***
– Спасибо вам за работу, Катерина, как и всегда невероятно! – сразу по прибытию в летний дворец Евгения отправилась к портной, что сидела в своей просторной мастерской вместе с еще двумя девушками. Здесь пахнет уютом, всегда приятная атмосфера, хотелось остаться здесь еще на пару часов и насладиться компанией приятных людей, но пора идти. – Что вы, Евгения! Всегда приятно делать что-то для вас. Если не секрет – этот эскиз вы сами нарисовали? – Катерина быстро подошла к столу, взяла рисунок и вернулась к собеседнице, протягивая его. – Нет, это… принадлежит матери. Она создала его для меня, хотела, чтобы я надела его на свое 21-летие. – взгляд Суворовой наполнился сожалением и болью. Прошел уже год, но вспоминать тяжело все также сильно, как в самом начале. Взяв себя в руки, Женя с грустной улыбкой обняла Катерину. Немного смущенная, но радостная от такого жеста со стороны полковника женщина обняла ее в ответ, поглаживая голову. – Ваша мама была невероятной женщиной и родила столь же прекрасную дочь. Уверена, она вами гордится. – Спасибо, Катя. За все.. До встречи!***
Руки немного дрожали, от чего девушка прижала коробку с платьем ближе к себе, до боли вдавливая в грудь. Она быстрым шагом направилась в свою квартиру, стараясь сохранять лицо перед своими подчиненными, что мелькали перед время от времени, отдавая честь. Войдя в комнату, Женя сразу открыла окно нараспашку, жадно вдыхая свежий воздух и приходя в норму.***
Ее мама не страдала перед смертью, но очень долгое время находилась в коматозном состоянии, а в последние несколько дней вообще не приходила в себя. Нападение шуханца, что бежал из города, она пыталась предотвратить. Но он, испуганный тем, что может гнить в Равке до конца своих дней, вонзил кинжал ей под грудь. Само ранение быстро вылечили гриши-целители, но оружие было в каком то яде, противоядие которому искали долгие два месяца, не опуская руки ни на день. Королева, всей душой любящая маму Жени, умоляла короля попросить помощи у самих шуханцев, предложив что-то взамен. – С этими выродками я общаться не намерен! Даже заикаться не смей! Она умерла, так и не придя в себя, в окружении любимых людей: тогда Женя впервые видела, как плакала королева. Отец долго держал уже холодную руку своей жены, вспоминал об их знакомстве, в будущем уже романе и совместно жизни, как будто надеялся, что она сможет ответить. Евгения не могла поверить в происходящее, слёз на тот момент не было, только лишь адская боль где-то в груди, из-за чего дышать становилось тяжелее. Сжатые до белых костяшек руки, впервые за долгое время такая неидеальная осанка. Все слышали, как свою детскую комнату громил Сережа. Увидев бездыханное тело, он постоял рядом, будто произнося в голове молитвы об ушедшей, поцеловал ее в лоб, и тихо ушел к себе. Женя забрала его из бардака, с окровавленными руками, которыми тот бил стену. Со временем стало проще, теперь о ней Суворовы вспоминали только с улыбкой, грустной, но уже без слез. Изменилась только королева: больше никакой доброты, счастья в глазах, желания заводить новых друзей. Только пустота в душе из-за потери единственной любимой подруги, что стала ей сестрой. Ежедневно она вела борьбу сама с собой, давя в себе вину из-за произошедшего. Мысли о том, что она правда могла помочь ей, сама могла донести до Шухана эту просьбу, спасла бы ее. Теперь о матери напоминает только её кабинет, что отец не позволил никому опустошить, оставив абсолютно каждую вещь на своем месте. Каждый год, 9 августа, на Равкианском кладбище можно заметить 4 человека: королеву, полковника и его предшественника и генерала. Все они стоят рядом с могилой, надпись на надгробии которого гласит:«Анастасия Суворова 11 сентября 684 – 9 августа 732 Любимая Подруга, Любящая Мать, Верный Солдат»
