A défaut du pardon, laisse venir l’oubli — Что не можешь простить, лучше забыть.
Путь к мечте может быть долгим, но для вампира с даром гипноза это было легче простого. Конечно, несмотря на столь ценный дар, обе вампирши проводили уйму времени в работе, потому что никто не выполнит её ровно так, как тебе было нужно, а хотели девушки максимально качественного результата их стараний, и доверяли в этом лишь собственным мозгам. Добиться раскрученного бизнеса или отличного места на работе было просто и быстро, но без собственных усилий, они не добились бы и крупицы полученного успеха, поэтому сейчас, сидя в роскошном ресторане, они попивали шампанское, вспоминая всё, что произошло за пролетевшие пять лет. — Выпьем за выгодную сделку, — подняла бокал Маринетт, но прежде чем чокнуться, добавила, — Очередную. Работа, что была мечтой, таковой не оказалась. Нет, Маринетт безусловно нравилось то, что любимое хобби стало работой, в которую она погрузилась с головой, но даже в самый сумасшедший день, где не было и минуты, что бы попить воды, Маринетт ненароком вспоминала больное прошлое. — Как бы ей сказать, что бы она не передумала? — пронеслось в голове Альи, что вечно забывала о даре своей подруги, хоть на то и были свои причины. Девушки могли не видеться месяцами напролёт, ведь Маринетт спустя год решила работать в Лос-Анджелесе, и Алья приняла данный факт, ведь не представляла каково находится в городе, где почти каждый переулок кишит воспоминаниями из прошлого. И даже сегодняшняя встреча состоялась благодаря нужности Маринетт прилететь в Париж по работе. — Я должна передумать? — спросила Маринетт, сплетая пальцы и укладывая поверх них подбородок, с хитростью глядя на удивленное лицо Альи. Да, она вновь забыла, что рядом с подругой даже голова не надежное место. — Нет, ха-ха, я думаю о работе, извини, — ответила Алья, слегка посмеиваясь, что выглядело достаточно убедительно, если бы не следующая фраза её мыслей, — Вот чёрт... — Алья Сезер, врать нехорошо, особенно лучшей подруге, — сказала Маринетт делая глоток шампанского, а затем ожидая правды, захлопала ресницам. — Я приглашена на Белую Ночь, — сдалась Алья, в очередной раз напоминая себе осторожнее думать рядом с одаренной подругой. После её слов Маринетт состроила непонимающее лицо, на что Алья громко фыркнула, закатывая глаза, — Девочка моя, я знаю, что ты так же приглашена. Не делай из меня дурочку, я хоть и не могу пролезть в твою голову, но и без того знаю достаточно информации. Алья была отличным журналистом, но не всегда законно приобретала важную информацию, конечно, не без усилий Макса, которому стоило отдать должное, ведь вечно взламывать сайты или ноутбуки известных людей было достаточно сложно. Опасно ли? Нет, они ведь вампиры. — Ладно, ты меня раскусила, передай Максу привет и пожелай ему терпения и сил делать за тебя грязную работу, ведь данное мероприятие не вывешивает напоказ списки приглашенных, — поднимая руки в жесте «я сдаюсь», сказала Маринетт. — Во-первых, грязную работу делаю я, ведь именно мои ручонки выносят грязное белье, или, как правильнее выразиться, «сенсацию» на показ, а во-вторых... — А во-вторых, почему я должна отказаться? — перебила её Маринетт, которая прекрасно осознавала, что данное мероприятие это отличная возможность заключить, как минимум, две выгодные сделки, но благодаря гипнозу можно с лёгкостью заставить каждого работать на себя. Здание всю ночь будет набито богатыми людьми, что имеют за спиной не одну раскрученную компанию, и в принципе цель данного вечера — работа в перемешку с дорогим алкоголем и роскошными закусками. — Потому что у тебя и без того достаточно сделок, — недовольно закатив глаза, ответила Алья, — К тому же, формально, «Белая Ночь» — это отдых от работы, а не сама работа. — Ты ошибаешься. Каждый второй будет искать выгодную для себя сделку, а я не прочь заключить еще пару-тройку договоров. К тому же, с тобой эта ночь будет намного интересней, — сказала Маринетт, а затем делая последние глотки шампанского, старалась подобрать правильные слова, дабы медленно подойти к вопросу, что волнует её больше всего. — Ты знаешь полностью список приглашенных? — Да, — кратко ответила Алья, и ей не пришлось долго размышлять к чему был задан данный вопрос, поэтому сделав паузу, дабы также насладиться последними глотками алкоголя, она уверенно сказала, — Агреста в списке нет. — Говоря о нём... — Маринетт слегка замялась прежде чем закончить вопрос, —... ничего не слышно? — Эмм, — слегка удивилась Алья, ведь за прошедшие пять лет она не слышала от Маринетт ни единого вопроса о блондине, что не касался бизнеса, — Насколько я знаю, он переехал в Лондон, и раз в год уезжает в командировки, останавливаясь в разных странах на неделю максимум, — ответила Алья, не зная стоит ли продолжить, — Пару дней назад папарацци видели его в Лос-Анджелесе. Не могу сказать насколько это достоверная информация. — Что же, главное, что его не будет на данном вечере, остальное не столь важно, — сказала Маринетт, и найдя глазами официанта, слегка приподняла руку, дабы оплатить счёт, и лишь выйдя на улицу, Маринетт вновь подала голос, — Как у вас с Нино? — Оу, всё хорошо, он сейчас работает над организацией вечеринки, — ответила Алья, чувствуя легкий дискомфорт от вопроса, и голубым глазам легко удалось уловить чувства подруги, которые буквально были написаны на её лице. — Я правда рада за тебя, и не стоит избегать темы ваших отношений, — сказала Маринетт, нежно улыбаясь, но в ответ получила отрицание собственных слов и оправданий Альи, мол, времени нет, что бы обсудить её отношения, на что Маринетт хихикнула, и прежде, чем у Альи закончились отговорки, она добавила, — Меня не обижает, что у тебя сложились с ним отношения, я наоборот счастлива за тебя. Даже если твои отговорки сейчас являются правдой, то возьми к сведению, что можешь всегда похвастаться мне радостью быть любимой. Я ведь видела как ты светилась от счастья, когда Нино вернулся в твою жизнь. — Хорошо, эм... — Сказала Алья, собираясь с мыслями, ведь ей хотелось рассказать уйму нового, что касалось её отношений с Нино, но с чего начать, она не знала, — Я переехала к Нино. — И какие ощущения от первых дней? Уже чувствуешь бытовуху? Были ссоры, что кто-то из вас задерживается на работе? — засыпала её вопросами Маринетт, — Я хочу узнать всё! — Ссоры были, но не значительные. Бытовуха? Господи, Маринетт, ты серьезно? Конечно чувствую! Я рассчитывала, что носки будут валяться на полу, но что бы боксеры висели на форточке... — отвечала Алья, и с каждым ответом её подруга сильнее заливалась столь заразительным смехом, что вспоминая даже самые критические ссоры, у Альи не скрылась улыбка. — Первые ощущения были странными, словно это первый серьезный и взрослый поступок в моей жизни, но точно описать это чувство уже не смогу. — Мне казалось, что твоя память помнит все в точности, как минимум, за последний год, — хихикая сказала Маринетт, но увидев смущенный взгляд карие глаз Альи, прикрыла рот рукой, словно наговорила лишнего. — Что-то не так? — Да нет, просто.... я переехала к нему три года назад.***
