Mass Effect: The Sentinel V19.0

Миранда Лоусон, младший куратор проекта «Сентинел» По транспортному челноку Робин металась, как какой-нибудь зверёныш в клетке. Подпрыгивая от одного иллюминатора к другому, она явно с трудом сдерживалась, чтобы не нажать на спусковой крючок своего пулемёта вопросов, но слово держала – и помалкивала. Я вообще чётко сразу обозначила, что я её беру в первый и последний раз, если она будет чересчур выпрыгивать из штанов и тем самым будет нас компрометировать, и она старалась держать это в голове, судя по всему. - Помнишь, мы давали друг другу десять вопросов? – задумчиво поинтересовалась я, не отвлекаясь от датапада. – У тебя ещё девять есть, если что. - А у тебя семь, - она аж, кажется, слюной только что чуть не захлебнулась от переизбытка чувств, когда в иллюминаторе показался грузовой корабль, из-за чего я невольно хихикнула. – Я помню. Я просто не знаю, про что мне спрашивать. Вопросов, как обычно, стопицот. - Хорошо, - я негромко хмыкнула. – Но ты помнишь, да? Не глазеть на окружающих, глупыми вопросами никого не доставать… - Да-да, и дальше, чем на три метра не отходить, и если ты в какой-то момент обернёшься, а меня там не будет, то это будет моей последней вылазкой хоть куда-то без поводка типа тех, что надевают на пиздюков, - она закивала так активно, что мне стало боязно за её шейные позвонки. Даже зная, что они укреплённые. – Хватит фыркать, это ты эту хуйню каждый день видишь, и она для тебя уже рутина. - Для тебя тоже станет, - ответила я, убирая датапад и переключая своё внимание уже целиком на девчонку. Хоть она сейчас и заинтересована так, что сейчас просто, кажется, помрёт от любопытства, а всё-таки что-то в ней изменилось с того дня. Пока не пойму, что, но и ей, кажется, было сейчас не до внутренних переживаний – аттракционов, подобных тем, что происходит сейчас, ей ещё явно видеть не доводилось. Правда, я её самообладание несколько недооценила. И, видимо, подзабыла совсем, что Робин — это не только самое болтливое создание на свете, но ещё и очень хитрый хамелеон. Стоило нам сойти с борта транспортного корабля в порту, лицо девчонка сделала такое, будто ей лимон целый дали и сказали съесть. Засунув руки в карманы и ссутулив плечи, она, как и было уговорено, шла за мной, как привязанная, и только по глазам можно было понять, что она буквально всё, что можно, взглядом сканирует. На инопланетян она, прямо как по счётчику, дольше трёх секунд не смотрела. Уилсон, наверное, от восторга совсем свихнётся, когда я ему поведаю, что Сентинел не словила сенсорный перегруз даже в такой обстановке. Открыв в своём датападе параллельно всё, что я запланировала сделать за эти три дня и заодно приблизительную карту местности, я зависла на минуту так точно. Потом, подняв голову, огляделась. Нет, конечно, глупо ожидать от порта какой-то специфической застройки, но, видимо, здесь вообще дизайнер даже руку не прикладывал к планам – весьма однообразные типовые здания стояли друг к другу так близко, что пространства между ними оставалось ну, может, на троих человек в ширину, чтобы просто можно было ходить. И всё это образовывало такой лабиринт, что, признаться, вызвало у меня некоторое… замешательство. Ещё раз сверившись со списком, я мысленно пожалела интендантов и всех тех, кого в принципе посылают здесь заниматься хоть какими-то поручениями – четыре обязательных к посещению конторы находились в четырёх разных сторонах станции и были достаточно удалёнными друг от друга. Ещё две не столь необходимые находились в таком хитросплетении коридоров, что, думается, без карты их можно даже не искать, и ещё одна, куда конкретно нужно было мне, была в самом дальнем углу имеющегося у меня отрезка карты. Что ж, «деловая поездка» обещает быть веселее некуда… - Я вижу растерянность в твоих глазах и потому спешу на помощь, – хмыкнула Робин, заглянув в карту и список. – У-у-у, я надеюсь, ты взяла фляжку с чем-нибудь горячительным, потому что без чекушки тут не разберёшься. - Я справлюсь, но спасибо за беспокойство, - я поджала губы, жестом попросив её отодвинуться. – Верни мне моё нагло украденное личное пространство, пожалуйста. Спасибо. Пожав плечами, девчонка сунула руки в карманы и, отойдя на пару шагов, принялась раскачиваться с пятки на носок, не забывая вертеть головой по сторонам и имитировать полнейшую скуку. Хотя, судя по взгляду, её даже эти однотипные коридоры пока более чем устраивали. Спустя ещё минут пять моего кропотливого изучения карты и попыток проложить хоть какой-нибудь маршрут к хоть какой-нибудь из имеющихся у меня семи точек назначения, Шепард всё же подала голос ещё разок: - Если вдруг решишь, что не справляешься с этим лабиринтом минотавра, то я готова побыть твоей Ариадной, но смотри сама. - Нет ничего более раздражающего, чем непрошенная помощь, - я изогнула бровь, обернувшись к ней. – И, если она мне потребуется, я попрошу, не переживай. - Не попросишь, - хмыкнула она, скрестив руки на груди, глядя на меня в духе «Я всё про тебя знаю». – Но как знаешь, я не заставляю. Не попрошу… Я к ней, если задуматься, не испытываю практически никаких негативных эмоций, но вот эта её железобетонная уверенность в словах относительно того, что она знать не знает – вот это приносило очень сильный дискомфорт. Её буквально из скорлупы её яйца вытащили в прошлом месяце, а она мало что не шибко удивилась происходящему, так успела уже сформировать своё мнение