Эксперимент

      «Я сбежала с тобой в Подземный город через неделю после проведения операции, когда доктор Йегер подтвердил, что антидот действительно работает. Пристуты тогда больше не повторялись».       — Что ты такое удумала? — Матсуда отбирал вещи у Омитами, когда та одной рукой складывала их в сумку, а другой держала дочь. Голубоглазая девочка с любопытством следила за действиями родителей, постоянно мотая головой из стороны в сторону. Она даже представить не могла в силу своего возраста, где ей придется провести свои следующие восемь лет жизни.       — То, что должна была сделать еще до рождения Хинаты! — закричала в ярости женщина, тем самым не нарочно напугав ребенка. Малышка заплакала, и Омитами еле сдержалась, чтобы не разрыдаться вместе с ней. Как же было обидно от осознания, что именно из-за своей наивности и слепой веры в мужа пострадала родная дочь. А человек, ставший виновником разрушения семьи и двух жизней, даже не считал себя таковым. Он жалел лишь о том, что так и не добился успеха в своей работе.       «Этот человек уверял меня, что удачный исход эксперимента мог помочь людям стать сильнее и начать доминировать над титанами. Он испытал на тебе созданное им вещество, при использовании которого человек якобы должен приобрести невообразимую мощь, а его физическая сила — увеличиться в несколько раз. С его уст это звучало более чем бредово, но твоего отца, в принципе, мало что заботило».       — Мита, пойми, что тебе не нужно идти туда с ней, — Матсуда ходил по пятам за метающейся по дому женой. Та никак не реагировала на его попытки уговорить ее остаться с ним. Она уже давно сделала выводы и все для себя решила.       «Я всегда крутилась, как белка в колесе, верила в своего мужа и делала все возможное, чтобы ему угодить. Я безумно любила человека, постоянно твердившего со дня свадьбы о том, как он мечтает обрести счастье в большой и дружной семье. Я часто поддерживала того ученого с горящими от любопытства глазами и помогала ему в его начинаниях. Но в моей жизни появилась ты и заняла почетное место в сердце. А он попытался отнять тебя у меня, чтобы добиться своей цели. Это непростительно. С тех пор я презираю и ненавижу твоего отца».       — Омитами, оставь ее! — Матсуда схватил женщину за локоть и резко развернул к себе, чем спровоцировал ответный гнев.       — Я не брошу Хинату! — прокричала она ему прямо в лицо, после чего усмехнулась. — Ты действительно настолько поверил в себя? Да ты же больной на голову.       — Сейчас речь не обо мне. Я пытаюсь достучаться до тебя, — мужчина крепче сжал руку жены и сильно дернул ее, — и донести, что этот ребенок опасен!       — Да как ты не поймешь, что она моя дочь! — Омитами вырвала руку из цепкой хватки и прижала ею Хинату к груди. — Раз, по твоим словам, она несет столь масштабную угрозу, зачем ты вообще с ней такое сотворил? Чем ты думал?       На лице Матсуды не дрогнул ни единый мускул, но в глазах не переставали плясать чертики. Безумец, психопат, бесчувственная мразь… Омитами видела в нем всех их, кроме здравомыслящего человека. Адекватным людям несвойственно использовать собственных детей в качестве подопытных ради проведения опасных, непредсказуемых экспериментов.       — Я мог помочь человечеству обрести свободу, — без лишних эмоций заговорил мужчина, пропустив мимо ушей вопрос жены. — Однако я немного просчитался. Но без ошибок нельзя достичь успеха, поэтому я буду бороться дальше, и однажды…       — И ради блага человечества ты подверг таким мукам собственного ребенка? Ты был готов пожертвовать ею, даже не удосужившись вспомнить, что она и твоя дочь тоже.       После этого Омитами всячески игнорировала Матсуду, избегая даже зрительного контакта с ним. А он не прекращал говорить… Весь поток мыслей мужчина вложил в рассуждения, доказательства своих правоты и безгрешности. Он усердно пытался оправдать себя перед женой, хотел, чтобы она разглядела в нем истинного творца и гения. Больше всего желал, чтобы хоть кто-то увидел в нем будущего спасителя человечества, десятилетиями скрывающегося за стенами от титанов. Он до безумия жаждал признания и всемирной славы.       — Я найду способ дать людям то, чего они хотят больше всего на свете! — он бросил в захлопнувшуюся дверь какую-то отобранную раннее вещь. — Ты еще услышишь обо мне!       «Я ушла, так и не проронив ни слова. Какой смысл доказывать что-то обратное психически нездоровому человеку? И на тот момент меня волновал совсем не он. Я не имела ни малейшего представления о том, как попасть в Подземный город и выжить в его суровых условиях. Об этом месте всегда говорили, как о камере заключения: «попадешь — назад не выберешься». Но иного выхода я не видела. Мне было страшно, что он однажды снова доберется до тебя, а меня не окажется рядом».

