Спустя 3 дня
-Лабель, они что-то сказали про отца? - спросила Паулина, сидя рядом с братом на мягком диване и устремив свой взгляд на горящий камин. Её голос звучал тревожно. Она хотела узнать правду о своём отце, который находился в темнице. -Нет, ничего, - ответил он, покачав головой. Его лицо было бледным и усталым. -Но он же для чего-то вызывал тебя к себе, - продолжила Паулина, сочувствующе смотря на брата и положив руку ему на плечо. -Я не знаю почему, - вздохнул Лабель. - Он не говорил мне ничего, лишь задавал мне вопросы. -Какие вопросы? - поинтересовалась Паулина, встрепенувшись. В её глазах зажёгся интерес. -Понтифик сперва спросил меня: - Расскажи мне о своём детстве. Как ты вырос в лудусе? Какие у тебя были интересы? Как ты относишься к своей семье? - Лабель хмуро вспоминал слова Понтифика. Он не понимал, зачем ему нужна была эта информация. - Потом он интересовался моими взглядами на политическую систему Неорима. Что я думаю о правлении Цезаря? Какие у меня есть планы на будущее? -Я думаю, что Понтифик изучает тебя, - подала голос Августа, сидящая поодаль от брата и сестры, нарушив этим своё долгое молчание. Её черные волосы и зелёные глаза контрастировали с её белой кожей и красным платьем. -Может ты и права, но зачем? - Лабель повернул голову в её сторону, ожидая от неё ответа. Он знал, что Августа была умной и проницательной. -Не могу ответить на этот вопрос, так как мне мало, что известно про него. Но одно я знаю точно, что всё что он делает не просто так. У него есть определённая цель. Иначе Понтифик не держал бы нас здесь, - она обвела взглядом покои, замолкая и отворачиваясь от Лабеля с Паулиной. Комната погрузилась в молчание и лишь треск камина нарушал эту тишину. Паулина прижалась к Лабелю, ища у него утешения. -Надеюсь это заточение скоро закончится, - шёпотом произнесла она, приобнимая себя, то ли от холода, то ли для того, чтобы создать для себя ощущение безопасности. -Если лудус жив, то есть такая вероятность, что нас спасут, но если нет… - Лабель не договорил, но и без этого было всем понятно, что он хотел сказать. Августа поднявшись со своего места, направилась на балкон, оставив Лабеля и Паулину наедине. Она всегда так делала. Пряталась от семьи, оставаясь с собой наедине, когда ей было больно, чтобы никто не увидел её слабость. Сейчас она сделала то же самое. Подойдя к перилам балкона и смотря на пустынные, тёмные улицы Паитрума, она думала лишь о Риксе. Слова Лабеля раскрыли вновь рану в её сердце, когда он напомнил про лудус. Эта боль обжигала её, от чего она даже не чувствовала холода Паитрума. Августа не знала сколько простояла так. Она потерялась в своих воспоминаниях: о Риксе - её любимом гладиаторе, о семье - единственных людях, которые ей дороги, и о матери - которая была для неё самой блеклой личностью в её жизни. Августа не хотела вспоминать о ней и о том, как она поступила с ней и с её отцом. Отбросив мысли о матери, все её мысли вновь вернулись к Риксу. Хоть сердце Августы и обливалось болью от расставания и страха за жизнь своего мужчины, она всё равно верила в то, что он справится, что не бросит её. Из за этих мыслей старшая дочь Кассия Флавия не услышала шаги сзади, и вздрогнула, когда чья то рука опустилась на её плечо. Резко развернувшись, она уже хотела ударить человека, но вовремя остановилась, когда увидела родные черты своего брата. -Ты в порядке? - спросил Лабель с тревогой в голосе. -Да… - пробормотала Августа, но тут же взяла себя в руки и постаралась выглядеть такой же, как всегда. Она не хотела показывать свою слабость перед братом, который знал ее как холодную и сильную женщину. -Что-то случилось? Ты выглядишь обеспокоенным, - ее голос зазвучал резко и безжалостно. Словно несколько секунд назад не было никакой слабости в её глазах и подавленности в голосе. -Нет...