Эксперимент

      Очередная доза неизвестного девушке вещества быстро распространилась по организму. Тело горело изнутри дотла, кровь словно закипала от высокой температуры. За прошедшие годы безжалостных пыток и экспериментов отца Хината не смогла привыкнуть к ежедневной боли. Она кричала до разрыва голосовых связок, извивалась, подобно подстреленному животному. Лицо постепенно приобретало неестественные оттенки, а из носа беспрерывной струей вытекала кровь. Детская головная боль меркла на фоне той, что приходилось испытывать Хинате теперь. Оказавшись в заложниках собственного родителя, она поняла, по какой причине мать однажды бросилась в бега с ней — грудным ребенком. Жить в одном помещении с человеком, что ставил опыты выше семейных ценностей и родных людей, — невозможно и опасно. В этом Хината убедилась еще семь лет назад, очнувшись прикованной к кровати со странным названием «кушетка» в тесной лабораторной комнате.       Но это было тогда. Сейчас от комнатушки без полноценного доступа к свету и воздуху, что стала постоянным местом жительства девушки, практически ничего не осталось. Напополам разломанная кушетка давно пылилась в стороне, книжные шкафы были перевернуты вверх дном, а колбы с разноцветными жидкостями — разбиты вдребезги.       В таком же паршивом состоянии находилась и сама Хината. От нее и в ней ничего не осталось: ни чувств, ни эмоций, ни желания жить. Девушка периодически забывала, кто она есть на самом деле. Воспоминания медленно покидали ее память, здравый рассудок боролся с сумасшествием. Собственный облик по крупицам разрушался в ее сознании, а вместе с ним — и все воспоминания о по-своему счастливом прошлом. Она забывала настоящую себя.       Матсуда присел рядом с Хинатой на корточки. Ее взгляд был обращен сквозь него — в никуда. На лбу выступили вены, глаза с помутневшими роговицами налились кровью от перенапряжения. Худощавое тело, что едва удерживало в себе затравленную душу, еще с рождения не принадлежало девушке. Как жаль, что ей пришлось это понять лишь при встрече с Матсудой.       — С тебя хватит.       Матсуда, насильно открыв ей рот, влил какую-то вязкую жидкость и разжал челюсти так, чтобы Хината не выплюнула ее. Спустя несколько минут упорных сопротивлений и извиваний, она сдалась и проглотила горькую на вкус суспензию.       — Я же говорил, Хината, что ты монстр, — он шепотом произнес последнее слово и засмеялся, наблюдая за попытками подопытной подняться с пола. — Обычные люди уже погибли бы от такого количества препаратов. А ты до сих пор жива.       Подопытная — вот, кого Матсуда видел в Хинате. Истинного, доброго, любящего отца никогда бы не посетила мысль использовать тело родного ребенка как сосуд для достижения своих целей. Этот же человек жертвовал всем ради экспериментов, в том числе и жизнью собственной дочери.       «Лучше бы умерла».       Подобного рода мысли раз за разом посещали беспрерывно гудящую от боли голову. Состояние Хинаты с каждым днем стремительно ухудшалось, однако она не умирала: Матсуда не давал ей уйти на тот свет. Ресурсы и возможности позволяли ему совершать над дочерью невообразимые вещи, постоянно наблюдать за различными результатами и фиксировать их в потрепанном временем блокноте. А она хотела лишь стать той самой свободной птичкой, о которой все ее сознательное детство твердила мама. Той птичкой, что ей вручили в двенадцатый день рождения. Той птичкой, что когда-то путалась в ее волосах во время сна. Той птичкой, потерю которой она до сих пор тяжело переживала. Той птичкой, которую последний раз она видела у себя дома.       Подземный город — место, воспоминания о котором все еще хранились в памяти едва живой девушки. Мысли о друзьях, что остались там, давали возможность временно выпадать из реальности. Мечты о возвращении домой оберегали Хинату от неминуемой гибели, дарили трепетную надежду на спасение и будущую встречу с дорогими ей людьми. Она не знала, жив ли Леви. Не знала, мертва ли Изабель. Ни в чем не была уверена после того, как не по своей воле выбралась на поверхность. Но это лишь усиливало желание однажды увидеться с друзьями, и не имело значения, где: в этом мире или там, вместе с мамой.