***

      Омитами решила прервать свой рассказ, обратив внимание на смену настроения дочери. Изначально Хината была заинтересована историей своей семьи, но через некоторое время заметно приуныла. Ее волновало огромное количество вопросов, ответы на которые могла дать только мама. Из-за чего у отца появилось столь страстное желание помочь человечеству обрести свободу ценой жизни ребенка? Почему мама отправилась именно в Подземный город, а не в любое другое место на поверхности, где явно в разы безопаснее? Но самый главный вопрос — станет ли она отвечать на все предыдущие? Однако, несмотря на сомнения, девочка набралась смелости и рискнула спросить.       — А как ты попала сюда? — Хината перебралась с пола на кровать и удобно расположилась рядом с матерью.       Как же давно она мечтала о таких открытых разговорах. Ей, как вечно одинокому ребенку, никогда не хватало материнского тепла. За все время в душе успели затаиться обиды на собственную мать. Сколько бы Хината ни старалась проглотить их, затоптать, сжечь и похоронить внутри себя, — они не оставляли ее. Пусть Омитами и учила ее хладнокровности, пусть своими же руками уничтожала моральное состояние ничего не понимающего дитя, пусть закаляла в ней непоколебимый характер, но… Хината все еще оставалась живым человеком со своими эмоциями, чувствами и мышлением. Она все еще была ребенком.       — Не думала, что тебя заинтересует это, — удивилась Омитами, ожидая от дочери совсем другие вопросы. — Мне помог один мужчина, с которым я встретилась по пути в столицу, когда пересекла стену Сина.       Девочка подняла на нее недоумевающий взгляд. Какая столица? Какая стена? Она не совсем понимала, о чем пошла речь. Что хочет донести до нее мама?       Омитами заметила растерянность дочери и прикрыла рот рукой, чтобы сдержать смешок.       — Давай для начала я тебе кое-что поясню…

***

      «Около ста лет назад человечество столкнулось с опасностью в виде неразумных существ огромных размеров — титанов. Обреченные на гибель люди стали для них лакомым перекусом. Выжившие спаслись благодаря воздвигнутым трем стенам, которые по сей день скрывают нас от титанов: Сина, Роза и Мария. Возле каждой из них построены еще по четыре города с целью приманивать монстров большим скоплением людей. Так основные стены защищены от прорыва. Эти районы считаются худшими местами для жизни, так как именно они подвергаются наивысшему риску вторжения титанов…»

***

      Хината внимательно слушала рассказ воодушевленной матери о стенах. Из него она узнала и о месте своего рождения — Шиганшине — одном из самых опасных для жизни райнов, расположенном на юге стены Мария. Омитами в кратце пересказала историю короля, появления трех подразделений вооруженных сил и перечислила их обязанности. Постепенно приблизилась к объяснению, каким образом ей пришлось добираться из крайнего города до последних внутренних стен.       — Дорога была мучительно долгой и тяжелой. Знаешь… — на мгновение светлые глаза потухли, словно женщине не хотелось признавать какой-то факт. — По пути у меня не раз возникало желание отдать тебя любому встречному, надеясь, что твоя жизнь сложится в разы лучше, чем со мной в Подземном городе. Но ни один из встречных не заставил меня поверить в то, что твоя судьба окажется в надежных руках.       Глаза вновь вернули блеск, и на лице появилась широкая улыбка. Для Хинаты это было не естественно… красиво. Впервые мать показала свою натуру с противоположной стороны. Девочка не видела перед собой хмурую, измученную жестокими обстоятельствами жизни женщину с черствым и свирепым характером. Темные круги под глазами, синяки от побоев на теле теперь не так заостряли внимание. Сейчас перед ней не сидела бесчувственная мать. Перед ней улыбалась любящая мама.       — Ах, да, — вспомнила Омитами, с какой целью объясняла расположение стен, — тот мужчина…

