Часть 21. Тэхён
28 июня 2023 г. в 16:56
Я смутно помню, что произошло вчера. Единственное напоминание – это Чонгук, рядом с которым я проснулся, и его нос, с которого стекала кровь на простыни. К счастью, Хосок об этом позаботился. Меня удивило то, как быстро он ответил на звонок и принял заявку на обслуживание каюты. Вскоре грязное постельное бельё забрали и обещали принести чистое как можно скорее.
Чимин ночью спал на полу. Когда я начал извиняться за всю эту ситуацию, он лишь ухмыльнулся и сказал, что всё видит и рад, что с Чонгуком всё хорошо, а затем ушёл репетировать с Юнги. Его щёки покрылись румянцем, когда я невзначай сказал, что они проводят много времени вместе.
Чонгук сидит в каюте и доедает завтрак, который принёс я: кусок хлеба и немного картошки. Не так уж и много, но сойдёт.
— Спасибо, что спрятал меня, — говорит Чонгук. — И за то, что привёл меня в чувство книгой.
— Книгой в твёрдом переплёте, — бросаю на него взгляд. — Нужно было действовать наверняка.
— Я заслужил, — Чон вздыхает, но кивает. — Прости, что напугал.
Чертовски верно. Я был напуган. Это чувство страха хорошо помню. В тот момент я ни о чём не думал, просто слышал крики и мольбы о том, чтобы всё прекратилось. Сейчас Чонгук смотрит на меня более мягким взглядом, не таким напряжённым. Думаю, ему и правда стало лучше. Это хорошо.
— Можешь загладить свою вину позже, — говорю я.
— Как? — Чонгук ставит тарелку на стол.
— Нарисуешь меня.
Чонгук замолкает, пристально смотрит в мои глаза, что-то выискивая. Если он и думает, что я шучу, то никак это не комментирует; убирает тарелку и молча выходит из каюты. Я следую за ним по коридору наверх. Далее – коридор, ведущий в его комнату.
— Мне нельзя здесь быть, — говорю я и продолжаю идти в нужном направлении. — Серьёзно, у нас будут неприятности.
Чонгук пожимает плечами и открывает дверь каюты, приглашая меня войти:
— Все ушли пропустить по бокальчику с утра пораньше. Никому нет дела до меня и тебя. Их волнует только Сокджин и его идеальное травмированное лицо.
Он жестом показывает мне сесть на кровать в другой комнате. Я делаю, как мне говорят, и почти погружаюсь в шёлковые простыни. Эта кровать намного мягче моей. Простыни сминаются под моим весом, и мне хочется расправить их, чтобы никто не догадался, что я тут был.
— Ложись, — говорит Чонгук и придвигает стул, усаживаясь на него со скетчбуком в руке. — И не двигайся, ладно?
Я ложусь на спину. Подушки убаюкивают и пахнут свежестью. Чонгук долго смотрит на меня, обводя глазами тело, а затем качает головой.
— Придвинься ближе ко мне. На самый край кровати.
— А ты не ударишь меня?
— Что? С чего бы мне тебя бить?
— У меня нет с собой книги. Защититься я не смогу.
— Я ведь извинился, — ворчит Чонгук. — И сейчас заглаживаю вину. Ты ведь этого и хотел, разве нет? Думаешь, я какой-то неуравновешенный?
— Ну, ты чуть не упал с корабля, когда мы впервые встретились, — бормочу я.
— Если считаешь меня неадекватным, то почему ты здесь? — он наклоняется ближе ко мне. — Ты ведь хоть немного, но доверяешь мне. Иначе бы не позволил переночевать в своей каюте.
Я усмехаюсь.
— Ты бы ничего не сделал. Таких симпатичных и богатых парней вроде тебя не интересуют такие, как я, — и вдруг я начинаю сомневаться в своих же словах. Если честно, я никогда не видел Чонгука в компании леди Элеоноры. Может, он таких презирает?
— Ты меня не знаешь, — язвит он. — А теперь перестань двигаться.
— Подожди, ты серьёзно будешь рисовать меня?
— А для чего я, по-твоему, принёс бумагу?
Когда Чонгук замечает мои сомнения, то откладывает бумагу и уголь. Он откидывается на спинку стула, закидывая ногу на ногу и бросая на меня скептический взгляд.
— Зачем просить о чём-то, если не веришь в то, что тебе это готовы дать?
Моя душа будто загорается. Я понижаю голос и отвечаю:
— Не всё в жизни преподносится на блюдечке с голубой каёмочкой. Да и вдруг твой отец войдёт и увидит нас?
Чонгук наклоняется вперёд и берёт уголь в ладонь, прокручивая его между пальцами.
— Он не мой отец. И никогда им не будет. А если случайно войдёт сюда, то я разберусь и объясню, что ты моя муза. Ещё скажу, что если он хочет и дальше получать доход от моих творений, то может поцеловать меня в зад.
Я закатываю глаза и отвожу взгляд.
— Ага, и он лопнет от злости.
