****
Наверное это было впервые, когда они так просто разговаривали обо всём и ни о чём одновременно. — Вас что-то тревожит, — говорит юноша, когда наблюдать за нервным провожатым уже не остаётся никаких сил. — На это есть какая-то причина? Причина однако у Чонгука имеется и даже не одна. Он старался полностью сосредоточиться на юнце и даже внимательно слушал всё то, что тот ему рассказывал, но память не могла исчезнуть в мгновение ока, к сожалению каждую секунду возвращая его к мысли о брошенном лагере. — Кудряшка, боюсь в тебе играет благородная кровь. Иначе я не могу объяснить твоё любопытство, — усмехаясь, отмахивается Чон от юноши, а после и вовсе заявляет: — Ах, кажется я понял — ты невротик! Мужчина разражается смехом — видимо собственная остроумность сильно его позабавила, и незаметно ускоряет шаг, оставляя плетущегося за собой Тэхёна в полном недоумении. Ким не знает, что делать со своим негодованием, но хотя бы осознаёт — вывалить всё это на провожатого будет не лучшей идеей. Хмурится, не понимая, почему Чонгук так активно притворяется и неуместно отшучивается, хочет попытать счастья и ещё раз спросить всё напрямую, но в конечном итоге, наблюдая за напряжённой спиной идущего впереди Чона, сдаётся, решая пока не вмешиваться. Тэхён так эмоционально вымотался, что думать о чём-либо больше не хочет. Он, как бабочку взлетающую ввысь, отпускает мысли о родителях, болезни, бандитах и об увиденном тогда в шатре. Какое это теперь имеет значение, если с той самой секунды, что они с Чонгуком выдвинулись из лагеря, существуют только они вдвоём и их искренние признания. Юноша смущается лишь от одних воспоминаний, тайком разглядывая крупную ладонь мужчины, которую неимоверно сильно хотелось сжать своей. Сейчас живущая в памяти картинка, на которой застыл медик, непристойно нарушающий личное пространство Чона, просто не имела права на существование и казалась инородной, неправильной. Сердце забилось в новом ритме, ранее совершенно неизвестном, и парень убеждён — танец, в котором закружилась его душа, вызван лишь одним присутствием рядом нужного человека. Тэхён хочет жить ради него. Каждый вдох, взгляд, улыбку, да и всё своё существование посвятить Чонгуку. Но не знает, как правильно это сделать... Они уходят всё дальше вглубь леса, даже не подозревая, что оставляют частички себя прошлых позади. Там, где скоро всё сгорит в беспощадном пламени. Огонь очистит, он уничтожит всё то плохое преследовавшее их на протяжении долгого времени. Освободит...****
Счастливая улыбка играет на лице Тэхёна, озаряя всю округу, а всё потому, что парнишка смог и всё же добился того, чего так желал. Примерно ещё час назад они стояли у ущелья, через которое пройти им предстояло по старому канатному мосту. Место захватывало дух своей красотой и величественностью, но даже краткой мысли о преодолении этого хлипкого сооружения юноше хватило с лихвой, чтобы впасть в состояние паники. Тогда-то Чонгук и взял его за руку. Этот жест выбил Кима из колеи настолько, что он заметить не успел, как они оказались на противоположной стороне. В какой-то степени это печалило, ведь он так и не смог насладиться прекрасными видами, но крепкая горячая ладонь провожатого значительно скрашивала сей грустный факт. Вот и идёт он сейчас, светясь как бальный зал в рождественскую ночь, ведь мужчина не отпустил, а продолжил вести юношу за собой, крепко держа его за руку. Признаться честно, Тэхёну слегка неловко. Раньше он не сталкивался в жизни с такими проблемами, как потеющие ладошки. Не знал, что такое вообще бывает. Радоваться-то он радуется, вроде сбылось его маленькое желание и вот он может не страшась касаться чужой руки... Но как же волнительно! Чонгук наверняка злится из-за влажности его кожи, но почему-то молчит. На скромно бросающего беспокойные взгляды юнца Чон не обращает особого внимания. В общем-то Ким ничем не лучше — идёт, в упор не замечая терзаний мужчины. Они абстрагировались друг от друга, погружаясь в свои личные переживания. Но в отличие от паренька, страдающего из-за выдуманной несерьёзной проблемы, Чонгуку и впрямь не до Тэхёна. Что ему кимовы потные ладошки, когда скоро он окажется там, где не бывал уже много лет. От воспоминаний всё так же кровь стынет в жилах и с головой накрывает купол ледяного отчаяния и смертельной тоски. В воздухе пахнет сыростью и слух улавливает первые звуки разбивающейся о камни воды. Они уже близко. Провожатый резко тормозит, да так неожиданно, что глубоко закопавшийся в свои раздумья Тэхён, чуть ли плечо в другую сторону не выворачивает. Вот и подержались за руки! И чего у мужчины такая стальная хватка? — Что-то не так? — недовольно спрашивает Ким, заглядывая в тёмные глаза, замечая наконец-таки неладное в поведении Чонгука. Мужчина кажется растерянным, будто не помнит дорогу, по которой они должны идти дальше. Внезапный громкий гул прерывает всю умиротворённость здешних мест. Оглушает с такой силой, что юноше приходится вырвать свою конечность из сильного захвата и прижать ладони к ушам. В голове звенит, а земля под ногами ощутимо сотрясается. Тэхён не закрыл глаза, а наоборот испуганно уставился на провожатого, не понимая гримасы мученика, застывшей у того на лице. Чонгук даже не