, перебежчицей, для которой нигде не было места, и чаще жила в палатках, чем в замках. Что, если я буду чужой и здесь? Если я навсегда для всех останусь захватчицей, которая нагло вторглась на землю, на которую больше не имеет прав? Я даже не могу не согласиться с ними, ведь всю жизнь провела в заморском тепле и… — Но родилась ты во время великой бури на Драконьем Камне, и Вестерос — твой дом по праву крови, родная, — Рейнира прервала девушку, взяв её за руку. От такого обращения в груди у Дейнерис приятно защекотало. Принцесса нежно убрала косы Дени за спину. — Дом — это не только место. Он заполняет лишь половину пустоты в душе, а вторую заполняют люди. Ты можешь быть уверена, что больше не останешься одна, тебе не придется искать одобрения и поддержки у незнакомцев, ведь мы с Деймоном будем всегда рядом. Расплывшись в улыбке, она поспешила добавить: — В любом случае… Даже если тебе не понравится здесь, то, полагаю, в скором времени ты сможешь обустроить Красный Замок так, как тебе хочется. Дейнерис благодарно посмотрела на родственницу и сжала её руку в ответ. Рейнира заметила, как во взгляде наследницы вновь загорелись веселые искорки. Всего через час после этого разговора королева, опустившись на колени, задумчиво сжала в руке горсть влажного песка на пляже Камня. Наконец-то она смогла согласиться со своим братом хотя бы в чем-то: здесь действительно было красиво, и всё отличалось от того, к чему она привыкла. Девушка поднялась на ноги и воодушевленно выдохнула, оглядываясь по сторонам. Всё, что она видела ранее, казалось ей мелким недоразумением, недостойным дракона. Скалы, которые издали казались суровыми, вблизи превратились в величественные каменные глыбы. Они купались в солнечном свете, и минералы, выглядывающие из их острых выступов, переливались на свету, одновременно опасные и прекрасные. Здесь было так просторно и свободно, что у Дени даже немного закружилась голова. Глядя на реакцию наследницы, Деймон и Рейнира довольно переглянулись. Сир Джорах и Миссандея остались на пляже, чтобы руководить высадкой и давать указания по распределению ресурсов и выгрузке всего, что привезли с собой тысячи тысяч людей. Королева же со свитой направилась к воротам с двумя огромными каменными головами драконов. Убедившись, что враг не устроил засаду, Безупречные открыли тугие двери, и перед королевой и её советниками открылся вид на крепость и извилистую дорогу, ведущую к ней. Издалека казалось, что замок вырос из гор пепла и камней или был вырезан из черной скалы. Принцесса с облегчением выдохнула. Ничего не изменилось. Черненые гаргулии всё так же украшали родные стены, а эмблема трехглавого дракона приветствовала их с главной башни крепости. Хотя последний визит сюда и обернулся для принцессы трагедией, сейчас это не волновало её. Она с удовольствием вдыхала свежий морской воздух и улыбалась тому, что наконец не ощущала головокружение и постоянную качку палубы. Они прошли половину зигзагообразных лестниц по пути к дворцу. Осторожно обходя места, где булыжники отвалились от каменного парапета, Ланнистер, идущий за принцем и принцессой, саркастически заметил: — Такая поврежденная дорога, так ещё и с очень длинной лестницей… Опасный путь для такого коротконогого, как я. — Боюсь, разрушение — это отчасти моя вина, милорд. Несколько раз мне приходилось сажать здесь Сиракс, — ответила Рейнира, усмехнувшись, вызывая негодование у карлика. Она умолчала о том, что если его пугали лестницы перед дворцом, то внутри него Ланнистер, вероятно, проклянет всех богов, ведь там столько ступенек, что и думать об этом не хотелось… — Остров огромен, и драконов можно садить где угодно. Зачем портить и без того нелегко проходимый путь, принцесса? — буркнул Тирион, перешагивая через очередной камень и держась за сохранившуюся часть ограды, чтобы не свалиться в пропасть. — Рейнире тогда нужно было сделать пару ультиматумов, — с ухмылкой ответил за девушку Деймон. Таргариены весело переглянулись. Принц не стал говорить, что сам стал целью гнева принцессы в первый раз, также не упомянул о том, что во второй раз они с женой уже были союзниками. Тирион, со своей стороны, ничего не спрашивал, лишь подозрительно