обо мне, о Призраке, о «Цербере», об окружающем мире в целом… В ней не стыковалось если не всё, то по крайней мере многое. И это я могу свои вопросы при себе держать, а кто-нибудь «с улицы» ведь непременно спросит, мол, девочка, а что с тобой не так – и что отвечать на этот вопрос? То, что она не ответит, в этом я не сомневаюсь – кредит доверия ко мне и Уилсону у неё весьма обширный, и мы до сих пор довольствуемся либо скупым «знаю я одну игру», либо «много будешь знать – скоро состаришься». Но в целом вопрос-то остаётся открытым. Что, если Призрак задаст ей такой вопрос в лоб? Она его пошлёт, что ли? Обернувшись на Робин, я чуть нахмурила брови, задавая этот вопрос уже себе, а не гипотетически ей. У начальства ведь будет море вопросов, как отвечать на них? Как так вышло, что эта девочка знает про нашу организацию некоторые вещи, которые знают не все, в ней состоящие, не говоря уже о чём-то кроме? Откуда она знает, кто такой Призрак? Почему, когда её запустили для пробного теста, она сначала зависла на несколько секунд, а потом с железобетонной уверенностью в голосе сказала: «Лоусон»? Возможно, сегодняшний вечер в отеле, где для нас, вроде, должны были забронировать комнату, будет интереснее, чем мне казалось. Помнится, у меня ещё было семь вопросов, и я даже знаю, куда я израсходую минимум два из них. - Я никого не тороплю, конечно, но мы тут втыкаем уже минут десять, - Робин подняла запястье, чтобы проверить голографический экран уни-инструмента. – Вру, пятнадцать. - Вот именно, что ты никого не торопишь, - с нажимом повторила я, всё-таки тронувшись с места в сторону «заведения», где требовалось оставить заявку на пополнение «расходных материалов» на станции. Таким обычно интендант занимался и его посредники, но раз уж мне нужно было срочно с этой самой станции на несколько дней исчезнуть, то пришлось хвататься за любую возможность, в том числе и за эту. Как правило, сопровождалось это всё бюрократическим адом, так что настроение выше нынешней отметки подниматься и не думало. По предварительным оценкам, добрую четверть дня, которую можно было бы потратить на разведку станции и в целом исполнение второй по списку, но не по значению, задачи – «выгулять» говорливое создание и дать ей заряд позитивных эмоций, на котором ей нужно будет продержаться какое-то время, чтобы не выйти в шлюз вперёд ногами на фоне случившегося с ней. Но имеем то, что имеем… - Товарищ начальник, разрешите использовать один вопрос, - разбавила Робин монотонный гул разговоров местной «фауны» своим звонким голосом. - Итого их останется восемь, - напомнила я. - Я помню, - фыркнула она звучно, мол, «ты что, неужто думала, что я считать не умею?» - Так можно или нет? - Валяй, - опустив голову в открытую карту, чтобы свериться с маршрутом, разрешила я. Сверка, кстати, оказалась не то чтобы удачной – всё бы хорошо, но именно себя и своего «безбилетного товарища» локализовать в этих бесконечных коридорах мне не удалось. - Ты так копрофиляешься в ответ на любую мою попытку тебе помочь потому, что считаешь меня совершенно бесполезной и тупой или потому, что из тебя навык принимать бесплатную, не требующую ничего взамен, помощь тупо выколотили ногами? – совершенно спокойно и буднично, будто спрашивала, что мне больше нравится – нарциссы или лилии, поинтересовалась Робин, из-за чего я обернулась к ней, честно говоря, даже не зная, как именно мне нужно на неё отреагировать. – Просто, ну, просить о помощи – не стыдно. Я знаю, что это пиздец как банально, но из меня мама буквально выколачивала установку о том, что если ты попросил о помощи – то ты никчёмный, сам нихуя не можешь, немощный долбоёб и далее по списку. Очень иронично, конечно, если учесть то, что с отцом она помощи ни у кого не просила и молча его терпела. Взгляд её на пару секунд остекленел, но потом она проморгалась и продолжила: - Короче, если ты попросишь у меня когда-нибудь помощи – я тебя не сожру. А если кто-то посчитает тебя из-за этого слабой, глупой, ничего не умеющей – я тому по пиздаку надаю лично. Скорее всего, я сама сильнее опиздюлюсь, но тем не менее. Можешь, кстати, не отвечать, у тебя на лице всё написано. - Тихо сам с собою… - фыркнула я неуверенно, всё ещё не понимая, как мне нужно ответить на этот внезапный монолог. С одной стороны, желание припереть её к стенке и сказать, чтобы она мне выложила вот прямо сейчас всё, что знает, потому что я уже начинаю уставать от этих бесконечных сюрпризов, только усилилось, а с другой… ну, она же, вроде, ничего и не сказала такого, если задуматься. То, что она знает про моего отца и про моё происхождение, я просто додумала, но её взгляд и то, как она лихо отождествляла себя со мной, утверждали об обратном. - Ну, говорю же, на лице у тебя всё написано. Для диалога не всегда надо словами через рот говорить, хотя словами, конечно, проще и для всех понятнее, - пожала она плечами, пряча руки в карманы. – Ладно-ладно, прекращаю тебя раздражать переходом из «умненьких» в «не тупые», веди, Сусанин. Больше она всю дорогу – а это, без малого, полтора часа – не говорила мне ничего. Крутя головой по сторонам, как сова, она буквально как губка впитывала в себя всё, что слышала и видела вокруг. И, судя по всему, ей это даже нравилось. Чего не скажешь обо мне – меня-то новизной не удивишь, а местечко было, откровенно говоря, далеко не из самых приятных. Такие перевалочные станции состояли, как правило, не менее чем