Забвение

Есть ли жизнь после смерти? Наверняка, вы задавались подобным вопросом. К сожалению, ответ пока мне неизвестен, но я знаю точно, что через полчаса я умру… – Тогда я ухожу! – парень выкинул фартук прямо на пороге кафе и, хлопнув дверью, вышел на улицу. Прохладный вечерний воздух поступил в легкие, заставляя тело заново ожить и начать двигаться. Работа в ненавистной забегаловке с вечным запахом жженого масла в не менее жирном фартуке, наконец подошла к концу. Джисон после очередного скандала с шефом, не думая, решил срочно уволиться. Возвращаться в это отвратительное место с вечно недовольными клиентами и копеечной зарплатой он больше не намерен. Даже в качестве клиента. Хотя нет, тем более в качестве клиента… После его ухода там станет еще хуже. Хан в этом не сомневался. Джисон уже шестой раз за год меняет место работы. То, видите ли, сокращение штаба из-за банкротства, то драка с пьяным покупателем. Парня настолько раздражало его бессмысленное мученическое существование, что в один момент он даже хотел свести счеты с жизнью, но внезапный звонок матери заставил его одуматься… Маму Хан любил больше всех на свете. Эта женщина потратила всю молодость, силы и деньги на его воспитание и возлагала на него большие надежды. Даже когда его выгнали из университета, она всячески поддерживала сына и говорила, что он парень молодой, его жизнь еще может хорошо сложиться. Мама Джисона держала небольшую парикмахерскую в Инчхоне, в которой сама же и работала. Все свое детство Хан провел у нее на работе. О своем отце парень практически ничего не знал, кроме того, что тот бросил его мать, когда та была еще беременной. Поэтому Джисон считал ее своим единственным родным человеком, а об отце и знать не хотел. В детстве Джисон был замкнутым ребенком, друзей особо не было, как и желания их заводить. Парень жил лишь в мире комиксов, а став чуть старше, стал писать фанфики, но дальше этого не зашло. Начался подростковый период. Хан, уже уставший от асоциального образа жизни, решил показаться свету. С переходом в старшую школу он успел попробовать абсолютно все: от травки и соджу до орального секса с незнакомкой на какой-то вечеринке у мутных знакомых. А таких знакомых у него было много. После очередной ночи в участке с дурной компанией Джисон, одумавшись, решил поступить в университет. Упорный год подготовки к экзаменам, переезд в столицу, и Сеульский национальный открыл для него свои двери. Правда, ненадолго… Спустя полтора года его за эти же двери выкинули, как дворового кота. Слишком большая плата за обучение с самого начала давила на Хана и его бедную мать. Этот период был самым сложным в его жизни. Поиски работы и нового жилья изрядно измотали Джисона. Ему пришлось снова связаться со старыми знакомыми и промышлять нелегальным бизнесом, будучи на побегушках у местных барыг, чтобы хоть как-то сводить концы с концами. На хорошую работу он устроиться не мог – ни диплома, ни опыта. И кому он такой нужен? Верно, никому. Ко всему накопленному багажу прибавилась зависимость, с которой бы он не попрощался, если бы не мама. Дожив до двадцати двух лет и деля квартиру с клопами и плесенью на потолке, парень менял места работы как перчатки. Возвращаться в родительский дом он не хотел, поэтому приходилось выкручиваться и работать сверхурочно, лишь бы хватило на крышу над головой и новые шмотки. Хобби, что в детстве было спасательным плотом, стало им и сейчас. Хан стал писать фанфики на заказ. В основном клиентами были