покосился на пару, молясь, чтобы их не сдул местный сильный ветер. Когда советники проходили через двор к главному входу в замок, Рейнира чуть сильнее сжала руку принца, но осталась спокойной. Именно здесь она погибла. Деймон нахмурился и сказал обходить это место стороной, ведь ей все равно всегда больше нравилась дорога к замку через сад. В Палате Расписного стола было влажно и грязно. Когда Дейнерис с легкой улыбкой первая прошла вглубь зала, Рейнира скептически осматривалась по сторонам. Высокие остроконечные окна всё ещё выходили на четыре стороны света и пропускали свет в Палату, чёрные монолитные стены, будто выточенные в скале, время от времени посвистывали от сильных порывов ветра, а море по-прежнему билось о берег у подножия горы. Огромный пятидесятифутовый стол занимал значительную часть помещения. Все углы по-прежнему были украшены мелкими изваяниями, где в деталях изображены драконы, однако… Все вроде было по-прежнему, и все не так. Рейнира как будто была дома. Лишь будто. — Милостивые боги… — с нотками отвращения и цинизма протянул Деймон. — Что это за уродливые пламенные сердца развешаны по всему замку?! Принц потянул за длинное желтое полотнище рядом с камином, и оно с грохотом упало вниз, оставляя в воздухе облако пыли. Так он намеревался поступить с каждым омерзительным чужим знаменем в его доме. Отвращение все сильнее искажало лицо мужчины, пока он проходился взглядом по паутине на канделябрах, толстому слою пыли на Расписном столе и огромному количеству плесени на посуде и полу зала. Кажется, в первые дни тяжелее всего придется служанкам, ведь потребуется несколько дней работы, чтобы все здесь убрать. А ведь около года назад здесь все блестело! Или около года и двухсот лет тому назад… Мужчина недовольно кривился каждый раз, когда вспоминал, сколько времени на самом деле прошло с его последнего пребывания здесь. Прошедшие века, волнения и смута прошлого теперь покоились в этих темных стенах. Битвы, в которых Деймон участвовал, остались лишь отголосками истории, которыми пугают детей в колыбелях и мимолетно затрагивают в книгах. Возвращение вызывало у него странные чувства. — Несколько лет здесь заседал Станнис Баратеон с войском и приближенными, когда сражался за Железный трон, — ответил Варис на вопрос принца. — Передайте этому Станнису, что его знамена скорее рассмешат трехлетнего ребенка, чем склонят к почтению столичных лордов, — буркнула Рейнира, вызвав ухмылки у советников. — Боюсь, я не смогу передать ваши добрые слова, моя принцесса. Не так давно он погиб на Севере в битве с бастардом Болтонов, — произнес Варис, глядя на замшелую чашу для вина. — Не пойму только, отчего красная жрица Станниса должным образом не послужила ему тогда… Видимо, Владыка Света не обладает такой всемогущественной силой, как нас уверяли ранее. Варис всегда относился с недоверием к колдовству, поэтому не забыл добавить, что красные жрицы могут нести не только пользу. Рейнира посмотрела на него с укоризной, но не стала возражать. В любом случае евнух говорил не о мастерстве Кинвары, а за других жриц принцесса ручаться не могла. — Владыка Света хочет, чтобы людей сжигали, а Утонувший бог говорит их топить. Почему все боги такие жестокие сволочи? Где же бог титек и вина?.. — произнес Тирион. — На летних островах поклоняются богине с шестнадцатью сосками, — заметил Паук. — О, немедленно отправимся туда! — воскликнул Ланнистер, схватившись за сердце. — Мы только что прибыли на Драконий Камень. Остепенитесь, милорды, — Дейнерис с улыбкой закатила глаза. — Владыка Света достаточно могущественен для того, чтобы вернуть мне семью. Я всегда буду благодарна ему за это. — Надеюсь, он остановился с возвращениями на нас с Рейнирой, — добавил принц, на что девушка подняла бровь. — Не хотелось бы знакомить тебя с зелеными членами нашей дружной семьи, дорогая. Тирион надеялся, что ему не придется стать свидетелем этой встречи… Пока старое поколение Таргариенов продолжало сетовать на желтые знамена Баратеонов, десница ближе подошел к искусно вырезанному куску дерева посреди зала. Он ни разу не видел знаменитый эйгонов стол, поэтому с интересом начал изучать его. Все было так, как он читал: холмы, леса