***
Приложив все свои оставшиеся силы, Хината заперла дверь и, прислонившись к ней спиной, медленно сползла на пол. Она почувствовала нахлынувшую волной слабость во всем взмокшем из-за перенапряжения теле. Руки и ноги трясло от легкого мандража, а сердце в груди отплясывало чечетку. Перед глазами настойчиво вырисовывалась картинка, вводя в некий гипноз. Хината от первого лица видит, как прыгает на мальчика и сворачивает ему шею. Слышит хруст ломающихся костей и с интересом наблюдает за его последними признаками жизни. Разворачивается, внимательно следит за другими жертвами. Те кричат, трясутся и боятся так же, как это делал перед смертью первый из них. Но ее вовсе не волнует, что они чувствуют, так как сама испытывает невероятное удовольствие от совершаемых действий. Душевно ликует, когда видит, как очернившие своим существованием мир мерзавцы поочередно расстаются со своими никчемными жизнями. Наслаждается их страданиями, ей нравится внушать ужас в их сердца… Пока не появляется он. Этот мальчишка отталкивает ее в сторону. Мерзавец, не дает завершить начатое. Она ловит на себе шокированный взгляд после совершения хитрого маневра. Наивный. Ее больше не интересует первоначальная цель. Теперь цель стоит прямо перед ней и ждет своего часа. Он сам виноват, что встал на пути. Взмах ноги, удар — мимо. А он силен. Она падает, и массивное по сравнению с ней тело ложится сверху. Эти глаза. Они сверкают от любопытства, отдают едва заметным блеском, словно сталь холодного оружия. В них не отражаются враждебность или желание причинить вред. Они просто пустые, бесцветные. Мальчик крепко держит ее и что-то говорит без умолку. Она сопротивляется, а он не сдается. Шепчет, угрожает, задает вопросы, но продолжает. «Я не враг». — Это была не я! Хината широко распахнула глаза, очнувшись от собственного крика. Порывисто подняла и выставила перед собой трясущиеся кисти рук. В голове путались мысли, завязывались в тугой узел и не давали сложить пазл воедино. Неужели она смогла этими руками так просто убить двух человек? Но почему так вышло? Какой момент стал решающим в жизни как тех парней, так и самой Хинаты? Она никогда не считала себя сильной и смелой, чтобы быть способной на убийство. Так неужто ошибалась? Или это действительно была не Хината? Девочка пыталась всячески отвлечь себя от навязывающихся дурных мыслей. Сил совсем не осталось, чтобы даже здраво рассуждать: недавний приступ все еще напоминал о себе и не давал сконцентрироваться на чем-то определенном. Боль в голове начала притупляться, когда перед глазами вдруг поплыло. Хината догадалась, что в любую минуту может потерять сознание. При таком раскладе мальчик не попадет домой, чего нельзя было допустить. Тогда она принялась усердно, против воли своего непослушного тела шевелить руками и бить себя по щекам. Это действительно помогало держать себя в тонусе, хоть движения и давались с трудом. К счастью, с обратной стороны двери раздался долгожданный приглушенный стук. Это был первый из трех. «Раз», — принялась считать Хината, параллельно пытаясь немного сдвинуться с места. Однако нижняя часть тела не слушалась, подняться на ноги никак не удавалось. Тогда было принято решение действовать иначе. Последовал следующий удар. «Два». — Ты там? — за дверью прозвучал знакомый отчетливый голос, после чего раздался последний, третий стук. Хината опиралась левой рукой о деревянный пол, а правой тянулась к щеколде. Не доставала. Силы почти покинули ее, однако оставлять хозяина этого дома за его пределами она не собиралась. Зарычав сквозь стиснутые зубы, девочка из последних сил поднялась на ноги и вцепилась в дверную ручку мертвой хваткой, чтобы не рухнуть обратно. Ее начала раздражать собственная беспомощность. С чем связано такое разбитое состояние? Неужели после проявления аномальной силы могут возникнуть серьезные проблемы подобного характера? Что вообще происходит с ней? — Постучи, если не можешь открыть дверь, — озвучил свое предположение Леви с той стороны. Но этого делать не пришлось: Хината тут же дернула щеколду, и дверь благополучно открылась. Девочка быстро отшагнула от нее назад и без сил упала на пол. Облегченно выдохнула, когда увидела в дверном проеме знакомый силуэт, и закрыла глаза. Теперь сомнений не оставалось: она в безопасности. Леви присел на корточки рядом и начал осторожно ее осматривать. Спустя пару минут изучения неподвижного тела ничего подозрительного обнаружить не удалось. — Хината? — он попробовал привести ее в чувства, но в итоге так и остался проигнорированным.***
