****
Далеко от лесов Амазонии, там где заканчиваются тропики и начинается развитая и всеми любимая Европа, в маленьком городке Лавенхем сгущались тучи. Третьи сутки подряд дождь не переставая покрывал его территории, даруя тоску и всепоглощающую горесть потери. На самой окраине, там, где высокие сосны и ели стремились вверх, в большом особняке находились двое. Госпожа и господин Ким сидели за длинным столом по разным краям, словно незнакомые друг другу люди. Всевозможные блюда стоявшие на поверхности не радовали глаз своим разнообразием и волшебным ароматом. Во всём доме помимо столовой не было света, а ужин проходил в звенящей тишине, которая преследовала их уже не один день. По центру стоял единственный подсвечник, свечи в котором с трудом освещали огромное помещение. — Дорогой, ещё чуть-чуть и я свихнусь от этих ужасных мыслей, — так и не притронувшись к своей порции, делится женщина со своим мужем переживаниями. — Всё будет в порядке, — отвечают ей бесстрастно. — Но… — дрожит её голос, срываясь в момент громкого удара кулака по столу. — Ничего не хочу слышать! — предупреждающе смотрит на супругу господин Ким. — Прошло не так много времени, но твои ночные рыдания уже начинают выводить меня из себя. Я ведь говорил — группа собрана. Они разделятся и пойдут разными дорогами. Одни отправятся искать цветы, другие — нашего сына. Нам остаётся ждать и надеяться на лучшее. В любом случае, месяц в запасе у нас ещё есть. Паршивец не растерялся — забрал с собой последний корень. Когда я его найду, то сразу же женю, а после отправлю их с женой в Лондон, подальше от нас. Больше я не позволю позору, преследовавшему его с рождения, ложиться тенью на мой бизнес и этот дом. Приглушëнные рыдания безутешной матери разносятся по пустым коридорам в сопровождении шумных шагов господина Кима, покинувшего её и их недоеденный ужин. Ему нужен не сын — всего лишь наследник и способ нажиться после выгодной свадьбы. Уверенно ступая в направлении своего кабинета, в котором лежат два подписанных им указа, только одна дума проскакивает в его сознании: его жена ни в коем случае не должна узнать. И не узнает. Подойдя ближе к письменному столу, его глаза, горящие сумасшедшей решимостью, рассматривают два листа, радующие мужчину своим содержанием. "…с момента заключения помолвки, осознанно отказывается от наследства, включая фамилию, соответственно, вместе с которой лишается фамильного герба, к которому теперь не принадлежит". "За незаконные махинации и похищение человека……убить на месте".
****
Находясь в неизвестности, зовущей его на поверхность реальности — прямиком туда, где его ожидает только темнота, отголоски боли и запах горящего фитиля вперемешку с глиной, парня вытягивает на своеобразный берег, знаменующий спасение, некая сила, которая не даёт покинуть этот мир. Юношу встречает огонёк, медленно сжигающий лучину, но это не первое, что он видит после пробуждения. Открывая тяжёлые веки, ещё совсем не окрепшим взглядом, он наблюдает прямо над собой соломенный потолок. С палок, подпирающих крышу, повсюду свисают странные побрякушки и Ким изумлённо отмечает — они из костей. Вместе с ужасом, его настигает непонимание. Где он и почему? Тело ощущалось неподъëмным, а голова гудела так, что сосредоточиться на каком-нибудь звуке просто не получалось. На грудную клетку будто бы что-то давило, из-за чего его дыхание было тягостным и громким. Не в силах дальше пребывать в неведении, Тэхён пытается встать, но усилившаяся боль во всём теле и головокружение прижимают его обратно, не давая и шанса изменить своё положение. Сдавшись раньше чем следовало бы, парень гулко и хрипло дышит, продолжая видеть периодически мелькающую пелену перед глазами. Он чувствует, как по его щекам и шее стекают капельки пота, а боль начинает сосредотачиваться где-то ниже колена, но причина такого самочувствия так и остаётся для него непонятной. Направив все имеющиеся силы на одно движение, Тэхён с дискомфортом поворачивает голову влево, ощущая насколько сильно затекла его шея. Теперь ему хорошо видно окружающее убогое убранство помещения. Он в каком-то сарае или, предположительно, в лачуге, разве что необустроенной. Помимо четырех стен и двери, тут была только тумбочка, сплетённая вручную из соломы. Ну