***
«Я помню, кому принадлежал каждый из шевронов, бесчисленное количество которых хранится у меня под боком уже не первый год. Ящик, пропитанный запахом крови, смерти и отчаяния, пополнялся по возвращении после каждой вылазки. Однако ее кулон туда за все прошедшие годы я так и не убрал. Потому что верил, что она жива. И не ошибся. Но неужели однажды мне все-таки придется и его туда убрать?» — Ты же понимаешь, что это опрометчивое решение? — его лицо оставалось по-прежнему серьезным. В ее же глазах беспрерывно пылал огонь, которым можно было бы испепелить все, что находилось поблизости. Разогретое тело двигалось быстро, в отточенном ритме, пока руки постоянно отбивали оружие уверенно наступающего соперника. — А кого-то разве это должно волновать? — в стальном голосе улавливалась нотка негодования. «Мы много спорили об этом. Долго и настойчиво, упорно отстаивая свое мнение и пытаясь добиться справедливости с противоположной стороны. Наивное мировоззрение Хинаты меня неимоверно бесило, а ее до трясучки — моя упертость. И никто из нас не уступал другому. А зря». — Я знаю, что ты не станешь плясать под чью-то дудку. — Сделав резкий выпад вперед, он сбил ее с ног и приставил к горлу имитированный деревянный нож. — Пока не окажешься в подобной ситуации. «Сколько себя помню, Хината всегда билась до последнего. Даже если возле горла настоящий нож. И сейчас она мирно лежит, поджидая момента, когда расслаблюсь. За несколько месяцев постоянных тренировок алгоритм ее действий я запомнил как свои пять пальцев. Ее излюбленные приемы с детства тоже». — Даже в такой ситуации, — она приподняла ноги и резким махом выбросила их вперед, намереваясь попасть в грудь наклонившегося противника. Тот предугадал ее действие прежде, чем оно было совершенно, — я не собираюсь тебя слу… Хината не успела подняться, как пришлось тотчас блокировать атаку, инстинктивно выставив под удар ножа предплечье, — сквозь стиснутые зубы вырвалось болезненное шиканье. Однако руку она так и не убрала, продолжая держать ее даже под чудовищным давлением. «И в какой Разведкорпус она собралась, если бросается в самое пекло с голыми руками?» — Черт. — Он не рассчитал силы: был уверен, что Хината отобьется оружием. — Где твой нож? — Леви отстранился от нее, параллельно оглядывая полигон. — Спрятала, чтобы неожиданно?.. — но он так и не договорил, обратив внимание, что та его и не слушала. — Хэй, чего нос повесила? Девушка, неосознанно придерживая пострадавшую руку другой, заметно поникла, устремив взгляд куда-то в сторону. — Прости, но я… — она не подобрала нужных слов, чтобы попробовать отстоять в очередной раз свое мнение. Создалось ощущение, что мозг перестал выполнять мыслительную функцию именно в момент, когда это было так необходимо. — Ты правда считаешь, что я не справлюсь? Он предпочел оставить такой каверзный вопрос без ответа. Ей не обязательно знать его мнение на этот счет. — Вставай, я тебя провожу, — мужчина протянул руку, и Хината не глядя приняла помощь. — Уже темнеет. Да, очередной тяжелый день наконец приближался к концу. Солнце, едва показавшись из-за темных, почти черных, туч, не торопясь уходило за горизонт, согревая уже остывающую землю последними золотистыми лучами. Местность постепенно погружалась в сумерки — на багровом небе показались первые звезды, которые периодически так и прятались за серыми облаками. Наблюдать за закатом, что окутывал на считанные минуты видимые глазу окрестности ярким покровом, было что ни на есть приятным, поистине блаженным занятием. Однако погода портилась: прохладный вечерний ветер усилился, вызывая мурашки по взмокшему после усердной тренировки телу. Стоило поторопиться, но Хинате этого хотелось меньше всего. Она лишь не спеша шагала, попутно распуская и заново собирая волосы в небрежный хвостик. Леви, погруженный в свои мысли, не сразу заметил, как на землю упали первые капли дождя. И он даже не догадывался, что буквально через пару минут эта морось станет нескончаемым ливнем, а небо разразится громом. Вдруг кто-то схватил за запястье и резко потянул за собой. — Чего застыл? — звонкий женский смех прокатился по пустырю, вызволяя из мрачных мыслей. — Бежим! — Подожди… Но та ждать не стала. И они побежали, преодолевая все преграды в виде луж и грязи, что появлялась из-за глины, скоротечно впитывающей в себя дождевую влагу. Промокшая до последней нити одежда неприятно липла к коже, челка мешала общему обзору, тело продрогло от холодного ветра, но ноги так и вели вперед — за ней, что не видела во всех ранее перечисленных факторах каких-либо помех. Любое природное явление — подарок, глоток свежего воздуха, счастье, о котором когда-то оставалось только мечтать. А для него — доносящийся со стороны радостный смех, который прерывался периодически раскатами грома. «Нет, этот кулон никогда не окажется в том ящике».***