наполовину из пиратов и контрабандистов. Ну, не просто так же тут все дельцы, которые успешно дела ведут и до сих пор живы, предпочитают не задавать вопросов и вообще не вдаваться в подробности. При работе с такими кадрами профессиональная этика — это не вопрос чести, а жизни, так что выводы напрашиваются сами собой. Кто много болтает, тот долго не живёт. Хотя, если засесть в каком-нибудь злачном месте вроде местного бара или недорогого мотеля, слухов и новостей можно наслушаться на неделю вперёд. Разной степени достоверности, конечно, но в основном даже если это не было что-то, что местные испытали на себе, то это было либо местный фольклор, либо то, что рассказчик принимал за чистую монету, так что враньём, технически, это не считалось, наверное. Вот на таких «технически» и «наверное» вся станция на самом деле и держалась. И, если меня это до глубины души поражало и отвращало, то у моей спутницы это вообще не вызывало никаких эмоций. Последние минут десять до искомой конторы мы из-за неправильно мной выбранного поворота проходили через такую дыру, от которой, видимо, даже местные держались подальше. Когда мы туда свернули, мне понадобились пару минут, чтобы сдержать рвотные позывы и чуть привыкнуть к запаху мочевины, дешёвого алкоголя и ещё бог весть чего, что единым ароматом ударило в ноздри, а по ощущениям под дых… а мелкой хоть бы хны. Принюхавшись, она лишь скривила уголок губ и что-то пробурчала себе под нос, после чего с уверенностью и непоколебимостью ледокола двинулась вперёд. Ну, как минимум, если её вышвырнет куда-нибудь на не самую благополучную планету, она не умрёт от отвращения, уже неплохо. О себе, кстати, я бы с такой уверенностью не говорила. На входе в это «предприятие по доставке» стоял кроган с дробовиком наперевес. И, признаться, когда Робин его увидела, мне показалось, что она подпрыгнула так, будто с трудом сдержала желание взвизгнуть. Ни разу не от страха, в её глазах был такой щенячий восторг… И вот я вроде понимаю, что мне ей завидовать точно не стоит, но я в её возрасте так чему-либо восхищаться не умела. А сейчас так тем более, так что, оставив Птицу-Говоруна обуздывать своё восхищение самостоятельно, направилась внутрь. Быстрее начнём – быстрее закончим. Правда, волус, который, видимо, и занимался вопросами поставок, моего мнения не разделял. И вроде как и не предъявишь ему ничего – все несколько кругов бюрократического ада, которые он мне устроил, были обоснованы, но что-то мне подсказывало, что с местными каперами он был, может, намного менее вежлив и исполнен официоза, но намного быстрее. С одной стороны, волусы сами по себе довольно-таки… беспомощные, будь он один, я бы пригрозила ему проверить его скафандр на прочность, но они же не просто так такие хитрые. По всему периметру конторы тут и там стояла вооружённая охрана как раз на случай таких языкастых – и тут как ни крути, а с тремя кроганами и несколькими турианцами кряду биться… ну, скажем так, решится не каждый. Я, например, тоже не стала испытывать судьбу и, хоть и закипала, а всё же терпеливо ждала. Время от времени, правда, оборачиваясь на Робин, которая, хоть и не знала, куда себя деть, но держалась относительно спокойно. В основном она перемещалась из угла в угол и во все глаза разглядывала обстановку (хотя было бы, что вообще разглядывать) и охрану, но слово держала – никого не дёргала, глазела молча. Добрых два часа дороги до места и ещё один на самом месте – итого в трубу улетели добрых три часа жизни, в течении которых я прокляла всю эту идею с поездкой минимум четырежды, и все четыре раза – за время тягомотины с «господином начальником» ростом не больше четырёх футов, но возомнившим себя чуть ли не хозяином всего мира. Захотелось всем интендантам кряду выписать премию, потому что я ещё ни одной жалобы на то, что они убили поставщиков, не слышала, и считала это большим успехом. - Мне бы самообладания не хватило, - заметила Робин, как только мы вышли из здания. - А должно хватать, - фыркнула я в ответ, глянув на неё через плечо. – Таких, как он, много. Не всех из них можно послать, ой как не всех. Вот и приходится сжимать зубы и через желание взять, да об угол, работать. - Должно, - протянула она с какой-то очень странной интонацией, чем-то средним между «ну понятно, пошли претензии» и «ну тупые». – Напомни, где написано, что должно? Как там говорится… кому должна, тем всё прощаю. - Если бы, - меня это почему-то рассмешило, и я не сдержала смешка. Не спорю, что девочка она весьма смышлёная, но эта детская непосредственность ещё при ней. – Не везде будет написан чёткий свод правил, кто, кому и что именно должен. Я бы сказала, в основном каждый сам решает, что, кому и как он должен. Ну, послала бы я его, а там охраны полный взвод, и что? - Хочешь сказать, не хватило бы сил отмахаться? – Робин чуть вырвалась вперёд, чтобы видеть моё лицо, и скептически изогнула бровь. - Ну, «отмахалась» бы я, и что с того? – я чуть нахмурила брови. – Что конкретно мне бы это дало? - Он бы не катался на тебе, как на ездовой лошади, например, - она пожала плечами. - Гордость нужно уметь засовывать в одно место, - мотнула я слабо головой в ответ. – Тебе ли не знать? Я думала, вот уж кто-кто, а ты-то про эти вещи знаешь. - Я – знаю. Про тебя не в курсе, - девочка слабо повела плечом. – Странно. - Что именно? – я осторожно принялась «прощупывать почту» в попытках понять, с каким подтекстом повёлся вообще