и конечно то, на чём, собственно, лежал сам Ким. С интересом рассматривая пол, который был ничем иным как обычной землёй, смешанной с песком, парнишка замечает тени, что двигаются по ту сторону двери. Снаружи шёл дождь разбавляя собой чужие голоса, из-за чего звуки так и не хотели собираться в одну кучу, но он усердно пытался вслушаться и разобраться в разговоре тех людей. Ненадëжная дверка, похрустывая открывается, впуская в помещение промокшего чужака с измазанным лицом, босоногого, почти полностью обнажëнного, лишь с прикрывающей бёдра повязкой длиною до колен. — Меня не бояться, — необычно коряво говорит дикарь, выставляя руки вперёд в знак безопасности, — я с добром. Должно быть страх Тэхёна был не только ощутим, но ещё и достаточно очевиден для пришедшего. Уставившись на чужака, как на восьмое чудо света, он вдруг осознал насколько ошибался, думая что сможет выдержать все испытания, встретившиеся ему на пути. Это было уже за гранью его реальности, в которой Ким точно не представлял себе знакомство с дикарями. — Не подходи! — в ужасе шипит юноша, удивляясь звучанию собственного голоса. Тоже руки выставляет, но не для того чтобы заверить чужака в своей безобидности, а в попытке хоть так обезопасить себя. — Не кричать, ладно? — улыбается дикарь, потихоньку приближаясь, а для Кима это выглядит как самый жуткий оскал. — Если не слушать меня, то придут другие. Они не станут говорить с тобой. Не знают языка. Если бы Тэхён чувствовал себя лучше, то непременно забился в уголок подальше от чумазого незнакомца, но всё его тело словно неподвижный камень не желает его слушаться. Кричать и вовсе было бесполезно. Ведь, кто к нему придёт? Поэтому зажмурившись покрепче, в надежде что это просто сон, он замирает в ожидании неизвестного. Паренёк представляет себя в лесу, вблизи их палатки. Костëр всё ещё горит, а на небе миллион звёзд, которые он так и не успел посчитать. Даже противного провожатого сейчас хочется видеть. И он видит — тот ворчливо собирает хворост и поглядывает своими чёрными, но внимательными глазами в его сторону совсем мимолëтно, кажется пытаясь остаться незамеченным, но юноша замечает чужое беспокойство. Точнее замечал. Видения исчезают в один миг, после внезапного касания ко влажному лбу. Нехотя подняв веки, он чувствует как дрожь возвращается и непонятно по какой причине — от страха или из-за плохого физического состояния. — Горячий, — сообщает чужак убирая ладонь. — Почему я тут? — с трудом спрашивает Тэхён, под конец сглатывая неприятный болезненный комок, дерущий горло. Вблизи разглядывая дикаря, юноша отмечает — тот не такой уж и страшный. Да и вообще, выглядит уж слишком молодо. Должно быть подросток интересуется прогрессивным обществом, раз знает английский. — Не говори. Нельзя, — чужак аккуратно приподнимает голову Кима, подставляя к его губам какую-то плошку. Ощутив каплю воды, попавшую на язык, парень жадно, большими глотками выпивает ту до дна. Опуская голову пострадавшего обратно, мальчишка спешит всё объяснить: — Тебя нашли в лесу, когда ходить охотиться. Ты сильно ударился, поэтому тело болит, но недолго. Скоро пройти. Но ногу сильно упал, — слова о ноге дикарь произносит печально и сочувствующе смотрит куда-то ниже колена, туда где ещё недавно Тэхён ощутил боль, после неудачной попытки встать. — Долго лечить не будем, — опять улыбается, не на шутку пугая такой резкой сменой эмоций, — когда придёт Аджа, то полегчает. Когда Аджа приходит, то всем лучше. Он не может выдавить из себя ни слова. Просто смотрит за тем, как дикарь забирает с тумбочки плошку и уходит, закрывая за собой дверь. В этот раз звуки различимы хорошо и то, как его заперли снаружи понадёжнее, он слышит отчётливо. Если догадки верны, то его нога сломана, ну или, в лучшем случае, подвëрнута. Дела это, в принципе, сильно не меняет. Ясно одно — он в плену у племени Гуэй и это стало понятно только после упоминания мальчишкой имени Аджа. Рано или поздно, тот придёт сюда и каков будет исход нежеланной встречи, известен только судьбе и Всевышнему. Поэтому не наблюдая выхода из сложившегося положения, он позволяет звукам дождя медленно себя убаюкать и утянуть свой разум в необходимый сейчас сон. Тэхён наберётся сил, отоспится, придёт в себя и непременно найдет решение, благодаря которому выберется отсюда и отыщет провожатого, а после — своё драгоценное лекарство.****
