Эксперимент

      — Ты же правда не монстр? — Изабель откусила яблоко, которое успела откуда-то стащить за время прогулки.       — Правда.       Или нет. Хотелось быть честной, но откуда Хинате знать, что или кто она на самом деле? Три года нескончаемых попыток разобраться в себе, найти слабые точки своего сознания, понять основную причину аномальных сил пролетели насмарку. Зато рядом с ней шли достойная помощь и поддержка, пусть этого было и недостаточно для разгадки тайны, берущей начало с момента рождения.       Ведьма, монстр, титан, отброс… Какие только обращения в свой адрес Хината не слышала. Волновало ли ее это? Может быть. Но она старалась не придавать особого значения оскорблениям. Новость о «девочке-монстре» за короткое время распространилась в Подземном городке, что стало мощным толчком для ряда возмущений и протестов против нее. За это время напряжение среди населения никуда не делось. Число жертв различных преступлений только увеличилось: люди искали всякий повод выпроводить малявку на поверхность, и в любых ситуациях первым обвиняемым была она. Но каждая попытка подставить Хинату заканчивалась лишь в ее пользу.       — Я же пошутила, Хина. Не кисни, — Изабель локтем стукнула в бок Хинату и подмигнула. — Леви на него больше походит.       Ребята с момента знакомства начали больше времени проводить вместе. Эту банду, состоящую из трех человек, знал каждый: воспитанник мясника-Кенни, девочка-монстр и рыжая ведьма. Это было в какой-то мере и их преимуществом: люди редко приставали, а физическую силу и вовсе не рисковали применять.       — Ты прежде чем что-то ляпнуть, десять раз подумай, — с неким осуждением бросил Леви.       — Себя вспомни, умник.       Леви медленно втянул воздух через нос. Ох уж эта вредная рыжая бестия… Причину упрекнуть парня в его проступке могла найти всегда, в любой удобный для нее момент.       — Это было три года назад. Может, ты уже оставишь эту тему? — процедил он в ответ на намеки Изабель.       — Я и через десять лет тебе об этом напомню, не переживай, — она засмеялась и уклонилась от щелбана. — Идем, Хина, а то, кажется, он начинает злиться.       Три года… Надо же, это, оказывается, так много. Леви смотрел на девочек, убегающих куда-то вперед, и задумался: как сложилась бы его судьба, не встреть он их тогда, несколько лет назад? Обстоятельства, при которых они познакомились, нельзя назвать удачными. Однако не случись того, что уже произошло, навряд ли бы они все трое когда-то воссоединились.       Сколько бы Изабель ни задевала его, ни раздражала или ни втягивала в неприятности, она была дорога ему. Лучик солнца, пробравшийся в мрачный мир, светил везде и постоянно дарил яркие эмоции близким людям. Леви, может, и выглядел вечно угрюмым, но по сей день был благодарен этой непоседливой девчонке. После смерти матери и ухода Кенни жизнь превратилась в смесь негативных эмоций. А потом появилась Изабель — причина не погрязнуть в пучине этой грязи.       Но судьба решила, что солнца в жизни Леви более чем достаточно, и тогда наступила ночь. А для ночи нужна луна, и ею по счастливой случайности стала Хината. Не такая, как Изабель. Не такая, как он. Своеобразная. Тихая, но добрая. Веселая, но грустная. Молчаливая, но общительная. Странная…       «— Ты странная.       Вывод, который сделал Леви после долгого разговора с Хинатой, прозвучал для девочки в грубой форме. В неведении, на каком основании он так решил, она задала уточняющий вопрос:       — Почему?       — Ничего не знаешь, не понимаешь, не помнишь. Может, ты все-таки удосужишься хоть как-то объяснить, что с тобой? Ты вообще здесь родилась? Или жители правы?       Леви был зол. Но из-за чего?       Нахмурившись, Хината впилась жестким взглядом в него: ей стало неприятно после высказанного в ее адрес мнения. Тот с презрением в ответ уставился на нее, чем спровоцировал агрессию у сидящей рядом Изабель.       — Ты бы прикусил свой длинный язык, — она поднялась с дивана и угрожающе медленно выпрямилась, скрестив руки на груди.       — Замолчи, я не с тобой разговариваю, — резко встал перед ней Леви и гневно зашипел прямо в лицо.       