Алья перешла порог собственного дома, поспешно снимая надоедливые каблуки, и впервые за долгое время ощущала моральную усталость, ведь физической, благодаря вампиризму, она уже давно не чувствовала. Усевшись на диван рядом с Нино, что приобнял свою девушку за плечи, они вместе уставились на нелепую комедию, что крутили по телевизору третий день подряд. — Как всё прошло? — первым разрушил молчание Нино, переводя взгляд на девушку. — Всё прекрасно, Мэри Дефонсе соизволила посетить Белую Ночь. К тому же, мы добрались до новости о моём переезде, — ответила Алья, поудобней укладываясь на плече у Нино, что восторженно ахнул от данной новости, ведь разделял мнение своей девушки, что для Маринетт данные рассказы могут отзываться больными воспоминаниями. — И ещё она спрашивала про Адриана. — В плане бизнеса? — нахмурив брови, спросил Нино. — В том то и дело, что нет, — сказала Алья, что была шокирована не меньше своего возлюбленного. — Спросила, что о нём слышно, — пародируя голос и мимику Маринетт, сказала Алья, вызывая смешок со стороны мулата за данный спектакль. — Во-первых ты отлично пародируешь Маринетт, — подметил Нино, и лишь выждав небольшую паузу, продолжил, — А во-вторых, Агрест тоже о ней спрашивал. — И тоже не в плане бизнеса? — спросила Алья, и ей стало казаться, что больше за сегодня ничто не сможет её удивить. — Сначала по-поводу Белой Ночи, мол, будет ли она на ней, но я честно ответил, что не знаю, — ответил Нино, который, и вправду не соврал, ведь узнал точный ответ минуту назад, — А затем спросил все ли у неё хорошо, — так же пародируя Адриана, Нино размахивал руками, придавая собственному голосу писклявость, вызывая на лице Альи смешок. — Кхм-кхм, что ж, во-первых, ты ужасно пародируешь Адриана, — подметила Алья, стараясь в точности соответствовать интонации, с которой те же слова произносил Нино, но прежде, чем она продолжила, Нино схватил подушку, а уже через секунду, она столкнулась с головой Альи, — А во-вторых, драться подушками нечестно!***
Маринетт старалась забыть Адриана, но когда лицо некогда близкого человека находится почти что на каждом стенде, а его компания «AGRESTE» является одним из конкурентов — забыть становится невозможно. Благо, она избавила Адриана от собственной участи, сменив имя и фамилию, а так же стараясь не светиться в прессе, как минимум, ради собственного блага, ведь от папарацци и без того сложно спрятаться. Изменений было много, при чëм кардинальных, но со своей несбывшейся мечтой уже Мэри Дефонсе справится смогла, и помимо бизнеса «Mary.De», на еë плечах стояла компания, что некогда походила на «охотники на вампиров», если бы охотились не сами вампиры. Множество новорождённых были найдены и обучены не только сдерживать собственные дары, но и развивать их. Особо важная проблема каждого вампира состояла в жажде крови, но и с этим помощники Мэри справлялись на отлично, буквально давая людям, что переродились с дарами вампира, возможность начать новую жизнь. Маринетт была рада тем целям, что сумела достигнуть за пять лет, но они вновь не оказались столь же прекрасными, какими были в еë мечтах, а главное, что Агрест каждый божий день посещал мысли Маринетт, из-за чего насладиться собственными успехами она не могла, ощущая дыру внутри. И без того, лишь небольшая часть еë работы приносила радость — эскизы и шитье, но не деловые встречи, заключение договоров, постоянные конференции с персоналом и многое другое лишь доставляло моральную усталость. Отчасти, ей хотелось бы увидеть Адриана на Белой Ночи, но внимательно прочитав приглашение, стало понятно, что если блондин и будет присутствовать, то лишь с маской на лице, как и каждый другой на данном мероприятии. Лицо Адриана, хоть и было на каждом втором стенде, а при введение в поиске его имени вылезала куча снимком с фотосессий, но оно казалось совершенно иным. Слишком фальшивая улыбка озаряла его лицо, она была через чур широкая, и если для многих она казалось доброй и нежной, то у Маринетт лишь возникала мысль, что Адриан изо всех сил показывает свой профессионализм, ведь множество людей повелись на данную улыбку, пропуская грусть в потухших изумрудных глазах. Над его блондинистыми непослушными волосами явно работал отличный парикмахер, ведь Маринетт видела, насколько трудно его волосы поддаются укладке, но на каждом снимке, он выглядел чересчур идеально, да настолько, что хотелось сначала блевать, а потом лично пожать Адриану руку за отлично проделанную работу. Адриан Агрест не был идеален. Его искренняя улыбка больше походила на хитрую ухмылку чеширского кота, а блондинистые волосы вечно были взъерошены и чёлка падала на сияющие изумрудные глаза, полные жизни и уверенности. Его речь в коротких интервью была сдержанной и деловой, а голос холоден и будто бы отстранён. Маринетт помнила энтузиазм, с которым Адриан направился на их последнее дело, и насколько искренне он обсуждал с ней чувства, даже не задумываясь о том, как правильнее подобрать слова, потому что он говорил прямиком то, что чувствует. Его речь рядом с ней всегда была нахальна, с нотками уверенности, но при этом красноречива настолько, что холодные щеки вспыхивали румянцем всего за секунду. — На кой чëрт я вообще думаю о его фальшивой улыбке, непослушных волосах, и потухших глазах? — выругалась про себя Маринетт, но висящая в съемном доме тишина давила со всех сторон, заставляя задуматься обо всëм на свете. Вернуться в свой дом Маринетт не смогла, ведь приезд в Париж уже дался ей с трудностью, а старый дом, что того хуже, раскроет ей все воспоминания, от которых Маринетт старалась избавиться на протяжении пяти лет. Но с каждым последующим днём, она убеждалась, что убежать от самой себя не получится никогда. Упав лицом в подушку, Маринетт застонала, ведь подобные командировки проходили достаточно скучно, но если более точно выразится, то возможности отвлечься от мыслей не было, ведь в момент командировки единственная еë обязанность по работе была встреча, где она заключала договор или появлялась на важном мероприятии, но в остальное время — работы не было, поэтому и направить мысли в правильное русло казалось невозможным. Следующая мысль заключалась в том, что бы найти себе подходящее занятие, ведь пролежать до утра лицом в подушку Маринетт не хотелось, поэтому в голову закралась одна достаточно интересная идея, которая в миг заставила голубые глаза засиять, а руки сами схватили блокнот с эскизами. — И так, как же я хочу выглядеть в Белую Ночь?***
