Крики минувшего времени

      Темнота и мрак окружали маленького медвежонка со всех сторон. Мёртвая тишина била по нервам и ушам в разы сильнее, чем самые громкие звуки. Он не чувствовал под своими лапами поверхности. Не видел своих рук и ног, полностью был поглощён во тьму. Мишка словно парил в этом пустом пространстве, если не в его последнем пути. Раз парил, то каким образом он ещё передвигался, подобно обычным шагам? Единственными спутниками были его собственные дыхание и сердцебиение, которые учащались с каждой секундой. Мельком перед его глазами всплывали образы одного прекрасного и до боли родного места. Белые колонны, с позолоченной гравировкой кварцевые стены и ступени, огромный вход во внутрь, вооружённая стража в золотых доспехах — наверняка, это всё, что он запомнил от дворца, который некогда был его домом? Странно… Вдруг медвежонок замечает вдали от себя яркий силуэт. Знакомые очертания женской фигуры пробили его на ещё один прилив воспоминаний недавно минувших дней. Красотка в серебре и золоте, прекрасные бирюзовые кудри и такое же платье с ярко-зелёными кружевами. Медведица обернулась на него, ощутив пристальный взгляд позади себя. Выражение лица было удивлённым, сразу было видно, что в её голове засело множество вопросов. Уши были продырявлены где только можно, а драгоценный металл свисал оттуда, словно новогодние игрушки для ёлки. На голове красовалась диадема, чьи некоторые места были замотаны в стебли шипованных красных роз. Смотря с большого расстояния в глаза друг другу, медведица решилась на первые действия. Шаг… Оглушающий грохот, похожий на выстрел. Ворчун сам не заметил, как заснул уже после, как Густо начинал сопеть у него на коленях. Лидер проснулся именно от громкого выстрела, но… Откуда он раздался? Не уж то во сне померещилось? Почему какой-то левый дворец был ему родным и знакомым? Почему он увидел знакомые очертания в медведице, которую он видел абсолютно впервые? Ворчун решил, что с него уже хватит ночных посиделок, принялся будить Густо, не делая грубых движений, только осторожно подталкивал его: — Эй. — Шепнул он. — Вставай, там уже все давно разошлись. — Ммм… Что? — Сонно приоткрыл левый глаз. — Ну не-ет, я так хорошо устроился. — Лениво перевернулся на другой бок. — Тут, как бы, прохладно… — Медведь начинал вставать, нужно было смотивировать Густо на то, чтобы он не медлил и поднялся с земли. — Я кому говорю? Давай вставай, ещё всю ночь здесь провести не хватало… — Его упрямство доводило Ворчуна до лёгкого недовольства. Промычав что-то неразборчивое, Густо нехотя, приподнялся на ноги и, всё ещё сонными, как будто пьяными глазами уставился на бурого. — Думаю, мне следует тебя проводить. — Не надо. — Художник ответил ему с бодростью, как будто он и не спал сейчас. — У меня ничего не запланировано, да и с последней картиной я закончил спустя час, как только праздник начался. — Так вот, почему ты опоздал? — Да. А сейчас я был бы не против погостить у вас. — Хорошо, мы сказали Великим, что одна из пустующих комнат принадлежит тебе, так что, она ещё свободна. — Я учёл, жаль, что мы не можем быть вместе в одной комнате. — Для нас так будет лучше. Если бы там не было столько народу, я бы ещё понял, но… Ладно, пошли! — Твёрдо сказал лидер и двинулся в путь, жестом зовя второго за собой. К счастью их Долина находилась не так далеко, к тому же мишки шли слишком быстро, чуть ли не бежали. Достигнув места, они, стараясь не шуметь, разошлись по своим спальням. Уже спустя полчаса Густо, всё ещё пытаясь заснуть на кровати, лупил свои глаза в стену и думал: «Надо было позвать его к себе, а не плестись сюда…» Собравшись с мыслями, художник смог заснуть в считанные минуты, даже не подозревая, что их всех поджидает на следующий день. Утро утром нельзя было назвать. Вчерашнее торжество оставляло послевкусие: как оказалось, под ларьками валялись подвыпившие мишки, которые не попали домой и остались на ночёвку прямо здесь. К счастью не для кого подобное явление не показалось рутинным. Всё уже убрано быстро и задолго до обеда. Следов вчерашнего праздника не осталось