Эксперимент

      Полная луна освещала путь двум людям, погрузив своим появлением на небе в глубокий сон титанов. Однако только ночное время суток и сыграло на руку временным товарищам.       — Ты не жилец, понимаешь? — на застывшем лице Йегера выступила испарина холодного пота. Он остановился, вглядываясь в помутневшие глаза Матсуды: рана того едва кровоточила, пока само тело сгорало от повышенной температуры. — Видимо, Хината вместе с тем осколком занесла тебе заразу в организм.       — Заткнись, — мужчина из последних сил цеплялся за ускользающее от него сознание. — Какого хрена она не порешала тебя тогда, в подвале?       Гриша не смог сдержать смешок, что вырвался из его губ в ответ на столь странный вопрос. Такое поведение ему проще было оправдать предсмертным бредом — преагонией.       — Может, потому что ты слишком наивен и глуп?       — Из нас двоих наивен только ты, как малый… — горло Матсуды периодически раздирал влажный кашель с кровавой мокротой, которую он сплевывал каждые несколько минут. Это был одним из основных признаков его скорой кончины, но верить в такой исход для себя ему вовсе не хотелось. — Вспомни, что тебе при встрече сказала Хината про предыдущих врачей, которых я приглашал к нам?       «Предыдущие врачи избегали любого контакта со мной, ни разу не обращались ко мне по имени…»       — И что дальше? — Гриша принялся искать чистую ткань, что была припасена у него в портфеле. — Ты никогда не говорил прямым текстом — лишь обрывками и загадками. Может, хоть перед смертью позориться не станешь? — он ворошил свою сумку в поисках необходимой вещи для перевязки, одновременно выкладывая возле себя ненужные. Одним из таких предметов оказался шприц, с давних пор знакомый не только Грише.       — Так ты уже меня похоронил? — усмехнулся тот, устремив взгляд на заполненный мутноватой жидкостью шприц, лежащий в нескольких сантиметрах от его пальцев. Любое лишнее движение отдавало колющей болью в мышцах, из-за чего временами перехватывало дыхание и саднило в грудной клетке. Попытки что-либо сказать обрывались на полуслове, но так просто сдаваться было далеко не в стиле Матсуды, и из губ вырвался едва разборчивый шепот: — А ты знаешь, что… — мужчина осторожно коснулся медицинского инструмента пальцами, пытаясь не привлечь внимание старого друга. Шанс появился, и, следуя принципам своей истинной сущности, упускать Матсуда его не собирался. — Все эти врачи давно мертвы! — по лесу прокатился безумный смех. — Настала и твоя очередь, Йегер!       Фатальная ошибка была совершена еще в далеком прошлом, в которое — сколько опытов ни проводи — не вернуться, свою оплошность не исправить. Случившееся нельзя оправдать состоянием аффекта человека, что бездумно схватил шприц и слепо воткнул иглу себе в запястье. Хотя люди, находящиеся в шаге от гибели, и не на такое способны: кому, как не элдийцам в нынешнем положении, понять это? Все произошло стремглав, Гриша так и не успел что-либо предпринять: действие, совершенное его некогда другом, навсегда останется в памяти следующих шифтеров. Каждый из наследников ужасающей силы собственными глазами рано или поздно запечатлеет момент гибели беглеца из марлийских земель, что по счастливой случайности оказался на Парадизе, приведя за собой не только проблемы, но и шанс узнать больше информации о титанах. По меньшей мере, так должно было случиться. Этого искренне хотел Йегер, но его желания меркли на фоне чужих. Отнимая Прародителя у Райссов с помощью уже имеющихся сил, он не до конца понимал, чего добивается тот до дрожи знакомый голос в голове. Гриша изначально не был подвластен самому себе: им безбожно управляли, дергая за невидимые нити, играли, словно с бездушной театральной куклой. Казалось бы, цели доминирующего над ним звена однажды должны оказаться достигнутыми, если бы не одно но: Гриша этого никогда не узнает. Он не предвидел чужой победы раньше, как и своей столь глупой, но быстрой — к его счастью или горю (факт так и останется неизвестным) — смерти.       Ослепленный яркой вспышкой света, Гриша с трудом разлепил веки и в ту же секунду понял: его час настал. Титанический облик, издалека напоминающий внешность старого друга, несомненно отразится в памяти следующих носителей. Умирать было мучительно больно, но за себя — уже давно не страшно. Оставлять внутри стен безумца, обладающего силами Атакующего и Прародителя, при этом до сих пор находиться в неведении, где жена и дети, — вот, что по-настоящему приводило в ужас.       «Плод моих стараний сейчас меня же и погубит. Какая ирония».       И действительно иронично: Гриша слепо все эти годы верил в Матсуду, доверял ему свои тайны и наивно ждал адекватной отдачи. Упущенная несколько десятков лет назад возможность воспитать и понять родного сына, что публично обвинил собственных родителей в предательстве, отразилась в гиперопеке своего единомышленника — человека, что радушно встретил и на время приютил когда-то неизвестного гражданина. Знакомство с удивительной скоростью переросло в нечто большее, значение чего колышется между понятиями «дружба» и «братство». В начале совместного пути двух товарищей все шло лучше некуда: проводимые опыты с благополучным исходом, одобрительные кивки окружающих, полные любви глаза Карлы и… растерянный взгляд Омитами.       Вот, откуда берет начало корень проблемы. Вот, где оступился Гриша.