и реки были точно перенесены на карту трехсотлетней давности. На потемневшем дереве изображены семь независимых королевств, существовавших до Завоевания, но границы между ними были стерты. Эйгон с самого начала задумал объединить Вестерос, и эта карта была создана по его приказу. Тирион пихнул пальцем фигурку льва, расположенного на столице, и та упала прямо на Черноводную. Затем карлик достал из небольшого сундука под столом всеми забытого трехглавого дракона, сдул с него пыль и поставил на Красный Замок. Так им и следует поступить в ближайшее время, только уже не на фигурках для карты: нужно занять столицу и свергнуть (убить) Серсею, новоиспеченную королеву. Осталось только придумать, каким образом этого добиться, и разработать план действий.***
Как и предсказывала принцесса, карлик не раз успел пожаловаться на количество ступеней в замке, когда следующие несколько часов были посвящены его изучению. Советники во главе с королевой посетили множество башен, обошли древние коридоры, заглянули в библиотеку, но нигде долго не задерживались. Принцесса показала быстрый путь до прежних покоев Рейны и предложила Дейнерис остановиться в них, ведь оттуда открывался лучший вид на остров и море, а если приглядеться, то можно увидеть Дрифтмарк. Наследница и не возражала. Когда все пятеро дошли до галереи, Деймон заметил, что Рейнира стала странно молчалива. Когда-то галерея Драконьего Камня была прекрасным залом, где были выставлены многочисленные полотна и картины великих мастеров, редкие предметы, статуи и другие артефакты, найденные в разных уголках мира. Стены украшали золотые и серебряные фрески, на которых изображались древние битвы с драконами, а на старых гобеленах были изображены сцены совместного существования драконов и людей (зачастую и их совокупления), как в Красном Замке до прихода Зеленых. Все это украшало мрачные залы дворца и вдыхало в него жизнь. Раньше Рейнира любила это место. Раньше. Сейчас же все фрески и росписи без должного ухода за ними выцвели или почти слились со здешними черными стенами, а диковинные предметы, ранее хранившиеся в зале, видимо, были распроданы, утеряны или украдены. Остались лишь мелкие, не столь важные вещицы, разбросанные штормовым ветром по полу и покрытые слоем грязи. Было пусто. Утренняя радостная улыбка на лице принцессы сменилась задумчивостью и отрешенностью. Пока Дейнерис с интересом рассматривала оставшиеся нетронутыми вещи, принц сообщил ей, что они с женой удалятся в свои прежние покои, и, взяв жену за руку, повернул в противоположную от галереи сторону. Таргариены шли в тягостном молчании, и ни один из них не желал нарушать его по своим причинам. Спустившись на этаж ниже, они вошли в просторные покои, сдвоенные с широким балконом. Судя по тому, насколько сильно Баратеон любил развешивать везде свои горящие сердца и не любил излишеств в убранстве и драконью символику (которой здесь было предостаточно), комнатами вряд ли пользовались последние годы. Обстановка, конечно, немного изменилась, но над изголовьем кровати неизменно располагался барельеф со спящим драконом, чья чешуя и выступающая часть крыльев были закованы в валирийскую сталь. Лучи солнечного света проникали в комнату, смягчая грубые, плохо обработанные каменные поверхности, которые всегда придавали покоям наследников Драконьего Камня суровости и властности. Рейнира слабо улыбнулась, заметив на комоде в углу комнаты свою старую шкатулку, которая досталась ей от матери. Не имело значения, что украшения в ней уже не те, что раньше, а само дерево со временем потемнело. Девушка огладила металлическую отделку шкатулки и, не произнося ни слова, прошла через арку к выходу на балкон и облокотилась на балюстраду. Деймон же, последовав за ней, оперся на изгородь и сложил руки на груди, пристально уставившись на задумчивое лицо жены рядом. — Kessa īlon gaomagon lyka? — через пару минут спросил принц. — Nyke gīmigon bona māzis naejot Zaldrīzesdōron kessa mērī tepagon nyke kustikāne, yn sir nyke ȳdra daor sense sepār mundagon, — произнесла Рейнира, не отрывая взгляда от шумного моря. Фамильный замок, когда-то принадлежавший принцессе, начиная с входных ворот и заканчивая башней в виде кричащего