***

      По окрестности прошелся звон колоколов, символизирующий возвращение Легиона разведчиков. Пара бирюзовых глаз блеснула в предвкушении встречи с героями, которые раз за разом посвящали свои сердца ради жизни граждан, скрывающихся много лет за стенами.       — Герои возвращаются. Идем, Микаса!       Оживленный мальчик взял приемную сестру за руку и помчался в сторону скопления толпы, ожидающей не меньше детей возвращения отряда с хорошими новостями. С трудом отыскав свободное место, ребята поднялись на деревянный ящик и застыли от представшей перед ними картины.       Людской гул затих до шепота, стоило на горизонте появиться остаткам солдатов. В прямом смысле. Запахло кровью, болью и разочарованием. Смерть медленно подкрадывалась к каждому, кто нес в окровавленных руках части тел или вещи товарищей, отдавших свои жизни на поле боя взамен на чужие. В глазах ни одного из выживших невозможно было найти радость хотя бы потому, что они вернулись в целости и сохранности. Однако и в этом плане повезло лишь единицам.       — Браун! Мой сын… Я не вижу его!       Женщина с глубокими морщинами на лице в силу возраста и постоянных переживаний за свое чадо упала в ноги лидеру, что однажды воодушевленно вел за собой целый отряд. Теперь же он мог лишь тащить на своих плечах бремя за отнятые жизни и с нескрываемой скорбью смотреть в глаза несчастной матери вверенного ему человека.       — Это мать Брауна… Принесите.       Когда-то она прижимала к груди сына такого же размера, как сейчас оставшуюся от него лишь одну ледяную руку, покрытую трупными пятнами. Эрен на миг представил, что однажды подобные душераздирающие крики раздадутся по улице из уст его матери, и сердце невольно сжалось.       — Только подумай… Жили бы себе спокойно за стенами, и наши налоги не уходили бы коту по хвост.       — Верно!       — Получается, мы тратим деньги на то, чтобы подкармливать этих тварей? Сами же отправляем им на закуску наших людей.       Хуже титанов были только подобного рода личности, отличающиеся жадностью и ненавистью по отношению к членам разведывательного корпуса. Эрен ударил прочной веткой мужчину, который насмехался над чужим горем, и едва увернулся от ответного выпада благодаря Микасе. Однако ее гнева избежать ему не удалось, и он нещадно проехался спиной по каменной поверхности.       — Ты что, с дуба рухнула? Посмотри, весь хворост растеряла!       — Ты же хотел вступить в этот Легион Разведки, — с презрением напомнила ему Микаса, не отрывая от него угольно-черных глаз. — Еще не передумал?       — Оставь свои нравоучения при себе, — недовольно сощурившись, Эрен отвернулся от девочки и наклонился к земле. — Лучше помоги мне все здесь собрать.

***

      По возвращении домой Микаса во время обеда поведала Йегерам о планах их сына, вследствие чего между членами семьи вспыхнул конфликт. Каждый отстаивал свое мнение как мог, и только глава семейства не находил в этом какой-либо интерес. Он был озабочен другими делами, которые не терпели долгого отложения.       — Поговори с ним, Гриша!       — Карла, пойми: когда человек ставит себе цель, то не стоит ему мешать в ее достижении. Ведь он любой ценой найдет способ обойти препятствия, — Гриша сделал последний глоток уже остывшего чая и поднялся из-за стола. — А сейчас мне пора отлучаться.       — Ты уезжаешь? — заметно расстроился младший Йегер, осознавая, сколько еще будут промывать ему мозг после ухода отца.       — Да, нужно сделать несколько осмотров в городе. Делов на пару-тройку дней. А еще, Эрен, — глаза мальчика загорелись, стоило отцу вытащить из-под рубашки ключ, висящий на прочной черной нити, — по возвращении я покажу тебе ту запертую комнату.       Уход главы семьи не закончился спокойным прощанием с ним: Карла упрекнула сына в его желании стать одним из перекусов неразумных тварей и запретила даже думать о подобных вещах. Воодушевленному и неусидчивому мальцу такой приказной тон встал поперек горла, и он бросился прочь с места, где никто не собирался поддерживать его идеи.       — Микаса, — женщина едва держалась, чтобы не разрыдаться от осознания, что ее сын однажды может не вернуться домой лишь по причине его наивных взглядов на столь несправедливую судьбу, — у него талант попадать в неприятности. Прошу, держись рядом с ним.       Закаленную с недавних пор малышку, что стала свидетелем страшной гибели своих родителей, не нужно было и просить присматривать за Эреном. Этот человек, который в переломный для нее момент накрыл ее теплым шарфом, словно согревая вместе с телом и оледеневшую душу, стал для нее кем-то более важным, чем просто приемным братом.

