***
Джисон впервые слышал его историю. Вот почему Минхо так ненавидит ад. Хан и представить себе не мог, через что ему пришлось пройти, прежде чем попасть сюда. Быть здесь. Рядом. Теперь он понимал, почему Минхо так трудно открываться кому-то. Он не хотел привязываться. Боялся потом снова потерять. Понимал, почему Ли вел себя так холодно, равнодушно. Все его чувства остались в аду. Замерзли. На самом деле в аду не было так холодно. Минхо замерзал из-за самого себя. На своем кругу ада, пока другие получали наказание в разных уголках преисподней. Или же, как демоны, скучали и иногда выбирались в мир людей, когда глупцы, охваченные своими грехами и желаниями, звали их на помощь. Продать душу дьяволу нельзя. Дьявол может ее только отобрать. И ничего не даст взамен. Джисон ценил то, что Минхо открылся ему. Что признался. Теперь они часто проводили время вместе. Джисон любил целоваться, но Минхо не позволял ему делать это, когда только вздумается. В основном они целовались только в его кабинете и только наедине. Хенджин с Феликсом часто подшучивали над ними. Не со злости. Очень мягко. Минхо злился на них и ругал, как маленьких, но Джисон видел, как краснела его шея и уши. И совсем не от злости… Минхо очень мило смущался, пряча это за колким взглядом и словами. С несчастного случая прошло десять дней. Феликса выписали из лазарета. Его организм пришел в норму. Даже бессмертные болеют. Особенно от яда демонов. Хан шел в комнату Ликса и Хенджина, чтобы снова навестить друга и узнать о его самочувствии. Теперь за ним ухаживал Хван. Менял ему повязки, давал лекарства, что выводили из крови яд, и даже кормил с ложки. Джисон с замиранием сердца наблюдал за ними и все никак не мог перестать улыбаться. Он представлял на их месте себя и Минхо. Как бы тот заботился о нем или наоборот. Мертвое сердце иногда снова стучало. Но Хан быстро брал себя в руки и возвращался. С каждым днем силу становилось контролировать все сложнее, словно она росла. Но благодаря Минхо, Джисон делал успехи. – Солнышко, всего глоточек, – уговаривал Хенджин. Джисон притаился у порога, глядя на друзей с улыбкой. – Он горький! Я больше не могу, – хныкал Феликс, сидя на кровати. Вся его правая сторона была перемотана бинтами. Он сидел в куче подушек и одеял, пока Хван ворковал над ним, пытаясь дать лекарство. – Давай лучше те сладкие витаминки. – Нет, солнышко. Тебе сказали пить именно этот отвар. – Вот сам и пей! – Ну, солнышко, – вздохнул Хенджин. – А за поцелуйчик? Феликс перевернулся на бок, собираясь укрыться одеялом с головой. Но, увидев Джисона, подскочил и уставился жалостливыми глазками. – Джисон-и, миленький, скажи ему отстать от меня с этим ужасным отваром! Хан натянуто улыбнулся, присев на край кровати. – Не слушай его. Он ведет себя как ребенок, – закатил глаза Хенджин. – С чего это я ребенок?! – Ты давно пришел? – спросил Хван у Джисона. – Только что. – Эй! Не игнорируй меня! Хенджин погладил Ликса по волосам и поцеловал в лоб, тихо шепнув: – Всего глоточек, солнышко. Ради меня. Феликс нахмурился, но все же взял кружку и отпил, а затем скривился и вернул ее обратно возлюбленному. – Я сделал три. Доволен? Хван улыбнулся и чмокнул в губы, ощутив горькое послевкусие. – Умничка моя. Хан неловко прокашлялся. Он, конечно, не первый раз видел их нежности, но все же было немного неловко. Я как бы тоже тут… Феликс смеялся, пока Хенджин целовал его щеки. Затем демон встал и отставил кружку на стол. Подальше. – Как ты себя чувствуешь? – спросил Джисон. – Намного лучше. Рукой уже могу шевелить, – Феликс сжал ладонь в кулак пару раз, а затем снова спрятал под одеяло. Из-за того, что правая сторона Ликса была парализована на протяжении нескольких дней, Хенджин буквально был его второй половинкой. Во всех смыслах. Феликс не чувствовал себя беспомощным. Наоборот, ему нравилось такое активное внимание со стороны любимого. Порой он специально капризничал. Ему нравилось то, как Хенджин вел себя в такие моменты. Пытался уговорить, а иногда и умолял. Это не было чем-то грязным. Скорее просто игрой. И Феликс ценил, что Хенджин был рядом. – Ты правда веришь, что все это несчастный