дракона, был наполнен воспоминаниями о погибших детях. У камина в Палате Расписного стола она любила рассказывать младшим сыновьям истории о ледяных драконах за Студёным морем, путешествиях королевы Нимерии и валирийском наследии. Первые шаги веселый и взбалмошный Визерис сделал в покоях матери и отца, когда увидел в руках последнего переливающуюся хрустальную фигурку в виде пламени. Эйгон же всегда был скромнее и сдержаннее брата, поэтому предпочитал книги и спокойные игры. Рейнира с интересом наблюдала за тем, как Деймон обучал Джейса и Люка правильно держать оружие во внешнем дворе замка, как её сыновья не сдавались и начинали заново, когда случайно роняли свои деревянные мечи. Джоффри же с малых лет обожал лошадей и верховую езду, и проводил много времени во дворе рядом с конюшнями. Принцесса часто засиживалась с Джейсом в библиотеке по вечерам, помогая ему исправлять произношение в некоторых валирийских фразах, с которыми у него были трудности. Она помнила о чрезмерном сходстве характеров мужа и Бейлы. Рейнира смеялась с каждой остроты, выпущенной девушкой за семейным столом в обеденной комнате, и просила её быть осторожнее, когда она постоянно норовила сбежать в пещеры Драконьей горы, чтобы провести время со своей драконицей. Неподалеку от покоев старших Таргариенов находились комнаты Рейны, куда принцесса заходила каждое утро, чтобы заплести дочери волосы. И каждый раз, глядя на неё в зеркало, Рейнира замечала, как сильно девушка похожа на мать. Юная принцесса была самим очарованием. — Здесь, в этом замке, каждый из наших детей поклялся умереть за меня, и все они сдержали свое обещание. Теперь я вновь стою в нашем доме, живая и вполне здоровая, в то время как их кости и прах после взрыва септы разбросаны по столице, словно какой-то мусор, — бесстрастно продолжала девушка, обращаясь не столько к Деймону, сколько к пустоте перед ней. — Почему у меня есть право снова дышать, а у них его нет? — Вряд ли мы когда-либо узнаем причины нашего возвращения, Рейнира, — тяжело вздохнул принц, всё ещё наблюдая за её нечитаемым лицом. — Это несправедливо по отношению к ним, — всё же возразила принцесса и наконец перевела на мужа глаза, полные горечи. — Я уже давно понял, что у богов с чувством справедливости так же плохо, как с чувством юмора. Не ожидай от них многого, — Деймон медленно провел большим пальцем по щеке девушки. После небольшой паузы он продолжил: — Да, Люк, Джейс и Джофф погибли, но ведь остальные дети пережили нашу с тобой смерть, правление Зеленых, восстановили мир и смогли его сохранить. — И полжизни прожили под надзором полоумных регентов, которые не давали им свободно дышать, — с недовольством заметила принцесса. — Тем не менее, Эйгон и Визерис смогли восстановить королевство после войны, что, на мой взгляд, было почти невозможно. Уж слишком мы с тобой постарались усложнить им задачу нашими решениями, — усмехнулся принц, на что Рейнира хмыкнула. — Брат был прав, когда говорил, что из Визериса выйдет хороший правитель. Хотя он царствовал всего год, но управлял страной целых пятнадцать лет, пока сыновья Эйгона сражались и молились. Оба Таргариена после возвращения к жизни были крайне удивлены, когда узнали о судьбе своего младшего сына. Юный принц считался погибшим в Вестеросе на протяжении всего Танца, на самом же деле мальчика взяли в плен и держали в Лисе до окончания войны. После возвращения ко двору Визерис стал лучшим другом и ближайшим советником для своего брата, и отлично справлялся с обеими ролями как до смерти Эйгона, так и после нее, служа уже его сыновьям. Визерис пересмотрел старые законы, облагородил столицу, увеличил торговлю и запасы королевской казны, и именно он продолжили династию Таргариенов, ведь дети Эйгона не оставили потомков. — Никогда не сомневалась в его способностях, — ответила принцесса с нежной улыбкой. — Но я уверена, что наши сыновья не справились бы без Бейлы и Рейны. Я рада, что твои дочери были рядом с ними после окончания войны. Девочки с детства души не чаяли в братьях. Рейна любила часами гулять с Эйгоном под высокими стволами сосен и массивными кронами ив в саду Завоевателя. Там, за зелеными кустами клюквы, можно было укрыться