Как он мог такое допустить? Уже несколько часов Чонгук задаётся этим вопросом. Атаковавшие его злость и гнев совершенно не помогали в решении возникшей проблемы, но отлично застилали разум, препятствуя поразмышлять логически. Время бежало кошмарно быстро, словно песок, утекающий сквозь пальцы, и это напрягало мужчину, мешая сосредоточиться ещё больше. Находясь под беспощадным тропическим ливнем, он разгневанно пинал подгоревшие поленья, выбивал подошвой сапога колышки, державшие палатку, но ничего не помогало утихомирить разбушевавшиеся эмоции. Как парнишка свалился с бугра ему, к сожалению, не удалось вовремя заметить, но зато хруст веток и протяжное мычание, болезненно режущее сердце, Чон расслышал хорошо. Конечно он хотел помочь, более того он рванул к юному пареньку сразу же, стоило ему понять, что именно с тем приключилось. Вот только незадача, в темноте спускаться пришлось долго и на всё про всё ушло минут двадцать. Как будто сама судьба играла с ним в злостную шутку, заставляя миллионный раз становится свидетелем страданий абсолютно невинных людей. Полностью разрушенный маленький лагерь, в котором он ещё совсем недавно был в компании кудрявого паренька, стал очевидцем его нервного состояния. Практически уже добравшись до юнца, ему пришлось остановиться и притаиться за крупными листьями кустарников, лицезрея местных аборигенов, которые закидывали бессознательное тело на импровизированные носилки. Мужчина ненавидел себя в тот момент буквально за всё, но в частности за причину, по которой не мог сейчас помочь. В тишине собственного затаившегося дыхания, ему пришлось бездействовать и просто смотреть на удаляющиеся фигуры, забравшие с собой его молодого и совсем глупенького клиента. Ему необходимо успокоится и оставить бессмысленные сейчас метания на потом. Чон следует своим мыслям и с леденящим взглядом принимается собирать разбросанные им ранее вещи в рюкзак. Провожатый знает, куда местные забрали юношу — путь до их деревни ему известен очень хорошо. Есть много вариантов того, как Чонгук мог бы поступить. Например, ему ничего не мешает развернуться и спокойно возвратиться в город, но в этот раз что-то толкает его сделать всё иначе, совсем не в его обычном стиле. Направляясь в сторону поселения Гуэй, он отбрасывает в сторону все чувства, заволакивающие его разум, тем самым восстанавливая холодный, расчётливый ум. На данный момент Чонгук точно не в силах забрать Кудряшку из племени, но и оставлять его там одного в неизвестности, среди дикого народа, было не правильно. Чон представляет себе, насколько сильно мог перепугаться парнишка, когда очнулся, поэтому невольно ускоряется, дабы добраться до него как можно быстрее. Он незаметно проберётся в деревню, найдёт домик в котором держат юнца и явит ему себя, успокоив и пообещав исправить нынешнее, не вписывающееся в их планы, положение.****
Проснувшись во второй раз, видение всего вокруг слегка изменяется. Ни шаткая постройка, ни кости висящие то тут то там, ни уж тем более люди, говорящие на неизвестном ему языке, находящиеся за дверью, его уже не пугают. Точнее, Тэхёну всё ещё было страшно, но совсем по иной причине. Ему срочно нужно лекарство, а ещё врач знающий своё дело, потому что местные уж точно не вылечат травмированную ногу. Повторно окинув помещение взглядом, Ким не находит ничего нового. У него появилось странное чувство безразличия и непонятно откуда взявшееся, глубоко пробирающее одиночество. Всё притупилось, а единственное чего хотелось больше всего — так это покоя, не столько физического, сколько душевного. Что-то подсказывало — второе не светит ему ещё очень долго. Собираясь опять задремать, ему на глаза внезапно попадается кое-что интересное. До этого Тэхён вовсе не замечал две палки, чем-то похожие на костыли, оставленные возле тумбочки. Сначала кажется, что над ним так пошутили. Ему что на них круги в маленькой лачуге наворачивать? А потом приходит догадка, которую он спешит проверить. С горем пополам приняв сидячее положение, юноша берет в руки костыли, но перед тем как попытаться встать, он опускает взгляд на свою больную ногу, чтобы оценить степень