На глазах Хинаты зарождался бурный конфликт. Чувство вины глодало ее: появилось непреодолимое желание покинуть этот дом. Стоило сделать шаг назад, как ее остановили, крепко схватив за запястье. Хината поймала на себе мимолетный взгляд пылающих от гнева бирюзовых глаз:       «Стоять».       — Что ты сейчас там промямлил?       Обстановка заметно накалялась. Ребята начали громко спорить и параллельно указывать на недостатки друг друга. С каждым брошенным возмущением они уверенно приближались к граням дозволенного.       — Ты ведь сам спас ее! В чем она провинилась?       — Даже если и так, то в няньки уж точно не нанимался. В лишней проблеме не нуждаюсь.       Решающим моментом стало действие, совершенное Изабель абсолютно неожиданно как для Леви, так и для Хинаты.       — Изабель! — Хината рефлекторно вскочила с дивана и закрыла рот ладонями, чтобы сдержать крик, застрявший в горле.       Изабель приложила кулак к лицу Леви настолько сильно, насколько это было для нее возможно. От неожиданности и скорости удара тот потерял равновесие и рухнул на пол. Девочка была настроена слишком агрессивно. Она замахнулась с целью нанести еще один удар, как вдруг руку в последний момент перехватили.       — Прошу, не надо.       Изабель озлобленно посмотрела на Хинату и резко выдернула кисть из ее хватки. Однако все же остановилась, сдавшись под давлением испытывающе жалостного взгляда, и опустила руку.       — И что это сейчас было? — спросил Леви, придерживая ладонь у рта. Сквозь его пальцы просочилась кровь — удар вышел достаточно сильным, чтобы рассечь нижнюю губу.       — Профилактика.       Изабель сделала шумный выдох и приблизилась к парню. Выставив указательный палец вперед, она начала размахивать им перед его лицом и выплескивать все свои недовольства, накопившиеся за время конфликта. Ее зацепило поведение мрачного друга, который на ровном месте буквально закрыл ей рот и нагрубил Хинате.       — Да что с тобой вдруг случилось?! — она кричала, еле сдерживая слезы от нахлынувшей обиды. — Какого хрена ты затыкаешь меня? Сам что-то напридумывал у себя в голове, а в итоге виноваты мы с Хинатой?       Леви тяжело выдохнул и приложил пальцы к крепко зажмуренным глазам. Он постепенно начал приходить в себя: видимо, удар и нравоучения Изабель действительно помогли остудить его пыл. Тело заметно расслабились.       — Прости меня.       Изабель удовлетворено кивнула.       — Скажи спасибо «проблеме». Она стала твоим спасением от моего гнева, который мог обернуться для тебя долгой и мучительной смертью, — она прищурилась и хитро ухмыльнулась. — И заодно извинись.       Под гнетом стреляющих искрами глаз, Леви удалился от их обладательницы в сторону Хинаты. Но та опередила его, подойдя к нему раньше. Она крепко сжимала в руке белый платок, смоченный водой.       — Прости, если будет больно. Меня так учила мама.       Холодная ткань коснулась разбитой губы. Девочка бережно, не торопясь, провела по ранке, вытирая запекшуюся кровь. Леви не сразу поверил своим глазам: ошарашенно посмотрел на Хинату, пытаясь разгадать по выражению лица ее мотивы. Ее озадаченный, сосредоточенный вид окончательно ввел его в ступор.       — Почему ты мне помогаешь? — он осторожно перехватил руку Хинаты и опустил ее.       — А должна быть причина?»       То, что он тогда услышал в ответ, с ее уст прозвучало по-детски наивно. Но вместе с этими словами вернулась и трезвость ума: она всего лишь ребенок, которому не повезло оказаться в этом месте. Ребенок, судьба которого была предрешена еще до появления на свет. И это стало ясно, когда Хината поделилась с ребятами историей своего рождения.       Как бы Леви ни отрицал свою привязанность к девочкам, он не мог представить себе и дня без них. Уже несколько лет он не одинок: его окружают те, кто всегда окажется рядом в трудную минуту. Недалеко от него бегут и смеются те, кого он всячески старается уберечь от мрака подземной жизни: солнце, дарящее надежду на светлое будущее, и луна, выводящая из гнетущей тьмы своим светом. Их дружба — олицетворение баланса. И каждый из них — дополнение друг друга.