***

      «Я отдала все свои деньги и другие сбережения за весь проделанный путь, поэтому в конце у меня ничего не осталось. Из-за этого у меня и возникли проблемы, когда я добралась до главных ворот стены Сина».       — Женщина, — совсем молодой солдат, служащий в Гарнизоне, обратился к незнакомке, — что Вы забыли здесь без документов, да еще и с таким грузом?! — он перевел взгляд на Хинату. Девочка прижалась всем телом к матери и испуганно уставилась на мужчину в военной форме.       — Понимаете, господин, — Омитами начала импровизировать рассказ на основе выдуманной чуть ранее ситуации. — Я гостила у родителей в деревне, находящейся недалеко от стены Роза, на юге… — она запнулась, поймав себя на мысли, что не помнит названия деревни.       Тот с недоверием принялся изучать внешний вид женщины. Выглядела она слишком замученной для той, что гостила у родственников. Да и многое казалось подозрительным: у нее при себе не было ни документов, ни денег, ни каких-либо вещей, кроме детской еды в одной сумке.       — Из какой Вы деревни? — уточнил он.       «Я поняла, что попала в тупик, да еще и так глупо. Ты начала плакать, словно почувствовала, что у нас возникли проблемы. Не дай я ему ответ, меня бы осудили за ложь и незаконное проникновение за пределы обеих стен. Я была в шаге от разоблачения. Но один человек вовремя оказался рядом и выручил меня, за что я ему по сей день благодарна».       — Так-так-так, — за спиной дежурного неожиданно нарисовался высокий мужчина. — Не подобает солдатику такое грубое обращение к столь восхитительному полу, — он дал ему подзатыльник, после чего перевел заинтересованный взгляд на незнакомку.       — Но… — молодой человек не успел назвать имя мужчины, как тот ладонью закрыл ему рот. Что-то возмущенно попытался промычать, но в конечном итоге сдался.       — Вы, я так полагаю, прибыли из деревни Даупер? — обратился к Омитами ее спаситель. — Позвольте в качестве извинений за некомпетентность этого юноши проводить Вас до дома.       «На меня накатила огромная волна облегчения, когда он назвал эту чертову деревню. А после предложения проводить, куда потребуется, счастье и вовсе накрыло меня с головой. Стоило нам немного отдалиться от главных ворот, как его поведение и стиль речи заметно поменялись, но меня это не особо заботило. Я лишь надеялась на то, что он поможет добраться мне до своей цели».       — Подземный город, говоришь? — мужчина свел брови к переносице и прищурился, когда услышал место назначения молодой дамы с ребенком. — Что же ты забыла в таком гнилье?       — Просто скажите: поможете или нет?       Омитами сильно устала после пройденного пути и не особо горела желанием распинаться перед незнакомцем. Она была настроена на победу и просто так сдаваться в шаге от достижения цели не собиралась. Кому какая разница, что или кого она там забыла? Если попросила о помощи — значит требуется. И уже приготовилась услышать отказ, как вдруг прозвучал совсем не он.       — Какие же Вы, женщины, все-таки хитрые, хоть и дуры. Даже не даете увильнуть от ответа, — он громко захохотал, после чего завернул за угол. — Так уж и быть, идем. Нам все равно по пути.       «Не скажу, что он был больно уж разговорчивым, но по дороге все же немного рассказал о своей сестре, проживающей в этом месте. К ней он направлялся с определенной целью, а мне просто повезло попасться ему под руку».       — Мы виделись последний раз лет пять назад. Тогда она таскала внутри себя спиногрыза, — мужчина усмехнулся, повернув голову в сторону спящей Хинаты, как бы невзначай намекая на ребенка. — Не знаю, родила она его или сама померла где-нибудь, небось…       «Больше я не услышала от него историю о судьбе его сестры или того ребенка. Я даже не знаю, живы ли они сейчас втроем.       В Подземный город мы попали без проблем. Этот человек, по всей видимости, здесь считался своим, и его при встрече узнавал каждый второй. На меня глядели косо, но не трогали. Мы быстро добрались до нашего нынешнего дома. Он достал из кармана ключ и отворил дверь. Конечно, я не сразу поняла, с какой целью мы пришли именно сюда, но моему удивлению не было предела, когда он озвучил причину».       — Ну, располагайтесь. В тесноте, да не в обиде, как говорится, — мужчина развел руками, пройдя внутрь помещения.       Комната была окутана мраком, через окна просачивался свет от фонарей, находящихся снаружи. На деревянных поверхностях тумб, стола и пола лежал толстый слой пыли — в этом доме явно давно никто не обитал, кроме насекомых и крыс. В дальнем углу стояла односпальная кровать, рядом с ней — стол с двумя стульями. С другой стороны была дверь, ведущая в соседнюю комнату.       — Там должны быть, если мне память не изменяет, вода и печь, — мужчина указал на дверь, после чего поймал на себе шокированный взгляд.       Омитами не могла поверить, что абсолютно чужой человек трижды помог ей и даже без лишних вопросов предоставил жилье. Она чувствовала некий подвох в его действиях, думала, что он сейчас выставит счет за оказанные услуги и спустит с нее три шкуры.       — Что Вы потребуете взамен за помощь? Я обязательно рассчитаюсь, дайте только время…       Мужчина не позволил ей договорить, выставив перед ее лицом ладонь.       — Улыбайся и радуйся, пока жива. А домику нужен уход, — прыснул он, очерчивая взглядом помещение. — Неплохо, кстати, сохранился.       Мужчина в двух словах объяснил Омитами, куда та может устроиться работать в этом месте. Выбор был невелик, но из всего перечисленного женщина предпочла самый безобидный вариант: работа официанткой в баре. Копеечная, но однозначно лучше проституции. До некоторых пор.       — Я не знаю, почему Вы решили помочь мне, но… бесконечное Вам спасибо, господин, — Омитами присела в поклоне и опустила голову в знак благодарности. Человек, что за весь пройденный путь так и не представился, хмыкнул и, надев шляпу перед выходом, обернулся к ней.       — Как зовут малявку? — он переметнул взгляд на девочку, все еще спящую в объятиях матери. Омитами назвала имя и улыбнулась. — Что ж, — мужчина открыл дверь, — может, еще увидимся, Хината.       «С тех пор я его не видела. Знаешь, прошло больше восьми лет с нашей первой и последней встречи, а я помню все ее подробности, как вчерашний день. И каждый раз, вспоминая того мужчину, я задаюсь одним и тем же вопросом… Почему он помог мне?       Хината, все твое детство я отталкивала тебя от себя. Мне действительно было страшно, что тот самый приступ однажды напомнит о себе. Я хотела сделать из тебя хладнокровного человека, не заостряющего внимания на собственных эмоциях. Я сама себя уверила в том, что иным способом тебя не уберечь. Но именно это убеждение стало моей же роковой ошибкой».