повреждения. Что же — вид пугающий. Боль, расползающаяся почти до колена, была обманчива. Удар пришёлся на лодыжку, которая нещадно горела. Распухшая, сине-бордового цвета, она ужасала не видевшего такого ранее парня. Случись с ним такое пару месяцев назад, он непременно бы свалился в обморок. Пытаясь больше не обращать на пугающую травму внимания, Тэхён покрепче хватается за единственную опору и пробует встать. Кряхтя и пыхтя, как паровоз, ему всё же удаётся подняться и удержаться не теряя равновесия. Из-за приложенных усилий и слабого состояния, пот лился градом, но Ким успокаивал себя мыслью, что это просто результат жаркого и влажного климата. Стараясь не упасть, он с трудом, но всё-таки доковылял до своей цели, отделяющей его от внешнего мира. Юноша оказывается прав в своих суждениях, когда толкнув дверь та беспрепятственно открывается. Солнце нещадно слепит глаза после долгого пребывания в неосвещённом помещении, бонусом вызывая ощущение тошноты, наводя на подозрения о возможном сотрясении. Он, собирается уже наконец-то выйти и полностью показаться на свет, но ему мешают это сделать, загораживая собой проход. — Нельзя, — испуганно говорит уже знакомый ему чумазый паренёк, появившийся внезапно из ниоткуда. — Но почему? Дверь же была открыта, — не понимает Тэхён. — Пока ещё чужак должен лежать здесь. Он не здоров! — Мне надоело уже сидеть взаперти! — возмущается парень. — Ладно, — мальчишка настороженно смотрит по сторонам, словно им может грозить опасность. — Но будь рядом, — не имея тяги к нахождению новых неприятностей, Ким кивает, соглашаясь с условиями. — Как тебя зовут? — спрашивает юноша, когда они продвигаются вглубь деревни. — Гахо, — улыбается дикарь. — А тебя? — Майкл, — не задумываясь отвечает Ким, совершенно не переживая из-за сказанной лжи. Прогуливаясь деревней и одновременно неловко скача на своих костылях через лужи, Тэхён не предавал свои привычки и по обыкновению пялился на всё, что попадало под прицел его любопытных глаз. Некоторые вещи пугали слегка, а другие шокировали, но все одинаково были удивительно странными и непонятными. Например, женщины, одетые точно так же как мужчины — они совсем не стыдились своей частичной наготы, зато этого не принимал Ким, потому сконфуженно отводил свой взгляд, забавляя своей реакцией местных. Помимо слабого пола, недоумение вызывали ещё некоторые моменты — тела, испачканные непонятными жидкостями разных цветов и омерзительно растянутые мочки ушей. Страх наводили копья и стрелы, торчащие буквально отовсюду, как и некая странная мода на кости, украшающие буквально всё, что только можно — жилища, оружие, пояса мужчин. Но самое ужасное — это костяшки в ушах и на шеях в виде ожерелья. У одной дамы он, кажется, видел бусы из зубов, но, возможно, ему только показалось. Доковыляв до своеобразной центральной площади, которую площадью-то с трудом можно назвать, перед ним раскинулся занимательный вид. Всё отсюда смотрелось под другим углом — поселение Гуэй будто утопало в зелени. Все улочки были узкие и устроены так, что образовывали собой подобие солнечных лучей, тянущихся к середине. Площадь расположенная в сердце деревни, была круглой, не очень просторной, но её вполне хватало, чтобы вместить весь народ на важных праздниках и прочих мероприятиях. Гуэй — обычное дикое племя и по сути, ожидать некого другого быта было неразумно, поэтому юноша теряет интерес к окружающему и сосредотачивается на Гахо, который уже пару минут беседует о чём-то со своим соплеменником. Незнакомец что-то сердито вещал, а мальчишка, судя по всему, пытался уладить возникший конфликт. В конце концов, они расходятся мирно — дикарь заворачивает на одну из улочек, а Ким с мальчишкой подходят к самому большому сооружению в деревне. — Там вождь, — сообщает Гахо. — Я буду переводить, — махнув рукой, призывая Тэхёна идти за собой следом, он скрывается в хижине. Юноша не успевает напомнить о том, что, вообще-то, не сможет подняться в жилище без его помощи, но, видимо, живущие здесь люди умеют читать мысли, потому как к нему подходят двое мужчин и помогают преодолеть возникшее препятствие. В доме вождя нет ничего, что могло бы привлечь его внимание. Тут не было лишнего, одна только постель и тумбы, неизменно сплетённые