вздрогнул. Почва продолжала ощущаться неустойчивой, но возможно это самовнушение играло в игры с юным сознанием. Стоило обернуться туда, откуда появился звук взрыва, как всё стало ясно. В том месте, где предположительно находился лагерь, сгущались тучи больше похожие на дым. Тэхён рот открыл от накатившего ужаса. Лагеря больше нет... — Пойдём! — Чон вновь хватается за чужую ладошку в намерении побыстрее покинуть это место, с которого, как назло, можно рассмотреть всё то, что происходит в стороне взрыва. Это плохо. Очень плохо. Парень не понимает такой спокойной реакции. Ведь как-никак это чонгуков лагерь только что был стёрт с лица земли, будто его и не существовало никогда. Но мужчина и бровью не повёл, продолжая тянуть за собой Тэхёна в неизвестном направлении. Юноша не противится чоновой настойчивости, не спорит и не допрашивает, хотя всё происходящее в действительности является несомненно странным. Молчит лишь потому, что не желает усложнять, ему наоборот сейчас хочется вернуть тот настрой, с которым они признавались друг другу в чувствах. Но как? — Куда мы идём? — решает полюбопытствовать парнишка, потому как это правда его волновало. Чонгук хмурится, видно над чем-то задумавшись. — Расскажи-ка мне, как поживает её Величество. На что нынче мода в Англии? Помнится, четыре года назад все мужчины сходили с ума, раскупая трости так, будто на следующий день в самом деле не смогут ходить без их помощи. Признаться честно, у меня самого была такая, — сдавленно посмеивается Чон. — Надеюсь такие изыски больше не входят в общее понятие моды. Это было просто ужасно! Если мужчина считает, что болтать на отстранëнные темы будет проще, то так тому и быть — Тэхён поучаствует в этом "важном" диалоге. — Вы так спрашиваете, словно я сын самой королевы, а не Вашего врага, — насупившись, Ким опускает взгляд, рассматривая растения под ногами. Не об этом он грезил, когда отвечал взаимностью на чувства Чонгука. Думалось, в их общении что-то изменится, появится романтика, о которой он с упоением читал в книжках, но на деле всё так же, как и прежде, с разницей лишь в том, что ладонь находящаяся в плену другой, более крупной, позорно потела. Может так и происходят отношения между двумя мужчинами? Если это так... то он готов прямо сейчас унизительно и горько расплакаться. Чон хмыкает, услышав в словах юнца упоминание Тэсона. — И ты не собираешься спрашивать, почему твой отец мой враг, верно? — Нет, — тихо отвечает Тэхён и, ощущая, как от внезапно появившейся идеи в голове, щёки начинают предательски гореть, подходит ближе, прижимаясь к плечу мужчины своим. Провожатый не может скрыть удивление проявившееся на лице. Смотрит на Кима и вдруг осознаёт, какую ошибку совершает. Юноша не допытывал его, когда в шатре он вёл себя определённо не так, как обычно, более того, не стал развивать тему взрыва. Даже его вражда с Ким Тэсоном не вызвает у Тэхёна должного интереса. И сейчас... он так жмётся к нему, что отрицать очевидное становится глупо. Чонгук — дурак, который не заметил элементарного. В нём очень явно нуждаются, а теперь ещё и демонстрируют это. Ким довольно юн, замучен сложной жизнью, вдобавок не на шутку растерян обстоятельствами и чувствами к Чону. И мужчине становится ужасно стыдно за то, что не объяснил их теперешние отношения должным образом. — Тебе удобно в этих вещах? — спрашивает первое, что приходит на ум. Неловко прокашливается, возвращая взор к полузаросшей дорожке, и перехватывает бледную руку, пропуская кимовы пальцы сквозь свои, мягко сцепляя ладони в замок так, чтобы юнец больше не надумывал себе лишнего. Тэхён, покраснев точно варёный рак, которого ему доводилось наблюдать во время больших застолий, усиленно начинает думать, о каких вещах идёт речь. Вспомнив об одежде, которую ему выдал Чонгук ещё перед началом похода, он слабо улыбается, потому что наконец-то оказаться в нормальных мужских штанах и рубахе после индейских пончо и женских сорочек кажется ему каким-то чудом. — Слегка великоваты, но мне вполне удобно. — Это единственные вещи, что остались с тех времён, когда я был помладше, — усмехается Чон, бросая беглый взгляд на рукава рубашки, которые он когда-то обрезал по локоть для удобства. Тэхёну же они почти доставали до запястья. — Я не маленький, — хмуро говорит юноша, заметив насмешливую улыбку и весёлый блеск в глазах провожатого. — Вещи имеют свойство с годами растягиваться, а я с Вами, между прочим, почти одного роста. — Что ж, спорить с таким заявлением я не стану, — важно проговаривает мужчина, едва сдерживая смех.****