от назойливых фрейлин и слуг, а аромат хвойных деревьев манил и велел остаться. Дети могли пропадать на полдня, но каждый раз они возвращались в замок с сорванными дикими розами для Рейниры, чтобы она не ругала их за беспечность (ведь ни Рейна, ни Эйгон никогда не предупреждали о своих прогулках). Бейла была готова отложить изучение секретных уголков и малоизвестных троп Драконьего Камня (что было очень важно для юной принцессы!) ради того, чтобы подольше поиграть с малышом Визерисом в его спальне. Когда мальчик назвал свою любимую игрушку, деревянного дракона, в честь сестры, то стал её безоговорочным любимцем среди братьев. После Танца принцессы Таргариен поддерживали братьев словом и делом, защищали их. Девушки не смогли бы поступить иначе, отдав своих братьев на произвол судьбы в жадные руки лордов. — Наши дочери, — поправил Деймон жену, и она благодарно улыбнулась в ответ. Рейнира всегда мечтала о дочери, и Бейла и Рейна в каком-то смысле исполнили её желание. Однако сама принцесса никогда не стремилась заменить девочкам их мать, это казалось неправильным. Рейнира помнила, как Алисента впервые назвала её падчерицей. Ей тогда хотелось залепить оглушающую пощечину заносчивому лицу напротив и разбить задравшийся до небес нос. Но она (к сожалению) сдержалась. Этим обращением Хайтауэр ещё сильнее пошатнула и без того хрупкий мир между собой и Рейнирой. Поэтому Таргариен настаивала, чтобы дочери мужа обращались к ней по имени и избегали официальных обращений. Это пришлось девочкам по вкусу и только укрепило их отношения с мачехой. Сама Рейнира знала, каково это — потерять мать, поэтому старалась стать для девочек опорой и поддержкой, и надеялась, что в итоге ей удалось это сделать. — Чем дольше я здесь нахожусь, тем больше хочется, чтобы все они меня обняли… — протянула девушка. Деймон не мог предложить ей ничего, кроме своих объятий. Честно говоря, Рейнира не знала, что бы она делала без мужа в этом огромном холодном дворце, каждая комната которого напоминала о былом счастье и спокойствии. Конечно, не все здесь было идеально: Таргариены могли серьезно ругаться с детьми, как по важным поводам, так и по пустякам; наследники могли быть наказаны за свои проступки. Это была их жизнь, но она закончилась и уже очень давно. Деймон больше не взъерошит кудрявые волосы Люка после достойного поединка и не посадит себе на плечи малыша Визериса, играя с ним. Рейнира больше не поможет Бейле с историей и не поцелует Эйгона в щеку… После таких мыслей обычно и приходит печаль. Однако вместе с этим принцесса ощущала и безграничную радость от того, что связь с родными навсегда сохранится здесь, на Драконьем Камне. Во всем Вестеросе не было другого места, в стенах которого осталось бы столько счастья и добра. Рейнира знала, что горесть пройдет, а тепло от воспоминаний останется и будет греть душу холодными зимними вечерами. Это немного утешало. — Знаешь, каждое утро, когда я открываю глаза, то всё ещё боюсь, что ты — лишь плод моих фантазий, — тихо проронила Рейнира, в плечо мужа. — Каждое утро я боюсь, что за ночь ты исчез, как когда-то исчезли наши дети. Боюсь, что ты снова покинешь меня и не вернёшься. — Этого не произойдет, — серьезно произнес принц, после чего хрипло усмехнулся. — Так просто ты от меня больше не отделаешься. Рейнира слабо улыбнулась, когда он оставил мягкий поцелуй на её макушке, закрепляя свое обещание. Тогда девушка вновь прикрыла глаза и уткнулась носом в черный дублет, крепче сжав плечи мужа. От него, по обыкновению, пахло сандалом и перцем. Деймон был рядом и обещал, что никуда от неё не денется. В любом случае у принца нет выбора: даже если он захочет снова исчезнуть из жизни Рейниры, его планы будут наивны и глупы, ведь она из-под земли его достанет, но вернет обратно. И тогда ему уже точно не поздоровится.***