***

      Наступил двенадцатый день рождения Хинаты. В Подземном городе не принято считать это событие праздником и отмечать его. Но для Хинаты всю ее сознательную жизнь оно таило в себе что-то особенное, по-своему завораживающее и загадочное. Ежегодно, в каждый день рождения, она загадывала одно и то же желание.       — Хината!       Она выбежала из другой комнаты и запрыгнула на кровать к матери, которая позвала ее. Та держала руки за спиной и, довольно ухмыляясь, глядела на дочь.       — Ты что-то прячешь? — Хината задала вопрос, и щеки вдруг покрылись румянцем от смущения, когда мама засмеялась в ответ.       — Прячу. Хочешь знать, что там?       Хината кивнула и подвинулась ближе.       — В таком случае прикрой на минуту глаза.       Холодные руки задели тонкую кожу шеи, заставив девочку непроизвольно прижать плечи к ушам. Хоть ладони и были ледяными, но сами прикосновения мамы, даже случайные задевания вызывали волну тепла и душевного умиротворения.       — Не-е дергайся, — нежно протянула Омитами. — Вот так… Можешь открыть глаза.       Хината последовала ее указанию. Подбежав к зеркалу, она раскрыла рот от удивления: на шее красовался маленький кулон в виде птицы с расправленными крыльями. Девочка с горящими глазами через отражение посмотрела на маму. Та подошла к ней и, наклонившись, со спины обняла за плечи.       — Этот кулон подарила мне моя мама перед своей смертью, — Омитами грустно улыбнулась и прижалась щекой к щеке дочери. Глаза блеснули от выступивших слез, и она тут же закрыла их. — С днем рождения, дочка.       Хината взяла в ладонь кулон и перевела на него взгляд.       Возле сердца она держала свою мечту.