из высушенной травы. Посередине находился маленький костёр, с устроенным над ним проëмом в крыше для выходящего дыма. У огня стояла подставка с греющимся чайничком, а по помещению разносился приятный аромат свежезаваренных трав. Киму помогают опуститься и сесть на пол. Его и вождя разделяло одно пламя и ничего больше. Как только Гахо уселся справа от него, пожилой мужчина заговорил. Конечно парнишка не понимал, что до него пытаются донести, но терпеливо ждал пояснений от мальчишки. Странно, но предводитель Гуэй не вызывал у него боязливых чувств, а скорее ощущение покорности. — Вождь Бато сказать о том, что тебя нам послать духи ветра и дождя, как благословение, — радостно улыбается мальчишка, смотря на потерянного Кима. — И что это значит? — изгибает бровь в непонимании. — Мы будем беречь тебя, — сложив ладони вместе на уровне груди, Гахо прикрывает глаза, а на его лице расплывается полное умиротворение. Вождь делает то же движение, но веки его остаются открытыми. Парень совершенно ничего не понимает. — Вождь хотеть отплатить духам за их щедрость и вознести тебя, — продолжает дикарь выходя из неизвестного состояния. — Мне всё ещё ничего не понятно, — сипит Тэхён, ощущая новую волну тошноты и видя мелькающие перед собой блики. — Я рассказать потом, — с заметно приподнятым настроением поднимается мальчишка. — А теперь, Кадэ, идти обратно — тебя смотреть целительница. Раскрывшимися от удивления глазами, парень неотрывно глядит на дикаря, пока другие его поднимают на ноги, словно неживую куклу. Всё тут чудно для Кима и по-хорошему ему бы сейчас сюда человека, знающего все эти тонкости племенного быта, но ему остается малое — молчать в тряпочку, делать то, что велят и надеяться избежать всех возможных имеющихся наказаний. Если так подумать — тут всё тоже самое, словно и вовсе из дома не уезжал, просто поменял ландшафт и решающих за него отца с матерью на кучку пугающих аборигенов.****
В хижине, которую выделили Киму, шёл нешуточный бой. Мальчишка, стоявший недалеко от кушетки, изо всех сил уговаривал упëртого городского позволить местной целительнице перевязать пострадавшую конечность, на что получал очередной категоричный отказ. Бедная женщина, сидевшая на земле у ног Тэхёна, изумлённо переводила взгляд то на одного, то на другого, так и не получив никаких чётких указаний. — Я не позволю вам мазать меня не пойми какой гадостью, — морщится юноша, поглядывая на ту самую мазь, от которой несло гнилью и ещё какой-то бурдой. — Но нога! — эмоционально восклицает дикарь. Глянув на упомянутую, Ким прикрывает глаза и мучительно стонет. Вот за что его так наказали? Мальчик прав, его лодыжка не в лучшем состоянии — распухшая и цветастая, вызывающая полное отвращение. Он не мог спокойно на неё смотреть и не испытывать мерзкое чувство. — Хорошо, — с трудом соглашается. — Но следующего раза не будет. Не позволю, — заявляет более бодро Ким, опираясь руками в плетёный лежак, чтобы лучше балансировать, держа ногу на весу, пока её мажут вонючей, склизкой смесью. Победив в небольшом сражении, Гахо с облегчением выдыхает и просит целительницу приступить к работе. Пока юный дикарь разговаривает о чём-то с женщиной, парнишка вспоминает о своём провожатом. Интересно, где Чон сейчас? Что было после того, как Тэхён упал с обрыва? Он искал его или нет? Юноша неоднократно замечал волнение Чонгука, но так и не понял чем оно было вызвано. Ему хотелось думать, что мужчина по-настоящему за него переживал, но здравый смысл твердил о глупости таких суждений. Провожатый — одиночка. Парень понял это в тот момент, когда Чон не давал ему ни единой возможности завести разговор дальше и ограничивался сплошными раздражающими шуточками да вопросами. Исходя из этого, вряд-ли стоит надеяться на то, что тот станет его искать или хотя бы побеспокоится о дальнейшей судьбе «глупого юношы». Не то чтобы Тэхён был злопамятным, но обидные высказывания отчего-то накрепко засели у него в голове, каждый раз звуча по новой. Может он просто цеплялся за последние сказанные мужчиной слова, успевшие осесть в памяти, ведь они были неким подтверждением существования ворчливого провожатого со шрамами на лице. Наверное, после падения он бредил, раз окрестил Чона своим видением, но факт увиденного