-Лабель отвёл от неё взгляд. Ему всегда было трудно разговаривать с ней. И он сам не знал почему. Хоть Лабель и любил свою сестру, но между ними он всегда чувствовал огромную пропасть. -Я беспокоился о тебе. Ты так давно ушла, что я начал переживать, что ты можешь заболеть. Вечера на Паитруме довольно прохладные, знаешь ли. Августа поежилась, почувствовав холод на своей коже. Ее легкое и открытое платье не защищало ее от ветра. -Пойдем в покои, - Лабель осторожно обнял Августу за плечи, готовый отпустить ее, если она этого захочет. Но к его удивлению, она не сопротивлялась, а наоборот, поддалась его заботе. Это было не похоже на нее. Августа сама была удивлена, что забота Лабеля не раздражала ее, как обычно, а напротив, согрела ее сердце. Слегка улыбнувшись, так что он не увидел, она разрешила ему повести себя в покои.***
В это время в ложе Понтифика
-Ты действительно волнуешься за Цезаря?-насмешливо спрашивает тихий голос за спиной. -А тебе-то что до этого?-сдерживая раздражение, отвечает Понтифик. Продолжая внимательно наблюдать за голограммой. -Зачем же так беспокоится? У нас же есть Лабель, -подошел сзади незваный гость и присоединился к Понтифику, положив руки на стол.-Он не такой сильный, как Цезарь, и мы сможем с лёгкостью им управлять,-он тихо добавил, обращаясь к клирику. -И что ты этим намекаешь? Расскажи мне свою гениальную идею, Публий,-Понтифик усмехнулся и повернул голову к нему. На устах Публия появляется ехидная улыбка, когда они встречаются взглядами. -Ты прекрасно знаешь, о чем я думаю, Верховный Понтифик. Сначала мы избавимся от Цезаря, который уже не в силах сопротивляться, а потом поставим на его место Лабеля. Всё это мы с тобой продумали давно, но у меня есть одно предложение. -Ну и какое же?-заинтересованно спрашивает Понтифик. -Избавиться от Флавиев,-шепнул Публий. Его глаза сверкали от гордости за свой замысел.-Пора нам покончить с Кассием и его отродьем. -Ты из ума выжил?-в глазах Понтифика появляется гнев и он хватает Публия за шею, сжимая и перекрывая ему воздух. -Ты хочешь отомстить Кассию? Не очень благородно с твоей стороны, Публий.-Понтифик насмешливо прошептал ему на ухо, пока тот боролся за воздух. -Эт...для наше..го блага,-хрипя произносит Публий и в его взгляде виден страх. -Я решаю, что для нашего блага,-сказал Понтифик и отпустил его. Публий упал на колени, кашляя и судорожно дыша. -Флавии - важный род в Неориме,-продолжал Понтифик, подойдя к портрету Цезаря.-Если мы убьем их, то это вызовет восстание среди знати. Но мы можем поступить умнее и заставить Флавиев перейти на нашу сторону. -И как ты собираешься это сделать?-вставая с колен спрашивает Публий.-Род Флавиев слишком упрямый. Это видно по Кассию и его старшей дочери. Мы можем заставить встать на нашу сторону Лабеля и Паулину, но Кассия и Августу...-он отрицательно качает головой.-Не сможем. -За все эти годы ты так и не понял одного, Публий,-Понтифик усмехнулся и обернулся к нему.-Каждого можно подчинить, даже льва. Нужно только найти его слабое место,-Он подошел к Публию и поднял ему подбородок, заставив посмотреть ему в глаза.-А кто является слабым местом для Кассия и его старшей дочери? -Лабель...--сразу догадался клирик. -Верно,-ухмыляясь кивает Понтифик и проводит рукой по щеке Публия.-Мы воспользуемся их семейными узами для нашей цели. Находясь в потайной комнате, за картиной это слышит мужчина в чёрном одеянии. -Не думаю, Понтифик,-пробормотал он и поспешно направился к выходу, освещая темный и влажный коридор фонарем.-Надо сообщить об этом Прокулу.***
В Сионуме