***

      — Это слишком опасно. Омитами — живой человек, как и тот, что растет внутри нее.       Азарта от услышанной идеи Гриша не ощутил: она звучала слишком безумной, чтобы даже попытаться ее воплотить в реальность. Инициатор предстоящего эксперимента, по совместительству коллега и лучший друг, с нездоровым интересом наблюдал за изменениями, происходящими с маленьким подопытным. Крыса, давно обитающая в лаборатории двух ученых, из-за несчастливого для нее стечения обстоятельств получила огромную дозу сильнодействующего вещества, состоящего из нескольких компонентов. Поведение, как и внешний вид, менялось настолько быстро, что Матсуда не успевал фиксировать все данные в своем замызганном блокноте.       — Я не такой идиот, чтобы колоть лошадиную дозу своей жене. Это всего лишь эксперимент.

***

      — Но, как и ожидалось, ты оказался идиотом, Либер, — последние слова так и остались пустым звуком, что был прерван характерным рыком и последующим хрустом костей.       На землю упало тело, от которого беспрерывно шел густой пар, а рядом — разбитые круглые очки.

***

      — Почему так долго?       — Если бы вы не покидали так часто стены, то не погибло бы напрасно столько людей!       — И снова вернулись не все.       Прибывший отряд Разведкорпуса встретили приветливо лишь другие подразделения. Основная часть выживших беженцев с открытой ненавистью разглядывала каждого мимо проезжающего солдата, осуждая их за столь позднее возвращение. Стена была прорвана, огромное количество людей встретили свою смерть в смердящих пастях титанов, пока разведчики вновь искали информацию об этих неразумных существах, жертвуя собственными жизнями. Однако последний факт мало кого волновал: жизни солдат давно потеряли ценность в понимании других людей.       — Хоть бы раз встретили без этих воплей, — с нескрываемым отвращением отметил один из подчиненных, движущийся рядом с будущим командующим.       — Ты до сих пор не привык, Леви? — усмехнулся тот, стараясь не выдавать свое угнетенное состояние. Первая при его пробном командовании вылазка завершилась, не успев начаться: неудачная совокупность событий, как и загадочный прорыв стены, еще успеет отнять часы спокойного сна у мужчины. — Нет смысла обвинять людей в их же страхе.       — Удивительно, что говорю это, но я согласна с Леви, — поправив постоянно сползающие очки на переносице, женщина раздраженно шикнула: — Черт, от них пора избавляться.       — Думаю, это уже произошло во время нашего отсутствия. Ты же про людей? — напыщенно, с едва уловимой усмешкой уточнил Леви.       — Про очки, остряк.       Командор резко поднял правую руку, тем самым остановив позади себя весь отряд. Перед его лошадью затормозил один из представителей Гарнизона и, впопыхах произнеся почетное приветствие, протянул мужчине исписанный добротными чернилами свиток. Эрвин тут же принялся изучать содержимое и, словно что-то отмечая у себя в мыслях, бессознательно кивал головой. Заинтересованный информацией, что несла в себе потертая бумага, он не представлял всеобщему вниманию свои сменяющиеся одну за другой эмоции. Однако некоторым не нужно было даже напрягаться, чтобы разглядеть озадаченность в стальном взгляде светлых глаз.       — Что там у тебя?       — Ханджи, — Эрвин обернулся к названной, пропустив мимо ушей заданный вопрос, — набирай команду. Через два дня отправляешься на разведывательную экспедицию на территорию Марии. С подробностями ознакомлю по возвращении в штаб.       — Хорошо.       — Леви, — он свернул письмо и спрятал за пазухой, — тебя срочно вызывают в главную больницу.       — Изабель? — вопрос прозвучал без надобности получения на него ответа. Мужчина знал, что так оно и есть. — Как скажешь. Но неужели тебе никуда не нужно?       — Мне необходимо обговорить некоторые моменты с командором, — Эрвин прочистил горло и поспешил исправиться: — Бывшим командором, судя по содержанию письма. Многое хотелось бы уточнить. Остальные отправятся помогать Гарнизону: нужно утихомирить народ.       — Я тебя понял, — сжав поводья, Леви пришпорил лошадь и, не успев тронуться с места, быстро скрылся за ближайшим углом.       Оставшиеся разведчики послушно последовали указаниям старшего и разбрелись в разные стороны для исполнения своих обязанностей.