оставался при нём с самого момента пробуждения, совершенно не желая развеиваться. Он безумно боялся реальности, в которой Чон Чонгука на самом деле никогда не было, ведь именно об этом твердило его болезненное сознание в неспокойном и мрачном сне. Спустя примерно полчаса целительница заканчивает свои манипуляции, собирает все свои шаманские вещицы и покидает жилище оставляя Гахо наедине с Кимом. — Нужно есть, — с этими словами мальчишка пихает глиняную тарелку с довольно оригинальным блюдом прямо под нос опешившего юноши. — Что это? — изумлённо изучает маленькие бело-розовые шарики, плавающие в тарелке. — Приготовить жена вождя для Кадэ специально, — обыденно улыбается дикарь, а вот Ким, наоборот, не в восторге. — Что за привычка у людей давать прозвища? — хмурится парнишка. — Меня зовут Майкл. Я ведь говорил! — Ты дарован нам духами воздуха и дождя, поэтому наш вождь Бато дать тебе новое имя. Воздух на языке нашего народа — это Кадэ. Настрой Гахо был не ясен и Тэхён решил не спорить с не очень разумным представителем человеческого рода. Пусть он будет Кадэ, если им так хочется, ему не принципиально, главное поправиться побыстрее и сбежать отсюда, даже если последствием станет его гибель от когтей лесных животных. — Так что это такое? — повторяет свой вопрос Ким, принимая свой ужин из чужих рук. — Это полезно. Личинки древесного жука. Визг, а следом тупой звук разбивающейся глиняной плошки о землю заполняет маленькую хибару. Юноша с ногами залезает на кушетку, подтягивая за собой травмированную конечность и загнанно смотрит на мальчишку, даже не представляя себе, что тот с ним сделает после такого импульсивного поступка. — Прости. Просто там откуда я родом не едят маленькую живность. Ты понимаешь? — взволнованно и торопливо оправдывается Ким. — Тогда я принести другое, — кажется Гахо не злился, выглядя более растерянно чем гневно. — С-спасибо, но я не голоден. Ничего, если я поем завтра? Дикарь серьёзно задумывается, но обработав данную информацию возвращается в прежнее подвешенное состояние, пару раз кивая словно болванчик, следом присаживаясь, чтобы собрать острые осколки от разбитой посудины.****
За шаткими стенами с каждой минутой становилось всё спокойнее. Жители племени расходилось по своим жилищам, плотно закрывая на ночь двери и оконные ставни. После того как Гахо оставил его в одиночестве, прошло пару часов. Всё это время Тэхён неподвижно лежал рассматривая подвешенные костяные украшения и слушал, как на улице снова шуршит листвой ливень. Он ощущал себя неимоверно ужасно — тело неприятно ныло, голова гудела, а ногу периодически простреливало болью. В мыслях на удивление царила тишь да гладь, его сейчас ничего не тревожило, только стрекотание жучков и шум мелких капель дождя, заполняли молчаливое пространство, играя мелодией в его расслабленном разуме. Где-то неподалеку громко скрипит деревяшка. Ким думает, что возможно на крышу его временного пристанища запрыгнуло какое-то животное. Прикрыв глаза парнишка расслабляется, пытаясь хотя бы чуть-чуть вздремнуть на неудобном спальном месте. Звук ломающихся веток разрезает воздух из-за чего он нервно вздыхает, не обращая особого внимания на внешние раздражители. Последующий шум отличается от предыдущего больше походя на скрежет ручной пилы. Резко открыв глаза, Тэхён садится на кушетке смотря в ту сторону, откуда исходят странные звуки. Уж он-то уверен, что у местных нет никаких пил. Стена, противоположная от входной двери подозрительно шатается, отчего глина начинает осыпаться. А после, все тонкие веточки из которых были изготовлены стены, начинают расплетаться между собой чьими-то ловкими пальцами. Стоило поступить логически и позвать кого-нибудь на помощь, но, если хорошо подумать, а какая вообще разница? Тэхён — калека, плюс больной от рождения и на самом деле, глубоко в душе, он понимает — даже если он подлечит ногу и сбежит, то всё равно не спасётся. Джунгли поглотят его, а затем безжалостно задушат в своих плотных тисках. На землю падает последний узелок, связывающий ветки вплотную между собой, и Ким замирает в тревожном ожидании. Как длинные шторки, свисающие вниз, они расходятся в стороны впуская в тускло освещённое жилище высокого человека. От переполняющего юную душу