— Почему мы идём так долго? Я слышу шум водопада со вчерашнего вечера. Разве мы не должны были давно выйти к нему? — возмущается Тэхён, вышагивая по высокой длинной коряге, выставив руки в разные стороны для баланса. Зевает со звуком подбитого кита: ночь выдалась холодной, да и привал был совсем недолгим, из-за чего он толком не смог выспаться. Плюс Чонгук отчего-то отказался ночевать с ним в палатке, а остался спать на улице у костра, сославшись на то, что нужно караулить. Это невообразимо злило, поэтому Ким больше провозился в спальнике, чем поспал. "Каким образом это старое поваленное дерево оказалось в ущелье?" — об этом думал Чонгук уже минут пять, пока, как уж, крутился вокруг осмелевшего парня, решившего, видимо, поиграть на его давно не новых нервах. Будь у него воля, привязал бы Тэхёна к себе веревкой, чтобы не лез со своими хрупкими косточками, куда не следует. — Нужно обойти вокруг горы через это ущелье — по-другому никак. В этой местности нет равнин как на остальной территории джунглей. Скалы, ущелья, пещеры здесь в порядке вещей. Мы с тобой не птицы, чтобы облететь всё это, поэтому идём обходными путями, — нудно поясняет Чонгук, периодически поглядывая себе под ноги. Споткнуться о какой-нибудь камень последнее, что ему сейчас нужно, он и так, как парализованный, идёт с вытянутыми перед собой руками на случай, если неуёмный покоритель вершин носом полетит вниз. Ким резко останавливается, а у мужчины за эту секунду кажется случается микроинфаркт. Сложив руки на груди, юноша сводит брови к переносице и опускает на перепуганного Чонгука сердитый взгляд. — Куда мы идём? Медленный вдох и такой же выдох к сожалению провожатому не помогают. — Слезь оттуда, пожалуйста, — выходит с обречённым страдальческим стоном. Чон руку для пущей верности подаёт, чтобы помочь спуститься, но просьба его словно об стену горох — Тэхён его лишь взглядом хмурым награждает, продолжая стоять на месте. В кого эта цаца такая упрямая?! — Если ты не спустишься прямо сейчас, Кудряшка, я клянусь, заберу свои слова о чувствах назад и глазом не моргну! Ей-богу, нет у мужчины больше сил смотреть на это. Не хотел такое говорить, видеть замешательство в больших карих глазах, но страх неуглядеть и потерять намного сильнее всего прочего. Происшествие трёхлетней давности оставило после себя неизгладимое впечатление и, наверное, его теперь всю жизнь будет болезненно выворачивать наизнанку каждый раз, когда на его глазах дорогие сердцу люди будут подниматься на опасную высоту, с которой могут сорваться. И не важно, какое это расстояние от земли. Даже со стула можно упасть так, что мир потухнет раз и навсегда. Сердце у мужчины пока ещё не железное. — Что Вы имеете в виду? — жалобно бормочет парнишка, опуская руки вдоль тела — суровый образ ему теперь ни к чему. — Я имею в виду то, что мне не нужны твои ответные чувства, если ты не думаешь о моих. Как же мощно слова мужчины действуют на юношу, намертво отпечатываясь в сознании — чудеса да и только! Тэхён сразу понимает, о чём именно говорит Чонгук и с ним как бы не поспоришь, тот несомненно прав. О каких взаимоотношениях может идти речь, если Ким совершенно не подумал о том, что значат для Чона его нелепые отказы спуститься, о том как переживает мужчина в данный момент за его безопасность. Парень стыдливо сутулится, избегая прямого контакта глазами. — Мне жаль... Чон трёт переносицу, устало вздыхая. — Спускайся, — он подходит ближе, вновь протягивая руку парнишке, что теперь, совершенно не противясь, хватается за его ладонь и спрыгивает с высохшей коряги, оказываясь в цепких объятьях. Тэхён смущается, держась за крепкие плечи Чонгука, потому что слишком явно чувствует сильные руки, обхватившие его бёдра. — Отпустите, — мямлит Ким, отворачивая голову в сторону, в попытке избежать тёмного взгляда пронзительных глаз. — Тебе же нравится забираться повыше. Так что же тебя теперь не устраивает? У меня на руках хотя бы безопасно. Чонгук несомненно позабавился бы ещё, особенно сейчас, когда юнец так ярко реагирует на его действия и простые касания, но путь, который им ещё нужно пройти, сам себя не преодолеет. Опустив Тэхёна на твёрдую землю, он позволяет себе вольность и быстренько, чтобы Ким не успел ничего понять, наклоняется ближе, оставляя целомудренный поцелуй на манящих губах. Хитрая улыбка украшает его лицо и мужчина довольный, в уже приподнятом настроении, как ни в чём не бывало, уходит, оставляя позади себя ошарашенного юношу, до которого смысл произошедшего доходить напрочь отказывается. Потеряться — это последнее, что сейчас нужно парню, поэтому решая осмыслить чужой поступок чуть позже, он спешно догоняет провожатого, несмело хватая за руку.****
Спустя полчаса Тэхён начинает ощущать слабость и какой-то дискомфорт в левом колене. Каменные стены ущелья остались позади и они опять вышли к густо озеленённой местности. Растения тут высотой примерно по колено, в то время как деревьев очень мало и растут они не так плотно, поэтому сквозь них спокойно можно рассмотреть всю округу. Всё очень отличается от тех джунглей, к которым Ким успел привыкнуть за своё недолгое пребывание в Перу. Юноша, увидев красоту здешней природы, не может удержаться и, забывая о существовании Чонгука, бежит вперёд к кустам украшенным чарующими розовыми бутонами цветов. Всё здесь кажется сказочным и каким-то волшебным. Тэхён вздрагивает, когда, кружась среди цветущих растений, случайно задевает ветки, из-за чего над ним тут же взлетает множество разноцветных бабочек. От такой красоты и восхищения губы непроизвольно раскрываются, становясь похожими на букву "о". Тут даже пахнет иначе: не сыростью непроходимых джунглей, а сладким манящим ароматом, исходящим от цветов. Ким не знает, куда именно ведёт его Чонгук, но сейчас он всем сердцем хочет остаться здесь. Всё окружающее парня так сильно пестрит цветами, привлекая ещё больше его внимание, что он