***
— Что тобой движет? Довольно таки интересный вопрос, заданный лучшим журналистом — Альей Сезер. Ему хотелось ответить, что данное решение было принято в порыве эмоций, и вызвано желанием отомстить, оставив за собой тень от выигрышного второго раунда маленькой схватки Мэри Дефонсе и Адриана Агреста. — Интерес, — отвечает он, прикасаясь губами к бокалу, желая отрезвить свою голову алкоголем, но по итогу сильнее пьянеет. Адриану до мозга костей хотелось бы верить, что сказанное слово является ложью. Всплывающие воспоминания не давали покоя, как и нагнетающее желание услышать от Лейфа согласие Мэри. Девушка в красном, что сумела красиво закончить схватку и не дала возможность Адриану отыграться, так плотно уселась в сознании, но назвать её некогда близкой Маринетт Дюпен-Чен язык не поворачивался. До тошноты приторные воспоминания с Маринетт Дюпен-Чен в главной роли вызывали боль, а желание очутиться рядом с ней, как было пять лет назад, заставляли внутренний голос потешаться от подобных мыслей. Гордость, которую Адриан нёс впереди себя, в самом деле сломилась с первой мыслью о её синеве глаз, что заливались кровью. Мысли о вонзающихся клыках в его шею возбуждали, он мечтал ощутить всю ту боль, которую она отняла гипнозом, в полной мере, словно становясь мазохистом. — Спустя пять лет одолел интерес? — переспросила Алья. От размышлений Адриан потерял счёт её вопросов, но, кажется, остановился на восемьдесят седьмом. Шатенка, поправляя очки, показывала своё недовольно всеми силами, попросту от того, что не верила каждому его ответу. Иронично для неё прозвучала бы правда Адриана, ведь он сам не мог в неё поверить. — Мы не чужие люди, к тому же, разве мы не можем просто...***
— ... встретиться вчетвером и, как раньше, выпить кофе и поделиться новостями? — говорила Маринетт, придерживая плечом телефон, в то время как руки откидывали одежду одну за другой, в поисках наряда на встречу с ним. — Как раньше уже не будет, Маринетт Дюпен-Чен! По-началу вы оба не желаете слышать друг о друге и слова, даже когда мы с Нино произносили похожие имена, у вас уши вяли, но вдруг, у вас обоих проснулся интерес, и вы готовы встретиться!? — на повышенных тонах, в порыве эмоций, говорила Алья, а её руки хаотично раскидывались в стороны, демонстрируя поглотившее её возмущение. — Да, как раньше уже не будет, но, может, у нас просто напросто получилось забыть прошлое? Он хороший человек, и, к тому же, даже сейчас в моём окне виден стенд с его смазливым лицом. Я ведь не могу вечность блевать и злиться? — сказала Маринетт, как её взору попался беспорядок в комнате. Откидывая вещи в сторону, девушка не ожидала, что весь пол будет усыпан в её одежде, от чего с уст сорвался тяжкий стон. — Это прекрасное решение, не спорю, в твоих словах есть крайне большой смысл, и в этом вся проблема. Говоря об этом «смазливом лице», ты выражалась далеко не логично! Уши Альи Сезер, казалось, пострадали за последние пять лет больше нужного, и единственным её соперником являлся Нино Лейф, который, хоть и не выслушивал бичевание Агреста, но не раз попадался под горячую руку Альи. Она переживала всю боль от сложившейся ситуации, по-началу, на собственных плечах, сильнее сего шатенку задевали слезы из голубых глаз лучшей подруги, от которых сердце предательски сжималось. Алья Сезер пережила и разделила всю горечь Маринетт, ведь