***
В дверь постучали, от чего Жена вздрогнула всем телом, вспухавшими резкого звука. Вернув привычное спокойствие на лицо, она подошла и открыла гостю. Второй человек, что так спокойно врывался к ней: Евгения Сафина, гриш-портная, служащая при королевской семье. – Самый интересный день за последние несколько месяцев! Надо подготовить тебя, садись! – Привет, Женя! Как дела? О, я неплохо, спасибо, что поинтересовалась – шутливо обиделась девушка, сложив руки на груди. – Святые, Евгения Суворова! – портная закатила глаза, но улыбка все же расплылась на красивом лице. Она подошла к своей подруге, обняла ее. – Извини, просто.. ты крайне редко просишь моей помощи, каждый раз как первый, я волнуюсь. Полковник ловко выбралась из объятий, перехватила руки гриша и подошла к столу с большим зеркалом, садясь в кресло. – И нечего волноваться, солнце. Я все та же девчонка, которой ты убирала синяки с коленок в детстве. – Ага, только сейчас латаю пулевые и ножевые ранения. – брови нахмурены, руками имело проводит по лицу, убирая синяки под глазами, морщинки и неровности. – Когда ты сама ездишь на опасные места столкновений, я боюсь, что однажды ты не вернешься. Сафина взяла баночку с золотыми лепестками, такими мелкими, будто разорванная бумага. Взяв немного на пальцы, она проводит руками по волосам, придавая им живой блеск. – Ты же знаешь, что иначе я не могу. Тем более со мной всегда Сережа, вот без него я бы точно обратно живой не вернулась. – Портная, что стояла за спиной Жени, резко остановилась, продолжая держать пальцы в волосах. О ее чувствах к генералу Суворова знала давно, как о чувствах брата к гришу. Но предпочитала сохранять нейтралитет: такие смелые с другими, при виде друга краснеющие дети. наблюдать одно удовольствие. – Женя? – Да, прости, задумалась. – румянец на щеках, что не был результатом работы силы гриша, ясно дал понять, о чем. Полковник посмеялась. – Нечестно, что я не видела твое платье. Да и понять без него, что сделать с твоим глазками сложно. – Ты ведь не отстанешь, если я не покажу прямо сейчас, да? – в ответ только усмехнулась и кивнула головой. Что же остается делать… – Ладно, сейчас. Евгения поднялась с кресла, подошла к шкафу и открыла его. Внизу стояла та самая коробка, которую она тут же взяла. Под внимательным взглядом янтарных глаз опустила коробку на кровать, открывая ее, вытащила платье – Какой цвет… Бордовая ткань, приятная на ощупь, черный корсет. Воздушные рукава, длинная не сильно пышная юбка и декольте. – Оно также прекрасно, как и ты. – восторг в глазах портной дал понимание, что проделанная работа оказалась отличной. – Надень его скорее!***
Евгения не любила вот эту символичность – оставлять шрамы, которые были получены во время значимых событий, потому все это просила убирать сразу. В памяти всегда отпечатываться ужасающие события, а шрамами напоминать себе о них – какой-то садизм. Потому ее тело оставалось идеальным благодаря Сафиной. Спустя час работы полковник стояла перед зеркалом, наслаждаясь проделанной работой. Полупрозрачные рукава открывали вид на хрупкие, казалось руки и плечи. Декольте показывало красоту ключиц и груди, а корсет делал талию еще уже. – Так и не скажешь, что девушка в отражении месяц назад вырезала десятки шуханцев. Сафина посмеялась и поправила ее прическу. Темные волосы было решено сделать волнистыми, с одной стороны убрать за ухо. Длинные серьги с черными камнями отлично дополняли образ, а фамильное кольцо казалось, было создано именно для этого вечера. – Волнуешься? – Есть такое. Не каждый день получаю приглашение на бал от