— Ты слушаешь меня? Шел пятый час беспрерывного рассказа о наблюдениях и малоизвестных фактах, связанных с титанами, — казалось, Ханджи могла вещать о подобных вещах дни и ночи напролет. Пальцы уже устали выводить на подручном черновике одни и те же линии бессмысленного рисунка, куча несвязных предложений между собой сбивали с толку, из-за чего мысли путались так же, как и язык у оратора, которая явно не собиралась заканчивать свой монолог. — Да, — Хината приоткрыла один глаз, как бы невзначай подавая признаки жизни. Хотя у самой создавалось ощущение, что даже это она делает неосознанно. — Просто я немного потеряла связь между… — девушка распахнула глаза и прикусила язык: стоит озвучить вопрос, как очередного пятичасового разговора ей не избежать. — Продолжайте. «Это твой выбор, Хината. Насильно тебя тут никто не держит, — бесячий голос в голове стал ее неотъемлемой частью жизни, но до сих пор раздражал так же, как и в первое свое появление. — Зато не в Разведкорпусе, не так ли?»***
Они остановились под козырьком первого попавшегося дома, чтобы перевести дыхание после внеплановой, но весьма активной пробежки. Вся одежда промокла насквозь, зубы стучали от холода, не попадая друг на друга, — ребята еще наслушаются от Изабель нравоучений, когда кто-то из них сляжет с высокой температурой, а другой будет чувствовать за это вину. — Помнишь, как мы мечтали об этой свободе? Ее и без того яркие глаза отразили свет сверкнувшей молнии, после чего по небу прокатился гулкий раскат грома, ненароком заставив вздрогнуть девушку от неожиданности. Хината засмеялась, осознав, как забавно это могло выглядеть со стороны. — Помню, — Леви оставался немногословен, однако разговор старался поддерживать. Она в момент помрачнела, повернув голову в сторону и неосознанно обняв себя руками. — Тогда скажи: ты чувствуешь себя свободным? Он не знал, что ответить на такой вопрос. Две стороны медали: они свободны от подземной жизни, но по-прежнему остаются заложниками стен. В этом заключалась вся суть истории человечества последнее столетие, и ребята, выбравшись на поверхность, не стали исключением. — Хината, я уже несколько лет в Разведкорпусе. Но за эти годы так и не почувствовал себя свободным. — Леви взял ее руку в свою и, раскрыв ладонь, положил цепочку с кулоном, которую хранил долгие годы у себя. — Я не собираюсь лишать тебя мечты, — он сжал эту ладонь и какое-то время не выпускал из своей хватки, — но и ты не делай поспешных выводов. Слезы смешивались с каплями дождя на бледном лице, пока рука до боли сжимала кулон, а сверху лежала крепкая ладонь, стараясь унять неконтролируемую дрожь. Внутри что-то екнуло: невиданное, странное, но такое приятное чувство затаилось в грудной клетке, постепенно разливаясь теплом по всему телу. — Где ты его… — Она проглотила застрявший в горле ком и зажмурилась, подавляя в себе желание заплакать навзрыд прямо здесь и сейчас. Так и не смогла озвучить вопрос до конца. — Хината, я приму любой твой выбор, — Леви опустил руки и посмотрел на луну, свет которой так отчаянно пробивался сквозь облака, — но не твою смерть. Сколько Хината отстаивала свои права, билась за свободу, понятие которой до сих пор не до конца понимала, доказывала упорно друзьям, что ей лучше знать, как реализоваться в жизни, столько же и Леви спорил с ней, пытаясь объяснить, что все не так сказочно в этом мире, как представлялось им всем в детстве. Ее розовые очки постоянно бились стеклами внутрь, но следом она тотчас надевала новые: раз за разом Хината, разочарованная какой-либо неприятной ситуацией, продолжала улыбаться, дабы показать, что ее не сломать, что ей под силу перенести на своей шкуре любые невзгоды и трудности, что никто не помеха ей на пути к собственному счастью. «Она хорошо держится, несмотря на пережитое прошлое. Никогда не признается, что ее беспокоит, даже если и так ясна причина, например, внезапно появившихся синяков под глазами. Улыбнется, как сейчас, а потом отмахнется и якобы ляжет спать, аргументируя это плохим самочувствием. Но я-то знаю, в чем дело. Ты до сих пор боишься себя. Так ведь, Хината?» — Хорошо, я тебя услышала, — девушка улыбнулась и, не в силах больше сдерживать эмоции, всхлипнула, прижав к груди кулон. Впервые сердце забилось чаще не от наступающей паники. — Спасибо тебе!***