горе пополам — это пол горя. — Алья, в чём проблема? Что не даёт тебе со спокойствием принять тот факт, что он предложил, а я согласилась? — Cпросила Маринетт, откидывая ногой лежащую одежду, тем самым желая очистить дорогу к окну. — В том, что он сильно обидел тебя, и как только вновь появился в твоей жизни, ты забыла все горести и, раскидывая руки, летишь к нему в объятья. — Не в объятья, а на встречу, и не лечу, а собираюсь, — поправила шатенку Маринетт, с грустью приподнимая уголки губ. — Один хрен, ты забыла всё. А я помню каждую твою истерику, дорогая моя! И если он вновь тебя обидит я... — ... свернешь ему шею и закопаешь в пригороде? — Почти угадала! Я медленно отрежу ему каждую конечность, доберусь до внутренностей...***
— ... оставляя тебя в сознании, а когда ты умрешь, твой труп найдут в египетском зале лувра, я ясно выразилась? — угрожая сидящему блондину вилкой, Алья медленно переходила на шепот с каждым произнесенным словом. — Предельно, — кратко ответил Адриан, с некой тревогой опустошая бокал. Вампирша, к тому же, в лице Альи Сезер, с удовольствием пошла бы на подобное преступление. — И твою кровь, а её будет много, мы с Мари выпьем за один день. — Я понял. — Твои внутренности будут раскиданы по всему свету. — Ясно. — А твой язык я засуну тебе прямо в ж... Адриан был уверен, что невообразимые знания Альи Сезер о изощренных убийствах могут вечно слетать с её уст и имеют нескончаемый запас, но, к его счастью, шатенку прервали на полуслове. — Просим прощения, мы, кажется, слегка задержались, — сказал Лейф, присаживаясь на стул рядом с Альей, и несмотря на произнесенные извинения, в его голосе не проскользнула и капля сожаления, а играющая на губах ухмылка ещё сильнее заставляла усомниться в искренности его слов. Недавние угрозы Альи Сезер оказались не столь тревожными, и сейчас были для Адриана куда более приятными, нежели ощущение её прожигающего взгляда, что был устремлён в его спину. Глубокий вдох заставил плечи подняться выше обычного, тем самым возвращая себе вид флегматика: невозмутимое лицо, что было полно спокойствия и безразличия. — Привет, — голос Маринетт звучал подобно грому среди ясного неба, и Адриан, с огромной силой воли, подавлял желание затрясти ногой в порыве нервного возбуждения, как и прекратить кружить пальцем опустошенный бокал, но сил прятать изумрудные глаза под белокурой челкой, увы, не было. — Здравствуй, Маринетт, — сорвалось с его губ, но некогда родное имя звучало столь неестественно, словно являлось её псевдонимом. Стоящую перед ним синевласку разум воспринимал как незнакомого человека, от чего приторные ожидание, что всё вернется на круги своя, рассыпались с каждой секундой, а потешение внутреннего голоса, от подобных мыслей, звучали в блондинистой голове всё громче. И дело то было не во внешности, голосе и далеко не в одежде. Перед ним, с убранными волосами в конский хвост и одетая в офисной одежде, стояла Мэри Дефонсе. Сегодняшний ужин в непримечательном кафе оказался далеко не приятной встречей со старыми коллегами, а знакомством с некогда близкими друзьями, что вызывало лишь грустную иронию. — Рада вас видеть, Андрэ, — девичий хохот сорвался с её уст при упоминании его фиктивного имени, раздаваясь по всему заведению небольшим эхом. Приглушенный свет и негромко играющая музыка создавали уют и некую интимную атмосферу, но одно появление