Ближе к утру вся та моральная усталость и назойливые мысли ушли вместе с недостаточно идеальными эскизами, что уже валялись комкаными на полу, ведь рядом стоящая мусорка была переполнена. Казалось, сделать новую коллекцию намного проще, чем выбрать наряд для самой себя. Слишком много идей, и каждая лучше другой, а главное — Маринетт сама не знала, как хочет выглядеть, или просто не могла сосредоточиться? — Надо отвлечься, — сказала Маринетт в пустоту с тяжелым вздохом. Оторваться от блокнота и карандаша заставляло лишь время, которое близилось к очередной важной встрече. Только вот важна она была не для Маринетт, а для её, и без того, успешного бизнеса. Иной раз Маринетт ловила себя на мысли, что все её мечты по итогу не представляют из себя той прекрасной картины, что кружилась в её голове, от чего становилось тошно. Ведь даже став одним из лучших дизайнеров, она чувствует себя не в своей тарелке, и делает то, что не хочет, но результаты, которых она достигла, просто не дают опустить руки. Да и искать новую цель в жизни Маринетт не готова. Алья, казалось, слышит и чувствует настроение людей за километры, ведь только Маринетт решила отвлечься от эскизов и мыслей, как поступил её звонок. — Привет, Мари, к каким часам тебя можно похитить с работы? — веселый голос донёсся до ушей Маринетт, заставляя уголки губ слегка приподняться. — Через час встреча, надеюсь, управимся быстро, — ответила Маринетт, стараясь придать голосу непринужденность и радость, но следующие слова испортили все её старания, — Или я откручу этой шишке голову и закопаю на заднем дворе. — А чем ты всю ночь занималась? — перевела тему Алья спустя пол минуты молчания, что уловила усталость в голосе подруги, от чего стала в голове перебирать все возможные идеи, как обоим девушкам можно расслабится этим вечером. — Я готовила эскиз платья на Белую Ночь, но получилось так себе, — ответила Маринетт, осматривая комнату, где на полу не находилось свободного места, ведь скомканные листы были повсюду. — Тебе нужен отдых, поэтому я выезжаю к тебе, — твердо сказала Алья, получая все возможные отнекивания по ту сторону трубки, но пропуская их мимо ушей, — Мари, ты — босс, и ты можешь взять отгул, к тому же с тобой прилетело пятеро твоих коллег, и уж поверь мне, будь они идиотами — ты бы их не наняла, а значит, они и без тебя смогут добиться подписи какого-то крутого и богатого ублюдка. Слова Альи звучали так искусно и, самое главное, убедительно, что Маринетт из последних сил старалась не поддаваться искушению подруги, но дьяволёнок, что сидит у каждого на левом плече, одержал победу. — Знаешь, ты права, — спустя минуту молчания, сказала Маринетт, чувствуя, как Алья на другом конце трубки не верила своим ушам, издавая удивленные вздохи, — И, гулять так гулять, так что позови, пожалуйста, Нино.***
Если вчера Алья готова была поклясться, что после вопроса Маринетт о некогда близком друге, её ничто не могло больше удивить, то сегодня она забрала свои слова обратно. Маринетт никогда не брала отгулы, даже наоборот, в честно заработанные выходные, она возвращалась в офис и работала непокладая рук. В конце концов, Алью добила просьба подруги взять на встречу Нино, ведь даже малейшего вопроса о нём Маринетт не задавала, словно он и не возвращался в её жизнь. Но это была приятная удивленность, и, можно сказать, радость, поэтому Алья поспешно заявила, что у Нино сегодня свободный день, ведь пропускать такое событие было запрещено, даже если у парня действительно были важные дела. Но радость Альи испарилась ровно в тот момент, когда сидя в небольшом кафе наступила тишина, а неловкость так и царила вокруг трех знакомых. — Значит, Мэри Дефонсе? — первым начал диалог Нино, что теребил пальцы рук под столом, и чувствовал себя не менее тревожно, чем двое подруг. — Да, хах, — нервно ответила Маринетт, стараясь собраться с мыслями и взять себя в руки, — А ты теперь занимаешься организацией вечеринок? — Да-а-а, как компания закрылась, я начал искать то, что придется мне по душе, словно профессию выбирал после школы, — ответил Нино, делая глоток воды. У обоих складывалось ощущение, что они знакомятся в первый раз, и сейчас им бы очень помогла излишняя болтливость Альи, но та предательски молчала. — А когда компания закрылась? — в недоумении спросила Маринетт, что толком не вдавалась в подробности дальнейшей судьбы охотников. — В тот день, когда... ну ты поняла, — получая локтём в живот от возлюбленной, ответил Нино, потирая ушибленное место и хмуря брови. — Что мы всё о прошлом? Лучше расскажи как обстоят дела в твоём бизнесе. Я читал новости о тебе, честно говоря, даже удивился как ты быстро обошла конкурентов. — Дела обстоят отлично, к тому же, люди вампирам не конкуренты, — подмигивая Алье, сказала Маринетт, получая в ответ тихий смех. — И помимо "Mary.De", в моих руках новорожденные. Большинство моих друзей сейчас заняты их перевоспитанием, — добавила Маринетт, делая акцент на последнем слове и попутно указывая пальцами жест, означающий кавычки.***
Если по началу их диалог был больше похож на новое знакомство, то спустя пару минут вся та неловкость испарилась, и казалось, что всё произошедшее за пять лет в разлуке они не смогут обсудить на протяжении следующих десяти. Их темы перепрыгивали с одной на другую мимолетно и незаметно, начиная с бизнеса и заканчивая вкусным завтраком, и время, что раньше тянулось как резина, сейчас пролетело незаметно, словно его скорость умножилась в несколько раз. — Мне по работе звонят, я оставлю вас на пару минут, — встав изо стола, сказала Алья, а затем умчалась на улицу, не успев друзья и рта открыть. — Почему ты вдруг захотела встретиться? — спросил Нино, желая не терять время, когда за собственные вопросы не будет получать локтем в живот или другие больные места. — Ты не подумай, я рад с тобой встретиться, но за пять лет от тебя ни привета ни ответа, а тут такая... инициатива. — Я сегодня нарушила большинство своих принципов, начиная с прогула работы и заканчивая нашей встречей. Извини, что ранее даже не могла позвонить и спросить как твои дела, мы всё таки не чужие люди, но в этом и была... проблема. Я хотела... — Забыть? — перебил её Нино, пропуская мимо ушей её извинения, которые были ему абсолютно не нужны. Он понимал Маринетт и знал, почему она уехала и оборвала со многими связь, ведь Нино так же пытался забыть любимую вампиршу, но не смог. — Да, но сейчас... — Поняла, что не сможешь его забыть? — вновь перебил Нино, получая с её стороны неуверенный кивок. — Я понимаю тебя, но может пора извиниться, поговорить и тогда ты сможешь отпустить его? — Извинится!? — вскрикнула Маринетт, в то время как голубые глаза заполнились кровавым оттенком, — Он потерял