теряется в своих ощущениях. Впечатление, которое он испытывает, просто не описать словами. Это место прекрасно! Глаза светятся радостью, увеличиваясь в размерах. Прямо перед Тэхёном, примерно в десяти шагах, виднеется огромное дупло, в котором он замечает двух попугайчиков синего цвета. Птицы забавно кусают друг друга за клюв, вызывая у юношы неподдельный восторг. — Чонгук, смотри! — по-детски эмоционально кричит Ким мужчине. Забывается из-за всего происходящего, так что уважительное обращение стирается из памяти. Улыбается счастливо и крутит головой из стороны в сторону, чтобы удостовериться, что Чон всё-таки смотрит. — Попугайчики целуются! Парнишка не успевает вновь обернуться на Чонгука, как неожиданно его полностью разворачивают, мягко притягивая к себе за талию. Провожатый держался из последних сил, наблюдая со стороны за таким радостным, переполненным положительными эмоциями юнцом, но эгоистично, до дрожи хотелось не просто смотреть, а стать частью этих ласкающих глаз моментов. Сам не заметил, как ноги понесли его к юноше, а руки сковали худое тело в объятьях. Чон поднимает взгляд в сторону упомянутого Кимом дупла, с улыбкой подмечая — и вправду попугаи, только вот вряд-ли можно назвать их действия поцелуем. Тэхён молчит, не зная, что можно сказать и нужно ли вообще. В какой-то момент ему начинает казаться, будто в плену сильных рук, он находится не жалкие пару секунд, а целую вечность и он, решая сделать уже хоть что-то, поднимает голову в надежде уловить тёмный взгляд. Правда слишком быстро понимает, какое же это было глупое решение. Парнишка сообразить толком не успевает, как к его губам прижимаются чужие. Тёплые и такие мягкие. Глаза закрываются, но не на инстинктах, а скорее из-за неловкости и внезапной мысли, прозвучавшей в голове: "А куда нужно смотреть в такой момент?" Он чувствует давление, когда действия Чонгука меняются, и губы мужчины зачем-то обхватывают его нижнюю. Юноша находится в таком потрясении, что только и успевает, сильно зажмурив глаза, зажиматься и обдумывать, что и зачем делает провожатый. Тем временем Чон продолжает медленно, неспешно целовать юнца, трепетно перемещаясь от верхней губы к нижней. Из собственных убеждений не переходит грань дозволенного, нежно поглаживает ладонями напряжённую спину, стараясь успокоить. Не ведая, что нужно делать, Тэхён застывает словно статуя. Вот бы Чонгук помог ему, хотя бы чуть-чуть подсказал, как вести себя или как правильно ответить на этот странный, необъяснимый поцелуй. Это же точно поцелуй? Ким честно хочет ответить на приятные прикосновения, но так сильно боится напортачить, что в итоге просто решает переждать. Ему волнительно настолько, что даже руки прижатые к собственной груди не спешат коснуться такого разгорячëнного мужчины. В какой-то момент Чон осознаёт, что дальше ласкать неподвижно затаившегося паренька, это абсолютно не то, чего он хотел. Скованность юношы напрягала не на шутку, но, в связи с пониманием чужой неопытности, не раздражала. Напротив, в определённых случаях она его очень умиляла. Сейчас же, прервав безответный поцелуй и прижавшись ко лбу Тэхёна своим, он чётко понял — ситуация вопиющая: Кудряшку придётся многому обучить. — Ты испугался? — горячо выдыхает мужчина, всё так же не разрывая их тесного контакта. С грустью отмечает плотно сжатые губы и закрытые глаза. Раньше, когда их лица были так же близко, Ким, по крайней мере, смотрел на него... — Скорее не ожидал, — тихо отвечает Тэхён, когда понимает, что кроме объятий и невесомого соприкосновения носами ничего больше не происходит. В голове крутится вопрос, который, он считает, стоит всё-таки озвучить. — Что Вы... Тэхёну увы не дают договорить, прижимая большой палец к пухлым губам: — Ты мне нравишься. Я тебе тоже. Даже та парочка попугаев целуется, проявляя так свои чувства, — Чонгук немного преувеличивает, говоря о взаимоотношениях птиц, но в данную минуту мозг не шибко-то соображает, плюс ко всему у него недостаточно жизненных примеров, чтобы правильно донести желаемую информацию юноше. Сам-то понятия не имеет, как правильно вести себя с милым сердцу человеком, а как — нет. Вообще-то Чон никогда не был ханжой и имел достаточный опыт в плотских утехах, предпочитая в прошлом исключительно женщин. Однажды, в лет двадцать пять помнится, проснулся после очередной попойки в честь удачно завершëнной археологической поездки и был знатно поражëн, увидев у себя под боком спящего обнажëнного парня работающего официантом в кабаке, в котором они отмечали успех. После этого конечно же к мужчинам не потянуло, и по ночам его всё так же грели женские тела, но весь этот нажитый опыт прямо сейчас, честно, ничем ему не помогал. Все его знания об отношениях начинались и заканчивались лишь тайными мечтами, в которых он смог и полностью овладел той, в которую был безответно влюблён. В своих фантазиях он придумывал мыслимые и немыслимые поступки, которые хотел совершить ради любимой. Выдумывал разные глупости, о которых в его тридцать четыре года уже должно быть стыдно задумываться, но стыдно сейчас совсем не из-за этого. Чонгук обязан быть тем, кто поведёт неопытного Тэхёна в их отношениях. Но к сожалению ему приходится принять собственное поражение — он