случай, Джисон? – сзади послышался голос Хвана. Он стоял, опершись на стол, и перебирал в руках бутылек того самого горького отвара. В мутной зеленой жидкости плавали семена, лепестки цветов и даже веточки. Гранат, ликорис, тысячелистник… Хан обернулся, поджав губы. Нет. Джисон так не думал. Вернее, старался об этом не думать. Он видел, что Минхо ходил последнее время обеспокоенный. Постоянно был рядом. Даже как-то опекал. Словно хотел защитить. Уберечь. Но от чего? Или от кого… – Уверен, что это все лис Чонин. Я никогда ему не доверял. – Кажется, в «Забвении» все ненавидят его, – нервно усмехнулся Хан. – Не все, – покачал головой Хенджин, отставив бутылек. – Только те, кто в «Забвении» уже очень давно. Молодняку он промыл мозги. А до нас добраться силенок не хватило. Мы ни за что не прогнемся под сраного кумихо. Жаль, что нас осталось не так много. Тех, кто не ослеплен его сладкими речами и хитрой улыбкой. Мой тебе совет: держись всегда с нами, Джисон. Потому что они видели Яна насквозь. Минхо, Хенджин, Феликс, Чанбин и Сынмин. И только они… А как же Чан?***
Следующий день начался очень спонтанно. Джисон снова проспал будильник. Он доедал в столовой в одиночку, пока другие Жнецы уже разбредались по своим делам. В очередной раз провожать души умерших людей. С утра он не увидел никого из друзей. Минхо тоже куда-то испарился. В последнее время Ли заходил за ним, чтобы вместе отправиться на задание. По одиночке они никогда не ходили. – Джисон! Хан вздрогнул, замерев с булкой во рту, и медленно обернулся в сторону выхода. Минхо стоял у самой двери, тяжело дыша. Словно бежал сюда. Вспомни лучик… – Добфое утфо, – с набитым ртом ответил Джисон. Ли быстро подошел к нему и потянул за руку на выход. – Ты чего? – Хан на ходу допивал кофе и доедал сладкую булочку. Минхо тащил его к порталу, сильнее сжимая руку. Джисон буквально бежал за ним, прожевывая завтрак. – Нам нужно срочно торопиться. – Что? Зачем? Но Ли не ответил. Он открыл дверь и шагнул в портал, потянув за собой. В лицо ударил свежий прохладный воздух. Снизу слышались гудки машин и шум города. Джисон поежился оглядевшись. Они находились на крыше небоскреба. – Минхо, что… Ли отпустил руку, шагнув вперед. Он смотрел в одну точку. Хан проследил за его взглядом, заметив у перил фигуру парня. – Посмотри его досье, – тихо произнес Минхо. Джисон достал телефон. Свет экрана заставил зажмуриться. А затем глаза привыкли. Картинка перестала расплываться. «Ли Мунбин, 22 года, суицид». А следом черным по белому: «Ад». – Минхо… – Это он. – Что? – переспросил Хан. Ли на негнущихся ногах сделал два шага, а затем снова остановился. – Это правда он? – прошептал Минхо, глядя на юношу. Мунбин стоял по ту сторону перил, смотрел вниз, на город и плакал. Он крепко держался за железо, боясь отпустить. Но Джисон и так понимал, что сейчас случится. Мунбин хотел спрыгнуть. – Не… надо… – отчаянно произнес Минхо. Парень обернулся, глядя на Жнеца. Его щеки горели от слез, а глаза были ужасно красными, словно он плакал три дня не переставая. – Отойди! – крикнул он. Но Минхо сделал еще один шаг вперед. – Отойди, иначе я спрыгну! – Нет. Джисон наблюдал за ними, совершенно ничего не понимая. Что происходит? – Отойди, кому говорю! – кричал Мунбин, через плечо глядя на Минхо. – Ты правда этого хочешь? – резко спросил Ли. Юноша замер. А затем снова отвернулся, глядя вниз. Ветер трепал его черные волосы и тонкую джинсовую куртку. Пальцы отчаянно сцеплялись вокруг перил. Старые поношенные кроссовки шаркали по бетону. Кажется, он не хотел прыгать, но все еще стоял на самом краю крыши. – Правда хочешь умереть? – Да! – крикнул он. – Ты правда хочешь оставить больную бабушку и младшего брата? Мунбин вздрогнул, опустив голову. – Откуда ты... – Хочешь, чтобы они остались одни? Ты же знаешь, что без тебя им не справиться. – Тебе-то какое дело? – тихо спросил юноша. – Что я есть, что меня нет. Я все равно никому не нужен! От меня нет никакого толку! – Так думаешь только ты. Нет. Джисон, правда, ничего не понимал. Минхо отговаривал парня совершать суицид. Но зачем? Они ведь пришли за его душой… Которая почему-то все еще была в