Потребовалось немало времени, чтобы привести дворец в подобающий вид. К вечеру большинство комнат и залов были избавлены от паутины, плесени, трещин, налетевших веток и грязи. Конечно, ещё потребуется пара дней работы, но результат уже был заметен. Везде зажгли камины, чтобы хоть немного прогреть холодные древние комнаты, на кухне кипела работа, а драконы за стенами замка, как и предполагала королева, устроились в пещерах Драконьей горы. Дейнерис довольно наблюдала за тем, как фамильный замок на её глазах постепенно наполнялся жизнью, пока шла в библиотеку. Видеть его в таком состоянии было гораздо приятнее: место больше не казалось отталкивающим и гнетущим. Она с улыбкой подумала, что с этих пор все двери здесь и в Красном Замке будут казаться ей красными. Девушка кивнула паре безупречных стражей, стоявших возле арки зала, и вошла внутрь. — Деймон? Принц резко обернулся на звук её голоса и, увидев Дейнерис, а не жену, облегченно выдохнул и продолжил разбирать высокие стопки пожелтевших свитков и старых фолиантов. Он сидел за столом в дальнем углу комнаты, просматривая одну древнюю книгу за другой, нервно шелестя страницами. Когда очередная книга не принесла нужного результата, Деймон гневно выругался и, бросив её, подошел к шкафу рядом. — Твои евнухи плохо работают, — проворчал Таргариен, перебирая корешки книг. — Я ведь поставил их у входа, чтобы они никого сюда не пускали. Королеву позабавила его угрюмость. — Думаю, на меня твой запрет не распространяется, — со смешком произнесла она, проходя вглубь зала, и присела на столешницу, рядом с которой копошился родственник. — Что-то ищешь? — Мою утерянную порядочность и скромность. Она проигнорировала его насмешку и продолжила с интересом следить за действиями мужчины, поэтому вскоре ему пришлось сдаться: — Не поверишь, но мне нужна одна книга, — он прошелся взглядом по полке и возмутился: — Да кто здесь все переставил?! «Драконова кровь» всегда находилась под замком в шкафу, потому что она стара как мир и развалится от любого… Королева закатила глаза и выхватила коричневый фолиант из рук принца, прервав его раздраженные возгласы. Она отложила рукопись на стол и вновь взглянула на нахмуренного Деймона. Он напоминал ворчливого старца, который из-за проблем с памятью винил всех вокруг в собственных ошибках… — Чем так примечательна нужная тебе книга, что ты велел Безупречным никого сюда не пускать? Мужчина прищурился, прикидывая в голове, стоит ли рассказывать о своих планах наследнице. Чтобы в одиночку заглянуть в каждый шкаф замка, потребуется время, которого у него было не так много. Осталось всего несколько недель, и ему обязательно надо успеть… Принцу нужна эта книга. Не столько она, сколько её содержимое. В итоге Деймон решил рассказать кхалиси о тяжелом старом фолианте, украшенном рубинами, который мог быть где угодно в замке и за его пределами, и попросил скрыть от Рейниры их затею. Около часа Таргариены провели в библиотеке и условились встречаться вечером каждого дня для завершения задуманного. Когда Дени сообщила о том, что ей нужно было уходить, принц попытался её задержать: — Пока ты ещё здесь, я бы мог поискать записи нашего мейстера Герардиса о том, как карликам увеличиться в размерах. Твой десница точно оценит мои старания. — Его имя Тирион, — поправила родственника королева. — И хватит уже над ним измываться. — А ещё он Ланнистер, — принц всё ещё отчаянно пытался не проникнуться к Бесу симпатией (и благополучно в этом проигрывал). — Пока он окончательно не заслужит моё доверие, буду глумиться столько, сколько мне вздумается. Здесь Деймон был серьёзен. Ненавидеть сестру — одно, но идти против неё с многотысячной армией и тремя драконами — совсем другое дело. Если карлик не дрогнет на поле боя и при взятии столицы, то, возможно, принц станет чуть меньше насмехаться над ним. Пока этого не произошло, Деймон не собирался ничего предпринимать и менять свое отношение к Ланнистеру. — Тирион тебя обожает, — убежденно сказала девушка. — Так и знал, что он мужеложец… — В этом ты точно ошибаешься, — хохотнула Дейнерис. — Он подробно изучал историю Таргариенов с детства, и особенно ему нравились рассказы о твоих выходках. — Только не говори Рейнире, — предупредил принц. — Она может быть очень грозной, когда ревнует. — Будто она уже этого не знает… Попрощавшись с Деймоном, королева направилась в тронный зал. Там, перед отходом ко сну, её ожидали советники, чтобы обсудить день прибытия. Мормонт доложил, что в конце колонн кораблей в порту разместили боевые суда и укрепили флот. Миссандея добавила, что