всё доверие ко мне из-за слов незнакомой вампирши ровно после того, как признался в чувствах, понимаешь, Нино? — Так твой поступок был из-за обиды? — стараясь держать себя в руках, спросил Нино, но мурашки предательски пробежали по его телу лишь от вида выпирающих клыков подруги, от чего волоски на руках поднялись. — Да, блядь, я топила своё горе в алкоголе, а этот человек разочаровался во мне и потерял всё доверие из-за грёбанной Вольпины! Поверить не могу, что это правда, и тем более, что я должна извиняться, — говорила Маринетт, но замечая удивленные взгляды, притихла. С каждым глубоким вдохом она старалась прийти в себя, но в груди до сих пор сидела обида, которая никуда не уходила изо дня в день, на протяжении пят лет. — Извини, я не должна была кричать на тебя. — Всё в порядке, тебе стоило... — Нино сделал паузу, стараясь подобрать более подходящее и менее обидное слово, что описало бы весь гневный порыв слов из уст Маринетт, — ... тебе стоило высказаться. Маринетт горько усмехнулась, желая лишь поскорее скрыться от лишних глаз, ведь не только Нино слышал каждое её слово, и помимо дискомфорта от надоедливых взглядов, её глушил стыд перед другом, ведь он не должен был попасть ей под горячую руку. Ситуацию спасла подошедшая Алья, что была явно расстроена разговором с коллегой. — Мне нужно срочно в офис, — сообщила Алья, грустно опуская взгляд карие глаз в пол, будто бы провинившийся ребенок. На самом деле ей безумно не хотелось прерывать их встречу, ведь впервые за долгое время она чувствовала, что всё встало на свои места, и те пройденные с горем пополам пять лет сейчас никак не отразились на дружбе троицы. — Ничего страшного, мне всё равно надо бы разобраться с нарядом на Белую Ночь, — сказала Маринетт, хоть в самом деле у неё не было желания прощаться с друзьями на столь неприятной ноте, и радовало лишь то, что Нино не был обижен или зол из-за яростной речи Маринетт. — Ты поезжай, а я провожу Маринетт, заодно куплю твоё любимое мороженное по пути домой, — сказал Нино, и накинув на плечи кофту, прижал возлюбленную к себе. Краем глаза Маринетт заметила засиявшую улыбку на лице подруги от одного упоминания десерта, от чего в груди стало теплее, а уголки губ сами слегка натянулись. — Они созданы друг для друга, — пронеслось в голове Маринетт, что испытывала чистую зависть за подругу, и несмотря на неприятное прошлое, Маринетт пережила бы его тысячи раз, что бы видеть радость на лице Альи изо дня в день.***
Вдохновение само одолело Маринетт по прибытию домой, от чего не сотни скомканных листов валялись по всей комнате, а лишь один лежал на рабочем столе, и от него хрупкие руки с идеально наточенным карандашом не могли оторваться второй час, но результат того стоил. — Чего-то не хватает, — задумчиво сказала Маринетт, придерживая зубками кончик карандаша, в то время как небесно-голубые глаза бегали по эскизу, стараясь унять свой перфекционизм и дополнить вечернее платье, как несколько больные воспоминания врезались ей в голову.Краем глаза, Адриан заметил висящие пышные платья, что, как он думал, носила Маринетт сотню лет назад. И признаться, зеленоглазый поймал себя на мысли, что её хрупкое тело прекрасно смотрелось в столь красивом платье. — Эти платья действительно отлично на мне смотрелись, но дышать в них просто невозможно, — услышав мысли блондина, согласилась синевласка.
Грифель скользнул по бумаге, заставляя идеальный слух уловить каждое шуршание карандаша, и несмотря на неприятный осадок от собственных воспоминаний, эскиз был закончен. Тонкие линии сложились в длинное платье, что было выполнено в бальном стиле, состоящее из многослойных юбок, что при малейшем кружении будут взлетать и завораживать. Тем самым последним штрихом был корсет, что плотно уляжется на хрупкую талию, подчеркивая лиф, и несмотря на простоту платья, главным акцентом будет являться его кроваво-красный оттенок. Выбор ткани не составил труда — это будет приятный к телу шёлк. До самого мероприятия оставалось пару дней, и Маринетт не имела желания оставаться за работой в дневное время, к тому же, одна в четырех стенах. На фоне играла расслабленная музыка, а руки сами потянулись за выкройкой платья, начиная творить чудо, но если точнее — её идеальное платье. Но недавние воспоминания с зеленоглазым блондином плотно врезались в голову, не давая отдать всю себя любимому хобби и профессии.***
— Пей, — коротко произнёс Агрест, подходя ближе к синевласке, но её сжатые колени упирались в его бёдра, не давая подойти слишком близко. Та уже хотела открыть рот и назвать парня максимально глупым и напомнить, что она может убить его этим, но тот успел возразить быстрее, — Я не успею найти тебе крови, а так же ты ни разу не убила человека, а значит сможешь остановиться и со мной. К тому же, хотела бы ты убить меня - уже убила бы, так что заткнись и пей, пока я не послал тебя. — Если будет через чур больно, скажи мне, — прошептала та, и в её голосе блондин уловил некую заботу и волнение за его самочувствие. Тот кивнул, поворачивая голову и тем самым оголяя место, куда вампирша может пристроить свои клыки.
***
— Я узнал кое-что новое о вампирах, — решил похвастаться тот, пока на его лице расплывалась ухмылка, — Вы можете краснеть, — посмеявшись произнёс тот, осматривая лицо Дюпен-Чен, что после его слов, стало еще краснее. — О чёрт, да ты прямо помидорка! — Пошёл ты, Агрест! — недовольно произнесла вампирша, собираясь, словно обиженный ребенок, выйти из комнаты. — Ладно-ладно, ты что-то хотела? — спросил тот, как синевласка развернулась и с помощью вампирской скорости, присела на его кровать. — Не могла уснуть и услышала твои мысли, — коротко объяснила та, прижимая колени к себе. — Мне тоже не спится, но я скорее удивлен, вы что, можете спать? — полностью усевшись на кровать, спросил Агрест, еще сильнее оголяя своё накаченное тело. И либо блондин не решался сказать о красноте её лица вновь, либо у Маринетт получилось не краснеть. — Что ж, за эту ночь ты узнал целых два факта о вампирах, — слегка посмеявшись в кулак, подметила девушка. — Какие у вас еще секреты, Маринетт Дюпен-Чен? — хитро улыбаясь спросил тот, приготовившись внимательно слушать синевласку.
***
Он разрушил все представления о вампирах еще до того, как узнал о её плане и их способностях. И она верила ему. Верила, что он не убьет её, не хочет узнать о ней больше лишь ради улучшение охоты на вампиров. И её тянуло к нему, безумно сильно, еще с первой их встречи, что та не сумела не пробраться в его кабинет ради встречи с ним, хоть и мимолетной. Агрест будто бы прочитал её мысли, притянув к себе и заключая в объятья. Уткнувшись в его грудь носом, она чувствовала запах его духов, что был чересчур приятен, а затем не заметив, крепко уснула, впервые за 125 лет.