изначально этот разговор. Кажется, нет, дело не в детской непосредственности, а меня только что обвели вокруг пальца и попытались развести, но развод не удался. - Не вяжется, - Птица-Говорун сделала неопределённый жест рукой. - Я всегда осторожна, - напомнила я, прищуриваясь. – И это, казалось, мы уже прояснили. - Да не это, - она почти раздражённо отмахнулась и у неё несколько раз дёрнулись глаз вместе со щекой. Нервные тики? Восхитительно. «Идеальный кандидат из хорошей семьи», дать бы Уилсону подзатыльник за такие выборки. И за то, что молчит о таких вещах. – Я не понимаю. - Чего ты не понимаешь? Я тоже не понимаю, и яснее от твоего рычания не становится, - я утрировала, она не рычала, но раздражалась, видимо, знатно. И видимой тому причины… хотя нет, была. Если бы около трёх, а то и четырёх часов мне было бы совершенно нечем заняться, я бы тоже себя накрутила до того, что на собственную тень бы бросалась. - Много будешь знать… - фыркнула она в ответ, пряча руки в карманы и, судя по всему, прячась обратно в скорлупу. - У меня семь вопросов, - я решила достать козырь из рукава. – Я хочу использовать один. Что именно ты не понимаешь? - Ну ты нашла, где спрашивать, - она остановилась ненадолго, несколько раз глубоко вздохнула и напоследок шумно выдохнула. – Потом. - Не сработает, - прижав собеседницу «к ногтю», сдавать назад я не собиралась. Давать ей простор для манёвра и время придумать такие формулировки, что она вроде бы и ответила, а ничего по делу и не сказала… - У тебя тоже, - намотав небольшую прядь собственных волос на палец, она внезапно дёрнула, оставив этот самый пучок у себя в руке. И у неё даже лицо не дёрнулось, хотя боль, очевидно, была более чем ощутимой. Но, судя по всему, у неё это было эдаким видом медитации или самоотвлечения. Как минимум, тон её стал намного тише и спокойнее после того, как этот алгоритм несколько раз повторился. – Если я вижу, что ты не хочешь мне отвечать, я не залезаю тебе под шкуру. Очень прошу о такой же ответной услуге. Иначе не договоримся. Я отношусь к людям точно так же, как они ко мне. Если я говорю «потом», то это и означает, что я отвечу потом. - «Потом» ты не ответишь честно, - качнула я головой. - Не все люди, как твой отец, - она обернулась и глянула на меня так, что в сочетании с её словами по ощущениям было, будто мне в грудь вбили кол. Сердце на пару секунд остановилось, а из лёгких будто воздух выбили. Я даже остановилась, вопросительно хмурясь. То есть, всё-таки знает… - Потом, - поджав губы и сдержав едкость, что чуть не сорвалась с губ, напряжённо и медленно кивнула я. - Потом, - согласилась она, кивая. Андрей «Эндрю» Белов Привычка – штука интересная. Ей, чтобы сформироваться, надо всего каких-то там три недели, а вот чтобы от неё потом избавиться… и ладно, если привычка, не знаю, ногти грызть, курить, на худой конец. Жить не мешает особо, и пускай будет. А вот что делать, если ты и твоя семья синхронно привыкли жить отдельно? И вроде всё хорошо, то есть, никто не собачится, мы в принципе и до, и после спокойно сосуществовали, но я вот уже четыре года приезжаю домой только на каникулы, и всё больше чувствую, что я тут… ну… лишний, что ли. Виду не подаю, конечно, родители, которые привыкли к моему отсутствию, тоже держат хорошую мину при плохой игре, но оно прям в воздухе витает. Как будто он наэлектризован и трещит. - Сынок, - отец потрепал меня по плечу, отвлекая от музыки в наушниках. Вытащив оба AirPods’а, я в вопросительном жесте поднял брови, мол, слушаю, vater. – Ты что-то совсем в комнате закис, прогуляться не хочешь? - Вдвоём? – коротко спросил я, чуть сильнее изгибая бровь. - Ну, да, - он чуть переступил с ноги на ногу и напряжённо ухмыльнулся, будто уже готовил мне какой-то пирожок с говном. Знаю я это его лицо, как будто щенок тапок сжевал и теперь ищет, куда бы податься, чтобы не получить. – Как отец с сыном. Сходим куда-нибудь… - Мне тринадцать, а не три, пап, - я чуть закатил глаза. – Ты пришёл заранее загладить вину за то, что опять на праздники будешь пахать, а у мамы снова командировка, поэтому на новый год я останусь в интернате. - А… - отец пожевал губы, будто всё ещё пытаясь придумать оправдание, но в итоге вздохнул и отмахнулся. – Опять раскусил. - Я знаю, - скучающе протянул я, снова обращаясь в телефон, но наушники пока не включая. – Не надо только вот с этим твоим лицом ходить, а, ты мне не квартальный отчёт просрочил. Ну останусь и останусь, так в любом случае для всех лучше будет. - Не обижаешься? – отец, кажется, и не собирался уходить, вон, в кресло напротив моего дивана сел. Щеку рукой подпёр, слушал внимательно. - На что? – я фыркнул. – Ну ты за придурка-то меня не держи. Был бы я детным, я бы тоже своего сынка куда-нибудь в интернат сплавил. Разорится, конечно, потом, разгребать проблемы с привязанностью с психологом, но зато какое светлое будущее – сейчас кружок радиолюбителей, потом изобретатель или инженер, прямо весь в отца. Прозвучало как-то слишком едко. Я сам не думал, что так взъерепенюсь, так что мне понадобилось несколько глубоких вдохов и какое-то время повисшей гробовой тишины, чтобы переформировать сказанное как-то… ну более лайтово, что ли. - Я знаю, что там престижно, и чтобы это оплачивать, нужно работать за семерых, так что я это ценю. Немного досадно, но чем больше времени проходит, тем меньше я об этом вообще думаю, так что без проблем. Помнишь, что я на Рождество