***
Пьяное лето. Пьяное в прямом смысле. Точнее, уже с похмельем. Противные лучи солнца пробираются сквозь окна и заставляют чихнуть человека, которого полноправно можно назвать заменой Светилу. Включенный вентилятор не помогает. Музыкант чихает вторым. Жарко, душно, тошнотворно. Пыль летает и оседает на одеждах двух друзей. Одна залетает рыжему в нос и уши закладываются от громкости очередного чиха. – Я сейчас умру, — шепчет Венти, переворачиваясь на живот. Лежит он на полу. Косточкам его бледного тела больно, и он резко вскакивает, сразу же жалея об этом. Сейчас точно выплюнет желудок наружу. – Нахуя мы так много пили?, – ноет Чайлд на кровати, болтая в руках пластиковую бутылку с недопитым пойлом. — Мы хотели отпраздновать пополнение в составе... Недавно к ним в магазин устроилась приятная девушка по имени Мия. Она часто смущалась и улыбалась, в то время как глаза ее были пусты. Ну и черт с ними. Главное, что теперь можно спокойно проводить время с друг другом и будет больше выходных. Рыжий чихает пуще прежнего. — Тебе запрещены солнце и алкоголь, – пытается пошутить Венти, но сразу же бежит в туалет. Увы, его не стошнило, но подкатывало. Чайлд мямлит что-то непонятное, стараясь не двигаться. Юноша, проходя мимо друга, не успел напрячься или почуять что-то неладное, как его утянули длинные сильные руки на кровать. – Я тебе ухо откушу за такие приколы, — наигранно злится он, пытаясь удобно улечься рядом. Парень напротив только смеется глухо. Оказалось, Чайлд очень тактильный, и Венти не был против. Дискомфорта он не испытывал, только, на удивление, удовлетворение. Словно он получил то, чего сильно не доставало с самого детства. Частые, долгие объятия, лежания вместе на кровати, легкие касания во время совместных походов в торговые центры. Иногда друг мог положить свою голову на макушку Венти — и это безумно нравилось последнему. Оба читали друг друга как открытую книгу, поэтому никаких тайных смыслов ни одно из прикосновений под собой не подразумевало. Ничего не рассказывая, Чайлд знал о проблемах и предпочтениях музыканта, а Венти знал о всех тараканах в голове его друга. Уют, тишина и спокойствие. Лишь Лягушка поквакивает на полке, будто сама страдает и понимает плачевность положения двух парней. На мягкой поверхности, в объятиях со спины легче, но все же обязательно нужно залезть в аптечку, заварить крепкого черного чая, и вот уже тогда откисать. Расцепив чужие кисти на своем животе, Венти не решается повторять своих ошибок, и встает медленно, аккуратно ступая к ящикам рядом с плитой. Замечательные кислые пилюли и таблетки от головной боли были брошены в лицо Чайлда, а затем запиты водой из под крана. Пока кипит чайник, музыкант включает компьютер и первым делом заходит в социальные сети. Вряд ли его кто-то "терял", но проверить стоит. И вправду ни одного сообщения. Венти зацепился за имя Сяо в чатах и задумался. Тот давно ему не писал – все готовился к ЕГЭ и, собственно, сдавал эти самые экзамены. Пусть результаты по родному языку, математике и истории должны были прийти, ему все равно не писали, и не то, что бы парень сам пытался связаться и узнать как обстоят у него дела. Он считал, что тому стоит побыть одному и сосредоточиться на своих задачах. Может сегодня, когда придут результаты по обществознанию, юноша ему напишет? – Кого выжидаешь? — спрашивает с улыбкой Чайлд, смотря в чужой монитор. Разрешение у него было. — Никого, – бубнит Венти, открывая новую вкладку с плеером второсортного, но безумно известного сериала, и нажимает на "продолжить просмотр". Лягушка плюхается на плечо хозяина и квакает, спрашивая все ли с ним хорошо. Парень кивает головой, а друг рядом удивленно приоткрывает рот. — Единственное, чего я не могу понять, глядя на тебя, так это... Как вы понимаете друг друга? — спрашивает он, кивая в Лягушку, а затем на Венти, и наоборот. Музыкант пожимает плечами и встает к закипевшей воде. Быстро сделав чай, усилив напор вентилятора, поставив две кружки на рабочий стол, он задумался о покупке кондиционера. Чайлд придвинулся ближе к сериалу, беря в руки чашку. Горячая жидкость приятно обжигала горло, успокаивала все натянутые струнки нерв и почти сдавшего здоровья. Солнце больше не раздражало, а открытое окно обрадовало редким, еле ощутимым ветерком с улицы. Парень думал о том, когда успел так сблизиться с Венти, ведь виделись они не так часто. Но, видимо, когда сталкиваются два человека, что умеют расположить к себе любого за быстрый промежуток времени, такое и происходит. Не было стеснения, не было враждебности, только если шуточной, напускной. Можно, наверное, смело назвать их родственными душами — заключил Чайлд. – Я закажу еды? — спрашивает он. В ответ наблюдает лишь быстрый кивок. В последнее время голод стал верным спутником друга. Заставлять, допытывать Венти по поводу питания было глупо – чего он и не делал. Но сам оставаться голодным не намеревался. Друзья дернулись, когда телефон музыканта завибрировал. Ему так редко звонили... Глаза парня загорелись, и он сразу принял вызов. – Да? — голос звучал осторожно. Чайлд пытался прислушаться, но затем вздрогнул так, что пролил чай на себя. Венти слишком громко чему-то обрадовался, – сдал, умница! Потеряв любое желание вникать в суть чужого диалога, парень поставил на паузу сериал, после, уйдя в ванную комнату, принялся оттирать штаны от пятен. Пока Сяо усиленно пытался сделать вид, что безумно рад успешным результатам