страха, он по привычке крепко жмурится, не желая видеть перед смертью образ своего убийцы. — Кудряшка, — тихий, но такой знакомый голос врезается в напуганное сознание. Парнишка медленно открывает глаза, боясь, что ему всего лишь показалось, но привычное, слишком серьёзное лицо Чонгука отметает все опасения прочь. По неизвестным причинам рвётся броситься вперёд, намереваясь приблизиться к мужчине, но больная нога и неудобное положение не дают взять костыли. Чон видит его потуги и сам подходит к юнцу усаживаясь скраю. Будто метеорит, несущийся на огромной скорости, Тэхён вжимается в того, кого ещё совсем недавно осуждал за бестактность и совершенное отсутствие манер. Словно маленький ребёнок юноша тянется, цепляясь за крепкую шею, утыкается носом, хрипло вдыхая знакомый запах. Абсолютно не замечает за своей чрезмерной эмоциональностью собственных звучных рыданий. — Ну чего ты влажность разводишь? — в своей манере усмехается Чонгук, на что Ким только сильнее сжимает его, по новому кругу захлёбываясь в слезах. — Мыши болотные! Кофту мою пожалей! Только твоих соплей на одежде мне и не хватало, — ворчит, закатывая глаза. — Вы могли хотя бы сделать вид, что Вам не всё равно? — отстраняется парень старательно пряча заплаканное лицо от грубого чурбана. Его стремление отодвинуться подальше с помощью рук, прерывают, перехватывая запястья и притягивая обратно. Обдавая дыханием ключицы мужчины, паренёк чувствует теплую ладонь опустившуюся на затылок, не позволяющую сделать ни одного лишнего движения и сдвинуться с места. — Я не стану оправдывать твои ожидания, — горячо выдыхает провожатый, зарываясь в кудрявые, растрёпанные волосы, наконец ощущая долгожданное спокойствие, покинувшее его почти сутки назад. Юноша не шевелится, стараясь понять причину своих вдруг заснувших инстинктов. Хочет понять этого сложного, противоречивого человека и то, почему его появление толкает на бездумную ответную тактильность. — Но Вы пришли, — шепчет Ким. Почувствовав ослабевшую хватку на запястьях, он аккуратно высвобождает свои кисти из плена и вновь обнимает мужчину. — Пришёл, — вторит парню Чон, в этот раз не препятствуя внезапной нежности. В ответ гуляет пальцами в тёмных завитках, но большего себе не позволяет. — Нам нужно уходить? — смущённый после собственного порыва парнишка возвращает им приличную дистанцию. — Нет, — хмуро смотрит провожатый в сторону двери, — пока что я не могу тебя забрать. — Что? Но почему?! — спрашивает поражëнный таким заявлением юноша. — Это не имеет значения, — слишком резко гаркает Чон, из-за чего Тэхён сжимается. Заметив такую реакцию, мужчина пытается исправиться. — Всего пару дней, — он слабо надавливает на чужие плечи, укладывая обратно на кушетку. — Для того чтобы тебе хоть немного полегчало. Пойми, мы не сможем продолжить путь из-за твоей ноги. Местные, в отличие от меня, хоть что-то соображают в медицине, — объясняет Чонгук, заглядывая в большие, карие, но всё ещё сомневающиеся в нём, глаза. — Чонгук, Вы меня тут не оставите? — допытывается Ким, опасаясь нежеланного ответа. — Не оставлю. Обещаю! — лёгкая улыбка появляется на усталом лице, похожая на ту, что напротив ответно, но заметно робко расцветает. — Я буду приходить к тебе вечерами. И не беспокойся — мой лагерь тут неподалеку. Если что-то случится — не трусь, я всегда рядом, — Тэхён внимательно слушает Чонгука и даже кивает, подтверждая что всё понял. Как оказалось, Ким совершенно был не готов к скорому расставанию, он осознал это, когда мужчина начал подниматься, судя по всему, намереваясь уходить. — Куда? — испуганно хватает он Чона за ладонь. Тот, обернувшись, даже ответить не успевает, как вдогонку жалобно прилетает: — Пожалуйста, полежите со мной пока я не усну. Провожатый тягостно вздыхает, пару секунд обдумывая все возможные риски, но слишком быстро сдаётся под натиском молящих карих глаз. Помогает юнцу подвинуться ближе к стене, заодно осмотрев повреждëнную ногу. — Было больно? — укладывается он на тесной кушетке лицом к парнишке, смущая того до ужаса такой близостью. — Не помню. Я был без сознания, — шепчет Ким, боясь столкнуться с тёмным взглядом. Мужчина подкладывает руку под голову внимательно следя за чужими эмоциями. — Сейчас что-нибудь болит? — Как бы мне лучше