спермотаксикозные подростки с вечно чешущимся членом и мужчины за сорок с вечно чешущимися руками, которые просили лишь низкосортное порно, хоть и платили в два раза больше, чем Джисон зарабатывал на «официальной» работе за сутки. Но выбирать не приходилось. В конце концов, свыкнувшись с ролью «отброса» или же «Какого хуя жизнь решила подшутить надо мной, и чем я так провинился, блять?», Хан, не имевший стимула и сил, продолжал жить, прожигая молодость. Медленно шагая по ночным освещенным улицами Сеула, держа руки в карманах, Джисон заглядывался на яркие вывески дорогих магазинов и богатых счастливчиков, которые оттуда выходили. Офисные здания с панорамными окнами, где было видно, как трудится офисный планктон, сменялись тихими семейными домиками, в которых уже не горел свет. Жизнь в столице кипела, а у Хана кипела злоба. Выйдя на перекресток с большим количеством светофоров и весящих на проводах красных фонариков, он стоял и ждал, пока загорится зеленый свет. Внезапно, откуда не возьмись, выехал скутер, быстро разгоняя ошарашенную толпу, и направился прямо на Джисона, что не замечал суматохи вокруг. Звезды сегодня такие красивые. Громкий звук мотора и яркий свет. Хан почувствовал невыносимую боль в теле, падая на влажный асфальт. – Эй, блять, глаза себе купи, придурок! – закричал он, поднимаясь на ноги и оттряхивая джинсы. – Слишком громко, – послышалось сзади, и Хан обернулся. Напротив стоял молодой человек, одетый с иголочки. Черный тренч, белая водолазка с высоким воротом, аккуратно заправленная в брюки, и дорогие ботинки. Незнакомец опустил руки в карманы верхней одежды, прожигая Джисона взглядом. – Нет, ну ты это видел? Как такие только права получают? – возмутился Хан, показывая в сторону уже давно скрывшегося скутера. – Цел? – сухо спросил незнакомец, а затем продолжил еле слышно, – Хотя в твоем случае уже неуместно спрашивать такое. – парень подошел к Джисону ближе, осматривая его конечности на предмет повреждений. – Пойдем, – он развернулся и зашагал прямо по дороге. – Что? Не пойду я с тобой никуда. Ты вообще кто? Незнакомец посмотрел на него через плечо, а затем, глубоко выдохнув, развернулся. – Точно. Я забыл, что таких, как ты не предупреждают. – В смысле «таких, как я»? Ты что-то имеешь против меня? Хочешь подраться? – закатывая рукава и приближаясь к парню, спросил Хан. – Не стоит махать кулаками. Джисон замахнулся на незнакомца, но тот сразу остановил его руку, крепко сжимая кулак в своей ладони. Какого хуя? Он оказался настолько сильным, что Хан почувствовал, как хрустят его собственные пальцы под натиском чужой руки. – Сказал же, не стоит, – безэмоционально ответил незнакомец. – Да что происходит? – Просто посмотри назад. Хан повернул голову и увидел, как куча людей столпилась возле дороги, что-то высматривая на асфальте и тяжело ахая. Незнакомец прошел сквозь толпу, и Джисон последовал за ним. На мокром асфальте лежало тело парня в неестественной позе и все в крови. Его тело! Джисона! Хан обессиленно рухнул на колени, пытаясь дотронуться до себя, но пальцы, словно через дымку, проходили насквозь. – Я умер? – тихо спросил он. – Да. Но для тебя это только к лучшему. Все равно ты в этой жизни ничего не добился и в конечном бы итоге умер где-нибудь в канаве. – Ну, спасибо, – озлобленно ответил Хан, поднимаясь на ноги и разворачиваясь лицом к незнакомцу. – А тебе откуда известно? Ты? Да, ты! – парень поумерил былой пыл и спросил: – А кстати, кто ты? – Ли Минхо, Ангел смерти.