абсолютный профан в том, что касается чувств. — Кудряшка, на самом деле я никогда не был с кем-то в отношениях. Хочу, чтобы ты знал об этом для нашего лучшего взаимопонимания. У меня такое впервые. Раньше на мои чувства не отвечали взаимностью и я не был чьим-то объектом воздыхания, поэтому для меня то, что происходит между нами, нечто необыкновенное и особенное. Я хочу, чтобы мы вместе учились чему-то новому. Понимаешь? Тэхён понимает. Открывает наконец-то глаза, всматриваясь в те, что напротив. В них нет безразличия или отстранëнности. На дне чёрных зрачков Ким видит полное участие, заинтересованность и искренние переживания. Чонгук по-настоящему волнуется из-за его скованности. Тэхён рад, что мужчине не плевать на его ощущения и что Чон не из тех, кому достаточно отсутствия сопротивления. Такие простые детали расслабляют юношу, располагая к сближению. Увы зажатость не может исчезнуть за считанные секунды, она останется с парнем ещё на неопределённый срок, но коротких пояснений от Чонгука хватает, чтобы, осмелев, поднять руки и обнять мужчину за шею. В конце концов человек, находящийся рядом с ним, только что признался в какой-то своего рода неопытности. Тэхён, прислушавшись к внутренним ощущениям, почему-то уверен, что если и станет учиться чему-то новому, то только с ним. — Что мне нужно делать? — неловко спрашивает Ким, изо всех сил стараясь не отвести взгляд. Чонгук, не скрывая своей радости, улыбается, всё ещё не до конца веря в то, что его не отталкивают и не пытаются отказать. Неужели юнец хочет того же? Происходящее не похоже ни на один сценарий, которые Чон переживал за свои годы. Его по-настоящему хотят поцеловать и вовсе не из-за желания секса, который обычно следовал сразу после, не из-за выгоды или денег, что бывало платил мужчина в особо тяжёлые мгновения, когда хотелось ласки. Его Кудряшка не преследует гнусных целей и не старается просто угодить. Он с ума сходит от одной только мысли, что нужен именно этому парню. Взаимность — это то, о чём он перестал мечтать уже очень давно, считая своим предназначением бесконечную душевную боль и одиночество, поэтому-то юнец для него настолько ценен. — Когда я делаю вот так, — сказав это, провожатый аккуратно обхватывает губами тэхёнову нижнюю, не прерывая зрительного контакта, но быстро отпускает, — ты делаешь то же самое, только с моей верхней, а потом меняемся. Верхняя — нижняя. Понял? — Чонгук вопросительно изгибает бровь, на что юнец заторможенно кивает. Облегчённо вздохнув, провожатый не может перестать улыбаться — Тэхён слишком забавный. — Это всё? — едва слышно мямлит парнишка, смотря на мужчину изумлëнными глазами-блюдцами. Он ещё и спрашивает? Да попытайся Чонгук показать или рассказать ему что-нибудь, так скажем, более интересное, Киму несомненно поплохеет! Чон не выдерживает, начиная в голос смеяться. Представленная в мыслях картина была уж больно смешной. Он до сих пор поражается тому, что такой наивный парень как Ким Тэхён смог преодолеть путь из Англии в Перу, а затем с самым настойчивым видом ворваться в его дом, заставляя отвести в опасные джунгли. Парнишка, с какой стороны ни посмотри, а само очарование. Лёгкий, но ощутимый удар в плечо потихоньку приводит в себя. — Да, это всё, — немного успокоившись отвечает мужчина. — Во всяком случае сейчас этого тебе будет достаточно. Юноше неприятно из-за того, что Чонгук над ним посмеялся. Он ударил его, думая что тот перестанет, и хотя смех всё же стих, но насмешливая улыбка до сих пор украшает лицо провожатого. Какой же всё таки хам! — Кудряшка, — шепчет Чон, стараясь вновь обратить на себя внимание Тэхёна, который почему-то уставился на его рубаху в районе груди. Проскочившая мысль о том, что он мог замараться, пока помогал юнцу слезть с коряги, исчезла так же быстро как и возникла. Он понятия не имеет, что опять сделал не так. — Кудряшка... Мужчина продолжает шептать это прилипшее к нему прозвище и у Тэхёна всего на миг появляется идея срезать свои волосы прямо под корень. Непонятно почему, но каждый раз, стоит Чонгуку неосознанно как-то его задеть, как всё нутро юношы начинает некий бунт. Знать бы ещё, против чего бунтует. Очередной шёпот начинает действовать на нервы, и Ким поднимает глаза, желая столкнуться с причиной своего раздражения и высказать напрямую свою, возможно глупую, обиду. Вот только нежный взгляд и тёплые ладони вновь касающиеся спины выбивают все абсурдные мысли. Неизвестно, что это за магия такая, так действенно повлиявшая на юношу, но дерзить как-то уж резко расхотелось. Чонгук до предела сокращает расстояние между ними так, что их дыхание становится общим, теплом оседая на губах. Тэхён не может с собой ничего поделать, поэтому опять зажмуривается. Перестать нервничать в такие моменты задача невыполнимая. — Мой трусливый зайка, — усмехнувшись проговаривает мужчина в юношеские губы. В этот раз всё несколько иначе: Ким не кажется напуганным, скорее забавно взволнованным от ожидания чего-то, для него нового, и до неприличия милым. Неопытным. Чон мягко, как и в первый раз, касается манящих губ, оглаживая спину и лопатки парня, пытаясь расслабить. Но, когда чувствует, что Тэхён крепче обнимает за шею, то от окутывающего его счастья забывает обо