Лесной страж Кан

Тигнари отправился в город Сумеру, в бар, где они с Сайно, Кавехом и аль-Хайтамом обычно играют в Священный призыв семерых. Порой, со ставкой: от моры до желаний того, кто победил. Например, выпить вино из одуванчиков залпом за минуту. Или познакомиться с кем-то. Или даже поцелуи на спор. Детские шалости, каждый раз думал Тигнари, смотря как Кавех выполняет желание аль-Хайтама. И смеялся, когда Сайно вел себя как слуга пьяного Кавеха. И терпеть не мог выполнять желания всех троих. Хоть и у аль-Хайтама желания были в пределах нормы, но у других черт знает, что было в голове. Особенно Сайно, который пускал странные и неуместные, не смешные (по мнению Тигнари) шутки. Но все же ему нравился сам процесс и прорабатывания стратегий для победы. Рассчитывать количество дайсов, следить за здоровьем персонажей, оружием, артефактами и так далее. Сам дух такого соперничества он любил. И Тигнари всегда казалось, что только он и аль-Хайтам продумывают все наперед. Сайно, да, опытный игрок. Но лиши его карт на артефакты, лечение и оружие — он становится беспомощным шакалом, который даже на легкую добычу боится напасть. Про Кавеха он даже говорить не собирается. Человек из разряда «делает потом думает». Еще его крики, визги во время побед или поражений — боль для его ушей. Тигнари откровенно завидовал аль-Хайтаму, который часто ходил в звуконепроницаемых наушниках и даже бровь не повел, когда его сосед кричал от недовольства. Либо тот просто привык. Сейчас же они сидели и играли, попивая алкоголь и рассказывая разные ситуации, что произошли на днях. Тигнари рассказал про то, как приютил «Кана», жертву эксперимента, предположительно одного из Предвестников. Описывая его аль-Хайтам вздрогнул, ведь практически все было похоже на его «приемного ребенка». О чем он и упомянул, когда фенек закончил рассказ. — Он представился мне как Зандик, — аль-Хайтам задумался. — Порыв архивы Академии я нашел документ на этого человека. Но в нем было сказано, что он исключен. Ни фото, ни досье на него нет. — Зандик? — подключился Кавех. — Помниться, многие в Академии говорили не повторять его ошибок, если не хочешь, чтоб тебя исключили. — Что он такого натворил? — поинтересовался Тигнари. — Точно не знаю, но его обвиняли в убийстве дастур Сохре, когда-то давно, — Кавех почесал затылок, отпив коктейля из бокала. — Мутный тип, в общем. Говорили, что механизмы времен Дахри любит, хотя даршан другой был. — Как и тот малый, — мыслил вслух аль-Хайтам. — Он также упомянул, что видел Сердца Богов. Кавех подавился, а Тигнари с Сайно молча уставились. — Если они — один и тот же человек, то как такое возможно? — спросил Сайно. — Путешественник рассказал, что малая властительница Кусанали заключила уговор со Вторым Предвестником, — аль-Хайтам отпил вина. — По ее словам, Дотторе, что был перед ней, являлся самым эгоистичным из «сегментов». — «Сегменты»? — вопросительно посмотрел на соседа Кавех. — Это как? — Не знаю, — покачал головой аль-Хайтам. — Малая властительница Кусанали не объяснила путешественнику что это значит. Посидев в тишине, Тигнари выдвинул свою гипотезу: — Можно предположить, что это копии настоящего Дотторе? По аналогии с руинными механизмами: есть один оригинал, а остальные его копии, что делались по той же технологии, что и оригинал. — Копия человека?.. — спросил Сайно, слабо веря в эту гипотезу. — Мысли про то, что они роботы отпадает, Кавех, — опередил его аль-Хайтам. Тот в ответ лишь сделал глоток и громко поставил бокал на стол, скрестив руки на груди. — Они могут есть и получать ранения, чувствовать боль и испытывать эмоции. — Может тогда среди них есть кто-то из Фонтейна? — предположил Кавех. — И благодаря этому человеку его копии выглядят как реальные! — Глупая, но не лишенная смысла теория, — Кавех буркнул в бокал на заявление Сайно. — И все же, — аль-Хайтам снова задумался. — У них, по всей видимости, разные черты характера, раз тот, кого мы видели — за исключением тебя, Кавех, — тот в ответ лишь заворчал, — является «самым эгоистичным». — Ведь действительно, — навострил ушки Тигнари. — Кан — ранимая и добрая душа. По крайней мере, он так себя показывает. — «Показывает»? — спросил Сайно. — Да, — ответил Тигнари, смотря на соседа. — Видно, что он проникся природной красотой Гандхарвы, когда вышел со мной в лес, — Тигнари отпил коктейль, чуть дернув хвостом. — Даже тигры и плесенники его не испугали, как новобранцев. Наоборот, они его заворожили. По пути он спрашивал про плесенников и можно ли их приручить. — Можно, еще как можно, — подтвердил Сайно. — Помню, было мероприятие, где даже сама госпожа Яэ Мико, из издательского дома Яэ, присутствовала. Без путешественника, естественно, не обошлось, — он пожал плечами, смотря на игру, которую они приостановили ради того, чтоб разобраться в произошедшем. — Зандик ведет себя как подобает ребенку. Но иногда говорит жуткие вещи, как тот, про Сердца Богов и «в его время такого не было». — Если не знать подноготной, то действительно можно словить мурашки и ступор, — рассуждал Тигнари. — Как бы то не было, — громко начал Кавех. — Пока они не хотят вас обанкротить, или того похуже, то, думаю, все в полном порядке, — он выпил остатки коктейля и попросил еще. — Теперь вернемся к игре?