***
— О чём задумалась, Принцесса? — разрушил долгое молчание Адриан, замечая, что с каждой минутой синевласка уходит в себя. — Глупые мысли. Кажется, в моём мёртвом мозгу появляются черви, — постаралась отшутиться та, но вышло это боком. — Я не очень хороший друг, но если хочешь - мои уши готовы выслушать, а плечо намокнуть, — с нежной улыбкой произнёс зеленоглазый.
***
— Ты вновь это делаешь, — с прикрытыми глазами, разрушил тишину Адриан, а его лицо скрасила хитрая усмешка. — Делаю что? — пыталась состроить из себя дурочку Дюпен-Чен, нервно отпивая кофе. — Пялишься на меня, а потом смущаешься. Серьезно, когда у тебя были последние отношения?
***
— Тогда в 8 вечера у меня дома! — радостно сказала та, невольно поцеловав Адриана в щёку, но затем смутившись от собственного действия, покраснела. — Прогресс, — произнёс Адриан, невольно улыбаясь от красного лица вампирши, а затем увидев её непонимающий взгляд, добавил, — Теперь не пялясь краснеешь. ... внутри ему безумно нравилось как синевласка краснеет, особенно после того, как Адриан вслух замечает это.
***
Блондин не слушал её, все слова из уст синевласки проходили мимо, он просто завороженно смотрел на вампиршу, любуясь её красотой, и хоть Агреста клонило в сон, он находил в себе силы сдерживать зевки и изображать бодрый вид, лишь ради того, что бы слышать её голос и видеть её лицо. — Меня к тебе тянет, словно магнитом, — перебил её зеленоглазый, чем поставил вампиршу в неловкое положение. — Меня к тебе тоже, — само сорвалось из уст синевласки.
***
Он положил руку на её шею, аккуратно сжимая, но не давая той прервать их поцелуй, и нежно проводил своим языком по её, доставляя впервые ей подобные ощущение, из-за который синевласка буквально падала в омут. Постепенно нежный и невинный поцелуй перешел в страстный и мокрый, а руки сами стали блуждать по телу друг друга, словно исследовали его. — Если бы ты видела себя моими глазами, ты бы узнала, насколько тебе идут клыки и красный цвет. Я тебе верю, — вновь примкнул к её губам он, чувствуя языком её острые зубки, пока та слышала в его голове отчетливое: «Хочу», что еще сильнее сводило её с ума.
***
— Я не знаю что чувствую к тебе. Это не... — хотел объяснить блондин, но Дюпен-Чен успела перебить его. — Не описать одним словом, словно все эмоции переполняют тебя, вызывая настоящую бурю, — закончила за него девушка, и когда их взгляды встретились, она была уверена, что в точности описала его чувства. — Я тоже это испытываю. — Это признание? — непринуждённо спросил Адриан, пока его лицо расплылось в хитрой ухмылке. — Знать бы еще в чём именно я призналась, — почти шепотом ответила на вопрос синевласка.
***
— Катись со своими извинениями к черту, Маринетт Дюпен-Чен, — почти прошипел Адриан. — Прошу, Адриан, выслушай меня! Мне правда жаль за то, что произошло утром, и я понимаю, что поступила неправильно. Вместо ответа, до ушей Маринетт дошли чёткие слова в голове Адриана, которые разрушили все надежды на его понимание, и наконец поставили точку. — Мне тоже жаль, что я возненавидел тебя, Маринетт.
***
Девушка не заметила, как с щек стали скатываться соленые слезы, из-за чего красный шёлк намок, а руки, что держали кончиками пальцев иголку, предательски тряслись. Она ошибалась. Её воспоминания всплывали независимо от места, времени или слов, они были с ней всё время, отдаваясь жгучей болью в груди. Адриан Агрест ушел из её жизни, и это было его решение, которое она уважала, но не могла смириться, забыть и выкинуть из головы как ненужный мусор из дома. Его присутствия не хватало рядом, и она ощущала пустоту, где хотела видеть его блондинистую макушку или чувствовать заинтересованный взгляд изумрудных глаз. Маринетт перебрала в мыслях все возможные и невозможные сюжеты их примирения, каждый раз, когда оставалась наедине с собой, будто бы верила, что её фантазия и воображение поможет залечить кровоточащую рану. Она не могла видеть на его месте никого, таковых людей, вампиров, ведьм, магов, не важно, таких как он — просто не существовало. — Может, лучше набрать Алье и обсудить это? — произнесла про себя Маринетт, вытирая костяшками пальцем мокрые от слез глаза, — Да, Маринетт, выплакаться подруге о недо-бывшем впервые за пять лет, когда она только стала воспринимать твоё состояние как норму и рассказывать о своей жизни без угрызения совести, что делает тебе больно и обидит. Именно то, что тебе сейчас нужно! — ругала саму себя, схватывая волосы у корней в кулак. Она хотела счастья, и не имела права жаловаться на свою жизнь, ведь две её мечты сбылись, она успешная бизнес-вумен, с которой хочет сотрудничать каждый второй владелец модного бутика, в то время как остальные считают хрупкую девушку сильным соперником и опасным конкурентом. Но, с другой стороны, в тот день, когда Маринетт подняла бокал и уверенно заявила, что теперь у неё новая жизнь, где будет место новой мечте и целям, она приняла часть жизни Мэри Дефонсе, в то время как Маринетт Дюпен-Чен, со старыми мечтами, болью и воспоминаниями, осталась глубоко внутри, скрытая от чужих глаз, ведь именно эта её часть была слабой. — Стоп! — выкрикнула Маринетт, желая заткнуть собственный голос в голове, ведь сил слушать саму себя не было, а ощущение апатии и тревожности вырастало с каждым невольно произнесенным словом. Злость на саму себя за слабость, которую девушка позволяла проявлять, захватывала разум, и некогда голубые глаза, залились кровью, желая почувствовать на языке привкус железа, который сводил с ума, и ощущение теплой крови, которая обмоет стенки горла, насыщая энергией.***
Четыре года и восемь месяцев назад.