***

Огибая жилые небоскребы, Жнец свернул в небольшой переулок, попав на заброшенную территорию какого-то комплекса. Похоронное бюро «Забвение» – гласила надпись на выцветшей покореженной вывеске. Парень в черном плаще открыл ржавую дверь с неприятным скрипом и ступил внутрь. Хан же, все это время бездумно следовавший за Жнецом, остановился и замялся у входа, заглядывая вглубь помещения. Там было чертовски темно. Ничего не видно. Хоть глаз выколи. – Эм, т-туда? – неуверенно спросил Хан. В темноте послышался тяжелый вздох, а затем последовало: – Быстрее. Джисон несмело шагнул внутрь, пытаясь руками ощупать пустоту, чтобы ни во что не врезаться. – Тут очень темно, – сквозь удушающую темноту ответил он. – Я боюсь темноты. Снова тишина. – Ладно, не боюсь темноты, но мне страшно. Опять никакого ответа. – Где ты? – жалобно произнес Джисон. – Шевели ногами, – послышалось вдалеке. Ржавая дверь с противным стуком захлопнулась, а парень дернулся с места и побежал вперед, не разбирая дороги. Внезапно он врезался в спину Жнеца, а затем услышал: – Почти пришли. Звук открывающейся двери и в глаза ударил яркий свет, ослепляя так, что пришлось закрываться руками. Минхо тронулся с места, а Джисон засеменил за ним. Мраморный пол, куча лестниц с позолоченными перилами и уходящие далеко наверх колодцем этажи. Хан покрутился, осматривая помещение гигантских масштабов, замечая людей в черных костюмах. Парни остановились у стеклянного лифта, и Минхо зашел внутрь. – Долго тебя ждать? – недовольно спросил он, держа руку на кнопке. Парень быстро зашел следом. Стеклянные двери закрылись, и кабина устремилась вверх, открывая чудесный вид на помещение. Хан, как маленький ребенок, прислонился к стеклу, восхищенно открывая рот и прибавляя глаза. В таком месте он был впервые. Все казалось нереальным. Будто ему снится очень интересный сон про тайные убежища супергероев. Послышался звук открывающегося лифта, а за ним и отдаляющиеся шаги. Джисон снова растерянно развернулся и засеменил за спиной в черном плаще. – Дальше сам, – сухо ответил Жнец, останавливаясь у белой высокой двери с золотыми ручками и позолоченными узорами. Парень невольно засмотрелся вверх, а затем повернулся в сторону нового знакомого, но его и след простыл. – Ну и что я должен делать? Сервис оставлял желать лучшего. Ни тебе милой секретарши, которая проводила бы к мягким диванчикам и любезно предложила бы кофе, ни хотя бы каких-нибудь указателей или таблички с надписью «стучите». Делать нечего. Хан постучал и прислушался, но ничего не произошло. Была не была. Он аккуратно открыл двери и шагнул внутрь. Светлая, дорого обставленная комната. В каждом углу большая ваза с неизвестными цветами, похожими на белые лилии, большое панорамное окно с видом на голубой океан, рядом длинный диван, а на потолке хрустальная люстра. Парень приблизился к дивану, как его тут же окликнули. – Уже здесь? За столом из белого дуба, в кресле с большой спинкой сидел молодой мужчина, сложив руки в замок и широко улыбаясь так, что на щеках заиграли ямочки. Минхо молодец. Как всегда, вовремя. – Что, простите? – Подойди поближе, Джисон. Улыбчивый незнакомец сидел в черном костюме, а на длинном носу красовались очки с серебряной цепочкой. Хан на ватных ногах подошел к столу и неосознанно поклонился. – Присаживайся. На пол? Юноша повернул голову и, сзади него, как по волшебству появилось кресло. Он неуверенно сел, пытаясь не встретиться взглядом с молодым человеком, сидящим напротив. – Рад встрече. Я Нефритовый Император, – он плотнее сцепил руки в замок, все еще улыбаясь. – Н-нефритовый Император? – Юй-ди. У Хана округлились глаза. Он всегда представлял нефритового императора, как старого мудреца с бородой, восседающего на троне, или, на худой конец, божество с рогами в белой мантии. Но перед ним сидел абсолютно обычный парень. Ну, почти… – Но все Жнецы называют меня Крис или Чан… Ты, наверное, сейчас удивлен. И думаешь: где ты? Как ты успел уже понять… – Чан задумчиво отвел взгляд. – Надеюсь, Минхо тебе сказал. И даже показал… – Как ты уже успел понять, – продолжил он, – ты умер. Сейчас ты находишься в загробном мире. Если быть точнее между мирами. То есть адом и раем. Души, которые вели размеренную жизнь, не грешили, совершали хорошие поступки по типу благотворительности и все в таком роде… – он отмахнулся, – попадают в рай. Грешники, соответственно, в