— Ты хоть когда-нибудь видела вблизи титана? Хината с невероятным трудом разлепила веки. Еще пара минут, и она без зазрения совести завалится спать, сидя прямо за столом, на котором давно должны были появиться прожженные ее взглядом дыры. Довелось же ей дважды связать свою жизнь с безумными фанатиками титанов. Благо одна из них не проводит на ней опыты. — Видела. И не одного. За прошедшее время сил прибавилось немало, голова стала свежее, жизнь в разы насыщеннее, чем раньше. Вот только покоя не давали периодически всплываемые в памяти моменты из прошлого и ночные кошмары, которые не раз вынуждали сидеть в ожидании утра из-за страха столкнуться с ними вновь. — И как они тебе? Симпатичные, правда? — женщина мечтательно подняла глаза и устремила взгляд на наброски рисунков, которыми была облеплена вся доска на стене. — Более чем, — саркастический ответ невольно вырвался из губ. — Ханджи, Вы часто говорите о титанах. Неужели они действительно Вам так нравятся? Ханджи с нескрываемым интересом посмотрела на нее, словно ждала этого вопроса всю свою сознательную жизнь. Однако с таким же страстным порывом, как изначально, объясняться она не торопилась. — Да, мне не стыдно признать свою любовь к титанам. Может, я и кажусь всем странной, но, поверь, Хината, меня это мало волнует. Хината верила. Нет, не так. Она знала, что той все равно на субъективное мнение каждого, кто косо смотрит в ее сторону. Потому что жила с таким же много лет. — Что же Вы нашли в них такого привлекательного? — подперев лицо ладонью, Хината с трудом сдерживалась, чтобы не провалиться в безмятежный навязчивый сон. Но глаза невольно слипались, и с каждой минутой контролировать это становилось сложнее. — Мне интересно знать, по какой причине человечество сотню лет сидит за стенами и не высовывает нос. Титаны — существа неразумные, в отличие же от нас, — Ханджи резко стукнула кулаками по столу и наклонилась к Хинате, которая явно не была готова к столь внезапной перемене настроения ученой. — Тогда какого черта именно они держат нас в заложниках?! Кто-то же должен это знать, не так ли?***
— Разведкорпус — это отряд самоубийц, которые после каждой вылазки возвращаются либо с оторванными конечностями, либо в качестве обезглавленных трупов. А большинство и вовсе остается съеденными и переваривается в брюхах громадин. Девушка подняла опьяненный взгляд на отца и сморщилась, когда в висках болезненно запульсировало. Она искренне не понимала, к чему вообще этот человек заговорил с ней, да еще и на такую странную, не касающуюся ни его, ни (тем более) ее тему. — Зачем ты мне это рассказываешь? — Хината попыталась приподняться, но конечности дрожали от бессилия — любые движения давались с трудом. — Мне не интересны твои титаны. Матсуда смотрел на дочь сверху вниз с легким прищуром, словно в неком ожидании, что та сама догадается, о чем он размышляет. Покусывал сигарету, что давно уже размякла во рту, и странно ухмылялся. — Тебе этого не понять, пока сама не столкнешься лицом к лицу с титаном, — он вытащил сигарету и, разочарованно выдохнув, раздавил ее в руке. — Ведь тогда тебе сразу захочется узнать правду, по какой причине мы прячемся за стенами. Кто-то же это должен разгадать, не считаешь? Тело горело от поднимающейся температуры, мозг, казалось, вот-вот прекратит свою работу, и на этом последняя ниточка жизни бесщадно оборвется. Но, собрав все оставшиеся силы, Хината схватила мужчину за голень, подняла на него глаза и прошептала, широко улыбаясь: — Хочешь, чтобы я столкнулась с этими тварями? Так отправь меня служить в этот свой Разведкорпус. Удивление выдавали широко открытые глаза, но это продлилось не больше трех секунд: Матсуда разразился громким смехом, словно забавляясь геройством лежащего под ним человека. — О нет, дочка, служить ты будешь только мне…***