Маринетт в стенах кафе стёрло весь тот комфорт, оставляя лишь дрожь и волнительное возбуждение. Повисшая в тот же миг тишина давила со всех сторон, но разрушить её предстояло далеко не одному из сидящих за столом, а подошедшей официантке. — Здравствуйте, вы готовы... — девушка запнулась, лишь её невинные глаза, полные возбужденных искр, упали на сидящую синевласку, — ... моя госпожа Маринетт? В то время, как троица переглянулась между собой, находясь в полном изумлении, Маринетт застыла, боясь издать лишний звук или движение. Адриан отчетливо заметил в голубых глазах застывший ужас и поддергивающуюся нижнюю губу девушки, но разрушить тишину, как и любой другой за столом, не был намерен. — Ч-что? — спросила Маринетт, найдя в себе силы наконец взглянуть на официантку. Её голос предательски дрогнул, а глаза бегали из стороны в сторону, выдавая внутреннее волнение девушки. — Госпожа, кажется, позабыла о нашем маленьком секрете, — невинно улыбаясь, сказала официантка, и наклонив голову в бок, прикрыла глаза, издав беззвучный хохот, — Вы укусили меня.***
... но уже третий пакет донорской крови заканчивался, а злость, съедающая изнутри, возрастала. — С вами всё в порядке, мэм? — Обеспокоено спросила официантка, замечая на губах Маринетт капли крови. — Вам нужна помощь? Мне вызвать врача? — Намерения юной девушки были чисты, и не вглядываясь, Маринетт ощущала свет и доброту, которые излучала незнакомка одним своим взглядом, для данной информации не приходилось даже лезть в её голову. — Если вам не составит труда, помогите выйти на улицу, пожалуйста. Тут душновато, — Маринетт врала, и говорила за неё бесчеловечная натура убийцы, что рождалась в каждом вампире как только их тело переставало функционировать, а яд вампиризма запускал действие, желая помочь. Это ли можно назвать помощью? — Да, конечно! — сказала юная леди, перекидывая руку Маринетт через собственную шею. В её голове не было и мысли поскорее избавиться от больного на вид человека, ведь её могут уволить за уход с рабочего места без предупреждения, но она продолжала стоять рядом с вампиршей, наблюдая за каждым её рваным вздохом, и с огромным желанием помочь. Плечи официантки содрогались от зимнего холода, а оголенные участки рук покрывались мурашками, ведь времени взять куртку или пальто не было, но девушка не жаловалась, не задавала лишних вопросов, но думала она через чур много и громко. — Много мыслей, — сказала Маринетт, стараясь бороться с внутреннем монстром, но битва была явно не честной, и её тяжелое дыхание не было актерским мастерством, она действительно желала взять себя в руки, оставляя клыки в прежнем состоянии, а главное — в собственном рту, а не в сонной артерии милой дамы. — Да, эээ, вам лучше? Нужна ещё какая-то помощь? Воды? — спрашивала девушка, в то время как её лицо изображало гримасу растерянности, и рука, что лежала на плече Маринетт, нервно дергалась, то ли от холода, то ли от волнения. — Я хочу пить, но не воды, — сказала Маринетт, и она была уверена, что слова, которые вылетают из её уст, произнесены не ей и даже не её голосом, а от этого становилось самой только страшнее. Маринетт не помнила как глаза залились кровью, а клыки проткнули нежную кожу на шее юной девушки, её воспоминания остановились ровно на том моменте, когда приятная красная жидкость насыщала её собственное тело бодростью и силой.