генерала Киригана. – Что, прости? И об этом ты мне только сейчас говоришь? – вот сейчас Женя, очевидно, обиделась всерьез. В глазах притаилась обида, а руки были сложены на груди. Суворова мысленно дала себе подзатыльник. – Прости, дорогая! Совсем вылетело из головы… – она подошла к Гришу и обняла ее изо всех сил, – только утром вернулась из Керамзина, о нем одни мысли. Простишь? Тяжелый вздох, и минутное молчание. На спину положили руки, обнимая в ответ, а голова покоилась на плече. – Конечно прощу, глупышка. Куда от тебя денешься? Они простояли бы так еще дольше, если бы их не отвлек еще один стук. – Это Иван. Он сказал, что сопроводит меня туда по просьбе Киригана. – отвечая на вопрос, читавшийся в глазах Гриша. – А сам Дарклинг почему встретил? – Он с утра в Большой дворце, помогает с балом и за одно что-то с королем обсуждает. – Женя подходит к двери и отпирает ее, впуская Ивана. Но он видимо не торопился заходить, с открытым ртом смотря на полковника. Его это лицо вызвало смех у девушек, – Иван? – Да, Полковник. Прошу прощения за задержку, возникли проблемы по пути. – Их удалось решить? Все в порядке? – тихое да. – Если вы не возьмете себя в руки, то мы точно опоздаем. Десятки извинений прошли, и вот они под общий смех выдвинулись на бал. У входа уже ждала карета, прямо как из сказки, только черная.***
С Женей полковник и сердцебит разошлись еще на входе, потому до зала шли одни, тихо о чем то переговариваясь. Вдоль всего длинного коридора стояла стража, по пути иногда встречалась прислуга, кланявшаяся и сразу убегавшая по каким-то срочным делам. Ближе и ближе подходя к тронному залу, даже с закрытыми дверьми было слышно огромное количество голосов. Мурашки по коже отнюдь не от приятных ожиданий. – Более чем уверена, что короля от этого праздника отговаривала не только королева. – Лично слышал разговор Николая и Короля – принц тоже был против всего этого. – Иван, за руку которого придерживала Женя, улыбнулся и поправил кафтан алого цвета перед входом. – Готовы? – Думаю к такому никогда нельзя быть готовой. Дверь открыли солдаты и в нос сразу ударил легкий запах алкоголя. Женя сразу начала глазами искать Дарклинга или Николая, параллельно здороваясь с каждым гостем, что с восхищением смотрел на нее. Это чуть ли не первый раз на ее памяти, когда на полковнике было что-то, помимо кафтана или брюк с рубашкой. Мимо нее проходил официант, у которого она быстро взяла бокал с шампанским, сделав небольшой глоток, осмотрелась. Зал с высоким потолком украшен золотом на всех возможных поверхностях, стены расписаны красивыми и рисунками, а на потолке нарисован герб – двуглавый ворон с посохом и стрелами. Зрелище невероятно до тех пор, пока не осознал, что такая красота ограничивается территорией Большого дворца. – Евгения! Девушка обернулась на голос, встретившись глазами с виновником торжества – Николаем. Карие глаза, золотистые волосы, аккуратно уложенные, легкая улыбка и идеальные движения. – Николай! Рада вновь видеть вас. С Днем рождения, принц! – она шуточно поклонилась ему и хитро улыбнулась, зная, как он не любит, когда Женя это делает: с самого первого дня их знакомства, парень попросил ее об одном – не ставить его выше нее самой, быть на равных. – Как вам вечер? – Знаете, могло быть и хуже. Долго упрашивал отца не делать всего этого, но результат вы видите сами. – он протянул свой бокал, дождавшись, когда она легонько прикоснется своим, и сделал глоток. – Ты всегда красива, но сегодня особенно. – Право, Николай, ты мне льстишь. – и все же смутил ее, от чего щеки стали еще краснее. Он посмеялся и подозвал официанта, отдав пустые бокалы взял новые, протягивая один девушке. – Никогда бы не