***

      Ноздри Изабель широко раздувались, нервно дергалась левая бровь. Девушка еле держала себя в руках, чтобы не накинуться на первого вошедшего в небольшой кабинет, уже пострадавший от ее кратковременной вспышки гнева. От резкого прилива негативных эмоций у нее запунцовели уши, а из-за волнения предстоящей встречи вспотели ладони. Где-то в подсознании затаилась крохотная надежда, что правда вот-вот раскроется и ребятам вновь удастся воссоединиться спустя столько лет. Разминая кулаки, Изабель представляла, как ими же калечит лежащего в соседней палате человека, которого язык не поворачивался назвать пациентом. В помощи мужчина явно не нуждался: на теле не было найдено ни одной царапины, что заставило врача ненароком задуматься о срочном отгуле.       — Да где носит этого суицидника?! — зарычав, девушка резко обернулась и бросила в сторону двери клочок скомканной бумажки, которую ловко поймала чужая рука.       — Это ты про меня сейчас? — Леви запер за собой дверь и, выбросив по пути бумагу в мусорный бак, вальяжно уселся на кресло, стоящее возле письменного стола. — В следующий раз бросай вещь потяжелее, чтобы у меня наверняка появилась весомая причина прибить тебя.       — Если я брошу вещь потяжелее, то это окажется кресло, на котором ты, как царь, расселся. Тогда точно не выживешь, — рыкнула та, с грохотом ударив ладонями о стол. — Мне не до споров с тобой. У меня плохие новости.       «А когда были хорошие?»       Леви шумно выпустил воздух из легких, разминая шею загрубевшими от мозолей пальцами. Слышать от подруги печальные вести по возвращении с любой вылазки стало обычаем, некой традицией для него. Будь то смерть товарища, прогрессирующая болезнь знакомого, да и в принципе само отсутствие хороших новостей — все досаждало одинаково. Однако с каждым разом чувства притирались, а со временем и вовсе перестали посещать давно привыкшее к притупленной боли тело. Самым тяжелым и последним ударом для него стала когда-то пропажа Хинаты, а Изабель, едва не покинувшая реальный мир в тот же день, навсегда оставила отпечаток в его сердце.       — Дерзай.       — В соседней палате лежит не понаслышке знакомый нам мужчина, — издалека начала вещать Изабель, одновременно изучая задумчивое выражение лица друга. Тот словно не слушал, однако старался выглядеть максимально заинтригованным ее словами.       — И кто же? — скучающе уточнил Леви, переведя взгляд с разбросанной по полу макулатуры на помрачневшее лицо подруги.       — Отец Хинаты.       Слова прозвучали словно гром среди ясного неба, заставив сердце пропустить сильный удар. Пульс участился, начал беспрерывно биться в ушах. Губы сжались в одну тонкую линию, складки меж бровей заметно углубились. Леви без каких-либо раздумий резко поднялся и бросился с места, однако Изабель вовремя встала перед ним, преградив собой путь к выходу. В его вечно тусклых глазах отразились растерянность, жажда добиться справедливости, отомстить за причиненную боль и узнать правду спустя столько лет. Девушка не меньше желала того же, искренне верила, что им двоим наконец удастся отыскать свою подругу. Неизвестность удручала, нагоняла тоскливые мысли и, казалось бы, внедряла пустые надежды. Хотелось рвать и метать, колотиться забитой дурью головой об стену, бросать копья в мимо проходящих людей, чтобы они тоже страдали, тоже чувствовали боль и отчаяние. Но подобное поведение было непозволительно сильнейшему бойцу человечества и опытному врачу главного медицинского учреждения.       — Леви, не надо, — Изабель крепко обняла его туловище руками и прижалась, прислушиваясь к учащенному сердцебиению. Она молчала, дожидаясь момента, когда друг успокоится, пока тот мысленно расчленял нежданного для них гостя. — Эмоции могут сыграть плохую шутку с тобой.       — Отпусти. Я не собираюсь убивать его, — медленно выдохнув, Леви осторожно отпрянул от девушки. — Хотя стоило бы.       — Я прекрасно понимаю тебя сейчас, но не забывай: мы в больнице, у нас нет доказательств, чтобы обвинять этого человека, и, к сожалению, только от него мы и можем хоть что-то узнать о Хине.       Изабель на пятках развернулась и, сделав пару шагов вперед, на ходу распахнула дверцы деревянного шкафа. Вешалка громко ударилась о внутреннюю стенку мебели, когда девушка одним рывком стянула с нее белый халат. Накинув его на плечи, она махнула рукой Леви, кивая головой в сторону выхода из кабинета. Тот послушно двинулся следом за ней, но, не успев пройти и метра, вдруг остановился. Бровь Изабель изогнулась дугой, выдавая очевидное недоумение.       — Ты чего?       Стоило Изабель озвучить вопрос, как в кабинет ворвался перепуганный до полусмерти ее новенький помощник, которому было поручено следить за состоянием «важного» для них пациента. Заметив разведчика, он поприветствовал его в низком поклоне, после чего на одном дыхании выложил:       — Я не могу больше находиться рядом с этим пациентом! Изабель, он бьет сам себя и собирается выпрыгнуть в окно.       — Что?       Леви не стал дожидаться объяснений и в спешке покинул помещение, оттолкнув плечом новичка в сторону. Долгожданная встреча наступила раньше, чем планировалось, но это не огорчало закипающего от ярости мужчину, что за долю секунды оказался в соседней палате.       Картина, представшая перед ним, а через мгновенье — и перед Изабель, не оставила им обоим времени на раздумья. Действовать пришлось молниеносно: Леви первым оказался возле подоконника и в последний момент вцепился в чужую ногу, едва не вывалившись за пределы больницы. Он перехватил свободной рукой вторую голень и, как только на помощь подоспела Изабель, они резким движением потянули тело на себя, возвращая таким образом беглеца в палату. Раздражающее до скрежета зубов хихиканье лежащего на полу мужчины бесщадно действовало на нервы, из-за чего сдерживать себя удавалось с неимоверной сложностью. В борьбе с титанами складывалось все в разы проще: их нужно было лишь без раздумий убивать. В нынешней же ситуации подобное действие чревато тяжелыми последствиями и другими ненужными неприятностями.       — Не обязательно прыгать с третьего этажа, — Леви бесцеремонно схватил Матсуду за копну жестких волос и наотмашь ударил в нос коленом. — Я тебе и так косточки переломаю.       Случайно вырвавшийся вопль новичка, поневоле ставшего свидетелем явно не детских разбирательств, быстро стер с физиономии девушки злорадствующую ухмылку. Изабель внезапно вспомнила о присутствии постороннего человека и, возвращая выражению лица былую строгость, поспешно выпроводила того из палаты. Громкий хлопок двери и лязг связки ключей дали понять Леви, что «разговор» можно продолжить.       — Все такой же коротышка, — с провокационной ноткой отметил Матсуда. Несмотря на ожидание бурной реакции, удалось запечатлеть лишь буравящий насквозь взгляд, полный ненависти, отвращения и страстного желания раскромсать недруга на мелкие кусочки.       — А ты все такой же урод, — претенциозно ответила вместо друга колкостью Изабель, прислонившись спиной к прохладной стене и скрестив руки на груди.       — Разговор у нас выйдет коротким, — Леви силой поднял мужчину на ноги и швырнул в сторону кровати. Сохранить равновесие не получилось: на плечи тут же легли грубые ладони и толкнули назад, из-за чего тело плашмя рухнуло на жесткую поверхность. — Мы спрашиваем — ты отвечаешь.       — А если я?.. — попытка что-то сказать была прервана очередным ударом по лицу.       — Я сказал, что мы спрашиваем, — процедил Леви, вытирая карманным платком с ладони капли крови. — Вопрос первый и самый главный: где Хината?