всём, улетает в неизвестные дали, прощаясь со своим разумом наверное уже навсегда. Провожатый совсем не грубый. Не такой, каким показался ему тогда в шатре во время странных переговоров с медиком. Юноше нравится как мужчина чувственно приминает его губы, как нежно водит ладонями, иногда надавливая пальцами на некоторые участки спины. Ким плавится, будто плитка лучшего английского шоколада, по забывчивости оставленная на подоконнике под лучами жаркого солнца. А можно ли сравнить Чонгука с солнцем? А называть? Хотя бы мысленно... Для него всего такого понимающего до одури хочется постараться. Непроизвольно встав на носочки, вспоминает всё то, что ещё недавно говорил ему Чон. Первая попытка поцеловать расстраивает: он попросту не успевает подстроиться, соскользнув губами на чонов подбородок. Но в следующее мгновение мужчина, видимо сообразив, что из-за стеснения Тэхён зависает и медлит, притормаживает на более долгое время, прижимаясь к уже порозовевшим губам. Ким даже слов теперь не сможет подобрать, если захочет сказать о том, насколько благодарен этому человеку. Он в жизни не был так рад, как сейчас, когда его подождали и он смог наконец робко обхватить верхнюю губу мужчины. Этот парнишка сведёт Чонгука с ума. В самом лучшем смысле этого слова. Мужчина не знал, что обычные поцелуи могут будоражить настолько. Представления о ласках с любимым человеком оказались мелочью в сравнении с реальностью, от которой он теперь уже никогда не сможет отказаться. То, как юнец подорвал его мир, не сравнится с динамитом, который прошлым днём стёр с территории Рики-Саба Джегра. Теперь он уверен — это не его плохой поступок избавил их от его прошлого. Это Тэхён заставляет забыть всё то, что происходило с ним долгие мучительные годы. Ни лагерь, ни месть не спасли, не дали желанного исцеления. Только этот юноша смог озарить просветами его почерневшее сердце. Ощущать как Ким неумело, стеснительно, но по собственной инициативе так аккуратно целует, для Чонгука почти то же, что попасть в рай. Он поднимает правую руку выше, зарываясь пальцами в полюбившиеся завитки, мягко массируя кожу головы. Тэхён тонет в своих чувствах. Знает, что со стороны наверняка выглядит ужасно и глупо, а всё потому, что Чонгук, как скала, стоит на месте, совершенно не двигаясь, лишь его руки, греющие тело и губы, любовно целующие Кима, говорили о том, что он всё ещё живой человек, но юноша... Он правда пропал, но не настолько, чтобы не обращать внимания на свои действия. Не понимает, почему не может остановиться — руки словно намертво приросли к крепкой шее мужчины, губы механически переминали чужие, но грудь будто зажила своей жизнью, постоянно потираясь о крепкую грудь Чона. Возможно дело было в том, что стоять на носочках не очень-то удобно, но он настырно продолжал снова и снова подниматься. Лодыжки горели огнём от такой физической нагрузки, но даже боль не останавливала его. Для юношы всё это кажется сумасшествием, которое в его прежнем мире было серьёзно наказуемым. То, что ему видится и чувствуется безумным, на деле всего-то милые нежности, которые длятся от силы минуты две. У Тэхёна же в голове пошёл третий час и ему совершенно не хочется останавливаться. — Прекрати, — выдыхает Чонгук, прервав их недолгий поцелуй. Ким потерянно смотрит в ответ, не понимая, о чём его просят. — Ты пытаешься быть выше меня? Что за необъяснимое желание? — усмехается, замечая как юноша сдувается, нервно прикусывая щёку изнутри. — У тебя наверняка уже болят ноги. И не говори, что это не так. Парень тяжело вздыхает, не зная, куда деть стыдливые глаза, пока ладонь мужчины, до этого ласкающая волосы, опускается на его щёку. — Не знаю, просто вдруг Вам неудобно, — нехотя отвечает парнишка, высматривая в тёмных глазах реакцию на свои слова. — Глупыш, — наверное он всегда будет реагировать на надуманные мысли юношы именно так, с усмешкой на губах. — Кто вообще думает о таком во время поцелуя? — оглаживая мягкую щёку большим пальцем, Чонгук по-доброму улыбается, разглядывая обидчивого Кима, что так смешно надул губы. — Я ведь могу тебя снова поцеловать? Обычно я не спрашиваю о таком, но, думаю, тебе не понравилось моё замечание. Боюсь, если прикоснусь без спроса, обижу лишь сильнее или и вовсе отхвачу по лицу. Я всё ещё помню, что в плохом настроении ты начинаешь верить в себя и можешь ударить. — Обычно? — хмурится юноша, воспринимая это высказывание по-своему, в принципе запоминая из всего сказанного только это. Чонгук недовольно цокает, закатывая глаза. — Ты не так понял. — Нет. Я понял правильно. Зря он бездумно ляпнул это "обычно". Обычно — это, когда люди учатся на своих ошибках, а не повторяют их по сотому кругу. Давно ему пора зарубить себе на носу — функция "говорить всё, что думаешь" привилегия лишь для Тэхёна. — Почему всё, что между нами происходит, всегда перетекает вот в это? — Чонгук не отходит от юношы, но выпускает из своих объятий, разводя руки в стороны, чтобы продемонстрировать то самое "вот в это". — Это всё твоя настырность! Почему ты постоянно такой дотошный? Кудряшка, разве нельзя быть чуточку проще? Тэхён на эмоциональную короткую речь реагирует молниеносно. — Не нравится? Тогда я вынужден напомнить: в кабаке Вы можете найти