стал тебе врать, Женя, ты же меня знаешь. – Знаю, поэтому и сомневаюсь. Красивый принц, что может затащить в постель любую девушку, лишь взглянув на нее. А тут еще комплимент. – Так значит я красивый? – хитрая улыбка быстро скрылась за бокалом, но огонек в глазах никуда не исчез. – Я проиграл в битве, но не в войне. Непонимание отразилось на лице Жени, она глупым взглядом смотрела на парня перед собой, пытаясь понять о чем он говорит. Весьма красноречиво переведя взгляд куда за нее, выгнул бровь. – Я о нем. – Только я обернулась и увидела Дарклинга, как Николай вернул внимание на себя, взяв меня за руку. – Чего бы мне это не стоило, Евгения, я сделаю все, чтобы вы были счастливы. Он аккуратно притянул руку девушки к себе, оставив легкий поцелуй на тыльной стороне ладони, не прерывая зрительный контакт. – Надеюсь на скорую встречу вне дворца, полковник. Хорошего вам вечера. Как только принц ушел, оставив ее одну, она почувствовала на себе десятки взглядов: восхищенные, радостные, хитрые, и почему то сочувствующие. – Только пришли, а уже забрали на себя внимание будущего короля. – бархатный голос, такой громкий с этой тишине, раздавшийся прямо над ухом, вызвал мурашки от теплого дыхания. Женя обернулась, встретившись глазами с Кириганом. В глазах его восхищение, трепет, нежность, и одновременно с этим… Как будто желание чего-то большего. – Рад видеть вас. Вы украсили этот вечер своим появлением. – Генерал Кириган, спасибо за приглашение. – она улыбнулась ему, шуточно кланясь, от чего декольте теперь казалось ничтожным препятствием. Мужчина покланялся в ответ с улыбкой хищника, что наконец подобрался к жертве. Ему стоило огромных усилий погасить в себе желание поцеловать ее на глазах у всех, увести отсюда, не отпуская из своей спальни. Это не укрылось от внимательной и чуткой Жени, которой захотелось принять правила игры, придуманной ей самой. Отдав проходящему мимо официанту вновь опустевший бокал, она осмотрела генерала с головы до ног. Черные брюки, такой же пиджак и рубашка, расстегнутая на несколько верхних пуговиц. Все та же идеальная укладка и короткая борода, придающая мужчине шарма. Пахло от него хвоей и, как будто, тьмой. Женя не понимала как это объяснить, просто сразу почувствовала это. Но тьма эта казалась не опасной, хотелось наоборот быть ближе к ней. – Составите мне компанию на балконе? Хотелось бы подышать свежим воздухом. – полковник нежно коснулась его руки, и как только ощутила хватку, под внимательные взгляды потянула его к большим дверям. Она все еще не увидела в зале короля с королевой, потому позволила себе подобную вольность. По пути они вновь захватили бокалы, но в этот раз уже с красным вином, и оказались одни на просторной площадке, закрыв двери. – Уже завтра пойдут слухи, Евгения, – руки ни она ни он так не отпустили, потому стояли и смотрели друг на друга максимально близко. – Не боитесь оказаться их главной героиней? Она потянула мужчину к мраморному ограждению, быстро отпила вино, от которого пошло то самое приятное тепло, оставила бокал на поверхности, бедрок оперевшись на него. – Мне всегда было все равно на слухи. Третья по значимости в стране я окружена ими по умолчанию. А что насчет вас, генерал? Женя наклонила голову чуть в бок, от чего шея оголилась, приковывая к себе тяжелый взгляд. Всеми силами старался он держать себя в узде, от чего сильнее сжал бокал, что казалось, еще немного и треснет прямо в руке, потому оставил его там же, где находился другой. – Давно перестал обращать на них внимание. Все они скучны и однообразны. – мужчина поправил прическу девушки, убрав волосы за ухо, невесомо провел по шее, остановившись на ключицах, вызвав судорожный