Впервые донорская кровь из пакета не приносила насыщения, и сладкие мысли вонзить клыки в сонную артерию теплого, живого тела, где оставался приятный запах и ощущение страха, возрастало с каждой последующей фантазией об этом, что была изворотливей предыдущей. Сидя в кафе и рассматривая подходящие ВУЗы для поступления на дизайнера, Маринетт отпивала из однослойного стакана кровь, хоть и куплено было изначально кофе, но сдерживать жажду становилось труднее, поэтому "перекус" был по расписанию, раз в полтора часа. И Маринетт пугало до кожи костей данное состояние, ведь ощущение, что совсем скоро она сорвется и вновь убьёт человека, полыхало в голове, не переставая упрекать себя в этом. Внутренняя совесть раздражала, заставляя отпивать жидкость из стакана более усердно, уже вливая себе в глотку остатки, лишь бы прийти в себя и взять над собственными эмоциями контроль, но уже третий пакет донорской крови заканчивался, а злость, съедающая изнутри, возрастала. — С вами всё в порядке, мэм? — обеспокоено спросила официантка, замечая на губах Маринетт капли крови. — Вам нужна помощь? Мне вызвать врача? — намерения юной девушки были чисты, и не вглядываясь, Маринетт ощущала лучи света и доброты, которые излучала незнакомка одним своим взглядом, для данной информации не приходилось даже лезть в её голову. — Если вам не составит труда, помогите выйти на улицу, пожалуйста. Тут душновато, — Маринетт врала, и говорила за неё бесчеловечная натура убийцы, что рождалась в каждом вампире как только их тело переставало функционировать, а яд вампиризма запускал действие, желая помочь. Это ли можно назвать помощью? — Да, конечно! — сказала юная Леди, перекидывая руку Маринетт через собственную шею. В её голове не было и мысли поскорее избавиться от больного на вид человека, ведь её могут уволить за уход с рабочего места без предупреждения, но она продолжала стоять рядом с вампиршей, наблюдая за каждым её рваным вздохом, и с огромным желанием помочь. Плечи официантки содрогались от зимнего холода, а оголенные участки рук покрывались мурашками, ведь времени взять куртку или пальто не было, но девушка не жаловалась, не задавала лишних вопросов, но думала она через чур много и громко. — Много мыслей, — сказала Маринетт, стараясь бороться с внутреннем монстром, но битва была явно не честной, и её тяжелое дыхание не было актерским мастерством, она действительно желала взять себя в руки, оставляя клыки в прежнем состоянии, а главное — в собственном рту, а не в сонной артерии милой дамы. — Да, эээ, вам лучше? Нужна ещё какая-то помощь? Воды? — спрашивала девушка, в то время как её лицо изображало гримасу растерянности, и рука, что лежала на плече Маринетт, нервно дергалась, то ли от холода, то ли от волнения. — Я хочу пить, но не воды, — сказала Маринетт, и она была уверена, что слова, которые вылетают из её уст, произнесены не ей и даже не её голосом, а от этого становилось самой только страшнее. Маринетт не помнила как глаза залились кровью, а клыки проткнули нежную кожу на шее юной девушки, её воспоминания остановились ровно на том моменте, когда приятная красная жидкость насыщала её собственное тело бодростью и силой.В тот день она сорвалась, но не убила.
***
Алья, держа под руку своего возлюбленного, дожидалась Маринетт у ворот в огромный особняк, где в данный момент девушка доделывала свой образ, лишний раз проводя алой помадой по пухлым губам и поправляя ожерелье из бледно-голубых камней, что дополняли прямой вырез декольте. Иссиня-черные локоны свисали до лопаток, не прикрывая минималистичные серьги. Маринетт надевала кружевные перчатки до локтей, ведь платье кровавого оттенка прикрывало лишь предплечья, оставляя вид на тонкую шею и выпирающие ключицы. Последним штрихом была красная маска, которая прикрывала вздернутый носик и тонкие брови. — Я готова простить твое опоздание только потому что... — говорила Алья, скользя взглядом по наряду Маринетт, хоть большая часть платья была спрятана под пальто, — .... потому что выглядишь ты ахуенно. — Алья Сезер, что за словечки? — смеясь спросила Маринетт, обнимая друзей за плечи в знак приветствия. Слышать из уст подруги ругательства приходилось крайне редко, если не считать плохих дней на работе. В данном случае, Сезер могла покрыть трехэтажным матом каждого прохожего, и видеть её в злости было, мягко говоря, опасно для жизни. Она не срывалась, поедая людей один за другим, но вот уши, словно цветы, могли завять. — Боюсь, и у меня не найдется более подходящего комплимента, Мэри Дефонсе, — присоединился к разговору Нино, что был слегка опечален, ведь его сегодняшняя роль быть шофером, а не спутником своей возлюбленной на мероприятии. — Если я в точности начну описывать твой наряд, то мы опоздаем на Белую Ночь, потому что пары приятных слов мне не хватит! — слова Альи приятно расплывались в сознании Маринетт, вызывая радость от похвалы её ручной работы. — Могу то же самое сказать о тебе, — сказала Маринетт, решаясь более внимательно рассмотреть наряд Сезер. Несмотря на то, что платье было покупное, к тому же, от кутюр, оно идеально смотрелось на фигуре шатенки, и не оставалось сомнений, что портной трудился над воздушным платьем темно-бирюзового оттенка из нескольких слоев сетки по меркам Сезер. Приталенный и расшитый лиф подчеркивал её пышные формы, в то время как плечи были прикрыты кружевами в тон цвета кожи вампирши, от чего пришитые кристаллы создавали эффект сияющей кожи. Нижние юбки были молочного оттенка, в то время как верхние яркого морского, и подувший весенний ветер заставил подол платья взмыть ввысь, показывая всю красоту перелива оттенков, от чего голубые глаза пылали восторгом. — Продолжите дальше восхищаться видом друг друга и точно опоздаете, так что бегом в машину, красотки, — прервал их восхищенные взгляды Нино, открывая обоим девушкам дверь в машину.***
Виновником Белой Ночи в этом году стал Николя Жескьер, представляющий себя директором женской линии дома Louis Vuitton. В его руках была полная ответственность над организацией ночи, и, признаться честно, справился он прекрасно. Для проведения ночи был арендован один из самых примечательных замков Франции, что находился в пригороде Парижа, и являлся давней достопримечательностью. Здание было расположено в ландшафтном парке с четко распланированными аллеями, оранжереями и озером, тянувшимся от западного фасада замка. Не менее прекрасные бассейны и фонтаны, статуи и гроты, каскады и водоемы, что были призваны поразить представителей знати тех времен, поражали своей красотой, заставляя глаза бегать из стороны в сторону, дабы насладиться всем видом. Несмотря на высоту в два этажа, интерьер воплощал в себе элегантность и роскошь, в то время как в его стенах залы и комнаты были украшены оригинальным декором и мебелью, масляными картинами и скульптурами. Замысловатые росписи потолков и великолепные люстры, деревянные полы, стенные панели и многое другое заставляло ощутить французскую моду, присущую восемнадцатому веку. Стук каблуков в главном зале раздавался с разных сторон, дорогое шампанское стояло на подносах, которые