теле… Хан снова взглянул на досье. «Ли Мунбин, 22 года, суицид». Неужели Минхо отговаривал его совершить суицид потому… Потому что юношу звали точно так же, как и его покойного старшего брата? Или же… – Мунбин. Послушай. Прямо сейчас твой брат ищет тебя по всему городу. Он клеит листовки. Обзванивает все больницы. Он подключил полицию. Тебя не было дома три дня. Он очень переживает за тебя. Потому что ты – его член семьи. Ты нужен ему. И нужен друзьям. – Тогда где же они все были, когда я узнал, что наша мать тяжело больна? Когда мне нужны были деньги на ее лечение? Когда я метался с подработки на подработку? Когда меня обливали помоями за одно неверное движение? За взгляд? Где они все были? – Рядом, – спокойно ответил Минхо. – Только ты их не замечал. Они предлагали тебе свою помощь. А ты их игнорировал. Загляни в телефон. И ты сам увидишь, сколько раз они тебе звонили и писали. Юноша молчал, закусив губу. – Ты упрямый. Всегда хочешь сделать все сам. Помощи никогда не просишь, но всем помогаешь, даже себе во вред. Ты заботишься о матери и брате. Ты любишь их. И прекрасно знаешь, как они любят тебя. Джисон слушал, боясь помешать. Откуда Минхо знал это? – Откуда тебе это известно?! – крикнул Мунбин. – Кто ты вообще такой? – Считай, что я твой ангел хранитель. Твой ангел смерти. – Что за бред! – Мунбин, – Ли остановился в метре от него. – Слезай. Ты ведь не хочешь умирать. Юноша снова заплакал, глядя вниз. Минхо невесомо коснулся его плеча, а затем зажмурился и сжал челюсть, словно от боли. Словно вспомнил все свои самые болезненные воспоминания. – Мунбин… Парень аккуратно развернулся, все еще мертвой хваткой держась за перила. А затем перекинул одну ногу. Вторую. И рухнул на бетон, свернувшись в комочек. Словно испуганный зверек. Ли присел рядом с ним на корточки. На его лице дрогнула слабая улыбка. – Молодец, – похлопал он по содрогающейся от рыданий спине. – Ты молодец, Мунбин. Юноша поднял на него взгляд, тихо спросив: – Почему ты плачешь? Минхо пожал плечами и снова улыбнулся. – Наверное, я просто счастлив. – Счастлив? – Да. Потому что встретился с тобой снова, Мунбин. – Снова? – удивленно переспросил он. Ли кивнул. – Да. Просто ты меня уже не помнишь. Джисон все еще стоял в стороне. Почему-то ему тоже хотелось расплакаться. Хотя причину он уже давно понял. – Обещай, что никому не расскажешь о нашей встрече. Мунбин кивнул. – Никто не должен знать о существовании ангелов хранителей. Это будет наш с тобой секрет, – он выставил мизинчик. – Договорились? Юноша сцепил с ним пальцы и сквозь слезы улыбнулся. – Договорились. И… Спасибо. Минхо ничего не ответил. Он поднялся и повернулся в сторону двери. – Кажется, пора идти. К тебе кое-кто спешит. Вытри слезы, чтобы он не видел, как его любимый братик плачет. Мунбин резко поднялся на ноги. Дверь открылась. Мальчишка лет четырнадцати рванул к нему навстречу и крепко обнял, протянув слезное: – Х-е-ен! Джисон снова заглянул в телефон. Досье прямо на глазах растворилось. Словно его никогда не было. – Хен, я весь город на уши поднял! Обыскал каждый уголок! Почему ты не брал трубку? – Я был немного занят, – улыбнулся Мунбин. – Занят? Чем? – Как-нибудь расскажу тебе. Брат снова обнял его, а затем отстранился и спросил, глядя на заплаканное лицо. – Ты ревел? – А ты? – слабо усмехнулся Мунбин. – Эй! Я первый задал вопрос! Мунбин рассмеялся, обняв младшего. Минхо смотрел на них, стоя в тени. Он встретился с Мунбином взглядом и улыбнулся, приложив палец к губам. Парень улыбнулся в ответ, сжимая брата в объятиях. – Задушишь, хен! Ли повернулся к Джисону и прикрыл глаза. С длинных ресниц скатилась маленькая слезинка. – Минхо… Хан подошел к нему, смахнув каплю со щеки. – Я нашел его. Ты тоже понял это? – Да, – улыбнулся Джисон, погладив по щеке. Он нашел реинкарнацию своего брата... Минхо накрыл его ладонь своей и снова прикрыл глаза. – Я рад. – И я. И это было правдой. Потому что спустя больше трех сотен лет Минхо все же встретил своего брата. Все это казалось слишком странным. Он не мог найти о нем информацию все то время. Но его душа буквально сама попала в его руки. Либо же кто-то подкинул ее специально. Спасать его было неправильным. Но по-другому он поступить просто не мог. Ноющее чувство в груди, что раздирало плоть, не давало покоя. Предчувствие. Минхо не хотел об этом думать. – Прости, – шепнул Минхо. – За что? – Кажется, скоро тебе поставят другого напарника. – Почему? – За то, что я сделал, меня должны испепелить…***