драконы обустроились в пещерах Драконьей горы и у них хватит пропитания на несколько недель. Поблагодарив за проделанную работу, королева отпустила их отдыхать после длительного плавания, но оставшихся задержала. Лорд Тирион сообщил, что в скором времени на остров прибудут Эллария Сэнд и Оленна Тирелл, гранд леди Дорна и Простора, они дали согласие присутствовать на первом Малом Совете королевы на Драконьем Камне. Также скоро должно будет прийти письмо от Квиберна из Гавани, что крайне настораживало… Варис передал последние вести из столицы о том, что Серсея активно пытается склонить лордов выступить против Таргариенов, но у неё плохо это получается: мало кто доверял или испытывал любовь к этой женщине. Беседу прервал один из Безупречных, объявивший о прибытии в замок красной жрицы. Дейнерис удивленно переглянулась со советниками: странно было наведываться во дворец в столь поздний час. Это ведь не могла быть Кинвара, но тогда кто же?.. Спустя пару минут дозволение было выполнено, и королева получила ответ. Перед ней предстала красивая молодая женщина в багровых одеяниях, с такими же красными, как кровь, волосами. — Королева Дейнерис, — поклонилась ей незнакомка. — Однажды я была рабыней, проданной и купленной, поротой и клейменной. Встретиться с Разбивательницей Оков — большая честь для меня. Однако, признаюсь, я ожидала вашего прибытия чуть раньше. Прибытие действительно задержалось на несколько недель. Из-за появления родственников королевы и накладок с флотом команда Дейнерис пробыла в Миэрине дольше, чем планировалось. Также было потеряно несколько дней из-за столкновения с пиратами во время плавания и шторма в Узком море. Конечно, это незначительные задержки, но… Все же, это могло повлечь некоторые последствия, и королева надеялась, что они не окажутся серьезными. — Служители вашего Бога вернули мне семью и помогли принести мир в Миэрин. Вы можете оставаться на Драконьем Камне столько, сколько вам угодно, миледи, — ответила Дейнерис, сложив руки перед собой. — Как ваше имя? Жрица немного удивилась словам об обретенной семье, но уточнять не стала. Она представилась Мелиссандрой, служительницей Владыки из Асшая. В этот момент Варис беспокойно переглянулся с Тирионом и поспешил предостеречь королеву. Он рассказал, что именно эта женщина помогала Станнису Баратеону в его притязаниях на престол и напомнил, что королеве не следует принимать каждую красную жрицу, даже если одна из них и оказала неимоверную помощь. — Мне помнится, вы тоже служили не тем королям, лорд Варис. Вы наставляли их, поддерживали их желания, не единожды организовывали попытки моего убийства. И всё же я не изгнала вас, хотя не раз сомневалась в вашей верности, — бесстрастно ответила королева евнуху. — Леди Мелисандра проделала долгий путь до Драконьего Камня, и мы, в нашу очередь, выслушаем её. Паук поклонился, поджав губы. Хотя он не одобрял продолжения разговора с Красной женщиной, но понимал, что не может противопоставить свои доводы драконьей настойчивости в данный момент. В любом случае, Мелисандра не сможет навредить королеве во дворце, переполненном её защитниками, не так ли? — Благодарю за теплый прием, ваше величество, но ваши советники могут быть спокойны. Уже завтра я отправляюсь в Волантис, — заверила женщина, учтиво кивнув. — Однако перед этим мне нужно передать вам крайне важное сообщение. — Я знаю, что у Владыки Света не так много последователей в Вестеросе, также я слышала о том, что он ожидает чего-то от людей, к которым наведываются его служители. Чего же, по вашему мнению, он ожидает от меня? Мелисандра улыбнулась осведомленности девушки о Рглоре. — Близится Долгая Ночь, ваша милость, и только принц, что был обещан, сможет вновь рассеять тьму и принести рассвет, — предостерегла жрица. Дейнерис уже слышала подобные слова, адресованные ей. «Вы возродились из огня, чтобы изменить мир. Ваши драконы очистят тысячи неверующих, сжигая вместе с их плотью их грехи. Вы были посланы вести народ против Великой Тьмы в предстоящих войнах», — вспомнила королева слова Кинвары. Дени подумала и о попытках Рейниры поговорить о некоем семейном пророчестве. Принцесса не раз хотела начать этот разговор, но обычно