ад. А вот те, у кого есть шанс переродиться в следующей жизни в более совершенной форме и стать лучшей версией «человека», – он показал пальцами в воздухе кавычки, – или же те, кто совершил самый страшных грех, попадают сюда и становятся Жнецами. Проще говоря, ты искупляешь свой грех или пользуешься шансом, данным тебе судьбой, – парень лучезарно улыбнулся, а затем стал более серьезным. – К чему я все это говорю. Хан Джисон, ты принят на работу и будешь совершенствоваться в течение ста лет. Затем переродишься и станешь принцем Англии. У тебя будет старший брат, который займет трон. – он снова перевел взгляд на непонимающего юношу, – Ну, думаю, пока это не так важно. Важнее всего другое… Джисон сидел и, откровенно говоря, ничего не понимал. То есть, вы хотите сказать, что все то, что нам говорили про ад и рай – правда? Но, помимо этого, существует еще один мир, пограничный, который служит местом искупления грехов и совершенствования души? Похоже на какой-то бред. – Вижу, ты не особо понимаешь, о чем я говорю, но это правда. С завтрашнего дня ты приступаешь к стажировке, а после удачно сданного через месяц экзамена станешь официально Жнецом и получишь форму. – Подождите-подождите. То есть я правильно понимаю, что Жнец – это тот, кто сопровождает души умерших в рай или ад? – Бинго! Мне нравится, что ты осведомлен. Минхо рассказал? – В сериалах видел что-то похожее, но я не думал, что все это есть на самом деле. – Ох уж эти души-беглецы, – Чан поменялся в лице и состроил презрительную гримасу, – вечно много болтают. Пора бы уже их просто превращать в пепел, без какого-либо суда. Хан громко сглотнул, сжимая руками подлокотники. – Но ничего, их немного осталось. Скоро со всеми разберемся. – Крис снова вернул прежнее улыбчивое лицо, – Я попрошу Минхо проводить тебя до твоей комнаты. Спрашивай у него все, что захочешь. Он охотно ответит. Крис пожелал удачи и с улыбкой попрощался с Джисоном. Парень вышел за дверь и осмотрелся по сторонам. Пусто. Ну и что теперь? Он снова посмотрел направо и возле стены, опершись, стоял Минхо, сложив руки на груди. Хан вздрогнул от неожиданности. – Пойдем, – он сухо произнес и двинулся в сторону лифта.        Куча неизвестных коридоров и лестниц, еще одна поездка на лифте, и они оказались возле двери с номером 7013. – Это твоя комната. Надеюсь, больше не увидимся, – безэмоционально произнес Ли и, развернувшись, направился прямиком по коридору. – Нефритовый Император сказал, что ты ответишь на все мои вопросы, – почти крича, ответил Хан, так, что от светлых стен эхом отразился его голос.        Минхо повернул голову и посмотрел на него через плечо. – Не обязан. Есть вопросы – в справочное бюро. – А может... Проигнорировав очередной вопрос, Ли ушел, скрываясь за поворотом. – Очень охотно ответил, – Хан закатил глаза и вошел в комнату. Внутри выглядело все так же дорого, как и снаружи. Светлые стены, высокий потолок, панорамное окно с видом на все тот же голубой океан, на гардине синие вельветовые шторы. У стены кровать с мягкой спинкой, с синим покрывалом и разнообразными подушками, письменный стол и стул, пустая полка, большой шкаф и дверь в ванную. На светлом полу синий круглый ковер, а на прикроватной тумбочке торшер. Хан плюхнулся на кровать, и тело словно погрузилось в мягкое облако. Парень расслабился, а затем вздрогнул от резкого звука, похожего на уведомление, пришедшее на телефон. Он повернул голову и, увидев на тумбочке мобильный, тут же потянулся к нему. «Здравствуйте, Хан Джисон! Рады сообщить вам о начале стажировки. После удачно сданного экзамена и получения значка Жнеца будет выдана соответствующая форма. Завтра приступаете к работе. В 9 утра быть в главном холле. Вас встретит инструктор, с которым вы пройдете всю стажировку в течение месяца, вплоть до экзамена. Далее вам назначат постоянного напарника. Также в телефоне вы найдете электронное справочное бюро, правила работы с мертвыми душами и памятку по адаптации. Благодарим, что присоединились к нам!». – Мир, конечно, и загробный, а телефоны настоящие. Хан выдохнул и снова откинулся на кровать, изучая смартфон. Он нашел памятку, правила на пятьдесят с лишним страниц, которые, конечно же, не читал, и карту всего здания. Джисон поудобнее устроился на подушках, пялясь в потолок. Глаза потихоньку закрывались, и он провалился в сон, переваривая сегодняшние события…