***

      Чаще всего Омитами в ночное время находилась в борделе и домой возвращалась не раньше семи утра. Ночь после прошедшего дня рождения дочери не стала исключением, и Хината осталась, как обычно, одна после ухода матери на работу. Пролежав еще несколько часов в своих раздумьях, она медленно начала проваливаться в сон.       В дверь внезапно затарабанили. Хината распахнула глаза и одним движением скинула с себя одеяло. Спросонья она не сразу поняла, что вынудило ее так резко подняться. Села на край кровати и зажгла свечи, как вдруг настойчивые стуки повторились.       — Есть кто дома? — с той стороны послышался знакомый голос. — Хина!       Хината в ту же секунду оказалась возле двери и нараспашку открыла ее.       — Изабель?!       Та еле держалась на ногах и изливалась слезами. У Хинаты все заледенело внутри от увиденного, а дурные мысли не заставили себя долго ждать. Одна за другой самопроизвольно всплывали в голове в ярчайших красках.       — Что случилось? — Хината схватила полуживую подругу за плечи и начала трясти, тем самым приводя в чувства. — На тебе лица нет. Тебе плохо? Кто-то обидел?       Изабель будто ничего не слышала. Явно находилась в шоковом состоянии. Не в силах что-либо объяснить, она лишь пальцем указала куда-то назад за спину.       — Да не молчи ты! — Хината хлопнула Изабель по щеке, тем самым сумев отрезвить хоть на какое-то время. Та с ужасом в глазах уставилась на подругу и лишь сильнее затряслась.       — Леви… Он… — Изабель всхлипнула и громко взвыла.       — Что с ним?! — Хината еще раз тряхнула ее. — Не тяни!       — Он заступился за какую-то женщину и… и его ранили.       Дыхание участилось от наступающей паники. «Ранить» и «Леви» — эти два понятия несовместимы, как ни крути. Как подобное вообще могло произойти? Что случилось?       — Где он? — девочка тяжело сглотнула и бросилась назад, в дом, чтобы взять необходимые вещи для оказания хоть какой-то помощи.       — Недалеко отсюда.       Хината вылетела из дома и направилась следом за бегущей Изабель в нужную сторону. Эти две минуты, потраченные на дорогу, казались бесконечными. Она боялась не успеть. Боялась не застать Леви живым. Боялась увидеть его труп. Но всячески отгоняла от себя дурные мысли, веря, что он справится.       «Это же Леви».       Ещё поворот, и…       Ноги вросли в землю, не давая пройти дальше. Захотелось провалиться на том же месте, потерять память, ослепнуть — да что угодно, лишь бы не понимать, что происходит перед глазами. Полуживой Леви сидел возле стены и, прислонившись к ней, пытался самостоятельно остановить кровь, медленно вытекающую из его раны. А рядом лежало до боли знакомое бездыханное тело.       — Мама…       Сердце пропустило последний удар. Внутри все перевернулось от испытываемого ужаса. Казалось, все происходящее вокруг — ночной кошмар, который нужно лишь пережить.       А такое разве возможно пережить? Эту не щадящую душу боль, что сковывает все движения? Этот ком, застрявший в горле и не позволяющий издать хоть какой-то звук? Это перехваченное паникой дыхание и горящие от беспрерывных слез глаза? Может, именно для таких случаев мама когда-то давно учила сдерживать свои эмоции?       Хината отказывалась верить в такую реальность. Пелена перед глазами мешала придерживаться ровной координации движений. На ватных ногах девочка приблизилась к матери и обессиленно рухнула на колени рядом с ней. Аккуратно заправила ей прядь волос за ухо и тихо всхлипнула. Искусанные губы беспрерывно шептали просьбу за просьбой, смачиваясь соленой влагой. Бесконечное количество раз Хината повторяла одно и то же слово в надежде, что мама хоть на секунду откроет глаза, ответит и улыбнется.       А мама не отвечала. Не шевелилась. Не дышала. Сердце в груди не билось. В тот момент оно остановилось и у Хинаты. В одночасье весь мир потерял краски, а жизнь — смысл.       — Хина…       Хината медленно подняла голову и посмотрела на Изабель. Та сидела рядом с Леви и пыталась помочь ему остановить кровь. Он уже находился в преагональном состоянии: его лицо теряло естественные оттенки на глазах.       — Хината, мне правда жаль, — Изабель всхлипнула и, зажмурившись, закричала настолько громко, насколько смогла: — Но я прошу тебя, помоги мне спасти хотя бы Леви!       Ее истошный крик отразил все те боль и отчаяние, что терзали внутри и Хинату. Изабель боялась потерять Леви — единственного, по-настоящему родного человека, заменившего однажды ей семью. А Хината не была готова в одну ночь потерять сразу двух дорогих ей людей.       Да, больно. Да, страшно. Может, в какой-то степени эгоистично по отношению к матери. Но она уже мертва, и ее не вернуть. Осознание этого еще больше испытывало моральное состояние ребенка на прочность, не давало до конца трезво мыслить. Но крики Изабель эхом проносились в голове, не давая потерять себя окончательно.       Хината в последний раз поцеловала маму в лоб и прикрыла глаза. По щекам беспрерывно стекали слезы и падали на бледное лицо Омитами. Казалось, что она тоже плачет, тем самым разделяя горе своего ребенка.       — Я отомщу за тебя. Клянусь.       Хината поднялась и подошла к ребятам. Леви прерывисто дышал, смотрел куда-то сквозь нее, будто никого не видел перед собой. Изабель держала на ране лоскут, оторванный от рубашки. Выглядела не лучше Леви: уставшая и побледневшая, она из последних сил сжимала кровоточащую рану на его боку. И все усилия были потрачены не напрасно: кровь почти остановилась.       — Наверное, рану нужно зашить, пока не стало хуже, — Хината поверхностно оглядела рану и перевела взгляд на подругу. — Идем ко мне домой.       После этого она присела сбоку и осторожно перекинула руку Леви себе через шею. Изабель повторила за ней с другой стороны, и они одновременно поднялись на ноги. Парень вскрикнул от боли, из-за чего пришлось тут же остановиться. Вдруг открыл глаза и посмотрел на Хинату.       — Оставьте меня, — еле шевеля губами, прохрипел он и закашлял. — Меня ранил мужчина, который искал тебя. Бери Изабель и беги.       — Мы тебя не оставим, — не поворачивая голову к нему, тихо ответила она.       — Жить надоело? — прищурился он и попытался выдернуть свою руку из ее хватки, но та крепко сжала его кисть и стиснула зубы.       — А что, если я отвечу «да»?! — гневно закричала Хината и наконец посмотрела на него. На глазах предательски выступили слезы, и она зажмурилась. — Ты пострадал, потому что пытался спасти мою мать. Неужели ты думаешь, что после этого я буду думать только о себе и просто брошу тебя?!       — Так это твоя?.. — Леви не договорил. Ему стало паршиво от одной даже мысли, что не смог спасти мать своей подруги. Да что там говорить — он сам сейчас не в завидном положении, из-за чего не в состоянии помочь Хинате в случае возвращения того мужчины. — Если сможешь…       В глазах вдруг зарябило. Рана постоянно напоминала о себе, не позволяя даже сделать полноценный вдох.       — Да и куда нам бежать? — добавила вполголоса Изабель, обессиленно опустив голову. — Если Хинату ищут, то здесь ее во всяком случае найдут.       — Пока идем ко мне, — Хината решила не заострять внимание на посторонних вещах. Сейчас проблема заключалась далеко не в ней. — Леви, идти несколько минут. Потерпишь?       Тот кивнул. Стиснув зубы, он сделал первый шаг следом за девочками. Хината и Изабель крепко держали его за руки и попытались перенести основной вес на себя. Но физиология человека устроена так, что юноши чаще всего массивнее и тяжелее девушек. Однако ребята были ровесниками и ростом сильно не отличались, что облегчало задачу.