вдох у собеседницы. – Знали ли вы, что я, например, сплю в окружении своих теней? Что на самом деле я заколдовал своих приближенных Гришей и опричников, а потому они слепо следуют за мной? – девушка неловко посмеялась, переложив одну руку ему на грудь, второй поглаживала его костяшки пальцев. – А детей вы, по этим слухам, на завтрак не едите? – Нет, что вы. Только на праздники! – в этот раз посмеялись они оба. Тишина, что была настолько уютной, прервалась мужчиной. Переложив руки на талию Жени, он притянул ее ближе, не давая никакой возможности на отступление. Дыхание в момент сбилось у обоих, лица были в опасной близости друг от друга, от чего полковник ощущала его дыхание на своих губах. Минутой позже она впутала пальцы в его волосы, а второй рукой коснулась щеки, к которой он прильнул, закрыв глаза. Хватка на талии усилилась, она чувствовала, как он медленно спускается все ниже. Вновь сбившийся вдох и приоткрытые губы, манящие к себя. – Женя, я хочу тебя поцеловать. – Так что же ты медлишь? Он резво подхватил ее и посадил на широкую поверхность ограждения, чуть раздвинул ее ноги, притянул к себе, оказавшись между ними. Он водил по ребрам, сжимал бедро, от чего девушка усиливала хватку на затылке, чуть простонав. Он осыпал ее сотней поцелуев: на открытой части груди, ключицах, шее, которую он слегка прикусывал, чтобы не было следов. Каждое действие вызывало у девушки огромное желание отдать ему всю себя прямо здесь. Места, где Кириган ее касался, горели пламенем, хотелось ощущать их чаще, по всему телу. Дыхание сбилось окончательно, когда он наконец притянул ее и поцеловал в губы, сначала аккуратно, но с каждой секундой все настойчивее. Девушка покусывала его губу, а после облизывала, извиняясь за резкость, но хватка на ноге, что в такие секунды усиливалась, давала понять: он не то, чтобы против, и не то, чтобы ей нужно за это извиняться. Стоны подавить становилось сложнее. Сначала нежный, после дикий, а сейчас уже медленный и чувственный поцелуй не хотелось прерывать не на секунду. Языки встречались друг с другом, не желая отдавать кому то полный контроль над ситуацией, потому они просто наслаждались близостью, дыханием и касаниями, медленно тонули в этом океане поцелуев. Когда воздух окончательно закончился, девушка нехотя отстранилась, затуманенными глазами бегая по лицу мужчины. Возбуждение в глазах, влажные и красные от долгих поцелуев губы, тяжелое дыхание. Как он прекрасен сейчас в таком состоянии. Узел, что туго завязался с самого первого его касания, не ослабевал, а от нынешнего возбуждения хотелось взвыть. – Нам нужно вернуться. Мы слишком надолго покинула зал. – Я не хочу туда возвращаться, Жень. Может уедем куда нибудь? – он обнял и положил ее голову себе на плечо, поглаживая по макушке. Она также стиснула его в объятьях. Что тут врать, она не хотела прерывать этот момент, но было бы банально некрасиво вот так вот покинуть день рождения. – Я понимаю, Дарклинг, понимаю твое желание и разделяю его. Но мы не можем вот так вот исчезнуть, даже на день. – дыхание пришло в норму, возбуждение почти ушло, потому алкоголь вновь с новой силой ударил в голову, от чего девушка зевнула, забавно сморщив нос. – Сначала зайдешь ты, потом я, хорошо? Нехотя Дарклинг выпустил ее из объятий, оставив напоследок долгий нежный поцелуй, двинулся к дверям. Она провожала его взглядом, думая о последних 20 минутах, и рассуждая: ошибка это или…. – И Женя. Александр, – опережая дальнейшие вопросы ответил, – имя, что дали мне при рождении. Хочу, чтобы наедине ты звала меня так. – Красивое имя. Хорошо. Она осталась наедине сама с собой, увернулась и смотрела на бескрайнюю территорию дворца. – Александр.