Сквозь сон Хината услышала возле себя приятный бархатный голос, обладательница которого пыталась говорить как можно тише. Однако, несмотря на все старания, у нее это выходило, мягко выражаясь, не очень. — Бедная… Что ты с ней сделал? Хината начала постепенно приходить в себя. Голова больше не болела, но сил за время отключки особо не прибавилось. Пробуждение могло выйти в разы мягче и приятнее, если бы не пришедшее внезапно осознание: «Это не мужской голос». Ко лбу приложили что-то мокрое и холодное, что напугало и окончательно привело Хинату в чувства. Она резко вскочила и в немом ужасе вытаращила глаза на не менее напуганную девочку с рыжими волосами, заплетенными в два хвостика. Зеленоглазая незнакомка явно не ожидала подобных действий от той, что провалялась без сознания больше двух часов. — Кто ты? — твердо и решительно Хината задала вопрос. Та девочка сидела прямо перед ней и держала в руках белую тряпку, смоченную холодной водой. Сначала пристально вглядывалась в лицо Хинаты, словно изучала все его черты и особенности. Затем, не обнаружив ничего примечательного, широко улыбнулась. — Я — Изабель Магнолия — сестричка Леви, — она хихикнула, указав пальцем на отстраненного от них мальчика. Хината посмотрела на него и узнала в нем своего спасителя. Он был настолько увлечен собственными мыслями, что даже не сразу заметил пробуждения девочки. — Леви, — наконец, узнав его имя из чужих уст, Хината смогла обратиться к нему по-человечески. Он выглядел слегка удивленным, когда увидел, что девчонка проснулась. Поймав на себе вопрошающий взгляд, она продолжила: — Спасибо. В ответ Леви кивнул, так и не проронив ни слова. — Ты Хината, не так ли? — возвращая к себе ее внимание, уточнила Изабель. Та подтвердила кивком головы, и тут же последовал другой вопрос: — А фамилия у тебя есть? — Довольно, — в разговор влез Леви, незаметно подкравшись и слегка дернув Изабель за хвостик. Та шикнула на него, но в ответ делать ничего не стала, хоть и горела желанием ударить его под дых с локтя. Он посмотрел в глаза Хинате и мысленно отметил, что они на данный момент у нее насыщенного голубого цвета. Убедившись, что она в состоянии слушать его, задал вопрос: — Ты помнишь, что произошло? — Да, — она виновато опустила голову, — помню. На долю секунды Хината отвлеклась. Бросив мимолетный взгляд на Леви, а следом — на Изабель, она ненароком задумалась: «Неужели они действительно брат и сестра?» Попытка найти хоть какие-то сходства между ребятами не увенчалась успехом. Те казались настолько разными, что ей не верилось в их кровное родство от слова совсем. — Теперь ответь мне на несколько вопросов, — Леви подвинул стул к дивану, где лежала Хината, и сел напротив. Девочка уже смирилась с тем, что из нее будут выпытывать любого рода информацию после всего, что произошло недавно. Один факт, однако, ее все же волновал: она мало, что сможет объяснить. А доверятся ли ей вообще рядом стоящие люди? С Леви все было относительно ясно. А вот Изабель… Все ли известно этой девочке? Знает ли она про то, что совершила Хината? Много ли рассказал ей Леви? А может, он и вовсе молчал? — Если ты переживаешь насчет Изабель, то не стоит. Она все знает, — облегчил Хинате жизнь Леви, когда разглядел в ее выражении лица смятение, и тем же немного успокоил. — Сколько тебе лет? — Восемь. Скоро девять. Леви словно мысленно что-то отметил галочкой и продолжил: — Так и предполагал. Ты действительно выглядишь на свой возраст, но по физической силе превосходишь взрослого мужика. С чем это связано? Весьма интересный, однако, вопрос. Знать бы самой Хинате, ввиду чего появилась не свойственная ей сила. И какой ответ может сейчас устроить Леви, после которого он не вспылит и не выпроводит ее из своего дома? Нет, она точно не планировала оставаться жить у него насовсем. Всего лишь хотела разобраться со своими странностями и попробовать предотвратить последующие их появления хоть с чьей-то помощью. — Я не знаю. «Не удивлен». — Хорошо, тогда