Часть 10. Намджун
6 мая 2023 г. в 10:08
Освещение на палубе идеальное. Я фотографирую парочек, прогуливающихся на свежем воздухе и держащихся за руки, и детей, которые бегают то тут, то там. Фрэнк и Джон не смогли бы сделать такие хорошие фотографии даже среди улиц. Когда люди находятся ближе к воде, то их улыбки почему-то становятся более счастливыми.
Я спускаюсь вниз, и, чтобы глаза привыкли к темноте, мне требуется какое-то время. А затем… Меня что-то ослепляет. Не солнечный свет, но что-то очень похожее: золото. Передо мной, у моих ног — величественная лестница со статуей ангела-младенца купидона, который держит в своих пухлых ручках маленькую лампу. За моей спиной стоят дедушкины часы с выгравированными украшениями. Детали настолько маленькие, что чтобы рассмотреть их, мне пришлось бы превратиться в муравья.
Комната будто так и просит, чтобы я её сфотографировал. Устанавливаю камеру у подножия лестницы и терпеливо жду. Проходящие мимо пассажиры бросают на меня краткие взгляды, направляясь по своим делам. Так даже лучше — мне нравится быть невидимкой.
Как только камера фокусируется на парадной лестнице, я уже собираюсь нажать на кнопку, но… какой-то мужчина проходит прямо мимо лестницы. Он стоит ко мне спиной, в аккуратно отглаженном тёмно-красном свитере и рубашке с белым воротничком, скрестив руки на груди, и смотрит на статую так, будто он какой-то критик.
Я прочищаю горло, привлекая его внимание. Незнакомец поворачивается и замечает меня лишь потому, что его взгляд падает на камеру.
— Ох, я помешал? — спрашивает он с широко раскрытыми глазами. Явно напуган. Очень сильно напуган. Но это ведь всего лишь камера!
— Всё в порядке, я просто пытался поймать идеальный кадр, — уверяю его я.
Мужчина отходит в сторону и жестом предлагает мне сделать снимок. Я торопливо вновь настраиваю камеру, а после раздаётся громкий щелчок. Обычно у меня хорошо получается подобрать нужный ракурс. Надеюсь, эта камера меня не подведёт.
Когда я уже разворачиваюсь, чтобы уйти, то понимаю, что всё это время незнакомец наблюдал за мной.
— Эта модель - одна из самых старых, не так ли? — он указывает на камеру. — Мой отец увлекался фотографиями, у него тоже кое-что сохранилось с тех времён.
— Ничего особенного. Я взял её на работе, — он насмешливо хмыкает. Почему этот человек вообще такой… правильный? У него ровная осанка, из-за чего я в сравнении с ним похож на верблюда.
— Вы журналист «Титаника»? Я могу провести Вас по лайнеру и показать Вам некоторые произведения искусства, — предлагает он. Он что, пытается заставить меня почувствовать себя ничтожеством? Я не настолько глупый. Я знаю, где и что находится… относительно.
— При всём моём уважении, я думаю, что справлюсь сам.
Незнакомец выглядит обиженным, будто бы я слишком резко ему отказал. Было ли это грубо? Мне так не кажется. Хотя, возможно, он воспринял это как-то иначе. Глаза его широко раскрыты. Боится меня?
— Да, я должен был догадаться, что Вы многое знаете о корабле, — говорит он. — Тогда берегите себя.
— Подождите, — выпаливаю я. Да, мне плохо. Я не знаю, почему делаю это, но не могу допустить того, чтобы у кого-то был плохой день из-за меня. — Можете встать перед лестницей? Обещаю, Вы будете хорошо смотреться в кадре.
Щёки незнакомца краснеют, как и кончики ушей.
— Хотите, чтобы я попозировал?
— Да, если не возражаете.
Мужчина встаёт посередине и прижимает обе руки к бокам, словно какой-то военный. Да и выглядит напряжённо. Я делаю комплимент его обуви, пытаясь расслабить, и у меня получается — незнакомец расслабляет плечи.
— Чем хотите заняться, когда мы будем в Нью-Йорке?
— Ну, мой отец собирается инвестировать в художественную галерею, в которой выставят его работы и работы моего брата. Полагаю, мы пробудем там несколько лет, до тех пор, пока я не стану достаточно взрослым для того, чтобы возить картины по всему миру. Отец очень влиятельный человек, — он нерешительно смеётся. Смех этот больше похож на вымученный.
— Нет, нет. Я спросил, чем Вы хотите заняться, — он смотрит на меня таким растерянным взглядом… Я выпрямляюсь, чтобы взглянуть ему в глаза. — Я сказал что-то не то?
— О, нет-нет, Вы правы. Меня, эм, просто никогда не спрашивали о таком. Н-ну, то есть, личные вопросы, конечно, задавали, но это не относится к Вам, — бормочет он. Ему требуется время, чтобы обдумать свой ответ, а после мужчина хмурится. — Я не знаю, чем бы хотел заняться.
— Всё в порядке, необязательно иметь какие-то планы, — говорю я. Мужчина ёрзает на месте. Мне легко понять, если вдруг кому-то некомфортно, но этот незнакомец буквально тонет в этом чувстве. — Как Вас зовут?
— Ким Сокджин.
Мои руки немеют, и я чуть не роняю камеру. Прошу мужчину повторить своё имя, и он снова отвечает «Ким Сокджин», приподняв бровь. Этого просто не может быть. Значит, его отец — Ким Намчон, человек, который добывал золото и разбогател на коллекционировании бесценных картин. Человек, который пожертвовал огромные суммы трём благотворительным организациям, пяти школам и шести церквям. Ну, мне так сказали.
— Вы Ким Сокджин? — мне вдруг становится плохо.
— Да, — он смеётся, избавляя нас двоих от неловкости. — А как Вас зовут?
— Ой. Ам, меня зовут Ким Намджун. Я журналист. Здесь по работе - мне нужно написать рекламную статью для Титаника. Если не хотите, чтобы фотография с Вами была в газете, я могу удалить её. И кстати, если Вам когда-нибудь понадобится...
— Я обязательно обращусь к Вам, мистер Ким, — вновь усмехается мужчина. — И можете оставить моё фото в статье. Я не возражаю.
Я просто киваю и возвращаюсь к фотоаппарату, чтобы сделать снимок с громким щелчком. Затем Сокджин подходит ко мне. Чувствую, как мои руки дрожат, поэтому прячу их за спиной.
— Может, Вы всё-таки хотите, чтобы я провёл Вас по произведениям искусства? Мы ведь теперь в более близких отношениях, — вежливо спрашивает мужчина.
У меня отвисает челюсть. Работать с сыном одного из самых богатых людей на борту? Рассматривать его оригинальные проекты? Я же сейчас в обморок упаду! Это мечта, о которой Фрэнк и Джон даже и подумать не могли.
— Да, было бы замечательно.