«Просто смирись», — фраза отца, которая постоянно вертелась в голове, неосознанно вырвалась из губ. Ханджи с интересом взглянула на знакомую, находясь в ожидании объяснения сказанного. — Предлагаешь смириться с участью людей остаться вымирать внутри стен? Так действительно проще, — она усмехнулась собственному доводу. — Нет. Так говорил мне отец, когда утверждал, что останусь с ним на всю жизнь. Как Вы могли заметить, с его решением мириться я не стала. — И правильно сделала, — Ханджи подмигнула девушке и потянулась, громко зевая. Наконец желание поспать добралось и до нее. — Думаю, нам пора. Что-то мы засиделись. «Неужели она это признала?» — Хината мысленно посмеялась и, параллельно разминая затекшие плечи, поплелась в сторону выхода. Может, хоть этой ночью удастся крепко поспать. — И еще, Хината, — Ханджи обратила внимание на себя, пока возилась с чем-то возле стола, и с несвойственной ей серьезностью посмотрела на нее, — обращайся ко мне на «ты». Девушка лишь мило улыбнулась и тотчас покинула захламленное макулатурой помещение, оставляя его хозяйку в гнетущей тишине. — Просто смириться, значит, — Ханджи задумалась над этими словами, держа в руках исписанный Хинатой лист. Изображенная на нем стая черных воронов вызывала неоднозначные чувства. — Слишком легко для разведчиков.***
— Мне же не послышалось? — лицо девушки засияло от счастья, стоило ей только услышать те самые заветные слова от упрямой подруги. Хината не смотрела на нее. Отвернувшись к зеркалу, она продолжала полотенцем сушить волосы, прочесывая поочередно каждую запутавшуюся прядь. Ей не хотелось повторять вслух дважды, что отказалась от своей идеи, к которой так долго и пристрастно горела: просто взять и отвернуться от того, что манило и привлекало, оказалось поистине трудной задачей. — Нет, тебе не показалось, — Хината подняла глаза на свое отражение и ухмыльнулась. — Делать мне там нечего. Эти слова ей явно давались с большим трудом — казалось, что говорит вовсе не она. Изабель прикусила губу, осознав, что Хината расстроена собственным решением. Выбор однозначно сделан с сожалением. — Послушай, — она подошла сзади и осторожно положила ладони на плечи девушки, пытаясь выйти на зрительный контакт с ней через отражение, — тебе никто не запрещает идти в Разведкорпус. Но ты явно сама понимаешь, что можешь не справиться. И речь шла далеко не о физических или умственных способностях Хинаты. То, в каких условиях она прожила много лет, однажды аукнется, и это может произойти не в то время, не в том месте. — Столько упущено, — плечи Хинаты дрогнули и опустились — она расслабилась под натиском жалостливого взгляда подруги. — Я не знаю, что делать дальше. — Зато я знаю.***
В ту ночь решилось многое. Изначально Хината противилась воле друзей, но, проведя немалое количество времени в раздумьях, даже согласилась с ними: что ей делать в Разведкорпусе, если есть варианты куда более амбициозные? И один из таких Изабель помогла воплотить в реальность. Правда, добиться этого удалось им обеим «пóтом и кровью».***
— Ты? — пусть и седоволосый, но довольно молодой мужчина с открытым недоверием разглядывал кандидатку на место Хару, который успел за короткое время вырасти до должности старшего врача. — Я помню тебя. Хината за малым не усмехнулась. — Взаимно. «— Ты долго буквы будешь выводить? — возмутился доктор, стоящий за спиной девушки. — Сколько наблюдаю за тобой, так до сих пор и не заметил, чтобы ты хоть что-то полезное сделала за все время. Ты точно медик? — Прости, док, — Хару вовремя оказался возле Хинаты и, схватив ее за локоть, быстро увел куда-то в сторону, одновременно натягивая себе на физиономию широкую улыбку и демонстрируя недоумевающему мужчине. — Она новичок, не суди строго. — Туповата она даже для новичка…» — Хината, это господин Смит, — Изабель бросила в его сторону мимолетный взгляд, — наш главврач больницы. «Смит? Главврач?» Хината невольно встрепенулась, чтобы задать первый возникший вопрос, как та осекла ее в последний момент: — Все вопросы потом, — Изабель незаметно ущипнула