не решалась перейти к сути и закончить его, каждый раз повторяя, что из-за пророчества в какой-то степени и начался Танец Драконов. Однако Мелисандру интересовал принц. Следует ли Дейнерис немедленно позвать Деймона? Признаться честно, самолюбие девушки немного пострадало, хотя она и старалась это скрыть. — С похожим убеждением ко мне приходила красная жрица в Миэрине, но… Боюсь, вы ищите не меня, ведь я никакой не принц, — произнесла королева. Однако Мелисандра поспешила исправить её перевод, на что королева впоследствии приятно улыбнулась, приподняв брови. — Слово «принц» не имеет рода в высоком валирийском, ваша милость, — произнесла женщина. — Правильным переводом будет: «Принц или принцесса, которые были обещаны, смогут рассеять тьму». — Дейнерис, я не думаю, что стоит увлекаться предсказаниями колдунов, — вновь поспешил прервать продолжение разговора Варис. — У нас есть более насущные проблемы, и нет времени на то, чтобы разбираться в чьих-то видениях. К тому же, звучат эти слова как-то коряво, не находите? — Вы верите, что в этом пророчестве говорится обо мне? — королева проигнорировала предостережение евнуха и подошла ближе к гостье. — Мои ошибки показали, что пророчества — опасная вещь, — ответила женщина. — Я верю, что вам отведена определенная роль. Её должен сыграть и другой человек — Джон Сноу, король Севера. — Не находите, что в последнее время мы часто стали упоминать Винтерфелл и вашего друга, лорд Тирион? — Дейнерис обратилась к карлику, но ответа от удивленного мужчины не последовало. Брови Ланнистера и без того полезли на лоб. Когда это Джон успел сделаться королем Севера? Он ведь только недавно стал главнокомандующим Ворон… — Как командующий Ночного Дозора он пропустил одичалых к югу от Стены, чтобы защитить их от великой опасности, — продолжила жрица. — Как король Севера он объединил их с домами Севера, дабы вместе они противостояли общему врагу. Призовите Джона Сноу. Когда он предстанет перед вами и расскажет о том, что он видел собственными глазами, вы сами сделаете выводы. Тут же к королеве обратился десница: — Ваша милость, не уверен насчет пророчеств и видений в языках пламени, но я не буду отказываться от собственных слов: мне нравится Джон Сноу, я доверял ему, а я знаю толк в людях при всей моей разборчивости. Если сейчас он правит Севером, то станет ценным союзником, не хуже Дорна или Простора, ваша милость. Моя семья принесла ему много боли: сын Серсеи казнил Неда Старка, а отец заманил в западню Робба Старка. У Джона причин ненавидеть Серсею чуть ли не больше вашего. Дейнерис отвела взгляд, борясь с желанием язвительно заметить, что Тирион — тоже Ланнистер, и его Джон теперь тоже вполне может ненавидеть. Однако она остановила себя. Девушка помнила рассказы десницы о холодном приеме в Винтерфелле, двухнедельном путешествии на Стену и суровом Ночном Дозоре. И в каждой из этих историй карлик с теплотой отзывался о Джоне. Хоть лорд Сноу и был для неё незнакомцем, но она понимала, что он не глуп: глупец бы не смог стать главнокомандующим Ночного Дозора, и уж тем более королем Севера. К тому же, она верила доводам Тириона: северянин и впрямь может стать хорошим союзником. Что ж… В любом случае, кроме потраченных чернил и пергамента, она ничего не потеряет. — Хорошо, посылайте ворона на Север, — со вздохом согласилась королева, но поспешила добавить: — Напишите Джону Сноу о том, что его королева приглашает его прибыть на Драконий Камень и преклонить колено. — Вы уверены, что в таком случае он ответит положительно? — нахмурившись, спросил Тирион. — Кровь Старков уже несколько лет не правила Севером, а Джон только что стал королем… Сейчас он должен быть занят управлением и стабилизацией той ситуации, которую он унаследовал от Болтонов, а также объединением народа. — Моё дело — сообщить об аудиенции, — холодно отрезала Дейнерис, после чего приподняла уголки губ. — Если лорд Сноу решит прибыть и откажется преклонять колено, то я не хотела бы видеть, как Деймон отреагирует на это… Слишком давно он не использовал Темную Сестру по назначению. Той же ночью чёрный, как стены фамильного замка Таргариенов, ворон отправился в долгий полёт к северным землям Винтерфелла.