***

      Отражение в зеркале раздражало, нарочно обнажая верхний ряд белоснежных зубов в ядовитой улыбке. Рядом с ним мелькал силуэт, который хотелось стереть из памяти, вырвать с корнем из затуманенного страхом сознания, разорвать в клочья и втоптать в рыхлую землю, чтобы навсегда попрощаться с прошлым и забыть любой его фрагмент.       — Дочка, я тебя не узнаю, — шепот, подобный шелесту листьев в замершем в моменте лесу, вызвал волну мурашек на тонкой коже. Стоило почувствовать на себе хищный взгляд лазурных глаз, как ровное дыхание сбилось от наступающей паники. — Почему ты ослушалась меня? Разве так поступают с родителями?       Гулкий голос эхом отразился в сумрачном помещении, заставленном бесчисленным количеством зеркал. Тело словно парализовало от замешательства и неконтролируемого страха. Эта реальность не была подвластна ей: девушка кружилась вокруг своей оси, блуждала в попытках найти выход из стеклянного лабиринта, но каждый раз натыкалась на тупик и мефистофельскую ухмылку другой себя. Сердце в бешеном ритме билось о ребра, череп сдавливало от пульсирующей в висках боли — возникало ощущение, что вместе с силами из нее черпают жизненную энергию, а в помещении стремительно кончается воздух. При очередном столкновении с зеркалом Хината истошно закричала и, не жалея костяшки рук, без лишних раздумий разбила стекло. За ним последовало рядом стоящее. А затем еще. И еще.       Девушка била зеркала одно за другим, пока силы окончательно не иссякли и она не рухнула навзничь. Тьма вокруг сгущалась, погружая созданный кем-то мирок во мрак, и голос, что без устали звучал со всех сторон, плавно перешел на шепот:       — Это твой мир. Это плод твоих воображений.