скажи мне вот что, — он приблизился к лицу Хинаты и испытывающе посмотрел ей прямо в глаза. Она насторожилась от пронизывающего взгляда, но его обладатель быстро отстранился. — Какого цвета у тебя глаза? На такой неожиданный вопрос хотелось задать лишь ответный. Хинате не была ясна точная цель Леви, так как спрашивал он о вещах, совсем не касающихся интересующей ее темы. Да и к тому же: зачем ему выяснять, какого цвета глаза девочки, если это и так очевидно? — Голубые, — неуверенно ответила она. — Они могут менять свой оттенок? Лицо Хинаты вытянулось от недоумения, сама она захлопала глазами. Вопросы подобного характера начали напрягать. Они казались ей немного странными. Однако Леви настоял на своем, когда заметил ее растерянность. — Отвечай. — Я не обращала на это внимания. Нет, наверное. Тот тяжело выдохнул, словно изначально и ждал такой ответ. Что толкового ему скажет малявка, не контролирующая свои силы, о которых сама узнала совсем недавно? — Забудь, — вдруг выбросил Леви, встав со стула. — Голова прошла? — Да. — Дом далеко? Хината быстро сообразила, к чему клонит мальчик. Само собой, ему не нужны проблемы в виде маленькой девчонки с неконтролируемой агрессией. Она так и не решилась попросить его о помощи: он достаточно возился с ней. — Нет, — соврала Хината, поджав ноги к себе и уткнувшись носом в колени. Ее взор был направлен куда-то в пустоту: небесно-голубые глаза отражали лишь усталость. Что еще можно найти во взгляде человека, который недавно убил людей не по собственной воле? — Самостоятельно доберешься? — уточнил Леви, выглянув в окно. — Если нет, то я провожу. — Не стоит. Я сама. Аккуратно выбравшись из мягкой постели, Хината натянула свои сандалии. Руки немного тряслись, из-за чего все движения совершались неуклюже. — Леви! — возмутилась Изабель, готовясь разрушить на него гнет своей ярости. — Ты что, уже выгоняешь её?! — Угомонись, ворчливая. Думаю, ей стоит побыть одной и самостоятельно все обдумать, — он обернулся, насупившись. — Потом поговорим. — Ворчливый здесь только ты! — передразнила его та. — А вдруг Хина не хочет возвращаться домой? Может, ей помощь нужна? «Хина». Сокращенный вариант имени эхом пронесся в мыслях Хинаты, заставив ее щеки покрыться легким румянцем. Так к девочке еще никто не обращался. По сути говоря, за всю жизнь Хинаты ее самым активным и частым собеседником являлась лишь мать, которая изредка называла дочь по имени. Если такое и случалось, то только во время серьезных, угнетающих разговоров. — Изабель, — девочке стало неловко от внезапно вспыхнувшего конфликта между ребятами, и она обратилась к ней, — все в порядке, правда. Я пойду. Хината подошла к двери. Прежде чем открыть ее, она повернула голову к Изабель и одарила ее теплой улыбкой. — И тебе спасибо. Надеюсь, мы еще встретимся. После полученного одобрительного кивка от Изабель, она перевела взгляд на Леви. Тот повторил действие подруги. — Только не убей никого, — пробубнил он вслед Хинате, когда та уже скрылась за дверью.***
И вновь Хината побрела по мутно знакомым улицам, которые начали постепенно заполняться людьми. «Видимо, уже утро». Каждый встречный занимался своим делами: кто бар открывал, кто возвращался с борделя, а кто умирал в подворотне. Неприятное зрелище. Какая же все-таки жалкая жизнь у людей, родившихся или оказавшихся здесь по несчастливой случайности. Хинату всегда интересовал вопрос о том, как вообще появился Подземный город. Ведь эта выкопанная пещера под землей масштабных размеров явно не природное явление. Девочка часто представляла, как сверху кипит совсем иная жизнь, пока здесь, снизу, медленно угасает. Может, там она и не настолько мирная, как многие красочно описывают, но точно спокойнее, чем здесь. По крайней мере, на поверхности больше шансов дожить хотя бы до тридцати. Наконец Хината завернула за угол. Остановившись напротив знакомой двери, она вдруг почувствовала резкий скачок температуры тела — стало слишком жарко. Почему-то только сейчас вспомнила о матери, из-за которой пришлось сбежать из дома. Ведь это из-за нее девочка столкнулась с проблемами, из-за нее пробудилась непонятная сила и заставила лишить сразу несколько жизней. А что, если мама что-то об этом знает? Может, стоит спросить? Хината потянула на