сданных экзаменов, он метался в раздумьях – нужно ли просить о встрече Венти или нет. С одной стороны, складывалось ощущение, словно его сторонятся, а с другой — так даже лучше. Его разгоревшиеся чувства не на шутку напугали в свой день рождения. Неведомая прежде острая, словно от иглы, боль стала управлять им, порождая все новые и новые страшные мысли, от которых юноша начинал сходить с ума. А диалог все шел в русло обычного разговора, далекого от учебы и грядущего поступления. Вернувшийся Чайлд заприметил в своем друге нечто, над чем можно хорошо сыграть. И только одному ему ясно, что он увидел. Но Бог ему судья, если тот не прав. – Венти, хватит по телефону болтать, мне холодно, – говорит достаточно громко для того, чтоб по ту сторону трубки его услышали, и обнимает друга, затем хитро улыбается, ловя полный негодования взгляд на себе. – Тихо, – шипит ему юноша. Сяо замолк. — В смысле "тихо"? Кидалово, - дуется Чайлд. Венти думает, что из него выходит очень плохой, но подлый актер. — Сяв, извини, — говорит быстро музыкант, — заждались меня тут, видите ли, — ругается, нажимая на красную кнопку. Друг смеется звонко, поднимает руки в победительном жесте и произносит с криком, полным радости и предвкушения: — Да будет гейская драма! Венти смотрит на него, как на полоумного. — Ты ебанулся, Чайлд? Какая драма? Повтори-ка, - просит он и встает со своего кресла. — Гейская. У тебя никогда так глаза не горели. Даже рядом с твоим старым другом – синим Кэйей, – хихикает парень, выставляя ладони перед собой. На всякий случай. Для защиты. Венти бы дал ему подзатыльника, только вот сил хватает только на разочарованный вздох. Чайлд смеется. Музыкант прыскает. – Да уж, ну и цирк ты постоянно устраиваешь, — говорит он. За продолжением просмотра сериала, юноша ловит себя на том, как анализирует произошедшую ситуацию. В их стране подобное не приветствовалось, конечно же, и, на радость, друг пусть и натурал, но полностью принимал бисексуальность самого Венти. Тем не менее, он был не уверен в Сяо из-за его усиленной правильности практически во всем, и такая выходка Чайлда могла подорвать итак хрупкое доверие и умиротворение между ними. Остается надеяться, что отношение Сяо к нему не измениться после звонка. Если что, он всегда мог сказать правду про друга-придурка, и немного соврать о своей ориентации.***
Выпустив телефон из рук, юноше было плевать не найти его больше в таком бардаке: мятые одеяло, плед, простыни, одежда, брошенная в угол кровати, завал на столе, к которому даже страшно подойти. Он не понимал от куда в доме столько вещей, но теперь они занимали все пространство, и его убирать было безумно тяжело. По правде говоря, выходил из дома Сяо весь прошедший месяц только на экзамены, а по возвращению домой никуда не заходил, только кормил кошек, гладил их, и заваливался на кровать, не вставая с нее без особой надобности. Порой парень выходил на кухню, менял воду в фонтанчике, садился на пол и обнимал кошку Лину, роняя непрошеные слезы на ее шерстку. Подходила иногда Фру, тыкалась носом в его ладонь, пыталась достать до щеки человека, чувствуя, насколько тот не в порядке. Мана же смотрела осторожно на него, сидя в углу. Сейчас, по ощущениям полностью опустошенным, ему хотелось рухнуть еще ниже, чем сейчас. Лежать на кровати было плохо, хотелось оказаться в самом низу. А где этот низ? На полу? На первом этаже? На асфальте? В глубинах вод? Да где угодно, только бы не чувствовать ту тяжесть, что его сковала по рукам и ногам. "В современном мире живем. Он точно не гомофоб, но... Он может быть занят?", — думает Сяо так, словно хоть когда-то собрался бы признаться Венти в чувствах, за месяц очень далеко отошедших от дружеских. Единственное, что хоть чуточку его радовало — это отсутствие отца дома. Тот неделю назад решил уехать в некий отпуск ненадолго, поэтому сейчас ничто не помешает противной боли выйти в коридоры однокомнатной квартиры. Здесь он чувствовал себя чужим и родным одновременно. Только из-за кошек он не терял рассудок полностью. Они обитали в основном у мисок, в то время как ненавистный ему человек постоянно находился то на работе, то в комнате. Потянув еле-еле ладонь к негорящей лампочке, он ловит взглядом почти зажившие порезы на своих запястьях. На второй руке у него еще не зажил ожог, оставленный им же. Так легче — успокаивал он себя, смотря на мерзкую кожу. Увлечение было настолько давним, что избавляться от него он не собирался. "Нужно мыслить здраво. Просто надо поговорить с ним об этом. Я ведь не тупой", — думает он, роняя кисть обратно на кровать, кривясь. Терять тепло не хотелось. И так юноша думал про Венти. Какое-то время ненависть к себе и ко всему, что его окружает, заставила подумать вот так — он не заслуживает всего, что стал давать ему этот парень. Он понимал свои минусы, и считал, что его "друг" не достоин вечных замечаний в свою сторону, однако ничего не мог с собой поделать. Он хотел научить жить правильно, когда сам был далек от понятия слова "правильно". Доказательством своей дотошности стали частые пропадания Венти из его жизни. Постоянные дела, игнорирование. Раньше такого не было. Только дав знать о своей сущности, Сяо был отвергнут. Он это понял таким образом. Но привязанность становилась сильнее, и это было огромной проблемой. Его состояние явно ухудшилось, будь виной тому стресс из-за учебы или игры в "горячо-холодно" от Венти, которые работали с Сяо на ура — не важно.***