***

      После инцидента, который пришлось устроить в часовне семьи Рейссов, сил практически не осталось. В голове мешалось бесчисленное количество мыслей, не позволяя сконцентрироваться на чем-то определенном. Но зрелище, что предстало сейчас перед Гришей, все равно заставило его нецензурно выразиться в адрес виновника происходящего хаоса. Перевернутая вверх дном комната (если так можно назвать мрачное место без предоставления человеческих условий), разорванные в клочья тряпки и бумаги, разбитые колбы и другие стеклянные приборы были лишь малой частью ужаса. Вглядываясь в усыпанное рваными ранами и синяками тело, обладательница которого, казалось, из последних сил цеплялась за жизнь, мужчина непроизвольно сделал шаг назад.       — Ты больной ублюдок, — вырвалось из уст пораженного Гриши, в тайне от которого творились ужасающие вещи в давно забытой богом лаборатории. Опасаясь нападения с любой стороны, он осторожно приблизился к девушке и слегка наклонился. — Она же практически не дышит.       Подвал, что был окутан отвратительным запахом биологических материалов человека вперемешку с горько-кислым смрадом, наполнился едва различимым ароматом табака. Легкие словно в одночасье лишились возможности функционировать должным образом, не справляясь с тяжелым, по ощущениям, воздухом. Хриплый кашель так и застревал в горле.       — Видишь погром, Гриша? А ведь она его устроила, всего лишь учуяв запах табака.       Как же по-детски глупо было верить давно обезумевшему недругу. Едва Гриша успел опомниться, как на развороте наткнулся на громко захлопнувшуюся железную дверь и звонкий смех, раздающийся где-то далеко за ней. Стук за стуком по металлу отзывались лишь эхом по комнате, пробуждая на пару с противным запахом замученную до полусмерти Хинату.       — Накорми ее… собой.       Сердце еще никогда в жизни в таком быстром темпе не качало кровь, разгоняя её по всему телу, как сейчас. На лбу выступили вены от перенапряжения при виде стеклянных глаз в глубине комнаты. Сумерки и мрак, царящие в помещении, никак не мешали свободно рассмотреть разъяренный взгляд и наперед представить себя разорванным в клочья. Худощавое, но все еще живое существо медленно зашагало в сторону мужчины, что отчаянно искал благоприятный для себя исход. Может, после всего совершенного он заслужил именно такой конец? Ее шумное, хриплое дыхание временами сменялось чистыми вздохами, а ноги путались и мешали друг другу в ровном передвижении. Гриша забыл ненароком от шока, что обладает способностью регенерации, и уже мысленно попрощался со своими детьми и любимой женой, напоследок проклял Матсуду и заранее простил Хинату, зная, что она ни в чем не виновата. Однако та внезапно остановилась перед ним и протянула руку.       — Ваше?       Гриша не сразу поверил собственным глазам, полным шока и облегчения: в маленькой ладошке блестел его ключ. Провел руками по шее и убедился в его отсутствии. Ожидая некого подвоха, он прищурился, но ничего подозрительного в лице с впалыми скулами так и не обнаружил — лишь поразительное сходство Хинаты одновременно с обоими родителями. Невозможно было понять, чьи гены доминируют в этой девочке.       — Благодарю, — выдохнул Гриша и, приняв находку Хинаты, спрятал ключ в карман. — Так ты?..       — Да не ем я людей, — словно предвидев вопрос, сухо ответила девушка. Она нащупала пальцами на тумбе возле Гриши спичечный коробок, и следом за характерным щелчком по комнате распространился яркий свет, на мгновение заставив мужчину зажмуриться. Хината держала зажженную спичку перед собой и проницательно вглядывалась в лицо незваного гостя. — Так считает лишь этот недоумок.       Гриша меньше бы удивился откусанной ноге в один заход или вырванным тонкими пальчиками зубам, чем тому, что происходило сейчас. Перед ним стояла самая обычная девушка, отличием которой были лишь безжизненный взгляд, нездоровая худоба и усыпанное синяками тело разной этиологии. Высохшая кровь на рваной одежде, засаленные длинные иссиня-черные волосы, следы от инъекций желтоватого оттенка, разбитые костяшки пальцев и разодранные колени — все это свидетельствовало о том, что Хината стала жертвой больного маньяка, которого язык не поворачивался назвать ее отцом.       — Сколько ты уже тут?       Хината усмехнулась, удивляясь, что кто-то из всех заявленных сюда по воле отца все же осмелился заговорить с ней, а не упасть в обморок и случайно сходить под себя.       — Не знаю. Лет семь. Может, уже и все десять? — она тихо засмеялась и отошла на комфортное для своего «гостя» расстояние, усаживаясь на сломанную кушетку. — Вы второй, кто не закричал в ужасе при виде меня.       Семь лет. Этот временной отрезок не укладывался в пухнущей голове доктора, который по просьбе старого приятеля поплелся за ним после случайной встречи, дабы помочь «захворавшим по соседству детям». Захворавшими детьми оказались лишь бредовые затеи Матсуды и его едва живая дочь. В памяти всплыл последний — до сегодняшнего дня — их диалог семилетней давности, когда Матсуда горел идеей достать Хинату из Подземного города и забрать домой. Как мог видеть Гриша, тому это действительно удалось. Но как?       — Позволь осмотреть тебя и обработать раны, — Гриша сделал уверенный шаг вперед, на что Хината отреагировала весьма агрессивно. Спрыгнув с кушетки, она увеличила дистанцию между собой и незнакомцем.       — Не надо, — холодно бросила она, обнимая себя руками, словно защищаясь от внезапно возникшей опасности. — Я не нуждаюсь в Вашей помощи.       — Хина, поверь, я врач…       — И что дальше?! — закричала девушка, нижние конечности которой дрожали, так и порываясь уронить их обладательницу на пол, усыпанный мусором и осколками. — Этот придурок тоже врач, вот только почему-то лишь калечит! — она присела на корточки, вглядываясь полными ужаса глазами в свои грязные, разбитые в кровь колени. Вцепившись пальцами в волосы, Хината грозно прошипела, буквально бурча себе под нос, но так, чтобы мужчина все равно ее услышал: — И не смейте так обращаться ко мне.       Гриша не являлся психологом, но в полне мог понять причину отстраненности Хинаты. Она годами жила в четырех стенах, день за днем испытывая муки от рук отца-недоумка, который возомнил себя богом и решил, что вправе играться с чужой жизнью. Эта девочка была разбита, как те колбы, что окружали ее, эмоции ей были не подвластны в силу своей сломленности и истерзанности. Она никогда не видела солнца, что ярко освещало землю, укрытую зеленой травой, не контактировала с внешним миром, как полагается обычному человеку. Сердце рефлекторно пропустило едва различимый глухой удар от осознания, как судьба пошутила над Хинатой, раз за разом запирая ее под землей — в и без того ограниченном человечеству мире.       «А я убежден, что те, кто выбрал жизнь тупой скотины в загоне внутри этих стен, в десять раз хуже людей, выбравших свободу, пусть и таким путем!»       Всплывшая в голове сцена ссоры Эрена со своей матерью, что Гриша услышал за своей спиной, только переступив порог дома, дала ему сейчас мощный толчок. Даже те, кто загнан в угол бездумными тварями, хоть и не полноценно, но свободны. Пусть и ограниченную, но они имели свободу действий, выбора; им с рождения была предоставлена возможность греться под теплыми лучами уютного солнышка, заполнять легкие свежим воздухом после проливного дождя, наслаждаться ароматом цветущих васильков в начале жаркого лета. Но даже этого им мало, ведь все человечество заперто за бетонными высотами. А каково тем, кому вовсе неизвестно понятие «свобода»?       — Хорошо, Хината. Можешь мне не верить, но… — Гриша на мгновение задумался, виновато опустив голову.       — Не верю, — четко отрезала Хината, поднимаясь с пола. Тонкие руки опустились вдоль не более крупного туловища, и искусанные губы исказились в подозрительной ухмылке. — Вы слишком много думаете, говорите обрывисто и явно знаете обо мне не понаслышке. Предыдущие врачи избегали любого контакта со мной, ни разу не обращались ко мне по имени, да еще и в такой вариации. Что Вы утаиваете, господин?       Йегер за малым не рухнул на пол от очередного удивления. Эта девушка была слишком умна для той, что провела десятки лет вне социального общества и городской цивилизации. Кажется, это не он что-то утаивает от нее, а ее отец от него.       — Ты права, — сдался Гриша под тяжелым взором быстро темнеющих глаз. Ненароком его посетило неприятное чувство дежавю, — я действительно тебя давно знаю, — ожидая удивления, он лишь обратил внимание на возвращение свойственного глазам цвета и осуждающий прищур. — Умеешь контролировать силу?       — Может быть, — Хината говорила загадками, словно пытаясь сохранить интригу, что обострялась между ней и ее новым знакомым. Было далеко не привычно общаться с кем-то настолько долго, помимо конченного отца, что приходил лишь покормить и самому насытиться очередным опытом. — Откуда Вы меня знаете? Вы не можете быть тем ассистентом, которого я, будучи младенцем, убила. У моего отца нет друзей, кроме его второй личности, что временами проявляет ко мне милосердие, кучки бесполезной макулатуры и бредовых идей.       — Так тебе и о том инциденте поведал Матсуда? — мужчина был обескуражен красноречивостью девушки. Ее спокойный, уравновешенный тон, рассудительность и четкая последовательность озвученных мыслей говорили сами за себя: Хината однозначно читала книги. Неужто Матсуда дал ей возможность окунуться в жизнь обычного человека? — Ты и здесь попала прямо в яблочко. Я его старый друг, бывший коллега. Почти двадцать лет назад я невольно стал свидетелем того, как ты убила молодого парня. Зрелище жуткое, но тогда я больше желал, чтобы ты так расправилась со своим отцом.       — Желали расправы моего отца? — Хината хотела рассмеяться, но удавалось выдавить из себя лишь истеричные смешки. — Тогда где же Вы были все эти годы, пока этот безумец лепил из меня какого-то там монстра, что должен однажды подарить свободу всему человечеству?       — Матсуда, сколько его помню, всю жизнь преследовал эту глупую идею, слепо веря, что он станет тем, кто истребит титанов с помощью мощнейшего оружия. Этим оружием должна стать ты.       — Вы осуждаете его? — неожиданно вопрос вырвался из уст девушки, что горящими, небесно-голубыми глазами выпытывающе изучала выражение лица собеседника. — Как считаете: мой отец однажды оставит свою идею, а вместе с ней — и меня в покое?       Гриша захохотал, прикрывая ряд белоснежных зубов ладонью.       — Скорее титаны вымрут, чем он передумает.       На бледном лице медленно вырисовывалась ядовитая улыбка, однако, цвет глаз оставался неизменным. Гриша пожалел, что вступил в столь трепещущую дискуссию со сломленным человеком, и прикусил язык, предоставляя девушке возможность озвучить свои мысли. Но молодая особа молчала, не прерывая зрительного контакта. В забитой всякой дрянью головешке явно созревал план.       — Так помогите мне воплотить Ваше желание в реальность.       В комнате повисла гробовая тишина, прерываемая хриплым дыханием девушки. Йегер отметил это еще в начале их встречи. Болеет? Она не отрывала от шокированного, но одновременно и понимающего взгляда своих пустых, но медленно заполняющихся крохотной надеждой больших глаз. На фоне худощавого лица с впалыми щеками они казались кукольными, а привлекательные черты девушки все больше напоминали образ ее матери.       — Кстати, где Омитами? — Гриша быстро перевел тему в другое русло, но трижды пожалел об этом, когда Хината вздрогнула от упоминания до боли знакомого имени.       — Мертва.       Раздался грохот, и земля пошатнулась под ногами, стоило только Хинате ответить на поставленный вопрос. С визгом она едва не свалилась на пол, но Гриша успел ее схватить за запястье и потянуть на себя. Они не успели восстановить равновесие, как следом раздался очередной грохот и гул, из-за чего вещи вокруг начали падать: стакан, стоящий на тумбе, рухнул в метре от них и разбился вдребезги, следом на пол полетела и свеча, погружая комнату в кромешную тьму и мрак. На секунду все затихло.       — Ч-что происходит? — Хината пошла на поводу своего страха и вжалась в Гришу, бешеное сердцебиение которого усиливало ее панику. Такие явления ей не были знакомы — она даже не могла предположить, в чем заключается причина землетрясения. Мужчина заключил ее в объятия, оглядываясь по сторонам и пытаясь прислушаться к суете, происходящей на улице. Но в подвале это практически невозможно было сделать.       Дверь распахнулась, ударяясь со звоном о бетонную стену, и в проеме на фоне тусклого света показалась знакомая фигура.       — Вот и настало твое время, Хината! Титаны прорвали стену и скоро нагрянут к нам в гости!       Восторженные возгласы и безудержный смех заставили девушку по-настоящему испугаться. Что на этот раз выдумал ее чертов старик? Как титаны прорвали стену? Может, он просто сбрендил? Окончательно лишился рассудка?       — Что ты несешь?!       — Вести своей дочери, — Матсуда нахмурился, когда Гриша завел Хинату за свою спину. — Ты в мои планы не входил. Я рассчитывал на то, что ты будешь убит Хинатой, а не стоять в обнимку с ней.       — Идиот, какие титаны?! — Йегер сорвался на крик, приближаясь к предвестнику несчастья далеко не с добрыми намерениями. — Стену невозможно пробить! Что за цирк ты устраиваешь за пределами этого подвала, вгоняя собственного ребенка в беспрерывный страх?! — он схватил Либера за воротник и резким махом головы ударил его в нос лбом. По носогубной складке потекла кровь, окрашивая темно-вишневым оттенком тонкие губы, что застыли в зловещей ухмылке. Гриша понял слишком поздно: медленно опустив голову, он обнаружил под своими ребрами кровоточащую рану. Последнее, что ему удалось услышать, — приглушенный ладонями крик девушки и громкие угрозы Матсуды.       — Быстро за мной!       — Ни за что! Отпусти меня, урод!       Хината сопротивлялась, отбиваясь голыми руками от своего отца. Семь лет она не практиковала ближний бой в рукопашную, ее мышцы давно забыли, каково это — находиться в безустанном тонусе. Тело через раз слушалось, но разбитый нос Матсуды шел ей на пользу. Конечности постепенно наполнялись силой, глаза наливались кровью от ярости, что кипела внутри девушки. Головная боль, что в один момент заставила сощуриться, показалась сладким подарком судьбы после стольких лет мучений и пыток. Раньше она проклинала эти невыносимые ощущения, сейчас же — была готова кланяться высшим силам за возможность вновь почувствовать себя монстром, когда это действительно необходимо. Предвкушение мести за все страдания, бессонные ночи и безмерную боль разливалось приятным теплом по телу, оставляя на гусиной коже еще больше мурашек. Удар за ударом сыпались на растерянного мужчину, что стал целью потерявшей контроль дочери. Не прекращая, она оставляла огромное количество синяков и кровоподтеков на его лице и теле, даже не задумываясь о пощаде.       — Хината, приди в себя! — сквозь кашель от удара в солнечное сплетение он кричал, вглядываясь прямо в черные глаза, о сталь которых можно было лишь порезаться.       — А я в себе, папочка.       Мужчина замахнулся ногой, чтобы наотмашь ударить Хинату в лицо, но та ловко увернулась, присев на корточки. Это был ее любимый элемент в драке: в такие моменты можно сбить врага с ног или найти что-то интересное на полу. Перед глазами блеснул крупный осколок от стакана. Девушка мысленно поблагодарила титанов, что те устроили погром в этом тошнотворном месте, даже находясь на приличном отсюда расстоянии.       Кусок стекла с легкостью пронзил плоть, разрушая все мягкие ткани изнутри. Алое пятно разрослось по белоснежной ткани, Матсуда был в замешательстве. Появился отличный шанс сбежать. Но Хината облегчила задачу судьбе этого человека и выбрала за нее ему другой конец. Вытащив осколок из живота, она замахнулась с целью нанести решающий удар по шее, как в последний момент руку перехватили.       — Хината… не надо, — кашляющий кровью Гриша крепко держал девушку за запястье. Гнев Хинаты достиг пика. Она была готова убить и этого малознакомого человека. Ей снова помешали. Как тогда, в далеком детстве.       Однако она лишь послушно опустила окровавленную руку. Воспоминания о Леви заставили ее бросить своеобразное оружие и оставить отца в живых в случае, если никакая инфекция не попала в его организм. Хината поняла: ее остановили не потому, что хотели спасти врага. Ее остановили, потому что хотели спасти именно ее.       — Хината, послушай, — Гриша одарил ее теплой улыбкой, словно не находился на грани между жизнью и смертью. Впихнув ей в ладонь тот самый ключ, он заключил девушку в объятия. — Ты очень похожа на свою мать.       Хината всхлипнула. Этот человек действительно хотел ей помочь и желал все это время лишь добра. Если бы он только пришел чуточку раньше. Если бы он только был предусмотрительнее ее отца…       — У меня к тебе последняя просьба, — Йегер закашлял — белые шорты с рубашкой Хинаты, что давно потеряли свой первоначальный оттенок, покрылись каплями чужой крови. — Скоро титаны заполонят всю Шиганшину. Беги в противоположную сторону от прорванной стены. На это тебе действительно хватит сил. И еще: отдай ключ моему сыну — Эрену.       Она непонимающе замотала головой, не успевая глотать соленые слезы, что градом катились по щекам. Пинком стал оглушающий вопль мужчины:       — Ну же! Беги!       И она бросилась прочь, преодолевая на своем пути все преграды в виде огромного количества лестниц или замкнутых дверей. Состояние дома оставляло желать лучшего, но Хинате не было до этого дела. Адреналин бил по вискам на пару с бешеным пульсом, желание выбраться на волю неожиданным образом стало реальной возможностью, которую девушка никак не хотела упускать.       