***
Спектр отнюдь не приятных чувств накрыл Маринетт в перемешку со злостью, что была направлена на саму себя за столь отвратительный и непристойный поступок. Слабость того дня, от собственного бессилия перед жаждой, она помнила отчетливо, словно произошло данное событие пару дней назад, от того и его горесть Маринетт ощущала с той же силой. Собраться с мыслями было сложно, а открыть рот и произнести одно предложение — ещё сложнее, в то время как четыре пары глаз прожигали в ней дыру, терпеливо ожидания объяснений. На первый взгляд, её вид оставался спокойным, а лицо безэмоциональным, но лишь лазурные глаза встретились со сверкающими изумрудными, Адриан словно прочувствовал всю её потерянность, страх, сожаление. Слегка опушенные тонкие брови на её детском личике будто просили помощи, прощения, от чего становилось не по себе. В перемешку с собственными мыслями, Маринетт сумела услышать каждую произнесенную фразу окружающих людей, как вслух, так и про себя, из-за чего паника сильнее одолевала её разум, и нервы готовы были сдать с минуты на минуту. В стенах кафе тотчас стало душно, словно невидимые силы сжали её горло, а на лбу выступили слегка заметные капельки пота. — Боюсь, вы обознались. Перед вами Мэри Дефонсе, известный дизайнер и директор компании «Mary.De», — разрушил тишину Адриан, фальшиво улыбаясь официантке фирменной зубастой улыбкой. Девушка тотчас открыла рот, дабы оспорить слова Адриана, но он сумел перевести тему раньше, — И, да, мы готовы сделать заказ. Можно, пожалуйста... — в следующее мгновенье Маринетт довелось слышать лишь собственные вздохи, когда та жадно глотала воздух, постепенно наполняя лёгкие. Адриан наблюдал за паническим состоянием синевласки, и болезненные покалывание в груди, при виде столь потерянного вида девушки, доставляли ему не мало возмущения от собственных, нахлынувших с головой, чувств, таких как волнение и непреодолимое желание сию секунду позаботиться о Маринетт. Куда более угнетающим чувством являлось желание скрыть хрупкую девушку ото всех бед, подставив собственную спину под удар, лишь бы более не лицезреть подобное состояние и страх в лазурных глазах. — Алья, будь добра, принеси для Маринетт пакет с кровью, ей необходимо утолить жажду, — сказал Адриан, лишь шатенка приоткрыла рот с возмущенным видом. Очевидно, что Алья Сезер желала задать не одну сотню вопросов и зная эмоциональный характер журналистки, а сейчас она была на пределе, Адриан был готов выслушать за Маринетт всю горечь ругательств старой подруги, но вместо громкого скандала, Алья, прищурив глаза, словно в подозрении, молча встала изо стола, направившись к автомобилю. — Нино, — почти что прошипела Алья, требовательно указывая мулату отправиться вслед за ней. — А-э-э, я, пожалуй, помогу ей, — сказал Нино, неловко потирая затылок, и в ту же секунду, поспешно скрылся за дверьми кафе. Адриан не знал, был ли вызван поступок журналистки из понимая, что в данный момент её расспросы не привели бы ни к чему хорошему, или из собственной злости, которую шатенка не смогла бы сдержать и высказать в сторону Маринетт не мало грубостей, за что позднее Алья будет искренне извиняться, но в одном он был уверен: — Всё будет хорошо, — сказал Адриан. Его фальшивое спокойствие и сладость тона отрезвляли голову Маринетт, заставляя уголки губ приподняться и изобразить подобие улыбки. Маринетт не знала, являлось ли его заботливое и снисходительное отношение к ней исключительной формальностью и нарочитыми ему манерами, или вовсе было вызвано жалостью к старой близкой знакомой, но слушая его голос, она была уверена в одном: — Вместе мы справимся, — слетело с её уст, когда глаза закрылись в блаженстве от насыщающего её тело спокойствия. Казалось, Адриан действует на неё подобно успокоительному с побочными эффектами: одно его присутствие нарушало её пульс и вызывало галлюцинации, ведь поверить собственным глазам, что видели его нежную улыбку и блеск в глазах, было практически невозможно. — Вместе? — переспросил Адриан, и его губы расплылись в хитрой ухмылке. Ему льстили слова синевласки, и он готов был списать данную откровенность на излишне сильную эмоциональность Маринетт, если бы не сверкающие искренностью лазурные глаза. Маринетт знала ещё один, не столь же приятный, побочный эффект успокоительных — зависимость.***