Чонин копошился в бумагах, ворча себе под нос. А сам все ждал. Ждал, когда наконец-то придет то самое оповещение. На мониторе сменилась картинка. Ян поднял глаза. Досье Ли Мунбина растворилось. Аннигилировалось. Распалось на пиксели, а затем исчезло. Пусто. На лице растянулась хитрая улыбка. – Так и знал. Он рассмеялся, откинувшись на стуле. – Я так и знал! Мы были правы, Чан-и! Бросить эту наживку оказалось верным решением! Портал открылся. Чан вошел в кабинет, оттряхивая невидимую пыль с джинсовой куртки. Чонин повернулся к нему. – Я рад, что тебе хватило энергии. Еще и такую реалистичную иллюзию создал. Да ты молодец! Юношеская фигура рассеялась, словно дымка. Плечи стали шире. Силуэт крупнее и выше. Черные волосы стали светлее. Став каштановыми. А кончики снова немного вились. Вместо поношенной одежды – шелковая черная рубашка и выглаженные брюки. А на ногах не старые кроссовки, а начищенные ботинки. Вместо Мунбина перед ним стоял Чан. – Как все прошло? – хитро спросил Чонин. – Будто ты сам не знаешь. Ян пожал плечами. – Ты прав. Но хотелось бы услышать твои впечатления. – Я устал. Ужасно. – Возраст берет свое. Да? – ухмыльнулся лис. Бан смерил его сердитым взглядом и лег на диван, прикрыв глаза. – Минхо такой наивный и доверчивый, – перевел тему Ян. – Даже не понял, что попал в мою ловушку. Было хорошим ходом дать ему надежду на встречу с душой брата. Я просто гений! Чан раздраженно цыкнул. Болтовня Чонина его все больше бесила. Ты не сделал бы этого без моей помощи. – Что? Разве я не прав? Ведь это я придумал план подкинуть ему душу «его любимого братца». Пообещал за тот случай с демоном помочь ему с поисками. Знал, что он постоянно ищет хоть какую-то информацию о своей семье. Все десять дней делал вид, что отчаянно ищу его реинкарнацию. Жаль, что Минхо не знает правды. Ведь душа настоящего Мунбина давно исчезла. И виной всему был Минхо. Родные поплатились за его грехи. Как грустно, – наигранно расстроился Ян, а затем резко рассмеялся, словно внутри него была еще одна личность. Чан считал его полным психом, но… Чонин присел на край, убрав прядь с его лба. – Хочешь восстановить энергию? – Не сейчас. Ты не слышал? Я устал. Ян скривился, а затем грубо повернул к себе Чана за челюсть и оставил на губах болезненный поцелуй с укусом. – Не отказывайся, Чан-и, когда я предлагаю тебе энергию, – зашипел он. – Ты без меня никто. Пустой гниющий сосуд. Бан смотрел на него, ощущая во рту вкус крови. – И я могу как продлить тебе жизнь, так и отнять ее. Помни об этом. Как же этот засранец выводил из себя. Но Чонин был прав. Без него у Бана не будет энергии. Без него он умрет. Чонин похлопал его по щеке с самодовольной улыбочкой. А затем поднялся, начиная расстегивать пуговицы на своем кожаном жилете. – Раздевайся, – приказал он. – Иначе я сам порву на тебе эту сраную рубашку и исцарапаю всю спину до болезненных ран, что ты больше никогда без моей помощи не сможешь залечить. Ты это прекрасно знаешь. Чан проглотил сгусток крови, сверля Яна взглядом. Он рывком сел на диване, стаскивая с себя рубашку. – Ненавижу тебя. Кумихо рассмеялся. – Как только я верну себе силу, ты будешь первым, кто сдохнет от моих рук. Хотя нет. Я убью тебя, даже пальцем не шевельнув. – Не льсти себе, – закатил глаза Чонин. Он сбросил одежду, оседлав Чана. Бан громко простонал, сжав его ягодицы до синяков. – Если я и умру, то только после тебя, – на ухо прошептал Ян, начав двигаться. Все шло по плану. По плану «Б». Устранить Минхо, затем Джисона. А дальше подчинить себе остатки воли Чана и самому сесть на трон. Самому стать Нефритовым Императором. Ну и спектакль же ты устроил, Чонин. Осталось совсем чуть-чуть. И в твоих руках будет все. Он внутренне ликовал, предвкушая свою победу. – Смотри только на меня Чан-и! Подчинись же мне полностью.