***

      Дорога выдалась тяжелой и заняла гораздо больше времени, чем предполагалось изначально.       — Осторожно, кладем его сюда, — Хината через голову перекинула руку Леви и помогла опуститься ему на кровать. Изабель села рядом с ним и расстегнула ему рубашку. Он тяжело дышал, по его бесцветному лицу беспрерывно стекали капли холодного пота: рана вновь начала кровоточить.       Хината отошла и через несколько минут вернулась с чашкой, наполненной водой. Быстро нашла чистую ткань, иглу и нить. Разорвав ткань на две части, одну она бросила в воду, а другую свернула в жгут и протянула Леви.       — Прикуси эту тряпку.       Он последовал ее указанию и схватил тряпку зубами. Изабель крепко сжала его ладонь и отвернулась, когда Хината приступила к кропотливой и опасной работе. Ни один из них не был уверен, что Леви выкарабкается: он потерял слишком много крови. Условия и подручные приспособления далеко не подходили для проведения столь сложной «операции». Стоит допустить ошибку — и эта ночь превратится в ад наяву для каждого из ребят.       — Леви, — Хината промывала светлым лоскутом, что моментально окрашивался в кроваво-красный цвет, рану и параллельно следила за состоянием парня, — ты же знаешь, что я не хочу причинять тебе боль, не так ли? Но сейчас я прошу тебя… потерпи, — она рвано выдохнула и перешла к менее приятной процедуре.       Девочка импровизировала, вспоминая, как мама, мыча от боли, зашивала глубокий порез на своей ноге. Сначала проколола рану с внешнего края вовнутрь, стараясь захватить только кожу. Леви резко дернулся и сжал ладонь Изабель до хруста, что не казалось чем-то удивительным. На ее лице не дрогнул ни единый мускул: она терпела вместе с ним, понимая, что ему гораздо хуже и больнее.       Протянув нить до конца, Хината задержала дыхание: теперь предстояло проколоть рану изнутри. Она посмотрела на Леви с сожалением, будто извиняясь перед ним за причиняемую боль. Тот ответил лишь кивком и сжал челюсти.

***

      Тяжелые веки удалось разлепить только с третьей попытки.       «Во рту сухо».       В комнате, где царила мертвая тишина, казалось, мысли были слышны всем находящимся поблизости. Повернув голову вправо, Леви первой заметил Изабель: она спала на противоположном диване. Из-под одеяла торчала вытянутая рука с полностью замотанной ладонью.       — Как ты?       Леви, не поворачивая головы, посмотрел в сторону источника звука и на мгновение замер. На краю кровати сидела Хината, взгляд который был устремлен на вещь в ее ладонях. Что именно она держала, Леви не видел. Но хорошо видел безжизненные тускло-голубые глаза, в отражении которых плясал огонек от горящих напротив свечей. Кроме них там больше нечего было найти.       — Спасибо тебе, — хрипло произнес он и прикрыл глаза. Парень винил себя за произошедшее, хотел попросить прощения и исчезнуть из жизни девочки, ставшей сиротой по — частично — его вине. Но нуждается ли она в его извинениях? Захочет ли видеть его после этого?       Он открыл глаза и прикусил язык, чтобы не вскрикнуть от испуга: Хината села ближе и поднесла к его губам стакан воды. После того, что пришлось пережить, любое неожиданное явление воспринималось слишком остро.       — Тебе следует пить как можно больше воды. Слишком много крови потерял.       Она улыбнулась. Но в этой улыбке нельзя было разглядеть те тепло и искренность, что она дарила раньше на постоянной основе. Сейчас за ней скрывалась смесь, состоящая из огромного спектра эмоций.       Леви приподнял голову и сделал несколько глотков прохладной воды. Но легче почему-то не стало. Может, муки совести не позволяли насладиться даже обычной водой?       — Я виноват перед тобой. Это моя…       Хината приложила указательный палец к его губам, тем самым не дав ему возможности закончить, и заговорила шепотом:       — Не смей винить себя в том, что уже произошло, — она свела брови к переносице. Яркие даже во мраке голубые глаза блеснули от выступивших слез, но она не отвернулась. Не зажмурилась. Не отвела взгляда. — Не вздумай исчезать из моей жизни лишь потому, что не смог спасти мою мать.       Не меняя своего положения, Хината не смогла больше сдерживаться и дала эмоциям волю. Она сжимала в ладони кулон и, стиснув зубы, беззвучно плакала.       «— Этот кулон подарила мне моя мама перед своей смертью…       …С днём рождения, дочка».