просил? - Помню, помню, - отец негромко фыркнул, хотя взгляд его стал ещё унылее, чем был. – Ноутбук тот, как его там… - Не помню, я поэтому тебе и скинул название, - я пожал плечами. – На самом деле, если хочешь, мы можем провести время вместе, но я бы лучше сходил в гараж. У тебя там паяльная станция, а у меня как раз кое-что в школьном проекте надо прогреть и подпаять. Отложив телефон, я поднялся на ноги и прошёлся до рюкзака, в котором лежал, плотно упакованный в пупырчатую плёнку, мой «проект» - пачка диодов, проводков, резисторов, да кусок текстолита. Я сам не знал, что паяю, так всегда было – до последних этапов я даже не знал, что делаю, я просто медитативно сидел, спаивал, что-то проектировал, а что выйдет, то уж выйдет. Важен не результат, а медитативный процесс, негромко бурчащий на фоне из айпода Led Zeppelin, запах плавленого пластика и пайки. - Опять творишь то, не знаешь, что? – хмыкнул отец, поднимаясь на ноги и глядя на свёрток в моих руках. - Заказал с амазона лед-дисплей и блютуз-модуль, пока не знаю, зачем, - пожал я плечами с усмешкой. – Может, уговорю Гюнтера программу мне под айос написать, чтобы эта ересь работала как навороченный шар-предсказатель или мини-табло. Может, интерактивные номера на велик?.. - Не знаю, работа-то твоя, - ответил мне папа, спускаясь в гараж и включая свет. – Разогревай паяльную машину, посмотрим, что можно с твоим собери-самом придумать… Миранда Лоусон, младший куратор проекта «Сентинел» День выдался… более чем продуктивный. Дальнейшая навигация по станции проходила уже легче, так что до вечера мы уложились с большей частью (двумя из трёх) глобальных вещей и ещё пачкой мелочей. И, закрутившись в делах, я только ближе к восьми по местному времени сообразила, что, во-первых, мои потребности никуда не делись и хотелось уже не то чтобы поесть, а хотя бы просто присесть на несколько минут. А во-вторых, моя спутница совсем угасла не то от того, что ощущение новизны совсем выветрилось, то ли от безделия, то ли от всего вместе. - Второй номер, - подала я голос. - Я за неё, - совершенно убитым голосом отозвалась Робин, которая стояла в двух шагах от меня, привалившись спиной к стене и скрестив руки на груди. - Есть хочешь? – я обернулась к ней – и мне ответили пожиманием плеч. Я же звучно фыркнула. – Ты не знаешь, голодная ты или нет? - Если ты хочешь, то… - начала было девочка, но я остановила её жестом. - Не хочу прозвучать грубо, но, вроде как, с утра со слухом у тебя проблем не было. Я спросила в формулировке «чего хочешь ты», а не «чего хочу я». Альтруизмом и ангельским терпением ничего в жизни не добьёшься, будешь постоянно даже базовые потребности отодвигать – в итоге сляжешь от недосыпа, недоедания и прочего, - я скрестила руки на груди так же, как и она. – Если ты не будешь заботиться о себе, никто не будет. Поэтому ответь, пожалуйста, на поставленный вопрос, Шепард. - Я вообще ничего не понимаю, - голос её прозвучал как-то… жалобно, что ли. Закрыв лицо руками, Робин провела по нему ладонями, будто силясь с себя что-то стереть или стряхнуть. – Почему, блять, так сложно… хорошо, по мере поступления – да, хочу. И даже не есть скорее, а пить. Какую-нибудь газированную дрянь, чтобы словить сахарный приход. - Я тебя услышала, - я медленно кивнула, потрепав девчонку по голове. Выглядела она, как побитый щенок, и дело было, думается мне, отнюдь не в усталости. Что-то было не так, но мне же ясно, как день, сказали «потом». Так что, как выразилась сама мелочь, будем решать проблемы по мере поступления. Хотя, конечно, перестать на неё оборачиваться было сложно. Понятное дело, садились батарейки у неё постепенно, но по сравнению с её состоянием, когда мы сходили на берег, это что-то прям совсем небо и земля. Из Птицы-Говоруна как будто всё любопытство и неуёмность высосали. - Миранда, - внезапно подала она голос. Я тут же обернулась и чуть приподняла брови, мол, говори. Робин пожевала губы и нахмурилась в напряжении, точно подбирая слова, а потом выдала: - Я использую свой вопрос. Один. Итого их будет… семь, шесть? Не важно, давай в меньшую сторону. Тебя называют «мисс Идеал», ты хочешь, чтобы всё всегда шло по плану и было под контролем. И мне казалось, это прям связано с гордостью, если не с гордыней. Я не понимаю. - Что ты не понимаешь? – снова задала я ответный вопрос. - Я не понимаю, как одно не сходится с другим, - раздражённо рыкнула мелочь в ответ. – Ты знаешь, что я знаю сильно больше, чем мне положено. И одни части паззла идеально сходятся, не прикопаешься, ты помнишь и сама – я до сих пор твоё лицо вспоминаю, когда я тебе сказала: «Лоусон». А другие… Она совершила непонятный жест руками, словно пыталась сцепить пальцы и то ли у неё действительно не вышло, то ли она пыталась проиллюстрировать то, как именно у неё что-то «не сходится». - Мои ожидания относительно тебя вообще не стыкуются. Может, и правда, стоит просто подождать… какой сейчас год? Семьдесят… второй? Может, и правда стоит подождать сколько там, тринадцать лет, и оно станет, как надо? – судя по всему, понесло Робин так, что она вообще забыла о том, что ей надо что-то скрывать. А я настолько растерялась, что мне даже в голову не приходило её заткнуть, пока она не наговорила лишнего – в общественном-то месте. - А что произойдёт через тринадцать лет? – я вопросительно изогнула бровь. - Не надо тебе знать, - лицо её скривило так, будто ей только что коленом под дых