ответить так, чтобы Вы не смеялись? — Тэхёну не привыкать постоянно соответствовать всем подряд, будь это родители или кто другой. Но почему-то очень хотелось хоть раз сказать всё как есть и знать наверняка, что поймут, а не станут осуждать за проявленную слабость. — Я не смеялся, а просто подшучивал, — недовольно шипит Чон. — Тем более сейчас другая ситуация. Зачем мне смеяться над твоей травмой? Просто ответь мне честно, как ты себя чувствуешь? — Всё болит, — он наконец заглядывает в бездонные глаза, к счастью не замечая в них издëвки над его признанием. Сведëнные к носу брови говорят громче любых сказанных мужчиной слов. — Черти! — тихо ругается Чонгук бегая взглядом по прижавшемуся к стенке телу, словно пытаясь найти ещё какие-то повреждения, о которых ему могли не сообщить. — Всё нормально, — Ким пытается улыбнуться в доказательство своего не такого уж плохого состояния, но у него это скверно выходит. — Нормально? — злится на наивного юнца Чон. Тот мог пострадать куда сильнее из-за чрезмерной беспечности. — Ты свалился с довольно большой высоты! Так что нет, Кудряшка, это ненормально! Не желая и дальше слушать ругань провожатого, юноша отворачивается к стене. Он искренне не хочет сейчас раздувать конфликт, который может привести к ссоре, поэтому принимает тактику тихого отступления. Парень слышит и чувствует за спиной шумное дыхание и надеется, что Чонгук не решит сейчас уйти оставив его в одиночестве. Но опровергая все опасения, тепло становится ощутимее. Кажется что-то подобное с ними уже было. Когда чужая рука сначала касается его плеча, а потом потихоньку опускается ниже на грудную клетку, Ким всё же вспоминает, когда происходил похожий сценарий. В этот раз он чётко решает — не станет кричать и вырываться, у Тэхёна нет на это сил, да и желания тоже, если честно. — Удивлён, насколько ты стал спокойнее. Неужели настолько неудачно упал? — видно пытается разрядить обстановку мужчина, параллельно прощупывая почву. Поняв, что его не гонят и не обвиняют в домогательствах, Чон пододвигается ближе, смело прижимая одной рукой парнишку к себе. — Вы слишком много себе позволяете, — совсем тихо и больше для виду бубнит юноша. — Пользуетесь тем, что я сейчас слаб и не в силе постоять за себя. — Ещё как пользуюсь, — забавляется настырностью юнца Чонгук. На какое-то время они замолкают. Мужчина вслушивается в тяжёлое дыхание паренька, размышляя, что это наверняка одно из последствий после падения. Тэхён же закрыв глаза, сосредоточенно отсчитывает удары чужого сердцебиения. Точнее пытается. Вздымающаяся тёплая грудь греет лучше любого костра, но вот рука, перекинутая через него, сбивает его мысли со счёта. Он правда не хотел, но его тело реагирует быстрее, чем он успевает хорошенько подумать. Перехватывая Чонгукову ладонь он сжимает её и подтягивает ближе к лицу, после обнимая точно так же, как маленькую подушку, с которой привык спать у себя дома. — Кудряшка, — внезапный шёпот Чона заставляет всё нутро поджиматься. — Скажи мне, как тебя зовут? Ким медлит, ловит в голове осознание — он не хочет врать этому человеку, но они всё ещё являются незнакомцами друг для друга и это значимо перевешивает чаши весов в сторону лжи. — Майкл Кёрли, — также шёпотом отвечает парень, не замечая своего потихоньку впадающего в дрёму состояния. Провожатый остаётся недовольным подобным ответом, а разгорающаяся ярость по новой заволакивает до этого разнеженный разум. С самого начала этот юнец казался ему каким-то подозрительным и только поэтому, он согласился на роль гида. Хотел проверить свои догадки. Но сейчас, после услышанного Чон уверен на все сто — не он один здесь играет дурачка, они оба великолепно заговаривают друг другу зубы. "Отлично, — думает мужчина, заслышав со стороны мерное сопение, — пусть всё останется так как есть". Они дойдут вместе до конца, каким бы он ни был и выяснят, кто победит в этой безмолвной игре. Главное только, чтобы Кудряшка смог достойно вести этот бой не уступив Чонгуку. А пока он, так уж и быть, заглушит раздирающую замёрзшее сердце злобу, простит глупому юнцу его ложь и проглотит своё горькое разочарование. Лишь останется ещё совсем на немного посторожить сон таинственного юноши, невесомо перебирая завораживающие чёрные локоны.