Отчасти, жизнь Адриана Агреста стала куда более невыносимой благодаря закрытию компании. Рискованность и адреналин, который он получал от процесса работы, вселяли в него бурю эмоций, столь ярких и страстных, но получить их от любого иного дела он не мог, да и не пытался. Жизнь вернулась в ранее родную скуку с перерывами на командировки, но не более. Недавний инцидент, хоть и подпортил встречу четырех друзей, вонзился в белокурую голову, оставляя от себя осадок загадочности и желание раскрыть новое дело. Сомнений в том, что Маринетт поддалась жажде и вонзилась клыками в официантку не оставалось, но разум продолжал твердить, что за этим непримечательным поступком скрывается что-то большее. Следующую мысль Адриан готов был бы списать на исключительно терзающее любопытство, если бы не тот факт, что новое расследование, которые может и окажется незначительным, но принесёт ему ответы на столь мучащие его голову вопросы и откроет занавесу, где прячутся давно забытые, самые яркие и будоражащие, эмоции. — Да, чувак? — послышался голос Нино Лейфа на том конце трубки. — Я тут голову склонил над новым делом, и ты....***
— ... мне можешь с ним помочь, — произнёс Агрест, пожав в знак приветствия руку кареглазого, после чего Лейф уселся с блондином за один столик, заинтересовавшийся новым делом друга. — С кайфом, чувак, что там? — сразу начал спрашивать Нино, желая приступить к работе. — Пропала журналистка, что не успела выпустить статью о вампирах. Нам надо бы её родителей допросить, так что тебе лишь нужно притвориться детективом и задать эти вопросы, — протягивая лист, над которым минуту назад трудился Адриан, сказал тот, после чего спросил, — Справишься? — Само собой, еще спрашиваешь! — ответил воодушевленный Лейф, убирая в карман джинс листок. — Отлично, у тебя с того раза осталось удостоверение детектива? — сделав глоток черного кофе, спросил зеленоглазый. — Да, все эти...
***
—... удостоверения храню. В обычной жизни, порой, тоже очень полезны, — сказал Нино. Забытые воспоминания врезались в его голову, заставляя губы расплыться в широкой улыбке, а руки слегка потрясываться от подступающей радости. — Тогда приступай как можешь раньше, — сказал Адриан, сдерживая желание пустить ноги впляс и отдаться чувству поглотившей его эйфории. Он помнил каждую малейшую подробность о последнем деле, и то возбуждение, с которым приступил к его раскрытию, накрыло Адриана с головой, вновь, словно и не было тех пяти долгих лет.***
Будоражущее утро, несмотря на бессонную ночь с различными мыслями, что включали в себя теории, было сладостнее горячего утреннего кофе. Тело и разум спешили протянуть руки к расследованию нового дела, а ноги то и дело вели Адриана в непримечательное кафе ради встречи с миловидной официанткой, что оставила за собой осадок загадочности. На первый взгляд, сегодняшний день являлся столь же ординарным, как и все предыдущие, но внутренний голос в перемешку с шестым чувством твердо уверяли, что это заблуждение, мираж. Адриан, опустошив в пару глотков чашку кофе и накинув на плечи черное пальто, словно пуля перешел порог дверного проёма, поправляя воротник рубашки уже вне стен дома. Он ощущал озноб по всему телу отнюдь не связанный с плохим самочувствием, скорее с подступающим, приятным разуму, волнением. В ушах блондин слышал ритм собственного сердцебиения, и ноги двигались параллельно в такт, будто бы, если на мельчайшую секунду Адриан замедлиться, то потеряет всё. Он