ударили. – Мне тоже бы не следовало. Чем больше я об этом думаю, тем больше мне хочется… ай, неважно. - Нет, важно, - я перегородила ей дорогу, когда Птица-Говорун, судя по всему, собралась быстрым шагом направиться по прежнему курсу. – Тем больше тебе хочется что? - Сказать «да пошло оно всё, утилизируйте, мне по барабану», - мрачно отозвалась Шепард, глядя на меня исподлобья, и губы у неё дрожали, а горло напряглось. – Я догадываюсь, зачем оно всё надо, и пока меня от полного пиздеца отделяет только то, что это не сказано вслух. Мне сейчас надо очень много думать и взвешивать, а твой характер и прочие несоответствия выбивают из-под меня последнюю почву. У меня на глазах всё мироощущение рассыпается, как ёбаный карточный домик, и моя осведомлённость была моим последним островком безопасности, а теперь, получается, у меня и его нет. И я не знаю, что у меня вообще есть. Глядя на моё молчаливое, как бы так помягче выразиться, непонимание, Робин крайне невесело фыркнула. - Это не ваши проблемы, да и вряд ли ты можешь повлиять как-то на данности вроде той, что аминокислоты не так работают, как я думала много лет, а ты – совершенно не стерва, которой тебя рисуют, - она покрутила двумя пальцами у висков. – Всё с ног на голову. Мне и так херово и страшно, а это пугает ещё сильнее. Ещё один вопрос можно? - Ты и тот не израсходовала, - откликнулась я, теперь находясь в такой же растерянности и непонимании, как она. Факт – она впервые что-то прям рассказывала, но вот ирония – чем больше она говорила, тем более путанно и непонятно складывалась картинка. – Так что… хорошо, спрашивай. - Насколько сильно вы не знаете о том, что происходит там? – она нахмурила брови так сильно, что они почти сошлись у неё на переносице, и прищурилась, точно пытаясь что-то высмотреть в моих глазах. Она хотела понять, не совру ли я? - Процентов на девяносто, - я шумно выдохнула, и ответила собеседнице таким же долгим сканирующим взглядом. – Всё очень образно и в весьма общих чертах. Взгляд её совершенно потерялся на несколько секунд, а в глубине серо-голубых глаз промелькнул… страх? Горло Робин дёрнулось несколько раз, точно на неё только что накатило лавиной, но шторм улёгся так же быстро, как и возник – и спустя секунду её глаза словно затянуло серой плёнкой тоски и грусти. - Потом поговорим, - замогильным голосом протянула она. – Пошли поедим лучше. За весь вечер она больше ни слова не проронила. Девчонка, как и всегда, была предельно откровенна – на её лице отображался весьма мучительный мыслительный процесс, и она была им настолько увлечена, что практически ко всему вокруг потеряла интерес. Банку газировки и свою порцию горячей лапши из коробочки она словно на автопилоте проглотила, не чувствуя вкуса да и, кажется, в принципе не особо чувствуя голода. В номере предварительно забронированного мотеля она тоже не торопилась как-то выражать свою заинтересованность – какое-то время она провалялась на немного продавленной от старости кровати, раскинув руки и глядя в потолок, а потом перебралась на крохотный балкончик, очевидно, рассчитанный на курильщиков – даже сидеть там было негде, разве что на полу. Так что Робин просто опёрлась локтями на заграждение и созерцала всё, что происходило вокруг – и там было, на что посмотреть. Судя по тому, что этот комок грусти всё-таки подал голос: - Сразу видно – не ты бронью занималась. - О, у тебя что, голос прорезался? – фыркнула я, выглядывая в окно и поджимая губы, чтобы не выдать что-нибудь нецензурное. Ну, правильно, как для интенданта выкупить комнату – так обязательно с видом на местный стрипушник. – Мелочь, ты бы губу подкатала, тебе даже смотреть туда ещё рано. - Азари на входе даже одетые, не вижу ничего такого, - хмыкнула она негромко, да и, судя по всему, быстро потеряла интерес, снова вперившись взглядом в никуда. Какое-то время я приводила в порядок себя, свои записи, прикидывала, как можно убить остающиеся после всех дел полторы суток. Парка развлечений для «второго номера» на перевалочной станции, конечно же, не найдётся, да и он ей вряд ли интересен, но всё равно можно же что-то придумать. Одна идея в голову всё-таки закралась, и её я в датападе записала, чтобы не забыть, но кроме неё было вообще ничего. Помаявшись ещё с минут двадцать, листая путеводитель по этой станции, я решила всё-таки не мучаться и решать проблемы по мере поступления – вон, мелочь так же действует и ничего, вполне себе жива. Время было уже скоро под полночь, но я никуда не торопилась, так что решила составить Робин компанию на балконе. Она на моё присутствие никак не среагировала, так что я привалилась спиной к стене рядом с ней, позволив себе воспользоваться моментом её полной отстранённости. Теперь её можно было как следует разглядеть – и параллельно я вспомнила ещё кое о чём. Надо зайти к местным парикмахерам, спросить всё-таки про этот её андеркат, который она хотела и до которого так и не доходили руки. - Поговорить не хочешь? – поинтересовалась я без претензии, просто высказав предложение. И, проследив за направлением её взгляда, поняла, что она уже, получается, какое-то время (причём достаточно длительное) практически не моргая смотрит на танцовщиц внизу. – Смотрю, ты прям увлеклась азари. - Не этими конкретными, - вздохнула она. – Мне всегда были азари интересны… как вид. - «Всегда»? – я не сдержала смешок. – Ты, если мне память не изменяет, «родом» из начала двухтысячных. Тогда