себе спутника или же спутницу на любой вкус и цвет! — говорит он мужчине, глядевшему на него с прищуром, а после, чтобы уж наверняка, с психу толкает. Пусть знает о дозволенном теперь для него расстоянии! Чон вскипает в считанные секунды. Ну где это видано? Раньше он ещё как-то мог оправдать данное поведение. Но не сейчас! Не тогда, когда они вместе! Вроде бы уже всё разрешили, даже поцеловаться успели! А песня-то всё та же: начинай с начала! Ну как так можно? Тэхён ведь теперь его молодой человек, дорогой и близкий сердцу, но почему-то продолжает то, с чего они когда-то начали. Да, ещё тогда, в ту самую несчастную ночь, когда парню приспичило справить нужду, и он раздул конфликт из ничего, а после и вовсе по вине своего упёртого характера свалился с холма. Вот что не так с этим парнем? Ким в упор смотрит в ошарашенные глаза провожатого, в защитном жесте складывает руки на груди, при этом почему-то чувствуя себя диким зверëнышем не принимающим ласку. Может он так и выглядит со стороны и смотрит, будто готов откусить палец, стоит Чону только протянуть к нему свою руку, но на самом деле ему очень плохо. А всё потому, что не следовало мужчине говорить это ужасное "обычно". Вот и пусть идёт к тому медику и делает то, что привык обычно делать. Пусть его касается так нежно и целует неторопливо, а Тэхён обойдётся! Он не хочет потом оказаться в этом списке, в котором помещается запретное для него теперь слово. Обычно! — Тэхён. Чонгук редко называл его по имени с тех пор, как вообще узнал о нём, но в данный момент ощущается оно как-то непривычно. Взгляд мужчины изменился и юноша в панике осознаёт, что заметил это слишком поздно. Чон похоже зол и, думается Киму, больше тот не станет упрашивать его в шуточной манере. Вероятнее всего, если судить по сжатым в кулаки ладоням, Тэхёну скажут пару "ласковых" слов и это в лучшем случае. Сложенные на груди руки уже не кажутся чем-то серьёзным для надёжной защиты. — Скажи, Тэхён, ты понимаешь вообще, что именно мне говоришь? — Чон делает шаг в его сторону, а у парня пальцы на ногах поджимаются. — Я теперь твой мужчина, а ты мой молодой человек, и пусть мы это не обсуждали, но после того, как ты дал мне ответ на мои чувства, это просто стало действительностью. Но раз ты сам всего этого так и не понял, то теперь, думаю, ты будешь знать и вспоминать мои слова вот в такие моменты. Иногда юноша забывает, что Чонгук в плохом настроении вспыхивает как свечка. В голове фрагментами всплывают обрывки фраз и образы их теней танцующие на стенах хижины. Звуки дождя и приятный запах лесной свежести. Свисающие с соломенного потолка резные обереги и его Тэхёна смелые поступки, о которых он совсем позабыл. Ничего ведь не изменилось. Провожатый всё тот же ворчливый временами мужчина, с заметными, но ни капли не страшными шрамами на лице. Так чего же Ким так присмирел? Он тоже тот же, но почему-то всё чаще старается стать кем-то другим. Пора это менять. И как в тот день, когда Чон разоблачил его во лжи об имени и прижал к хлипкой стене, парень переходит в наступление. Кого он вообще хотел обмануть, решая спрятать свою воспитанность, манерность и мягкость? По его мнению — самое глупое в жизни решение. С тех пор, как он начал выплескивать свои мысли как попало, а не так, как привык, размеренно излагая, всё стало только хуже, ведь годами вдалбливаемые правила этикета и прочие навыки присущие знати, просто-напросто смешались с ещё юной вспыльчивостью, перемешиваясь в ком чего-то дурного, инородного. Давно было пора признаться самому себе — быть таким как Чон или люди живущие в деревушке он не сможет, потому что совсем этому не научен. Ему привычнее не чавкать за едой, иметь возможность ежедневно посещать ванную комнату и вежливо общаться со всеми людьми без каких-либо исключений, что собственно распространялось и на Чонгука тоже. Он должен оставаться собой от начала и до конца, не вываливая на своего спасителя вот таким образом свои эмоции, ведь не зря же три года назад им регулярно посещались ненавистные занятия по дипломатии. Наверное сейчас для использования этих знаний самое лучшее время. Тэхёну не нужно подстраиваться под новых людей появившихся в его жизни. Ведь Чонгуку понравился он настоящий, такой, какой есть. Пусть Ким не знает, что на деле обозначает фраза "отвинтить бошку", которую он случайно услышал в лагере, пусть он не может говорить так же раскованно как провожатый. Ну и ладно. Практика показала, что они умеют находить компромиссы. Чон ведь тоже понравился ему вот такой неидеальный и все имеющиеся минусы в нём юношу полностью устраивают. — А Вы не озвучивали мне предложение быть вместе, — мягко, но уверенно говорит юноша, как поезд не видящий преград, преодолевая расстояние между ними. Он кладёт ладони на крепкие плечи, заглядывая в сменяющие раздражение на удивление глаза. — Так в чём же я тогда виноват? Чонгук поражëн такому резкому преображению. Та самая манерность и грация, которую он наблюдал в первые дни знакомства, что так приворожила к себе, вновь дурманила, но только если раньше было проще перетерпеть этот магический эффект, то теперь, питая к юнцу романтические чувства, его словно полностью сокрушили. Подчинили. Нет, Тэхён не переставал привлекать