ее за руку, как бы намекая, что в этом кабинете не стоит лишний раз открывать рот, и повернулась к мужчине. — Виктор, я помню, что тебе не особо понравилась Хината, но, поверь мне… — Мое мнение с тех пор не поменялось, Изабель. — Он не желал слушать ее. — Я поставил тебя на свое место не для того, чтобы ты набирала всяких… — Виктор воздержался от громких слов и отвернулся от девушек, пряча руки за спиной. — Она не подходит. — Не говори так. Хината достаточно умна и сильна, чтобы справиться с обязанностями, которые выполнял Хару! — возмутилась Изабель, явно не собираясь ставить точку в их разговоре. — К тому же она в основном будет со мной. Что может пойти не так? — Что угодно, — мужчина оставался непреклонным. — Я против. — Что ж, — тут вмешалась Хината, — очень приятно было с Вами познакомиться, господин Смит, — приоткрыв дверь, прежде чем покинуть помещение, она посмотрела с ядовитой ухмылкой на Виктора. — Надеюсь, рано или поздно мы поладим. Когда я могу приступить к работе?***
Несмотря на то, что главврач был обескуражен бестактностью и наглостью девушки, он дал добро на предложение Изабель взять ту на работу. Риск был оправдан. Подруги периодически вспоминали тот день и смеялись над тем, как легко и ловко переиграли непоколебимого и грозного Виктора, тем самым заставив его поменять собственное мнение. Сегодняшняя же ночь стала исключением. По возвращении домой Хината застала Изабель на кухне — та суетилась возле стола, что-то насыпая и переливая из чашки в чашку, и ворчала себе под нос. — Что ты делаешь? — Хината с любопытством посмотрела через плечо той на стол. От приятного травяного аромата защекотало в носу. — М-м-м, пахнет чудесно. С чем чай? — С ромашкой, — Изабель тут же протянула ей чашку. — Хару посоветовал. Говорит, что после этого чая он спит крепко. Может, тебе тоже поможет? Хината с благодарностью приняла угощение, и девушки поспешили удобно устроиться за кухонным столом, чтобы обсудить события прошедшего дня. Но разговор никак не шел: любая попытка подвести к определенной теме диалог обрывался на полуслове. Одной из них стоило бы расслабиться, да вот только сидела она как на иголках. — Изабель, все в порядке? — чересчур озабоченное состояние подруги трудно было не заметить. Последний раз удалось застать ее такой после рассказа о том, как она оказалась на месте главного врача.***
Не успели они переступить порог дома, как Хината набросилась на Изабель с расспросами. — Неужели он главврач, а не ты? Почему ты раньше не рассказывала? Та стыдливо опустила взгляд, стараясь всячески избегать зрительного контакта. Это явно не единственное, что приходилось долгое время скрывать. — Изабель? — но в ответ лишь тишина, и это немного пугало. — В чем дело? — Я не главврач. Просто прикидываюсь ею, чтобы выполнять всю грязную работу вместо Виктора, — она тяжело выдохнула. — Тебе Леви ничего не рассказывал? — Что? — Хината нахмурилась, не понимая, к чему та ведет разговор. — При чем тут он? — Не суть. Значит, расскажу я, — Изабель схватила со стола яблоко и, повертев его немного в руке, откусила часть. — Вообще мы с Леви выбрались из Подземного города, чтобы убить одного человека из Разведкорпуса по чужому заказу… Как выяснилось в ходе рассказа, ребята не занимались благотворительностью на поверхности. Некоторое время они втирались в доверие несостоявшейся жертвы, втихаря строили планы и рассчитывали, как лучше поступить в той или иной ситуации. Однако, когда их поймали на горячем, бежать было некуда — оставалось только смириться с поражением и делать то, что в дальнейшем велят. — Так Леви остался в Разведкорпусе, а я оказалась в больнице, потому что… — Изабель затихла на секунду — даже яблоко жевать перестала. — Потому что понравилась этому идиоту, и по просьбе Эрвина бывший командор дал добро на мое отстранение от службы. Пазл медленно начал складываться в голове, а глаза — расширяться от пришедшего осознания. — Так Виктор и Эрвин — братья?!***