состоял из чувств, что так бережно скрывал и подавлял, придерживаясь имиджа и нарочитых манер, но опуская с лица маску безразличия и стойкой спокойности, Адриан попросту потерял контроль, не имея возможности совладать с нахлынувшими эмоциями, что были вызваны благодаря новой загадке, которую блондин так трепетно желал раскрыть. Окутанный собственными мыслями, Адриан не сумел уследить, когда же перешел порог кафе, с последующим звоном колокольчика над дверью, и уселся за один из столиков. Его взгляд не был сфокусирован и устремился вперед себя, в ожидании пострадавшей официантки, перебирая в голове сотни вопросов, что так стремительно промелькали в мыслях. Неприятный шелест бумаги разрезал его чуткий слух, и изумрудные глаза инстинктивно устремили свой взор на, сидящего в углу кафе, мулата, чьи глаза были спрятаны за солнцезащитными очками, а лицо прикрыто газетой. — Следователь Лейф вжился в образ, — пронеслось в голове Адриана с безобидной саркастичностью, не забывая отметить, что данный вид друга являлся забавным. Нино, будучи ценным сотрудником, выделялся благодаря отточенному и изворотливому языку, а так же умением буквально перевоплощаться в различных людей с всевозможными профессиями. Его мысли медленно вернулись к ярким воспоминаниям из прошлого, что отдавались приятным, разливающимся по телу, теплом. Адриан помнил каждое своё дело, от малейших зацепок, что складывались подобно пазлам в голове, и заканчивая теми секундами, когда в его жилах застывала кровь, а руки крепко удерживали бездыханное тело пойманного вампира. — Здравствуйте, вы готовы оформить заказ? — спросила подошедшая официантка, выводя Адриана из глубоких раздумий. Её незаметное появление, что скрылось от глаз блондина, благодаря собственной задумчивости и витанию в облаках, заставило Адриана дёрнуться, а затем, всего на долю секунды, его глаза скользнули по внешнему виду девушки, задерживая взгляд на бейджике с её именем. — Зои? — прочитал вслух Адриан, а его лицо исказила зубастая улыбка. Блондинистые прямые волосы с розовой прядкой у лица слегка дернулись от молчаливого кивка, в то время как макушка официантки была спрятана под округлой шапкой бирюзового оттенка. Неприятное чувство дежавю закралось в подсознание Адриана, а мысли спутались между собой, ведь стоящая перед ним девушка отчетливо напоминала старую знакомую, — Мы ранее не встречались? — Лично? Только вчера, месье Адриан, но, должна признать, во многом о вас наслышана, — искаженно ответила Зои, приподнимая уголки губ и расплываясь в широкой приветливой улыбке. В её словах оставалась некая недоговоренность, и Адриан терпеливо ожидал продолжения её ответа, — ... от моей сестры Хлои Буржуа, — словно наконец сдалась Зои. Адриан не знал, почему официантка так бережно старалась скрыть информацию о сестре, но в одном был уверен — данная тема не приходится Зои по вкусу. Стараясь сохранить невозмутимость лица, все его попытки рухнули и были сданы с потрохами, лишь губы разомкнулись, а брови поползли наверх с последующим: «Оу». — Надеюсь, она не отзывалась обо мне плохо? — придавая тону небрежности, как в обыкновенный светских беседах, спросил Адриан. — Хло неоднократно отзывается плохо обо всех, это свойственно её характеру, — дала частичный ответ Зои, стараясь не задеть старого друга сестры, но давящая тишина, что воцарила с последним её словом, так и требовала продолжить диалог, — После закрытия компании она стала невыносима. Не знаю, было ли это основной причиной, или в её жизни произошло что-то более ужасное, но отразилось на ней... достаточно. — Может, обсудим это за чашечкой кофе? — спросил Адриан, стараясь совладать с эмоциями и не выдать внутреннее ликование. — Мой перерыв через пятнадцать минут. Какой кофе желаете, месье Адриан? — Просто Адриан. Тыквенный латте, пожалуйста.***