ни на секунду, но мужчина с точностью может сказать, что в какой-то момент заметил, что весь шарм этого парня пропал, оставляя лишь пылкость, чрезмерную эмоциональность и во времена печали проскальзывающую покорность. А теперь юноша будто снова нарастил на скелет базовых манер поведения кожу, а следом покрылся белыми перьями, вновь напоминая нереального ангела, коего Чон всегда в нём видел. Не верилось, что парнишка сумел усмирить свою мальчишескую гордыню. В будущем провожатый обязательно спросит у него, какие процессы происходили в его голове. Но, думается ему, дело тут в обычной адаптации, с которой Ким самостоятельно удачно справился. А ведь не все, выходя из зоны комфорта, могут вернуться к себе настоящему, к своему личному видению мира. "Приспособился, значит, — проскальзывает в мыслях. — Ну и славно". — Ни в чём, — шумно вздыхает и, прикрыв глаза, отрицательно покачивает головой. — Это я со своими страхами из прошлого всё порчу. То, что я чего-то боюсь, это только мои проблемы. Прости, что я понял это уже после того, как наговорил лишнего, — мужчина аккуратно притягивает юношу к себе, заключая в объятья, и смотрит виновато. — Конечно же ты имеешь полное право знать, вместе мы или нет. Более того, я подожду и чуть позже спрошу у тебя, хочешь ли ты быть со мной, но уже в подходящей для такого разговора обстановке. Сделаю всё как положено, а не просто решу всё за нас двоих. Я ведь на самом деле ужасно хочу, чтобы всё было правильно. Понимаешь? Просто определённые воспоминания дёргают меня, заставляя поступать импульсивно. Прости... Кажется я и правда бесчувственный пень. Смотреть на Чонгука, когда он весь такой из себя раскаивается и глядит побитой собакой, становится невыносимо, поэтому Тэхён, теряя любой контроль над телом, закрывает ладонью нижнюю часть лица, начиная сдержанно хихикать. Всё же не хочет он задеть мужскую гордость! — Ты.. ты смеёшься надо мной? — приподняв одну бровь, Чон не может подобрать слов, чтобы описать свои ощущения. Он только что распинался перед парнем, который младше него на четырнадцать лет, а тот хохочет так, будто посчитал искреннюю речь Чонгука за шутку? Что? Мужчина никогда ещё не чувствовал себя таким ущемлённым. — Нет. Нет. Я вовсе не смеюсь, — широко улыбаясь, Ким машет руками перед собой, как бы отнекиваясь, но провожатый лишь недоверчиво прищуривается. — Просто вспомнил Ваши громкие слова, — и после, с важным видом выставляя вперёд указательный палец для более убедительного образа, говорит: — "Я никогда не извиняюсь!" И снова прячет лицо в ладошках, откуда слышатся сдавленные смешки. Чонгук обречëнно вздыхает и на пару секунд закрывает глаза. Да... Просчитался. Но, кто же знал, что всё выйдет вот так! Когда Чон это говорил, он вообще-то не планировал влюбляться. А теперь вон как... Собственные слова боком вылезли. — Так всё и есть. Просто с тобой это правило перестаёт работать. Опять нежность в голосе, что мигом заставляет Кима посмотреть на мужчину. Ну не может он не обращать внимания, когда Чонгук становится таким... Таким как в книжках! До мурашек на коже романтичным. Они смотрят друг другу в глаза и Тэхён чувствует, как начинает трепетно биться его сердце. Глаза провожатого сияют прямо как ночное небо усеянное множеством звёзд, которое он полюбил рассматривать после знакомства с мужчиной. В его родной Англии звёзд почти не видно, а здесь их не сосчитать. Быть может дело в Чонгуке? Наверное, это он так влияет на юношу, пропитывая симпатией ко всему, что касается его. Бандит, преступник — хорошо. Намного старше и совершенно невоспитанный — просто прекрасно. Парень на самом деле испытывает самые лучшие чувства от того, от чего наверное не должен их испытывать. Но действительность такова — ему нравится всё, что касается Аджа — страшного и ужасного бога, которого боятся местные. Но ещё больше ему нравится Чон Чонгук со всеми своими странностями, неизвестным прошлым и не совсем правильным настоящим. Дыхание замирает, когда провожатый, закрыв глаза, медленно наклоняется ближе, и он примерно понимает для чего. Необычно лишь то, что Чон не стал смущать и дожидаться, пока Тэхён застынет от неловкости, а первый прервал зрительный контакт, позволяя почувствовать себя свободным. Юноша уже миллионный раз ему благодарен. Ким повторяет за ним, прикрывает веки, притягивая Чонгука за шею ещё ближе, но тот не успевает выразить своё удивление такой внезапной смелостью, как и их губы не могут найти друг друга, останавливаясь на расстоянии миллиметра, так и не соприкоснувшись. Позади Тэхёна разносится довольно знакомый голос, от которого он вздрагивает: — Я убью тебя, мразь! В гробу я видел тебя и твои приказы. Но сначала... Голубые попугайчики улетают из своего гнезда, а следом за ними и остальные птички живущие в этом тайном красочном закутке, который создала природа. Звук громкий и разносится быстро, отдаваясь от скалистых стен, долетая до самого ущелья, которое не так давно проходили двое. Это скрытое место ещё не слышало таких звуков. Летучие мыши в панике разлетаются по ущелью. Мощный звук выстрела револьвера достиг почти всего живого, находящегося поблизости, но не многие смогли разобрать в этой страшной симфонии болезненный крик израненной души.