люди не знали об азари и о других инопланетянах. - Мне казалось, мы это уже проходили, - пальцы её аж чуть побелели от того, как сильно она сжала перила. – Люди из моих времён не знают про одну организацию, про женщину по имени Миранда Лоусон, про турианские фрегаты и прочие весёлые вещи. Но тем не менее, я знаю. - Так всё же – откуда? – я прищурилась, сверля взглядом её затылок. – Мы хотели поговорить «потом», если ты не забыла. Думаю, уже достаточно времени прошло. - А ты, значит, из тех, кто любит всё своё грязное бельё выворачивать в сомнительных мотелях, где даже у стен есть уши? – огрызнулась Робин в ответ. - Прекращай защищаться, - чуть шикнула я на неё. – Я не иголки под ногти тебе вгоняю и не военные тайны у тебя выпытываю, чтобы ты молчала, как лазутчик на допросе. - Интересное сравнение, если учесть, что допрашиваешь ты с пристрастием прокурора, - она вся ссутулилась и подалась вперёд ещё сильнее, будто надеясь закрыться от меня. – Я перед тобой и так душу выворачиваю, а тебе всё мало, что ли? - Ну, знаешь ли, - устоявшееся относительно-нейтрально настроение будто улетучилось, сменившись раздражением. – Думаю, у меня есть повод – это не я же рассказываю про некоторых то, о чём они сами не знают, и не пытаюсь свою «прозорливость» как-то совершенно по-идиотски отмазать. - В этом и проблема, - рыкнула она. – Не было ни единого раза, когда бы я соврала – а вы по-прежнему твёрдо уверены, что я вру. Очень внушает доверие и склоняет к сотрудничеству. Продолжайте в том же духе, уверена, мы с вами сработаемся таким макаром. - Да что ж ты так резко стала сложной, - я вдохнула и выдохнула, чтобы успокоиться и не эскалировать конфликт ещё сильнее – потому что Птица-Говорун сейчас, кажется, превратилась в пороховую бочку и вот-вот рванёт. – Ты просто сама подумай, как звучит этот диалог. Откуда вы знаете про секретную организацию, причём столько, сколько знают не все её члены? Птичка напела. Хорошо, давай я использую ещё один из своих вопросов. Сколько их останется? Шесть? - Я не считала, - она отмахнулась и обернулась ко мне, выглядя теперь уже не менее раздражённо, чем я. – Валяй, спрашивай. Но ты же понимаешь, что я не написала вам развёрнутое эссе потому, что есть причины? - Я – понимаю, - кивнула я. – Остальные – вряд ли. Не Уилсон, не Гордон, а… - А Призрак? – она оскалилась так, что мне стало неуютно. - Поори ещё, - я сильно понизила тон – в чём-то мелочь была права, место для откровений действительно «крайне удачное». - Думаю, что уж он-то точно в курсе, что там творится, - она пожала плечами и снова вернулась к созерцанию ночного пейзажа, демонстрируя мне спину и затылок. – Ты хочешь знать, откуда я знаю. А я объясняла, только меня никто не слушал. Игра «Mass Effect», созданная компанией… - Это не объяснение, - против воли я начала хрустеть суставами, чтобы чуть угомонить нервы, и один из них только что крайне громко щёлкнул. - Я не уверена, что если я расскажу тебе про события игры, ты мне поверишь, - протянула она таким тоном, словно меня испытывала. – Потому что звучать это для тебя будет, как полная ересь. - Давай проясним один момент, - я подняла руку в останавливающем жесте, и лишь после этого до меня дошёл тот факт, что она меня не видит, так что я снова сцепила пальцы в замок, теперь оперевшись на перила рядом с Робин. – Так же, как ты безусловно веришь во всё, что говорю тебе я, так же безусловно я верю всему, что говоришь ты. Хорошо? - Договорились, - она пожала плечами. – А теперь пристегните ремни – вы про исчезновение протеан ничего не знаете, исчезли они не сами, им помогли создания под названием «Жнецы», слышала про таких когда-нибудь? Мелкая обернулась ко мне и вопросительно изогнула бровь. Я отрицательно качнула головой, и она продолжила: - Каждые пятьдесят тысяч лет эти ребятки являются в эту вселенную и аннигилируют всю достаточно развитую органическую жизнь, - она говорила об этом так буднично, точно рассказывала о том, как в школе день прошёл или что-то около того. – Зачем – это большой вопрос, потому что внятного объяснения в игре не дали, а слишком много рассказывать… если я расскажу, что случится, этого не случится. Короче, номинальная причина была, но выглядела она, как откровенный пердёж в лужу. - Так, - я шумно выдохнула, потому что словила себя на том, что перестала дышать. Теперь, кажется, у меня шестерёнки заскрипели чуть ли не активнее, чем у корзинки с болтовнёй рядом. – Потрясающе. А чем закончилось? Ну… мы победили? Я это имею в виду. - Зависит от выбора игрока, - Робин развела руками. – Но там все концовки какие-то… такие себе. В целом превалировали те, где человечество и остальных разумных эти протокальмары не сметают. Но схема сложная, факапнуться можно много где. Там много чего выбирать можно, некоторые расы могут либо вымереть к хуям, либо остаться на грани вымирания. И вот у меня в башке вот что не сходится – вот большая часть всего один в один. Ты практически вылитая свой игровой прототип, азари, турианцы, волусы, кроганы, даже ваша гоп-компания – вроде всё сходится, а с другой стороны… Есть и несостыковочки. А ещё, как ты догадываешься, просто так не стали бы вытаскивать рандомного задрота, который очень хорошо за всё это шарит, и готовить из него суперсолдата, не находишь? Она напряжённо улыбнулась – и улыбка её больше была похожа не то на оскал, не то на гримасу боли. - Уж с чем у меня проблем отродясь не было – так это с