***

      Хината неожиданно вскочила, широко распахнув глаза, и судорожно всхлипнула, чем напугала сидящего на краю кровати своего покамест единственного товарища. Хару изогнул бровь и чуть было не нагрубил на эмоциях, но, заметив содрогание всего тела той, лишь сочувственно посмотрел на нее.       — Кошмары? — не столько вопрос, сколько утверждение прозвучало из его уст. Хината не сразу отреагировала на его слова. Проморгавшись, она вытерла слезы тыльной стороной ладони и шумно выдохнула, стараясь восстановить сбившееся дыхание. Хару пристально разглядывал девушку, пока та приходила в себя после неприятного сна, и в процессе бездумно ляпнул: — Тебя пытали?       Хината вдруг замерла и медленно перевела взгляд на него: прямо поставленный вопрос явно застал ее врасплох, на что Хару лишь отмахнулся рукой и, что-то черканув на листочке, натянуто улыбнулся.       — Забудь. Завтрак примерно через час, — он поднялся и в спешке покинул временное место жительства всех принятых на работу новичков из Марии.       Хината молча последовала его примеру, но не успела встать со скрипучей кровати, как с оглушительным грохотом тут же свалилась на пол. Крепко зажмурившись, она щекой прижалась к холодному полу, дабы в таком положении дождаться облегчения болезненного приступа. В такие моменты контроль давался с огромным трудом: нужно было собрать всю волю в кулак, чтобы не навредить мирно спящим рядом людям. Всего лишь пара минут тишины…       — Хэй, ты, — незнакомец наклонился к девушке и позволил себе самовольничать, фамильярно спрятав выбившуюся прядь волос ей за ухо. — Как звать?       — Тебе лучше отойти, — прохрипела та, не прекращая постоянно щуриться. Выданное позабавило юношу: он расхохотался так звонко, что заставил Хинату на минуту забыть о приступе. Если бы на этом измывательство подошло к логичному завершению, то она с радостью бы поблагодарила соседа по несчастью за невольно оказанную помощь, однако все лишь только начиналось.       — Ты слышала о правилах этикета? — смазливый брюнет на удивление с приятной внешностью, вдруг оскалился и грубо обхватил пальцами заднюю часть шеи девушки. — Мало того, что разбудила всех, так еще и остришь. Будешь дальше мне указывать или все-таки ответишь на вопрос?       Хината взвизгнула от неожиданности, как схваченный за шкирку щенок, и, несмотря на упорное сопротивление, вытаращила почерневшие глаза на молодого человека. Здравый рассудок боролся с вырываемой наружу яростью, агрессию подавляло осознание своего и без того незавидного положения. Однако мышцы продолжали сокращаться, в быстром темпе набирая силы, а уголки губ самовольно поднимались. Сменой выражения лица девушка ввела парня в ступор, но не в состояние паники, чего достичь хотелось больше.       — Отпусти уже ее. Небось, больна чем-то, — выкинул свое предположение другой зевака, потягиваясь на соседней койке. Такое утверждение пришлось не по душе девушке, а точнее той, что бушевала в глубинах сознания и настойчиво порывалась занять ее место.       «Хватит вести себя как тряпье».       