себя дверь за ручку, и та противно заскрипела. Она настроила себя на серьезный разговор с матерью, поэтому открыла дверь нараспашку и смело шагнула внутрь. — Мама? Девочка обнаружила ее в комнате крепко спящей. На полу все так же были разбросаны осколки разбитой бутылки, а на столе стоял другой стеклянный сосуд — пустой, но целый. Видимо, пропажа дочери не особо волновала женщину, да и к тому же она была слишком пьяна, чтобы понять, что Хината действительно сбежала из дома. Омитами — так зовут мать девочки — была разговорчивее всего в хорошем расположении духа, поэтому Хината приняла решение прибраться в комнате до ее пробуждения. Увлеченная процессом, она не сразу заметила, как проснулась мама и начала внимательно следить за ее действиями. К моменту завершения уборки Хинатой Омитами все же подала знак: — Давно вернулась? Хината вздрогнула на месте от испуга и резко обернулась. Женщина сощурено посмотрела на дочь и обнажила в улыбке верхний ряд зубов. Та не поняла мотива и в недоумении уставилась на мать. — Нет. Сделав глубокий вдох, Хината на одном дыхании выложила почти все, с чем ей пришлось столкнуться ночью. Она старалась не упустить важных деталей и даже упомянула Леви в своем рассказе, но имени вслух называть не стала. Закончив повествование спустя пару минут, девочка с сожалением взглянула на шокированную мать и задала вопрос: — Ты знаешь, что это такое? Омитами распахнула полные ужаса глаза. Случилось то, чего она боялась все эти годы больше всего на свете. — Скажи, — женщина тяжело сглотнула, медленно поднимаясь с кровати, — ты чувствовала, что твоей жизни что-то угрожает, когда встретилась с теми парнями? Хината поняла: маме что-то известно. Ну вот опять приходится думать, как лучше ответить, чтобы не напугать лишний раз вопрошающего. Что хочет мать услышать от нее? Согласие? Отрицание? Как она отреагирует на любой из этих вариантов? К тому же, если она задает конкретный вопрос, то такое действительно должно было произойти? — Мама, что ты скрываешь? — Хината заговорила шепотом. — Я опасна, да? Это все не просто так? Девочка заплакала и отпрянула от кровати. Омитами в одной короткой сорочке тут же бросилась к ней и успела схватить за руку прежде, чем та снова сбежит из дома. Она зажмурилась и вполголоса выругалась: последствия веселой ночи давали о себе знать. Но Хината обратила внимание не на состояние матери. Впервые так близко удалось разглядеть ее тело. Мама никогда не ходила по дому в открытой одежде — она, в принципе, редко бывает здесь. Но сейчас эти шрамы на запястьях, багровые синяки на ключицах, следы удушья на шее сами бросались в глаза ребенка, которому недавно пришлось пережить ужас. Так, значит, мама тоже страдает? Ей тоже бывает больно? — Хината, послушай меня, — Омитами была сильно взволнована и говорила так быстро, насколько могла. — Вспомни, чему я учу тебя всегда… «Не проявлять эмоций». — Но почему, мама?! — та закричала от нахлынувшей обиды. — Почему я должна постоянно отмалчиваться, если мне грустно, больно, обидно или одиноко?! Объясни мне, наконец, причину, по которой ты вечно запрещаешь мне плакать или смеяться, повышать голос или злиться!.. Омитами резко притянула дочь к себе, заключая в крепкие объятия. Хината широко распахнула глаза от удивления и упорно попыталась высвободиться из хватки матери, но та лишь сильнее прижала ее к себе и начала утешающе качать из стороны в сторону, словно маленького, грудного ребенка. — Не плачь, Хината. Не давай повода приступам учащаться и владеть твоим телом, — она отсранилась от девочки и положила руки ей на надплечья. — Я обещаю, что все расскажу тебе. Только больше так не кричи.***