логикой. Так что буду ждать встречи с вашим боссом, приберегу свой фееричный ментал брейкдаун на сладкое, - она тяжко вздохнула и снова провела ладонями по лицу, точно надеясь ненадолго скрыться от осознания ситуации. Жаль только, от себя не спрячешься. - Погано, - коротко резюмировала я, не зная, что ещё ответить. Полученную информацию мне ещё только предстояло переварить. – То есть, через несколько лет нас ждёт вторжение могущественной инопланетной расы, которая до этого только и делала, что устраивала успешный геноцид всего живого во Вселенной, и только ты и твой друг знаете, что это такое и как с этим бороться? - В десятку, - она щёлкнула пальцами и как-то неестественно, нервно и дребезжаще хохотнула. – Отпад, правда? Я тоже в восторге. - Я ещё пока не знаю, - я начала щёлкать суставами активнее. – Но причина твоей тоски мне стала резко понятна. Прости, что я постоянно… - Ты не знала, так что всё окей, - она хлопнула меня по плечу и, открыв дверь, направилась к кровати, чтобы растянуться на ней в привычной позе – глядя в потолок и раскинув руки. – У тебя есть колёса? Чтобы просто вырубиться на всю ночь, как лампочка? - Я что, выгляжу, как человек… - я замерла, не договорив. – А знаешь, хотя да, выгляжу, претензия снята. Вернувшись в номер и закрыв за собой дверь, я подошла к своим сумкам и достала из бокового кармана пузырёк снотворного. Никогда не знаешь, в какой ситуации можешь оказаться, и сейчас, кажется, эти пилюли понадобятся нам обеим. Прочитав дозировку на этикетке, я кинула ярко-оранжевую баночку Робин – и та её, практически не глядя, поймала. - Одну, - предупредила я. – А то в лучшем случае проспишь до завтрашнего вечера. - Не переживай, была бы у меня мысль выпилиться, я бы сделала это намного проще и быстрее, - фыркнула она в ответ, поднимаясь в сидячее положение и протягивая руку к бутылке воды на прикроватной тумбочке. – Но я же ещё тут и мои мозги пока что находятся в моей черепной коробке, правильно? «Закинувшись», как она это назвала, снотворным, девчонка сходила отмокнуть под душем и, вернувшись, села на кровать уже по-турецки. Судя по всему, препарат действовать не торопился, и она то и дело поглядывала через плечо на меня. Я, лёжа на кровати, прикрыв глаза, так же зорко следила за ней. Тишина начинала становиться напряжённой. - Робин, - позвала я, не выдержав первой. - Слушаю, - откликнулась она, высвободив голову из-под кокона из одеяла, чтобы обернуться ко мне. - У меня, получается, должок, - намекнула я на наш дневной разговор, который мы хотели продолжить «потом». – Ты спрашивала про отца. - Я не спрашивала. Я уточняла, - она звучно фыркнула. – Это разные вещи. Вот относительно того, что касается твоего отца, у меня вообще сомнений нет. По людям хорошо чувствуется, когда у них кто-то из предков мудятел. Я закусила губу, размышляя. Помолчав немного, я спросила: - Как много ты знаешь? - Ты тоже из пробирки, как я. Матери у тебя не было, а отец прям настолько эгоцентричный, что это, кажется, тот типаж, что не могут трахаться с другими людьми – только дрочат на собственное отражение в зеркале, - едко ответила мелочь. Таким тоном, будто она моего отца ненавидела чуть ли не больше, чем я. – Ты потому и задроченная такая. Потому что у него планочка на уровне «идеально». А ошибки и проёбы смерти подобны. Сравнивая с моими входящими данными, ты… сильно отличаешься. Ну, в смысле, ты вообще лапочка. - Лапочка? – я не сдержала смеха. – Ты когда-нибудь видела биотика в бою, мелочь? - Нет, потому что мне не показывали, - ответила коротким хмыком Робин. – Ты знаешь, о чём я говорю. Я бы с такими приколами ни одно живое существо к себе бы даже на километр не подпустила, а ты… - Я так и делаю, - пожала я плечами, поднимаясь на кровати. – Ты забыла, о чём я говорила? Я сделала только одно исключение. В полумраке я видела только её сутулую фигуру да слабо поблёскивающие из-за бликов со стороны окна глаза. И сейчас блик упал так, что я увидела, как она на меня смотрит. Задумчиво, что-то прикидывая. - Могла не делать, но сделала. Вон, твой начальник, кажется, вполне доволен жизнью, относясь ко всем, как к расходному материалу. А ты на меня так пыришь иногда, что мне иногда хочется предупредить в духе «мать, не заигрывайся». - В смысле?.. – я непонимающе нахмурилась. - Расскажи мне про хоть одного суперсолдата, которого создавали для «и жили они долго и счастливо», – на удивление спокойно и цинично предложила Шепард. – Рано или поздно эта жопа закончится. На гражданке не любят машины для убийства, понимаешь? Если герои не кончаются на войне сами, им помогают. Несколько секунд мы так же, не видя друг друга полностью, смотрели друг другу в глаза. У меня внутри что-то заворочалось – не отпускало ощущение, что всё-таки много чего Робин мне не договорила. С другой стороны, если она сама не рассказала, смысла спрашивать не было. Да и… кажется, вопросы были лишними. Она не сказала, чем та игра для главного героя закончилась, но её состояние и вот такие высказывания наводят на мысли, что ничем хорошим. И знает она действительно сильно больше, чем говорит, но старается распоряжаться такими вещами разумно. - Ладно, не грузись, - вздохнула Робин. – Что-то в сон меня потянуло. Доброй ночи. Спасибо за колёса ещё раз. - Доброй, - эхом отозвалась я, предчувствуя, за эти пару дней у меня накопится определённое количество вопросов, которые мне бы хотелось задать Уилсону и, наверное, Призраку.