Приказной тон в голове убедил Хинату прислушаться в очередной раз к дельному совету. Отбросив свою мягкотелость на последний план, она воспользовалось эффектом неожиданности и с размаху ударила обидчика, что до сих пор удерживал ее, лбом в нос. Высвободившись из хватки, не прибегая к разминке затекших мышц шеи, разгневанная девушка сделала выпад вперед с последующим разворотом и врезала ногой четко под дых. Из-за нанесенного урона надменный сосед потерял равновесие и неудачно наткнулся пояснично-крестцовой частью позвоночника на деревянный каркас кровати. Как и полагалось, последовали нецензурная брань и громкие возмущения.       — Хината, — наконец представилась та с широкой улыбкой на лице, склоняя голову уже к новому знакомому. — Я ответила на твой вопрос?       — Сумасшедшая, — прошипел сквозь загрудинную боль парень, приподнявшись на локтях. На помощь к нему из всех присутствующих осмелились подойти лишь некоторые, не забывая периодически оглядываться в сторону девушки.       — Что у вас тут происходит? — со спины послышался знакомый голос. Молитвы давно не помогали, поэтому появилось неистовое желание провалиться сквозь землю и продать в аду душу дьяволу, чтобы стечение жизненных обстоятельств начало в кои-то веки складываться в ее пользу.       — Ты нахера привел сюда эту дуру? — свернувшись в позу эмбриона уже на своей кровати, выругался покалеченный. Ответом послужил лишь замысловатый взгляд, брошенный в сторону виновницы торжества.       — Это ты его так? — все еще не веря, уточнил Хару у своей новоиспеченной подруги, на что та лишь повела плечами. — Прости, Саймон, — он вернул взор на пострадавшего, — но она тоже беженка, да еще и медик. Поэтому не рыпайтесь и живите дружно, — молодой человек взял Хинату под локоть и вывел за пределы комнаты, напоследок бросив оставшимся ребятам информацию о скорой подаче завтрака.       — Я не специально, — раньше, чем завелся Хару, начала оправдываться едва стоящая на ногах Хината. Однако это не помогло ей уберечь себя от его выговора и явного недовольства.       — Не специально нанесла апперкот?! — усмехнулся тот, вскидывая от изумления брови чуть ли не до линии роста волос.       — Так ты видел? — она виновато опустила голову, понимая, что не стоило лишний раз размахивать кулаками и попусту тратить силы.       — За вами нужен глаз да глаз, — Хару хлопнул ладонью себя по лбу и рыкнул. — Я лишь подменный главврача, понимаешь? — он бережно коснулся плеч девушки и продолжил: — Если Изабель узнает, что ты тут вытворяешь, то мне крышка.       Почва едва не ушла из-под ватных ног. На выражение каких-либо чувств и эмоций не осталось сил, лишь тело рефлекторно отвечало на сбивающую с толку информацию. В голове вертелось знакомое до дрожи кончиков пальцев имя, заставляя шестеренки крутиться быстрее, дабы продолжить здраво мыслить. Но хаос, что творился внутри, не позволял собрать себя в кучу: сердце невольно сжималось, а вместе с ним — легкие от катастрофической нехватки кислорода. Однако это все бушевало глубоко внутри. Снаружи оставались лишь свойственная Хинате угрюмость и не фокусируемый на одном объекте взгляд, что заметно напрягли Хару.       — Как ты ее наз… — Хината несколько раз моргнула и зажмурилась, пытаясь развеять туман перед глазами. Образ напротив стоящего человека двоился, становился все более мутным и смазанным. — Как?.. — так и не озвучив полноценно вопрос, она без чувств упала в объятия Хару.