Советник Рот встал и громко произнес, чтобы его слышали все, кто собрался в тронном зале. - Клирики перешли все границы дозволенного. Мы не можем сидеть здесь и ждать, когда они полностью захватят власть. - Не забывайте, что семья Флавиев - наши заложники у Понтифика, - возразила Марк, смотря прямо в глаза мужчине. - Мы обязаны их спасти. - Если у нас будет такая возможность, мы непременно их спасём, - сквозь зубы ответил советник Рот и отвернулся от Марк, обводя взглядом всех присутствующих фрументариев и ассасинов. Женщина хотела что-то возразить, но Рикс её опередил. - Что значит, если будет возможность? - вступил в разговор Рикс, выйдя вперёд из толпы. - Мы должны освободить их немедленно. Советник Рот нахмурился и подождал, пока Рикс подойдёт ближе к нему. - А это значит, что мы не будем рисковать жизнью своих воинов и целой империей ради Флавиев. Или ты против решения совета? - Против, - без колебаний ответил Рикс, сдерживаясь, чтобы не ударить советника. - Твоё мнение не имеет значения, Рикс Остер, - вмешался советник Орп, подойдя к ним и становясь рядом с советником Ротом. - Ты всего лишь гладиатор, а если быть точнее - то раб. Твоё дело не спорить, а выполнять приказы. Так что знай своё место. - Я знаю своё место, а вы не забывайте про своё, - сказал Рикс, не опуская головы. - Я гладиатор и глава отряда фрументариев лудуса Флавиев. И мой долг - в первую очередь защищать и оберегать семью, которой я служу. - Думай, как хочешь. Но пока ты находишься здесь, ты выполняешь наши приказы, - сказал советник Рот и наклонившись к Риксу, прошептал на ухо. - А иначе ты быстро окажешься под землёй. - Вы все свободны сегодня, завтра я вас буду ждать здесь вновь. Идите, - приказал советник и дождавшись, пока все начнут покидать зал, отошёл к членам совета. Риксу ничего не оставалось делать, как последовать за остальными. Но перед тем, как уйти, он посмотрел на Марк. В её глазах стояло беспокойство и печаль. Рикс хотел к ней подойти, но она заметила его взгляд на себе. Кивнув ему, женщина вновь "надела" маску спокойствия и сдержанности, скрыв свою боль от всех. Рикс не стал подходить и молча ушёл из зала. Сам того не понимая, он дошёл до оранжереи. Здесь было темно и довольно прохладно, но самое главное, он был один. После полученных ран, его тело до сих пор болело и ныло. Присев на землю, он закрыл глаза, чтобы оградиться от всего мира, но сразу же услышал за спиной шаги. Рука сразу же потянулась к кинжалу и, как только незнакомец оказался ближе, гладиатор подскочил и развернувшись, прижал оружие к горлу человека. -Успокойся, я не враг тебе,-прозвучал тихо голос. -Что тебе нужно?-спросил Рикс, не отпуская оружие. -Мне нужно поговорить с тобой,-без страха в голосе ответил мужчина. -О чём? -Сперва убери кинжал, а потом и поговорим,-ухмыльнувшись, сказал незнакомец. -Так о чём ты хотел поговорить? И кто ты такой вообще? -убрав кинжал в ножны, спросил Рикс. -Я Прокул Элийский. И пришёл к тебе с одним предложением. -Продолжай. -Я знаю, что ты против решения совета и желаю тебе помочь. -Почему я должен доверять тебе?-спросил Рикс, смотря в тёмные глаза мужчины. -Потому что у тебя нет выбора. Ты хоть знаешь, что творится на Паитруме? Я скажу, но не здесь,-взяв гладиатора за плечо, он отвёл его к самому дальнему углу оранжереи, где никто их не услышит и не увидит. Быстро рассказав про план клириков, он продолжил. -У меня с клириками и советом свои счёты, а Флавий - давний мой знакомый, которому я обязан своей жизнью. Из-за этого я помогу тебе, а ты мне. -И как ты это представляешь? Разве мы сможем одни противостоять совету и клирикам?-спрашивает Рикс с недоверием. -Мы не одни. На нашей стороне отряд ассасинов, а также Марк,-с ухмылкой на лице отвечает Прокул. -Значит ассасины выполняют твои приказы, верно? -Верно. На моей стороне ассасины, а на твоей фрументарии. Считай именно на нашей стороне вся сила совета. В глазах Рикса сразу проступил блеск азарта. Прокул Элийский протянул руку к Риксу, чтобы пожать её. -Так ты готов вступить вновь в отряды ассасинов? -Лишь на время, - ответил гладиатор, сжимая руку Прокула. - Ведь я предан только Флавиям. -Как скажешь, Рикс Остер. Но помни, что мы - твои союзники в этой борьбе.