Нино Лейф разделял с лучшим другом не только горести жизни, что, казалось, преследовали Адриана все пять лет, но и радость, с которой он объявил о их новом деле. И радость та была не из-за забытого, столь любимого и приятного душе, дела, а исключительно за друга. Отказаться Нино попросту не мог, не хотел, и никогда не захочет, поэтому, сидя за дальним столиком, он не столько наблюдал за развитием дела, сколько за сияющими изумрудными глазами, полными энтузиазма и азарта. Стоило признать, Адриану идёт быть***
Алья Сезер весьма справедливо заслужила звание Снежной Королевы на работе, ведь сочувствия с профессией журналиста испытывать было, мягко говоря, не выгодно, но близкие ей люди смело насмехались над данными высказываниями, ведь, будучи готовой отрывать голову каждому обидчику, и об этом никто не решался усомниться, Алья Сезер походила на маму, что всем сердцем оберегала своих малышей. Шатенка с трепетом относилась к любой проблеме близких людей, без исключений, словно испытывала всю горечь их состояния на собственных плечах. Помимо яркой проблемы в лице Адриана Агреста, что не выскальзывал из головы подруги ни на кратчайший миг, а скорее нагло вилял хвостом и тем самым напоминал о приятных моментах жизни, что отзывались болью в голубых глазах, Алья столкнулась с ещё одной, не менее будоражущей, проблемой. Нино Лейф по своей натуре являлся добродушным простаком, что был лёгок на общение и приятен на характер. Именно эти качества с первых секунд заставили её каменное сердце расцвести алыми лилиями, но в дальнейшем, совместная жизнь показала и иную сторону его личности: добродушие перешло в слабохарактерность, коммуникабельность оставляла осадок ревности, а потеря работы в поиск новый увлечений. Отрицать тот факт, что закрытие компании повлияло на всех, являлось глупостью, но видеть тоску на лице любимого человека, что, подобно подростку, искал новое хобби, было тяжело. Алья всеми силами увязалась в поиск вакансий, то и дело предлагая одну за другой мулату, который в итоге морщил нос, но продолжал***
Насыщенный день обернулся бессонной ночью, но отнюдь голова Адриана не являлась забитой различными вопросами или теориями, дальнейшими действиями или догадками. В очередной раз переворачивая подушку холодной стороной наружу, его лицо уткнулось в неё с последующим томным стоном бессилия. Виски жутко гудели, отдавая болью в затылок, и пить четвертую таблетку обезболивающего не представляло за собой ни смысла, ни последствий. — Чёртова Дюпен-Чен, — почти прорычал её фамилию Адриан, скрывая в мыслях куда более колкие оскорбления, ведь перечислить вслух весь словарный запас надругательств, обращаясь в адрес Маринетт, у него попросту не поворачивался язык. Тревожность отдавалась в теле ускоренным сердцебиением и подергиванием мышц по всему телу, а назойливые мысли о скором отъезде главной подозреваемой не давали голове расслабится и окунуться в сон. Влажная ладонь накрыло лицо, остужая своей холодностью потливый лоб и горящие щёки, а последующая мысль принять душ оказалась достаточно благоразумной. Поднявшись с кровати с лёгким головокружением, Адриан опустошил стакан воды, проглатывая ком в горле и избавляясь от сухости рта. Боль в грудной клетке была списана на излишнюю тревожность, а не на подсознательное желанием ощутить на плече макушку с щекочущими, вкусно пахнущими, иссиня-черные волосами, без которых было одиноко в большом особняке. Вода из лейки для душа более походила на кипяток, и скорее не расслабляла напряженные мышцы, а сваривала их заживо, но подобная температура приводила мысли в порядок. Пар окутал всю ванную комнату вместе с приятным ароматом мужского шампуня, который пеной лежал на белокурой макушке и ладонях Адриана, но каждое последующее движение являлось для него автоматическим, а взгляд то и дело был расфокусирован. — Как мне уговорить её остаться? — чеканя каждое произнесённое про себя слово, Адриан зачитывал данный вопрос подобно мантре, из