***

      — Может, ты ответишь на мой вопрос? — Леви грубо схватил Матсуду за лицо и развернул к себе. — Или все-таки стоит выбить пару зубов?       — Не боишься, что за пытку накажут? Или того хуже: ты случайно меня убьешь?       Насмехательский тон с целью провокации давно перестал действовать на друзей. Матсуда ловко уворачивался от ударов, но периодически и подставлялся под них. То же самое выходило и с ответами на любой вопрос: мужчина их умело избегал. Однако ни Леви, ни Изабель не пытались избить его до полусмерти: случись подобное — прощай заслуженная кровью и потом репутация. Покинув руины Подземного города, ребята сразу же облажались, выбрав не тот путь к свободной жизни. Искупить вину и заполучить в дальнейшем высокий уровень доверия удалось с тяжким трудом, однако пройденные испытания послужили отличным уроком для них — тех, кто когда-то целенаправленно шел против закона и правил.       — Не переживай, — Изабель села рядом с привязанным к кровати Матсудой и заговорила зловещим шепотом: — Я тебя быстренько залатаю. Никто даже не заметит, что у тебя отсутствует пара-тройка зубов. Думаю, — она вдруг приставила к его кадыку скальпель, что откуда ни возьмись оказался у нее в руке, — ты все же поведаешь нам историю жизни твоей дочери. Поверь, — прижав лезвие до появления заметного кровоподтека, она хитро прищурилась, — я отрезала достаточное количество конечностей без анестезии, чтобы сделать то же самое и с твоими. С чего начнем — с пальцев или сразу?..       В дверь неожиданно затарабанили. На отказ Изабель кого-либо сейчас впускать с обратной стороны лишь продолжили более настойчиво стучать. Недовольная прерыванием важной беседы, она пулей подлетела к двери и распахнула ее так сильно, что при ударе со стеной с потолка посыпалась штукатурка.       — Чего тебе?! — недовольство подруги разделил и Леви, однако лезть не стал, дабы еще больше не выводить ее из себя. Страшнее Изабель в ярости была лишь Ханджи при виде титана.       — Простите за беспокойство, — молодой солдат из Гарнизона поклонился. — Ваш коллега подсказал мне, где можно найти Вас. Хару срочно просит Вас вернуться в медицинский пункт.       — Черт бы его побрал. Что уже натворил?       — Цитирую: «Последняя новенькая сегодня утром избила соседа. Медики недовольны ее работой и странным поведением. Все просят отсечь ее от коллектива».       Изабель тяжело выдохнула и закатила глаза.       — От меня-то он что хочет? Они там все не подарок.       — Как я понял из предположений Хару, эта девушка долгое время подверглась пыткам. Без внимания ее тяжело оставить.       Каждый из присутствующих выпал в осадок после услышанных слов. Изабель повернула голову к Матсуде, что с кривой улыбкой смотрел на посыльного, а следом — к Леви. Тот выглядел не менее заинтересованным полученной информацией, и такая реакция была ей объяснима. Встретившись с полным осознания взглядом серых глаз, она поняла, что не одна поверила в маловероятную, но вполне правдоподобную теорию.       — Как зовут эту новенькую? — девушка задала вопрос шепотом, выйдя в коридор к солдату и прикрыв за собой дверь. Ей не пришлось дважды намекать на то, чтобы он тоже вел себя как можно тише. — Хару говорил тебе?       — Нет. Я не знаю, как ее зовут.       — В таком случае, — следом за Изабель вышел Леви и вмешался в разговор, обращаясь к юноше, — отправляйся в штаб Разведкорпуса и передай командующему, что нужно подготовить клетку для одной крысы, — заметив в глазах того растерянность и явное непонимание, он уточнил: — Просто предупреди его о моем скором приезде с правонарушителем.       — А разве не Военная полиция занимается?..       — По пути сюда много военных встретил? — наводящий вопрос Леви ввел парня в ступор. — Ступай уже и не забивай голову не нужной тебе информацией.       Отправив в нужную точку посыльного солдата, который явно не собирался им подрабатывать, Леви достал из кармана светлых брюк платок с завернутой в него маленькой вещицей. Изабель с любопытством начала разглядывать ткань, которую быстро убрали назад.       — Проведай ту новенькую, — открыв дверь в палату, Леви остановился в полушаге. — Я дождусь пока здесь ответа от своих.       — Если это окажется Хината, — Изабель лучезарно улыбнулась, едва сдерживая слезы, — то я непременно дам тебе знать.       «Будь осторожнее», — с такими мыслями друзья оставили друг друга в неведении и томительном ожидании любой важной для них зацепки.       Они были уверены, что находятся в шаге от правды. Но длина шага не соответствовала их представлениям.