держали нанятые работники. Двери в замок были открыты до полночи, впуская прибывших гостей, которых становилось с каждой минутой всё больше, несмотря на то, что список приглашенных в этом году был вдвое меньше, чем в предыдущих. Звонкий хохот и светские беседы вскоре перейдут в охоту на выгодные сделки, и красивые маски так удачно скроют ужасные лица и их искреннее отвращение к собеседнику. Эта ночь казалась не приятным мероприятием, а сборищем лицемеров, что желали лишь собственной выгоды и достигали целей идя по головам, разбивая бизнесы конкурентов как зеркала в дребезги. — Да, и не только бизнесы, но и конкурентов, — донёсся изо спины женский голос. Мужчина, скрывая лицо за маской, инстинктивно обернулся, желая взглянуть на источник звука, но приятное восхищение заставило его пробежать глазами по наряду незнакомой девушки, и его голубые глаза с трудом остановились на лице, что пряталось за кружевной маской в тон платья. — Как ваше имя, юная леди? — спросил Николя Жескьер, потянувшись за рукой незнакомки, дабы оставить на тыльной стороне ладони нежный поцелуй. — Мэри Дефонсе, — ответила девушка, поклонившись в реверансе. — Как я понимаю, вы виновник сегодняшней ночи? — её голос звучал тихо, но несмотря на стоящих гул и живую музыку, Николя прекрасно слышал каждое её слово. — Боюсь что вы правы, но в самом деле, я по сей день задаюсь вопросом, почему на голосовании собрал более всех баллов? — спросил мужчина, забирая с подноса проходящего работника два бокала с шампанским, протянул выпивку Мэри. Казалось, его нисколько не смутил тот факт, что незнакомка пробралась в его голову и вслух озвучила мнение о его мыслях, но в самом деле, Николя часто произносил некоторые мысли вслух, от чего перестал удивляться подобным ситуациям. — Не могу знать, я не голосовала, но будь у меня возможность вернуться в прошлое, то свой голос я отдала бы в вашу пользу, — отпивая шампанское, ответила Мэри, получая в ответ молчаливую улыбку Николя. Её ответ явно ему льстил, — Здесь великолепный сад. — Он был спроектирован Андре Ленотром, который... — решил рассказать Николя, но Мэри успела перебить его. — Который так же создал знаменитые сады Версаля, и я не удивлена, что замок получил название «Маленький Версаль», — говорила Мэри, одарив бледно-голубым, но до жути надменным взглядом мужчину, а её лицо засияло в зубастой ухмылке. Она прекрасно слышала все его мысли, что противоречили друг другу с каждой последующей секундой всё больше и больше, словно стараясь прочитать Мэри, подобно открытой книге. Николя приписывал Мэри Дефонсе к тем самым лицемерным и богатым людям, что прятали настоящие чувства за маской, и отнюдь они не были милыми и пушистыми, но глубоко внутри, Мэри слышала нотки его доверия к ней, а порой и восхищения. — Почему бы вы проголосовали за меня, Мэри? — вдруг задал вопрос Николя, одарив девушку голубым взглядом, в котором играли нотки азарта и заинтересованности. — Вы прекрасно воссоздали картину данного мероприятия своими глазами, — ответила Мэри, и несмотря на маску, она уловила то, как брови Николя нахмурились, желая услышать более обоснованный ответ, — Вы сняли огромный замок отнюдь не потому, что он роскошный? — Это правда. Белая Ночь впервые состоялась в 1823 году, и когда мне выпала возможность организовать двухсотый вечер, я представил его в старинном замке, — ответил Николя, не сдерживая широкой улыбки. Его попытки пролезть в голову незнакомой собеседнице закончились её успехом и его провалом. — И, что мне симпатизирует более всего, эта идея балла-маскарада, которая прекрасно олицетворяет лицемерие большинства присутствующих, — сказала Мэри, и ненароком, Николя слышал в её приятном голосе восхищение, и отнюдь не от огромного сада и дорогого алкоголя. — Помимо роскошного вида, прекрасного замка с росписями на потолке и множества статуй, вы сумели продемонстрировать гостям Белую Ночь собственными глазами, Николя. Ради этого, я отдала бы свой голос в вашу пользу. — Приятно видеть, что столь приятная дама прячется за одной маской.***
В то время Алья Сезер не желала тратить и лишней минуты, ведь, как минимум, в столь высоком обществе, где девушки с завышенными самооценками фыркали и перешептывались друг меж другом, дабы засыпать оскорблениями внешний вид конкурентов, ей было некомфортно. Алья достаточно редко использовала гипноз в собственных целях, так как имея врожденную способность забалтывать людей, вытаскивая по крупицам правду, и умея уговаривать, она легко справлялась с заключением договоров, не говоря уже о интервью. Любимая работа сильнее разжигала в ней талант. В очередной раз проходя вдоль банкетного зала, её слух уловил громкое оскорбление платья, и сумев найти столь неприятный писклявый возглас, карие глаза застыли на невысокой блондинке с высоким конским хвостом, облученную в платье золотистого оттенка. — Да ты хоть знаешь кто мой отец? — говорила блондинка, заставляя пожалеть Алью о обостренном слухе, ведь столь неприятный голос заставлял сжать челюсть до скрипа, и казалось, что вскоре вся стеклянная посуда покроется трещинами, дай только повод неприятной особе громче закричать, и сомневаться что повод может быть незначительным не стоило. — Хлоя, будь добра, успокойся, ты привлекаешь лишние взгляды, — полушепотом сказал рядом стоящий блондин, отводя истеричную леди за локоть, в то время как мозг Сезер пытался вспомнить столь знакомое девичье имя. — Адриан, он сам напросился, это ведь просто возмутительно! — говорила Хлоя, но продолжила следовать за парнем, — Мой отец - мэр, и они пожалеют, что бросили в мой адрес подобные оскорбления, — более спокойным тоном произнесла блондинка, оставляя нотки надменности, в то время как над головой Альи не хватало лишь в миг зажженной лампочки, ведь последние предложения Хлои заставили мозг шатенки вспомнить старых знакомых. Но лишь осознание пришло в голову, как карие глаза готовы были выскочить из орбит. Алья Сезер знала, что на данной мероприятии будет присутствовать как дочь мэра, к тому, старая знакомая патологоанатом, так и причина страданий её подруги, по совместительству лучший друг её парня. Но начиная с Хлои Буржуа, что имела ужасный писклявый голос и ранее неприсущую ей надменность, и заканчивая Адрианом Агрестом, который выводил свою даму держа за руку, поставили журналистку в шок. Ноги сами рванули к удаляющейся паре, в то время как глаза старались найти Маринетт и не попасть в поле её зрения, а в голове крутились молитвы, дабы близкая подруга не застала две блондинистые макушки, разоблачая ложь Сезер. — Привет, — лишь выдала из себя Алья, останавливая старых знакомых в проёме высоких дверей. Пара зеленых и голубых глаз пробежались по телу шатенки, то ли оценивающим, то ли непонимающим взглядом. — Привет, — выдавил из себя улыбку Адриан, оставаясь в неведении, что перед ним стоит девушка лучшего друга, старая коллега и его причина его последнего, благо раскрытого, дела. — Зазнались и не признаете старых коллег? — смеясь задала риторический вопрос Алья, и для полного своего разоблачения, добавила, — Агрест, твой друг вообще-то делит со