И вот настал долгожданный момент. Тело окутал прохладный ветер, словно предвестник страшных событий. Девушка сощурилась от естественного света солнца, который казался ей слишком ярким; в нос ударил тошнотворный запах железа, знакомый ей с малых лет. Ее внутренний ребенок ликовал, пока сама Хината дрожала от ужаса. Она представляла свое освобождение совсем иначе.       Горы обезглавленных трупов, разрушенные дома, столбы пыли и крови… Бесформенные существа невменяемых размеров, что разгуливали по местности, вгоняли в страх каждого лишь одним своим видом. Хината ненароком была наслышана о титанах, обитающих на территории за стенами, знала, на что они способны, но столкнуться с одним из их представителей лицом к лицу она была не готова.       Безумная улыбка, притупленный взгляд больших глаз и истошные крики с разных сторон врежутся в память девушки навсегда, когда тварь схватит полуживого человека и с нескрываемым безразличием откусит ему голову.       Хината мчалась изо всех сил, что у нее остались. Она все еще чувствовала слабость в теле, но это казалось цветочками в сравнении с тем, что могло ее ждать дальше. Бежала настолько быстро, насколько позволяла физическая подготовка. Ветер резал и без того покрасневшие глаза, босые ноги горели от трения с поверхностью асфальта и рассыпанным щебнем, но она бежала. За время, что Хината находилась на улице, ей удалось избежать всех встретившихся по пути титанов. Сколько людей попрощались со своими жизнями в вонючих пастях на ее глазах? Впечатленная устрашающим зрелищем, она врезалась во что-то большое и скользкое. Вот и конец.       Хината отпрянула и тяжело сглотнула. Сзади наступал другой титан, и она за малым не превратилась в кровавую лужицу под чужим весом, но вовремя кувырнулась в сторону. Однако ни один из гигантов даже не обратил внимания на то, что под их лапами бегает возможный перекус.       «Почему… почему они не реагируют на меня?»

***

      — Армин! Что там, черт возьми, происходит?! — мальчишка кричал вслед своему другу, но того и след простыл. Завернув вместе с Микасой за угол, он наткнулся на спину приятеля. — Эй! Ты хоть что-то видишь?       Но ответы никому не понадобились. Огромная рука оставила заметные трещины на стене, хранящей до этого момента безмятежность человечества сотни лет. От нее исходил пар, одним своим видом обжигающий человеческую плоть. Но душа каждого, кто стал свидетелем столь ужасающего зрелища, заледенела и лишилась мирного покоя навсегда.       Начался хаос. Люди сбивали друг друга с ног, роняя по пути продукты и вещи, что удалось схватить в охапку буквально на бегу. Дети навзрыд плакали возле руин своего дома, под которыми остывали тела их родителей. Птицы взмыли высоко в небо, окрашенное алыми столбами. Одну за другой сбивали камни, оставляя от них лишь кровавые ошметки.       «Бежать!» — сигнал раздался сам по себе в голове оцепеневшего от ужаса мальчика. Армин крикнул своим друзьям, но было слишком поздно: они бросились в сторону переулка, что кишил внушающими страх тварями.

«Эта глыба не упала на наш дом. Конечно, она успела спастись. Вот, сейчас мы завернём, и наш дом будет в полном…»

      …Крахе. Огромный камень превратил домик в месиво из деревянных обломков, а жизнь Эрена — в сущий кошмар. На хозяйку обрушилась постройка, придавив всю часть тела ниже пояса.       — Мама! Микаса… тяни… не смотри по сторонам!..       Истошные крики пронеслись по всей округе, распугивая затаившихся выживших птиц и привлекая внимание бесформенных, слизких тварей невменяемых размеров. Женщина с огромным трудом разлепила веки, полные пыли и песка, услышав вопли родного сына, и ужаснулась. Вокруг трупы, разруха, титаны, а рядом дети беспрерывно рыдают в попытках вытащить мать из-под завалов, бесщадно загоняя занозы в нежные фаланги пальцев.       — Титаны… — с ужасом осознав этот факт, Карла с огромным усилием удержала вопль отчаяния, чтобы не привлечь еще больше внимания незваных гостей. — Эрен, Микаса, оставьте меня и убегайте!       — Конечно убежим! — сквозь рыдания хрипел Эрен. — Только тебя достанем и сразу убежим!       Карла надеялась на хладнокровие Микасы, но и та не слушала ее просьб забрать Эрена и убежать как можно дальше отсюда.       — Эрен! Почему ты никогда меня не слушаешь?! — она кричала, что было силы, но их уже не осталось, и вместо крика раздались лишь сиплые звуки. — Хотя бы в последний раз… Не игнорируй мою просьбу!