***

      — Хината, — по щекам Омитами покатились слезы, — наконец-то я могу искренне признаться тебе. Не знаю, поверишь ли, но… — она притянула дочь к себе, держа ладонями за лицо, и поцеловала в макушку. — Я тебя любила, люблю и буду любить всегда, вне зависимости от обстоятельств. Прости меня, если сможешь.       Хината не верила собственным ушам. За один день ее мировоззрение изменилось кардинально. В лучшую или худшую сторону — пока неизвестно. Всю сознательную жизнь провести в полном неведении о своей предшествующей судьбе, а потом в один момент узнать правду — по-настоящему тяжело. Детство превратилось во время пыток от эмоций и чувств, запертых на тысячу замков в глубине души ребенка собственной матерью.       «Не вздумай плакать».       Ей было всего пять. Она уткнулась в подушку и стиснула зубы.       «Прекрати улыбаться».       Она радовалась возвращению матери домой. Пришлось отвернуться.       «Не смей говорить со мной в таком тоне».       Она была напугана, но прикусила нижнюю губу и замолчала.       «Не показывай своих эмоций».       Внутренние демоны постепенно размножались, поглощали терпение ничего не понимающего ребенка, возвращали ее к первоначальному облику. «Запретный плод сладок» — вот он и созрел в глубине души обиженного на жизнь дитя. Этот плод мог пустить корни, разрастаться и дальше, добраться до сознания, но… теперь мама обнимает ее, целует и признает свою любовь. Хината чувствует то самое материнское тепло, в котором так давно нуждалась. И никакие демоны не в силах противостоять детской слабости.       Голубые глаза стали еще ярче от непроизвольно выступивших слез.       «Только не плачь!» — мысленно она молила себя об этом, стиснув до скрипа зубы. Но Омитами, словно почувствовав внутреннее противостояние ребенка, лишь сильнее прижала ее к себе.       — Плачь, смейся, злись и кричи. Я все разрешаю.       И Хината дала волю своим эмоциям.