мной квартиру! — Алья Сезер? — удивленно спросил Адриан, раскидывая руки в стороны для приветственных объятий, — Сколько лет, сколько зим! Как твои дела? — Всё замечательно, желаю поскорее свалить отсюда, — указывая жестом в сторону огромного зала, сказала Алья, но тон её голоса сию секунду сменился на важный, тем самым выделяя серьёзность сей сложившейся ситуации. Как оказалось, не зря, ведь краем глаза Сезер заметила приближающуюся фигуру в красном бальном платье. — Это... — хотела поделиться догадкой Хлоя, осматривая с головы до ног приближающуюся синевласку. — Оба заткнулись и мысли держим под контролем, — сказала Алья, и если пару секунд назад мысль, что промелькнула в блондинистых головах была лишь догадкой, то после слов Сезер, она подтвердилась. — Я соврала, что тебя здесь не будет, — обращаясь к Адриану, добавила Алья. — Я уж подумала ты сбежала с балла не потеряв и туфельку, — сказала синеволосая девушка, сдерживая нежную улыбку на губах. Её взгляд был устремлён в сторону шатенки, словно отвергая тот факт, что рядом стоят ещё двоё белокурых макушек. — Как до твоей светлой головы дошли такие скверные мысли, Мари? — выделяя последние слова, сказала Алья, что до сих пор не могла привыкнуть к новому имени подруги, но сокращенное настоящее имя было столь похоже на новое, что помогало Алье не выдавать секрет Мэри Дефонсе. — Мари, значит, — шёпотом подметил Адриан, но четкость вампирского слуха позволяла синевласке отчётливо услышать каждое его слово, но голова, к большому удивлению, была пуста. — Мое имя Андрэ Венуа. — Мэ́ри, — поправила его вампирша, устремив на Адриана взгляд своих потускневших глаз, изучая его внешность, что была скрыта под черной маской. Напряжение между двумя старыми и некогда близкими людьми росло, заставляя оставшихся двух девушек ощутить себя, мягко говоря, неловко. — Рад знакомству. Ваш вид... завораживает, — сказал Андрэ, широко улыбнувшись. Хрупкая рука, прикрытая кружевной перчаткой до локтя, потянулась пожать руку Андрэ, но успев в воздухе перехватить её, он коснулся губами тыльной стороны ладони, оставляя на хладной коже мимолетный поцелуй. — Взаимно, — сухо сорвалось с её уст, когда рука была отдернута, показывая неприязнь с нотками раздражения, но в самом деле, это своеобразная реакция, что была вызвана желанием скрыть внутреннюю бурю эмоций. — Обязан, обязан, обязан, — донеслись мысли Андрэ до Маринетт, заставляя брови, прикрытые маской, нахмурится, — Я обязан... пригласить её. — Буду рад чести вести танец, — заместо того, сказал Андрэ, заставляя девушку поразится нахальности тона. Его правая рука, не дожидаясь согласия, ухватила девушку, унося в круговорот танцующих пар, что недовольно фыркали, сталкиваясь с хаотичными движениями, ведущего танец, блондина. Маринетт придерживалась правил этикета, находясь по левую руку партнера, но была прижата к его груди, следуя за каждым его скользящим движением, которое ненароком указывало на присущую ему влиятельность с нотками показательного высокомерия. — Вас, похоже, не учили манерам? — спросила Маринетт, недовольно сморщив нос от резкого аромата его свежего парфюма. — С чего такой довод, мадмуазель? — С того, что вы трижды их нарушили, месье, — взглянув на его лицо из под густых ресниц, сказала Маринетт, но недовольство её тона шло вразрез прискорбному факту, что его пренебрежение этикета выглядело изящно, хоть и раздражало её. Каждое движение Андрэ, хоть и было пропитано желанием властвовать, вызывало в ней целый ряд смешанных, и далеко не самых приятных, эмоций. Но та утонченность и изысканность виднелась за версту, невооруженный глазом, и было характерно лишь ему. — Если мне не почудилось, мадмуазель, разговоров во время танца не ведут, — парировал Андрэ, и склонив хрупкое тело, навис сверху, детально рассматривая девичье лицо. Свободной рукой провёл вдоль тонкой шеи, от чего табун мурашек прошлись по бледной коже, заставляя её мысленно выругаться, ведь подобная реакция казалась ей непристойной, как и его движения. Маринетт стала жалеть о столь плотно прилегающим корсете, что затруднял дыхание, в котором девушка так отчаянно сейчас нуждалась. Зеленые глаза, без какого-либо смущения, осматривали не только сшитое собственноручно платье, но и в целом фигуру девушки, заставляя её лишь сильнее изумиться от его наглости, в особенности, когда всего на секунду, изумрудный взгляд замер на широком декольте. Пунцового румянца, благодаря прилегающей к щекам, маске, не стало заметно, но вызвана данная реакция являлось ли злостью от столь пристального, но мимолетного взгляда, или от смущения — она не знала. — Вам, месье, не почудилось, — сказала Маринетт, придерживаясь спокойного тона, и возвращая себе возможность устойчиво стоять на двух ногах. — Но, если уж мы начали нарушать вековые правила бального этикета, стоит ли останавливаться, месье? — её тон сию секунду приобрел медовые нотки, а в голубом взгляде надменность сменилась, манящим сладостью, вызовом. В груди застыло огромное желание отплатить блондину той же монетой, заставляя испытать любое чувство, помимо спокойствия. Интеллигентная манера общения, с соблюдением всей вежливости, была пропитана саркастичностью с нотками насмешки, и вызвана желанием вывести другого на эмоции, что скрывались под маской спокойствия. Этакая борьба, без правил, но с соблюдением этический норм, словно обоих тешило собственное желание продолжить вечер в подобном тоне. И первый, кто вслух заявить о данной прихоти, тотчас проиграет. Ядовитые, пробирающие до дрожи, взгляды бледных глаз видели друг друга насквозь, считывая каждую эмоцию, подобно строкам в открытой книге, идентично тому продумывая каждый следующих ход игры на два шага вперёд. — Непременно солидарен, учитывая, что вы сию секунду нарушили три правила, и тем самым сравняли наш счёт, принцесса, — игривая улыбка расплылась на его лице, оголяя белоснежные зубы. — Вы назвали меня Принцессой?***
Маринетт часто не могла сдержать рвущегося желания заглянуть в компанию, где каждый второй занят раскрытием дела, где синеволосая вампирша является главным подозреваемым. Она отмахивалась тем, что совершить проникновение это необходимость, дабы разузнать насколько блондинистый охотник продвинулся в деле, лишь для собственной безопасности, но это была ложь. Маринетт желала увидеть его лицо и разглядеть поближе, но приходилось наблюдать издалека, благо, она слышала каждое его слово, и даже мысль. — Маринетт Дюпен-Чен, — заинтересовано произнёс Адриан, взяв распечатанный снимок с камер, где девушка, словно дьявол из преисподней, смотрит в камеру, сравнивая с портретом ангельской внешности Маринетт. — Во что тебя превратили, Принцесса?
***
Алья Сезер готова была вновь забрать свои слова о том, что более ничто не сможет удивить её, а затем вновь поклясться, что события Белой Ночи потрясли её в край, и более не было новости, что сможет впечатлить её сильнее. — Милая, ты не поверишь! — крикнул Нино, останавливаясь в дверном проёме, и заметив заинтересованный взгляд Альи, добавил, — Адриан Агрест просит встречи с Мэри Дефонсе.Алья Сезер вновь поклялась зря.