***

      Хината добралась до окрестности, до которой дошли лишь единицы титанов. В кровь разбитые ноги перестали слушаться, и девушка без сил рухнула наземь, забивая дыхательные пути пылью и песком. Хриплый кашель раздирал горло, голова гудела от нарастающей боли, слезы градом сыпались от осознания, что она до сих пор жива. Шоковое состояние медленно отступало, оставляя свое место физической слабости. Хината, с трудом поднявшись на локтях, посмотрела на ключ, лежащий перед ней в нескольких сантиметрах.       «Эрен».       Имя мальчика невольно всплыло в голове. На мгновение показалось, что кто-то со стороны озвучил ее мысли, и девушка посчитала, что уже сходит с ума. Однако женские крики и зов кого-то по знакомому имени заставили Хинату резко подняться на ноги и напрячь слух, острота которого прерывалась глухими сутками сердца.       — Микаса, не останавливайся!       — Прошу, Микаса, Эрен, послушайте меня!       — Нет, тетушка, мы тебя не оставим!       Отчаянные вопли, что искажали сознание, эхом разносились по местности. Хината сделала уверенный шаг в сторону источника звука и на пересечении двух улиц заметила направляющегося в ту же сторону титана. Она поняла: времени мало. Приложив оставшиеся силы, Хината схватила ключ, о котором успела вспомнить, и бросилась на помощь к его будущему обладателю. Внутренняя интуиция подсказывала: там точно тот самый Эрен.       — Девушка, посторонитесь! Сейчас я разберусь с этой тварью! А Вы прячьтесь!       В ее сторону, а точнее титана, уверенно шагал мужчина, с ног до головы увешанный оружием и странными устройствами. За его спиной Хинате удалось разглядеть два небольших силуэта, усердно тянущих на себя огромный обломок. Под ним лежала женщина, которая уговаривала детей бежать прочь, пока была такая возможность.       — Ну же, Микаса, поднажми! — мальчик не жалел сил на попытки вытащить свою мать из-под завалов. Стоило Хинате осторожно подобраться к детям, как он перевел на нее взгляд, полный страха и отчаяния. В нем теплилась крохотная, угасающая надежда на спасение всех, которая для маленькой девочки явно уже потухла. — Помогите, прошу Вас!       Хината смотрела в бирюзовые, почти зеленые глаза, и вздрогнула. Такие же глаза, что отражали страх и безысходность, когда-то напугали ее на пороге дома поздней ночью. Их импульсивная и ранимая обладательница билась в истерике от страха за жизнь общего друга, и в тот момент Хината бездумно бросилась за подругой, готовая перевернуть мир ради безопасности каждого из них. А сейчас двое маленьких детей пытаются вытащить мать из-под обломков, пока та молит незнакомку хватать их и бежать прочь отсюда.       — Титан приближается!       Мужчина, что воодушевленно, с гордо поднятой головой мчался в сторону гиганта, бежал обратно, буквально поджимая хвост. И его не за что было винить: даже оголенное в руках холодное оружие не являлось гарантией победы над пятнадцатиметровой тварью. Что уж тогда говорить о человеческой натуре?       Вопли со всех сторон усиливали головную боль, мир вокруг сжимался до размеров атомов, заглушая и без того медленно уходящее сознание. К лицу резко прилила кровь от детского крика отчаяния, и тело начало двигаться самостоятельно. Им ничто не управляло: ни желание, ни зверская сила, ни потеря рассудка. Хината находилась в сознании, но одновременно и в состоянии некой эйфории, однако, все равно шла на титана с голыми руками, пока другие кричали ей вслед просьбу оставить столь глупую затею. Солдат, не придумав ничего лучше, схватил в охапку детей и бросился прочь, игнорируя рыдания и удары Эрена.       Хината очнулась в последний момент, когда поняла, что совершила огромную ошибку, выбрав не тот путь спасения чужой жизни. Пока она двигалась в сторону одного из титанов, другой уже наслаждался человеческой плотью, разорвав ее на несколько частей.       Брызги крови покрыли всю близлежащую окрестность, отпечатываясь навсегда в памяти каждого свидетеля столь ужасающего зрелища. Хината замерла на месте, мысленно проклиная себя за упущенный шанс помочь детям не остаться сиротами. Она знала, что прямой ее вины в произошедшем нет. Но ведь когда-то ей удавалось голыми руками разрывать чужие тела, которые несли в себе непосредственную угрозу. Почему сегодня не хватило ума просто помочь женщине выбраться из-под завалов?       «Дура, за свою жизнь борись».       Внутренний голос внезапно дал о себе знать. Хината не соскучилась по второй себе, но сейчас была безумно благодарна ей за то, что так упорно приводила в чувства шокированную ее же. Недолго думая, она бросилась следом за мужчиной, который вовремя унес с этого злополучного места ребят.       «В этот раз мне не удалось помочь такому же, как и ты, Изабель».       «Прости меня, Эрен».