Mon âme...

Париж, Франция 1972 Он облокачивается о дверной косяк, складывая руки на груди. Прежняя ярость, что начала бурлить в крови во время очередного собрания, при виде нее успокаивается. Она его спасение. Ангел, что не смог сгореть в его собственном огне, оставаясь рядом. — Mon âme, — тихо шепчет он, и Найя резко поворачивается. — Ты вернулся, — с облегчением на выдохе. Ее белоснежное платье развевается, когда она бежит к нему. А черные волосы ниспадают косой на спину. Он подхватывает ее на руки, пока ее ноги обвивают талию. Том проводит правой рукой по бедру девушки, чувствуя нежную, живую кожу подушечками пальцев. Его губы быстро находят ее в сильном поцелуе, что почти высасывает саму жизнь. Найя вскрикивает, когда он прикусывает ее нижнюю губу. И он хищно улыбается. — Моя хорошая девочка, — шепчет прямо в губы. — Ваша, мой Лорд, — тихо отвечает она, и ее обращение заставляет огню пройти по телу, спускаясь к его члену. Он всегда любил это обращение, но из ее губ. Ее тихое Мой Лорд, что слетает с девственно-розовых губ, заставляет его член оживать каждый чертов раз. Она его наркотик, которого всегда будет мало. Лучше власти, что он успел приобрести за время. Он заставляет ее одежду молча исчезнуть, оставляя на своих руках голое тело. Том медленно подходит к большой кровати с темно-зеленым балдахином, что крепится к четырем деревянным опорам окрашенным черным. Постель проминается, когда он аккуратно кладет Найю на нее, опускаясь лишь одним коленом. Правой рукой собирает ее руки над головой, пока левая заставляет его ремень превратится в золотого цвета змею. Змея вылезает, проходясь по телу девушки, заставляя ту извиваться под ней, и обхватывает запястья Найя, связывая те вместе. Он целует ее. Чувствует кровь на языке от сильного прикуса, что сделал пару минут назад. Найя почти хнычет. Потому что он ничего не делает. Наблюдает. Том встает. Внимательно смотрит на девушку в его кровати. Их… Медленно снимает собственный пиджак. Затем рубашку, что складывает на одно из кресел. Он ведет шеей, расправляя плечи. Ухмыляется. — Знаешь, а у меня ведь есть подарок, — он залезает в карман брюк, доставая небольшое что-то похожее на ожерелье с красным камнем на конце. Золотые полосы переплетаются, спускаясь вниз с разных сторон, рисуя изгибы ветвей дерева, пока не доходят до низа, где висит красный камень напоминающий яблоко. Том подходит к Найе, что, не отрывая взгляда, следит за ним. Ее грудь рывками поднимается и опускается. — Знаешь, что это? — тихо спрашивает он, держа в обеих руках два конца с небольшими уплотнениями. Найя мотает головой, прежде чем облизнуть губы и тихо произнести: — Нет, мой Лорд. Он улыбается. — Хочешь узнать? — Д-да, да, пожалуйста. Том тихо посмеивается, смотря на девушку. А затем опускается, почти дотрагиваясь до ее губ своими. Слыша робкий вздох, а затем разочарование, когда он не дотрагивается до нее. А затем… Ее рот широко открывается, выпуская легкий крик, когда он цепляет концы золотого украшения за два соска, а затем нажимает. Найя выгибает спину, цепляясь грудью за него, отчего боль становиться сильнее, и она мычит, прикрывая глаза. — Шшшш, — успокаивает он ее, целуя в лоб, пока Найя пытается совладать с дыханием, — Mon âme. Он проводит рукой, по ее щеке. Прежде чем поцеловать ее. Поцелуем, что оставит ее без воздуха и возможности дышать. Ловит ее очередной крик в собственный рот, проникая внутрь языком, заставляя ее молчать. Слышит тихий всхлип и чувствует слезы под пальцами, когда яблоко раздора цепляется за ее клитор, сверкая красным рубином. Том расправляется со своими штанами, не разрывая поцелуя, и быстро пристраивается между тонких ног девушки. И входит в ее влажное и узкое влагалище одним толчком, слыша, как внизу все хлюпает от ее влаги. Он проводит левой рукой по ее талии, доходя до золотых цепочек и, собрав обе вместе, тянет, одновременно с этим выходя и вновь толкаясь в нее. Найя кричит, но ее крик прерывается его губами. Он слизывает ее боль себе. — Такая хорошая для меня, — шепчет он, выходя. — Такая хорошая, — ее грудь почти касается его собственной. — Mon âme. Том вновь оттягивает цепочку и входит внутрь. Найя выгибает спину, касаясь грудью его, и громко выдыхает от жжения в груди. Он ускоряется, чередуя толчки и натягивание его новогоднего подарка. Он засасывает кожу в районе ее ключицы, проводя по косточке языком, и начинает толкаться еще сильнее и глубже. Резче. Убирает руку с цепочки, лишь делая давление в трех точках сильнее. Ее тихие стоны вперемешку с криками музыка для его ушей, что заставляют тело разгорячаться от похоти и разврата. Он кусает ее в местечке в переходе шеи в плечо, оставляя отметины от своих зубов. Он чувствует, как стенки влагалища обнимают его член все сильнее и начинают немного пульсировать. — Давай, будь хорошей девочкой и кончи для меня, — горячо шепчет он ей на ухо, а затем лижет то место, куда пришлось его дыхание. И ее тело содрогается под ним. Влагалище сжимает его член как тиски. И он с трудом делает последние три толчка, доходя до конца, отправляя собственное семя подальше в ее организм. Зажимы почти сразу же отцепляются от невинной груди и слишком чувствительного клитора, и она стонет. Том усмехается, опускаясь ниже, и засасывает болезненный сосок в свой рот, проводя по нему языком. Найя извивается под ним как змея, что-то шепча, и стоны прорываются сквозь ее шепот. Он проделывает с другой грудью то же самое, пока не опускается к клитору. Том проводит пару раз языком, заставляя ее ноги дергаться в спазмах. Он слизывает собственную сперму вперемешку с ее соками, а затем облизывается. Оставляет легкий поцелуй на почти пульсирующем клиторе и ложится рядом. Ее глаза трепещут, почти закрываясь, но он позволяет ей лечь к себе на грудь. Найя засыпает, как только он укрывает их одеялом. Его душа проваливается в безмятежный сон, оставляя его наедине с собственными дьяволами, но ее нахождение вблизи не дает тем подкрасться слишком близко. Пока его душа будет рядом, он будет спокоен. По крайней мере, здесь.