Чонгук вздыхает, берёт бумагу и начинает рисовать. Я слышу шорох от мазков угля по бумаге. Чужие руки двигаются быстро, однако взгляд сосредоточен на мне. Несмотря на бешено колотящееся сердце, я придвигаюсь ближе. Комочек нервов будто разрастается внутри меня, и я понимаю, что легче было с Чонгуком перепираться, чем сейчас молчать. В какой-то момент наши взгляды встречаются, и он отводит свой первым, но лишь на секунду, а затем снова смотрит на меня.
Пока я лежу, совсем не двигаясь, осматриваю каюту. Тут всё так изысканно. Ваза с розовыми пионами стоит на письменном столе в углу – это единственное яркое пятно в помещении, если не считать голубой океан за окном. По сравнению каютой, которую я делю с Чимином, эта – настоящий особняк.
— Готово, — говорит Чонгук и поворачивает альбом ко мне. Я оказываюсь лицом к лицу с самим собой; или, точнее, с собой на бумаге. Такое чувство, что я смотрю в зеркало. Он запечатлел каждую деталь.
— Это потрясающе! — восклицаю я. — Ты и правда талантливый художник, — на это Чонгук пожимает плечами, видимо, погружённый в свои мысли. Я прочищаю горло. — Часто ты рисуешь людей?
— Нет. Ты моя первая модель, — он наклоняет голову. — А ещё ты первый, кто лёг на мою постель в качестве модели.
Я тут же вскакиваю и присаживаюсь на самый край. Это его кровать? Почему я не знал? Я начинаю разглаживать складки на простынях за спиной, а затем убираю руку на колено. Чонгук, наверное, не хочет, чтобы к его постели прикасались больше, чем я уже позволил себе.
— Всё в порядке, — он тоже разглаживает постель. — Хотя в какой-то момент я испугался, что ты заснёшь вот так.
— Тогда мы были бы квиты.
— Если хочешь отдохнуть - ложись.
— Но ты-то будешь бодрствовать. И смотреть на меня спящего.
— А это плохо? — Чонгук прищуривает глаза.
И говорит он это так небрежно и тихо, что я едва слышу его. Не знаю, бросает ли Чонугк мне вызов или ему нравится заботиться обо мне, словно я для него особенный. Помню, как он схватил меня за руку, когда мы бегали по коридорам и пытались скрыться. Тогда мне показалось, что это из-за моей медлительности. Но теперь мне кажется, что я был не прав.
Чонгук встаёт и собирает листы в аккуратную стопку. Когда он поворачивается ко мне, я задерживаю дыхание и смотрю, как он садится на край кровати рядом со мной. Моя нога случайно касается его бедра. Между нами возникает напряжение, из-за которого мне начинает казаться, что Чонгук прощупывает почву. И почему он так осторожничает?
Наконец, Чонгук тихо шепчет:
— Ты веришь в судьбу?
— Да, — сразу же отвечаю я.
— Нет, ты правда веришь, что судьба существует?
— О чём ты? — хмурюсь.
Чонгук встречается со мной взглядом, и я не могу не смотреть на него в ответ. Он притягивает меня с каждым вздохом и каждой секундой, даже если не произносит ни слова. А когда говорит – я внимательно слушаю.
— Просто… с тех пор, как я встретил тебя, мне… мне хочется чаще видеться. И нравится проводить время с тобой. Нравится даже то, что мы можем болтать, а потом вдруг резко убегать от кого-то, даже если это приводит к неприятностям. У меня такое чувство, что я всегда знал тебя. Знаю, это звучит нелепо и странно, но это ново для меня… и… Да, мне правда весело с тобой.
Я поражён. Тяжело что-то ответить – слова будто застряли в горле. Или я просто не хочу отвечать? Мне страшно, что я скажу что-то и вдруг резко проснусь, а всё это – лишь сон.
— Это взаимно. Мне нравится проводить время с тобой, — мягко говорю я.
Чонгук смотрит на меня, приподняв бровь. Его выражение лица будто становится печальнее.
— Врёшь?
— Да. Потому что мне не только нравится твоя компания. Мне нравишься ты.
Он замолкает. Эмоции на его лице тяжело прочитать – они неоднозначные, будто он с трудом понимает, что я только что сказал. Я пытаюсь объяснить понятнее.
— Чонгук, мне нравится быть рядом с тобой. Нравится вот так сидеть на твоей кровати вдвоём. Мне не хочется ничего разрушать между нами, поэтому напирать я не буду. Когда поймешь, чего хочешь - скажешь мне. Но знай, что ты много значишь для меня и я правда…
Внезапно он целует меня. Его губы соприкасаются с моими. Я отвечаю на поцелуй, расслабляясь и кладя ладони на его мягкие щёчки. Чонгук подбирается ближе, проводя рукой по моему бедру. В перерывах между поцелуями я слышу его мягкое мурчание. Я таю от его прикосновений, как и он от моих.
— Спасибо тебе, — говорит он сквозь поцелуи.