раза в раз, продумывая различные идеи, будучи не самыми адекватными, а скорее помешанными. Думать о том, что сподвигнуло его столь напряженно задаваться одним вопросом на протяжении нескольких часов и благодаря чему столь обширная тревожность захватила разум, Адриан не хотел, более остерегаясь получить от самого себя ответ, ведь в любом случае он будет связан не столько с нежеланием потерять главную подозреваемую, сколько с чувствами к синеволосой вампирше. Ведь, честно признавшись в скрытом, даже от самого себя, отношении к ней, Адриан сотрёт в пух и прах все старания избавиться от любых, даже не столь приятных телу и разуму, чувств. — Позвонить? Написать? Попросить Алью? Или Нино? Заставить? Заставить вампира? Бред, — перебирал в мыслях Адриан, одновременно сравнивая собственные возможности, эффективность метода и шкалу эмоциональности, ведь каков смысл браться за невозможное, неэффективное и, что того хуже, показаться Маринетт влюбленным по уши идиотом? Адриан Агрест, днём будучи уверенным в том, что откинул все нарочитые манеры и окунулся с головой в старую жизнь, на данный момент контролировал далеко не сложившуюся ситуацию, а самого себя, то и дело боясь осуждения или неверных выводов со стороны бледнолицей дамы. Он был готов поверить в судьбу, потому что ввязаться в данную авантюру, что являлась плотно связанной с давней подругой, Хлоей Буржуа, и незабытой любовью, Маринетт Дюпен-Чен, в родном городе — не казалось простым совпадением, как минимум, его шестое чувство кричало об этом. — Просто, блядь, сделай, — прорычал в мыслях Адриан, уже накидывая на оголённые плечи белую рубашку. Он желал принять решение, и поддавшись пылу риска и азарта, уже не задумывался о последствиях, ведь, часто размышляя о них, можно утерять момент, переходя точку невозврата. Оказавшись на улице, окутанный светом луны в перемешку с желтоватыми фонарями, Адриан направился к припаркованной неподалёку машине, ощущая приятную тишину в голове и покалывание на кончиках пальцев. Будучи крайне возбужденным, он сдерживал неистовое желание сорваться на бег, а усевшись в автомобиль, вжать педаль со всей силы, мчась по городу и нарушая все правила дорожного движения. Настрочив одной рукой сообщение Нино, с просьбой указать адрес Маринетт и не сообщать об этом журналистке, Адриана окликнул старческий голос. — Спешите так, словно кровожадный зверь из клетки сбежал, — хриплый голос перешел в насмешливый хохот, благодаря чему Адриан откинул витание в облаках, инстинктивно обернувшись корпусом на источник звука. Его взгляд встретился с седовласым пожилым мужчиной, достаточно невысокого роста и забавной ослиной бородкой. — Не позволите старику узнать её имя? — Маринетт, — губы сами произнесли её имя, что отдавалось сладостью на языку при малейшем упоминании о ней. — Мадмуазель Маринетти Дюпэн-Чёнг, — ухмыляясь, сказал мужчина, протянув каждое слово, и, словно пробуя на вкус, слегка причмокнул. Он поглаживал ладонью собственную бороду, а второй удерживал деревянную трость, — Свет рождается и умирает. Бессмертие — есть темнота, и не всегда означает зло, как и свет не несёт за собой добро. — Что вы имеете ввиду? — спросил Адриан, находясь в недоумением, а интерес разузнать, откуда милый дедушка знает Маринетт, бил ключом. — Вы, месье Адриан, истинный благодетель, любимец загадок. Разгадаете ли мою прежде, чем мадмуазель Дюпен-Чен найдет меня? — спросил мужчина, но ответа на вопрос не последовало, — Инь и янь дополняют друг друга ахроматическими цветами. Вновь звонкий хохот незнакомца раздался эхом вдоль улицы, когда Адриан отвлёкся на ответное сообщение Нино, с последующими вопросами о побуждениях блондина в сторону Маринетт. Скользя изумрудными глазами по адресу проживания девушки, Адриан не заметил, как хохот сошёлся на минимум, и оторвав взгляд от экрана телефона, блондин не обнаружил худощавого старика в поле зрения.