С того разговора прошло больше года, многое успело поменяться — но факт родства двух абсолютно разных людей поражал по сей день. — Нет, Хина, я просто устала, — Изабель подняла полный отчаяния взгляд и сжала губы. — Устала быть девочкой на побегушках. Хината вмиг оказалась возле подруги и прижала к себе, чувствуя, как та борется с внутренним противостоянием и из последних сил сдерживает плач, который постепенно начинал вырываться из груди. Оказавшись в объятиях родного человека, Изабель окончательно сдалась и позволила себе громко разрыдаться. — Ты имеешь право жить так, как хочешь сама, — Хината говорила вполголоса, покачивая ее из стороны в сторону. — Я знаю, ради кого ты еще держишься за эту больницу, — Изабель резко отстранилась и подняла недоумевающий взгляд, — и этот человек, заметь, всегда рядом с тобой.***
Очередной суетный день близился к вечеру, оставляя после себя лишь огромное количество впечатлений и ярких эмоций. — Ты отлично справляешься с работой, Хината, — Хару похвалил девушку, устало выдыхая после тяжелого рабочего дня. — Мне бы столько сил и энергии, сколько в тебе. Хината улыбнулась и сняла свой халат. Ей было приятно слышать эти слова от того, кто поначалу не воспринимал ее всерьез. Год беспрерывной работы над собой, искреннее желание измениться в лучшую сторону и быстро набираемый опыт заметно отражались на ней: она стала в разы выносливее, терпеливее, а интерес ко всему происходящему вокруг по-прежнему не угасал. Жизнь заиграла новыми яркими, насыщенными красками, хоть иногда душа и требовала совсем другого. — Да ладно, мы же ровесники, — Хината усмехнулась. Убрав форму в шкаф, она обернулась. — Ты просто устал. Молодой человек грустно улыбнулся, мысленно соглашаясь с выводом коллеги, и потянулся на стуле, сладко зевая. — Завтра поеду в Трост. Изабель просила проверить там обстановку, ну а потом уже отдых… — Она тебе нравится? — Хината хитро ухмыльнулась, ловя на себе удивленный взгляд. Парень всячески пытался скрыть свое смущение, но это давалось ему с невероятным трудом. — Расскажи, каково это? — Что именно? — Хару схватил со стола какую-то бумажку, которую однозначно держал впервые в руках, и сделал умный вид, будто читал что-то очень важное. Девушка приблизилась к нему и, отобрав лист, перевернула, после чего вручила обратно. — Ты не говорил, что умеешь читать перевернутый текст. Он стукнул себя по лбу и стиснул зубы. — Ну вот такая же, как и Изабель, — ему хотелось многое сказать в ее адрес, но в итоге лишь промолчал. — Ладно, ты раскусила меня. — Так и знала! — Хината победоносно сжала ладонь в кулак и хихикнула, удобно усаживаясь рядом. — Расскажи, пожалуйста, что именно ты чувствуешь? Уголки его губ чуть дрогнули, на щеках выступил легкий румянец. Он не смотрел на Хинату — вспоминал несносную рыжеволосую девчонку, которая с самого начала засела у него в голове, а со временем поселилась и в сердце. — Знаешь… Это нельзя описать словами. При виде человека, который тебе нравится, ты начинаешь ощущать странное тепло внутри, руки подрагивают, а голова становится словно ватной, — он заметно расслабился, полностью отдаваясь своим чувствам. — Основную часть твоих мыслей занимает именно этот человек. Появляется желание уберечь его от всех невзгод и неприятностей любой ценой. И самое главное то, что ты не в состоянии это контролировать. Его зрачки расширились — Хару встрепенулся, будто очнулся после долгого гипноза, и взглянул на Хинату. Та же с открытым ртом смотрела на него, поражаясь, насколько честными и искренними могут быть люди, которые, казалось бы, никогда не признаются в откровенных вещах даже самым близким. — Вот как, — она прикрыла веки и обнажила верхний ряд зубов в легкой улыбке. — Почему ты ей до сих пор в этом не признался? — Потому что знаю, что я ей не интересен. Да и Виктор постоянно крутится возле нее… Я ему неровня. — С чего такие выводы? Поверь, ты в разы лучше этого ворчуна, — Хината положила в поддерживающем жесте руку ему на колено и настойчиво заглянула в глаза. — Я не знаю, что Изабель испытывает при виде тебя, — она уловила едва мелькнувшую искру в карих глазах, — но руки у нее точно подрагивают.***
— Этот человек держится за больницу точно по такой же причине, по какой и ты. Изабель долго, испытывающе всматривалась в голубые глаза. Столько всего хотелось рассказать их обладательнице, вот только та и без того все уже, видимо, знала. — Вам нужно поговорить. — Хината повторила жест, которым поддерживала совсем недавно Хару. — Я уверена, что вам удастся найти решение вместе. «Знаю».