и лес по прежнему таки был тихим, прекрасным, словно никем до этого не тронутым. У некоторых гамми на уме вертелась мысль о том, что их может ожидать что угодно после вчерашнего, ведь были и те, кто не верил в легенду. Нехорошее предчувствие засело в голове каждого. Виду, конечно, не подали, а после и вовсе перестали придавать этому значения. Да вот, только, зря. Арти в очередной раз вломился через люк, замаскированный под миниатюру над камином. Он держал в своём клюве письмо. По простому и чуть острому почерку можно было определить — это была Урса: — «Что ж, думаю, вы уже не спите, потому письмо попадётся в лапы Колдуна как можно раньше. Сегодня я была на ночном дозоре и под утро заметила дальнее судно через бинокль. Бояться нечего, так как это очередные прибывающие Великие. Мне кажется, вам всем стоит присутствовать там в качесиве главных гостеприимных персон. Как-никак, это вы надрали зад человеку, а мы — главные свидетели.» — Зачитывал Колдун за круглым столом, собрав вокруг только своих близких. — Если мы — уже начал что-то предъявлять ворчливый медведь. — надрали зад человеку, как она выразилась, это не значит, что мы обязаны тратить время на их встречу. Столько кораблей приплыло без нашего присутствия, а тут бросай всё и беги в Урсалию! — Недовольно распустил руки. — Вообще-то, Колдун прочитал только переднюю часть… — Заметил Малыш, присмотревшись внимательно на записку. — Сзади есть ещё! Фиолетовый мишка удивлённо взглянул на обратную сторону листа, поправил у переносицы очки и продолжил читать: — «Не нужно ворчать по этому поводу.» — Не успел он продолжить, как Толстун и Густо начали тихо смеяться, стараясь не шуметь, но их попытки больше походили на кипение чайника и предсмертные кряхтения моржа. — Так, я как-то неясно выразился? — Колдун, неожиданно, для всех присутствующих, заговорил с ними чётко, холодно и рассерженно. Художник замолчал, невольно посмотрев тому в глаза. Толстун же продолжал смеяться, пока его не ткнули локтем в бок: — Хватит ржать! — Густо призвал его к тому, чтобы тот прекратил раздражать мага; он так и чувствовал, что ни к чему хорошему это не приведёт. — Кхм, спасибо, Густо. — Уже в привычном тоне заговорил Колдун, снова поправив свои очки. — Я продолжаю? — Оглядел присутствующих; те лишь кивнули головой. — Хм-м, хорошо… «Не нужно ворчать по этому поводу. Да, церемония встречи могла бы пройти и без вашего появления на пристани, но… Это судно слишком огромное! Я от роду таких не видала и… Что-то подсказывает мне, что это какие-то очень важные ребята. Быть или не быть — решать вам. Я предупредила.» — Затем фиолетовый медведь вскинул брови, задумчиво оглядел прочитанное и вновь прошёлся взглядом на присутствующих. — Ну, что? Неловкое молчание, что длилось около минуты прервалось внезапным громким карканьем тукана. Все разом подпрыгнули на месте и зло посмотрели на птицу, которая начала хохотать на всю гостиную: — Ахахах! Я думал вы все померли, пока сидели на этих стульях! — Арти находился рядом со своим хозяином и тот не упустил возможности слабо ударить его по клюву. — Дебил… В ответ тукан что-то недовольно прокряхтел. Раз уж молчание прекратилось, Ворчун, не теряя времени, встал со стула: — Что ж, раз дело, кажется, такой особой важности, думаю, мне следует отложить ремонт стиральной машины на день другой. — Положил руку на стол, начал перебирать и стучать по нему своими пальцами. — Говорю сразу! — Последовала за ним Солнышко. — Я не смогу поехать в Урсалию, у меня важная встреча, э-э-эм… — Стала придумывать, чтобы никто ни о чём не подумал. — С Каллой! — Но вы виделись буквально вчера, нет разве? — Колдун надеялся, что она побежит к тачкам самой первой. — Ну и что? К тому же, бояться уже не за чем, меня там примут, как особую гостью. — Хорошо, а что насчёт Малыша? — Спросила Бабушка. — Он не будет скучать вместе с нами? — Посмотрела на розового медвежонка. — Да нет, я пойду с Солнышком. — Уже подорвался со своего места. — Раз ей к принцессе, то я — к Кевину, скучно не будет! Солнышко, услышав это, едва прорычала и зло посмотрела на младшего: — «Ты-то на кой чёрт за мной увязался?!» — Затем она быстро успокоилась, натянула невинную ангельскую улыбочку, встала со стула и пошла за мелким. — Хорошо, удачи вам с новыми знакомствами, а меня ждут дела! Девушка тут же скрылась за дверным проёмом вместе с Малышом. Она быстро прижала его к стене и чуть злобно проговорила: — Хорошо… Давай мы договоримся? — Постаралась сдерживать добрую и приветливую улыбку. — Ты бежишь и спотыкаешься прямиком к Кевину, а я буду идти спокойным шагом к Калле, ты мне не мешаешь наслаждаться прогулкой, а я живу себе мирно и тебя не беспокою. Ладно? — Ты меня не беспокоишь! — Развёл он руками. — Зато меня очень часто тревожишь… — Сквозь зубы процедила она. — Почему бы тебе в этот раз не повести себя, как взрослый мишка? Сегодня я у тебя за главную, поэтому позволяю делать всё, что только захочешь! Услышав это, Малыш широко улыбнулся и, в ту же секунду, убежал из Долины в неизвестном направлении. — Вот и всё… От главной проблемы избавилась. — Самодовольно произнесла жёлтая мишка, неспешно покидая дом. Тем временем оставшиеся пятеро гамми сидели за столом. Толстун заговорил: — Чтож, раз уж такое дело… — Чуть не повторил реплику Ворчуна. — Поеду в Урсалию, у меня нет ничего такого, из-за чего я не смогу присоединиться к вам. — Вот и хорошо! Не зря ещё вчера я догадалась спрятать красивый торт. Словно сердце чуяло, что он сгодится для чего-то более нужного! — Бабушка подошла к духовке, открыла нижний люк и достала оттуда испечённую прелесть. — Раз едет большинство, соберусь-ка и я. — Колдун последовал за Бабушкой, но вспомнив кое-что, обернулся. — А ты чего молчишь, Густо? — Э-э-эм… Я-я-я… — Начал расстягивать художник, бегая глазами по помещению; ему нужно было придумать очень убедительную отмазку. — Я не закончил со скульптурой… — Ты же мне сегодня ночью говорил, что у тебя нет никаких планов. — Напомнил Ворчун. — Оу… — Густо быстро продолжил подбирать следующий аргумент. — Ну, в общем, у меня возникло предчувствие. — Какое ещё предчувствие? — Заинтересовался сидевший рядом с ним Толстун. — Ну, я бы не сказал, что прямо-таки плохое… Вдруг это какие-то посланники соседнего правительства? Думаю, моё творение они должны принять, как должное. Мм-м… Да-да, точно! Заключающая фраза никак не обнадёживала его слова. Густо звучал неуверенно, потому остальные поняли, что всё это было только что придумано на ходу. В этот раз внутренний «хитрый лис» подвёл его. — Просто скажи, что не хочешь отправляться с нами, только из всего, что сложного? — Непонимала Бабушка. — А я разве сказал, что не хочу? — Резко встал со своего места. — Просто с пустыми руками как-то неудобно! — Ох, Боже… — Нервно Ворчун потёр пальцами виски. — И это вся твоя заморочка? И что, что судно большое? Может Урсе показалось, не думаешь? — Она не такая уж и слепая, да и врать она по принципу своего народа вряд ли сможет. — Колдун поставил свои предположения. — Густо, можешь не волноваться по этому поводу, свою скульптуру ты можешь предоставить им уже в другие дни. — Н-но… — Нет, Густо, никаких но! — По дороге к подземным железнодорожным путям, фиолетовый гамми начал нудную лекцию. — Тебе следует чаще выбираться во внешний мир. В последнее время твой образ жизни очень сложно понять! То ты спишь ночью, то работаешь до самого утра, так нельзя! — Мда, с этим я согласен… — Толстун сел первым в приготовленную им скоростную машину. — Всё никак не перестану смеяться с того случая, когда мы поймали Густо за лунатизмом. — Когда это было, извольте спросить?! — Художник вытаращил глаза, услышав такое о себе. — Сейчас нет времени рассуждать об этом. — Ворчун сел на самый перед, утянул за собой голубошёрстого мишку на соседнее сидение. — Поговорите об этом уже после поездки, ясно? Колдун и Бабушка устроились на третьем ряду. Лидер дёрнул за рычаг. Тачка тронулась с места и помчалась с бешенной скоростью по заданному маршруту. Спустя минуту Колдун проматывал у себя в голове предыдущие диалоги, затем внезапно пришёл в осознание, но вслух это высказывать не стал: «Стоп… Откуда Густо знает про соседнее правительство?»