«Это случилось ровно десять лет назад, когда я узнала, что беременна тобой. Моему счастью не было предела, пока твой отец строил на тебя грандиозные планы. Если бы я только знала, чем это все обернется в конечном итоге…» — Омитами, — мужчина подошел к жене, которая уже находилась на четвертом месяце беременности, — скорее, идем в лабораторию. Мне нужно кое-что дать тебе. «Я без памяти любила твоего отца. Его деятельность тогда не пугала меня, напротив — я увлекалась тем же. Но моя наивность привела к твоим нынешним страданиям». — Что ты творишь? — с ужасом женщина наблюдала за тем, как ее муж набирал какой-то препарат в шприц. «Это был допинг — средство, вызывающее выносливость организма при его большой нагрузке. Однако твой отец назвал мне совсем не то, что в итоге ввел». — Не переживай, это витамин для плода, — он уже приготовился вводить лекарство, как вдруг Омитами отдернула руку. — Что ты задумал? — Ты мне не доверяешь? — с упреком спросил мужчина, бросив обиженный взгляд на жену. — Я не такой идиот, чтобы колоть тебе сильнодействующие и опасные препараты. «Но, как и ожидалось, он оказался идиотом. Я поверила ему, и он ввел мне в организм вовсе не витамин — это был первитин. Твой отец хотел одним махом проверить, как повлияет этот препарат и на беременную женщину, и на ребенка. Мой организм не выдержал, и я на полгода впала в кому. Тогда весь удар приняла на себя ты». — Матсуда, операция прошла успешно. Поздравляю с рождением дочери, — врач вынес недоношенного ребенка из палаты, в которой лежала Омитами. Протянул спящего младенца отцу, но тот даже не повернулся в их сторону. — А еще я просил тебя не курить здесь. Матсуда посмотрел через отражение окна на врача, стоящего позади него, и усмехнулся. — Больно уж ты, Гриша, правильным стал, — он приоткрыл форточку и выбросил докуренную сигарету. Развернувшись, забрал дочь из рук Гриши и притянул к себе. «Как сказал доктор Йегер, ты родилась абсолютно здоровой. Но твой отец решил, что должно быть совсем иначе, когда впервые увидел тебя». — Матсуда, — Гриша насторожился, когда увидел его хищный взгляд, — прекрати так смотреть на своего ребенка. Это не подопытная крыса. Тот словно очнулся от гипноза и лучезарно улыбнулся. — Что ты, Гриша? Я даже и не думал о таком. «Еще как думал, Хината. Твой отец видел в тебе идеальную подопытную жертву, ведь ты смогла пережить огромную дозу сильнодействующего препарата. Доктор Йегер, заподозрив неладное, решил любой ценой вытащить меня из комы. И я очнулась. А этот урод даже не дал имя тебе спустя пять месяцев после твоего рождения». Омитами не успела прийти в себя, как тут же бросилась на помощь к дочери. Гриша последовал за ней. — Этот ребенок способен на все! Зловещий смех прокатился по коридору, ведущему в лабораторию. Женщина всю дорогу падала от головокружений и полного отсутствия физических сил. Она была истощена и слаба, но боролась до последнего. Хината. Она должна была спасти своего ни в чем неповинного дитя. Ей помогал доктор, придерживая за локоть, несмотря на все ее отчаянные попытки вырваться вперед. — Быстрее, мистер Йегер. Нужно спасти Хинату. «Когда я вошла в лабораторию, то обомлела от увиденного: Ты — пятимесячный глупый ребенок — на моих глазах вывернула палец своему отцу. А он смеялся, восхищаясь тем, что сотворил. Гордился тем, что превратил собственную дочь в настоящего монстра. Ты была мутирована, Хината. Ты выглядела совсем иначе». — Гриша… — Матсуда отшагнул назад от операционной стойки. — Гриша, ты видишь это?! «Ты встала на четвереньки, выгнулась, словно напуганная кошка, и отвернулась от нас. Твоей первой целью и последующей жертвой стал ассистент отца — молодой парень, который, оказывается, и усыпил тебя перед проведением опыта. Ты молниеносно запрыгнула на него и… разодрала шею». — Идиот, останови Хинату! — Гриша инстинктивно вытолкнул Омитами из лаборатории и захлопнул за ней дверь. В спешке начал доставать всевозможные лекарства из шкафов, пока Матсуда пытался незаметно подкрасться к ребенку. Та немного ослабла, но чуткости не потеряла, поэтому с легкостью определила, что рядом с ней кто-то находится. Резко поднявшись на четвереньки, Хината — если еще можно было ее так назвать — бросилась в сторону своего отца. Она двигалась слишком быстро и непредсказуемо, но так и не успела добраться до своей цели: во время прыжка ее перехватил Гриша и вместе с ней упал на стойку. Он приложил к ее носу тряпку, смоченную хлороформом, и, спустя несколько минут извиваний, наконец, она уснула. «Я умоляла доктора, чтобы он спас тебя. Он сразу же согласился, но благоприятного исхода не обещал. Спустя два дня изучения твоего тела, он все же смог создать что-то вроде «противоядия» с помощью твоей же крови. После его операции ты вернула свой первоначальный облик. Я никогда не забуду те черные глаза и безумную улыбку на твоем лице, Хината».