Второй шанс

      Лилу потеряла сознание, когда Чишия принялся зашивать оставленные ранее порезы. Беспамятство было желанным, оно позволило хотя бы на какое-то время не чувствовать боль и жжение. Однако спасительная темнота отступила, заставляя вынырнуть из глубин забытья. Девушка не сразу осознала, что ее вынужденный партнер снял с нее извращенный аксессуар, теперь ничего не блокировало способность видеть. Электричество вновь отключили, в помещении царила практически полная темнота, теперь единственным источником света была луна.       Помимо нее самой в помещении никого не было. Девушка прислушалась: никаких отдаленных шумов тоже не долетало. Значило ли, что Чишия ушел, даже не убедившись, что пациентка пришла в сознание? Молча ушел, не желая тратить ни минуты своего времени на того, кто не представлял пользы или интереса? Легкая досада прострелила сознание. Она, как минимум, хотела пошутить насчёт поцелуя. Пусть девушка и была на грани потери сознания, она все же отчетливо помнила прикосновения мягких губ к своим, не едва ощутимое, а настойчивое и решительное...       Лилу попыталась принять сидячее положение. Голова отчего-то кружилась. Могло ли это быть последствием препарата, что ей ввели до начала операции? Футболка и кофта так и валялись на полу, куда их отправила их владелица. Попытка наклониться привела лишь к раздраженному шипению. Пока стоило воздержаться от движений такого рода. Тогда попробуем по-другому. Девушка присела на корточки, подняла элементы одежды и медленно, сцепив зубы, попыталась одеться. Каждое движение вызывало новую порцию боли. Что ж... Ее болевой порог никогда не отличался высокими показателями. −Первое время за ранами нужен особо тщательный уход, если не желаешь допустить заражения, − уже знакомый голос раздался из-за спины.       Чишия стоял в дверях, загородив собой проход. Бесшумный кошара! Что б его! Лилу мысленно чертыхнулась. − На Пляже тебе могли бы с этим помочь. Все еще не хочешь узнать больше? − Воздержусь, − холодно бросила Лилу. − Не самый разумный выбор.       Девушка сделала несколько шагов к Чишие, чтобы лучше видеть его лицо. − Разве? Почему, по-твоему мнению, мои действия неразумны? Нежелание примкнуть к сомнительной организации, которая практически наверняка установила своего рода правила и ограничения для поддержания порядка. К тому же, в любой группировке есть социальное неравенство. Всегда будут те, кто подчиняется, и те − кому. В таких местах нельзя демонстрировать свои слабости, дабы не давать возможности другим манипулировать. А в моем ныненшнем состоянии я − ходячая демонстрация уязвимостей. К тому же, весьма неплохо справляюсь и сама. И уж обрабатывать раны мне вполне по силам. Мы же в больнице, в конце концов. Мне продолжать? − М-м-м, − Чишия склонил голову на бок, обдумывая мои слова. Наконец, он скрестил руки на груди, видимо, приняв для себя какое-то решение, и лишь добавил короткое, − Рационально.       Лилу ловила каждое движение собеседника, оттого ее взгляд невольно зацепился за край карты, который выглядывал из кармана толстовки. Решил присвоить карту себе? Девушка не собиралась мириться с подобным. В ее личной коллекции девятка треф отсутствовала, так почему она должна была так просто с ней расстаться? Ее тут больше часа разделывали на операционном столе... Она заслужила ее ничуть не меньше!       Девушка подошла к уже бывшему напарнику практически вплотную, неспешно, не разрывая зрительного контакта. Руки скользнули в задние карманы джинсов, нащупывая карты, отсчитывая нужную. − Пожалуй, мне стоит поблагодарить тебя, Чишия, − девушка улыбнулась, − Мне весьма повезло, что столь умелые руки проводили операцию, а после постарались уменьшить ее последствия.       Мистер Капюшон выгнул бровь в немом вопросе: он ожидал продолжения. − И хотя первое ты делал, в первую очередь, для собственного спасения, второе – я запомню. Надеюсь, еще поиграем вместе.       Лилу подалась вперед резко, словно боясь передумать: она оставила практически невесомый поцелуй в уголке его губ. И как бы хорошо Чишия не владел лицом, его глаза округлились, а брови подскочили вверх. Он невольно дернулся назад, тем самым отступая, освобождая путь отхода. Девушка быстро устремилась прочь, не оглядываясь. Завернула за угол, после чего демонстративно грюкнула дверью на лестницу, а сама заскочила в ближайшее помещение. Это была раздевалка для медперсонала, откуда, ко всему прочему, можно было попасть к черному входу. Ее пальцы крепко сжимали девятку треф. Лилу все же удалось подменить карты. В кармане мистера Капюшона теперь покоилась скромная двойка. Но не стоило рассчитывать на то, что он заметит обман далеко не сразу. Пора было делать ноги...       Девушка петляла по узеньким улицам, однако, не отдалялась от здания больницы. Ей еще требовалось собрать медикаменты, прежде чем сменить базу. После игры вовсе не хотелось задерживаться в больнице. К коллекции и так не особо радушных воспоминаний добавилось еще одно, особо яркое. Но возвращаться сразу же было рискованно. Чишия и сам мог задержаться на арене, предполагая, что она скоро вернется за лекарствами. Поэтому можно было пока остановиться в спортивном магазинчике и вздремнуть на скамеечке хотя бы пару часов. Организм был истощен и физически, и морально. Ей это было сейчас нужно, как никогда.       Лилу проснулась посреди ночи от острой боли в районе ребер. От лежания на твердой лавке ныла еще и спина, а рука, которая заменила ей подушку, затекла. Оттягивать с поиском обезболивающих более не имело смысла. Она посеменила в больницу тем же путем, что и сбегала оттуда всего несколькими часами ранее. Более она не пыталась прятаться или двигаться как можно тише, ей просто хотелось воплотить план в действие и свалить отсюда как можно дальше.       Тем не менее, на поиски желанных препаратов пришлось потратить кучу времени. Бинты, и вовсе, стали чем-то невероятно редким в здешних реалиях. Каждый умник обшаривал больницы, забирал то, что могло пригодиться. Возможно, в долгосрочной перспективе присоединение к Пляжу имело смысл, учитывая то, что сказал Чишия. С оказанием первой помощи там могли помочь. Но рассматривать сей вариант стоило только после того, как раны хоть немного затянутся, и она будет чуть более похожа на бодренькую версию себя. Даже следующая встреча с мистером Капюшоном будет чревата последствиями после того, как она умыкнула у него карту!       Лилу как раз закончила трамбовать рюкзак, который она забрала из спортивного магазинчика, когда ее взгляд наткнулся на табличку на двери напротив. Доктор Мураками. Тот самый кабинет для приемов. То самое место, где ее отец проводил большую часть своей жизни. Его поле боя. Хотя нет... Полем боя были операционные, где он спасал жизни, а здесь... Здесь был надежный тыл для великого хирурга. Наверное, так не должно было быть. Разве не дом должен служить в роли тыла? Может быть и так... Но для Тоору Мураками все было иначе.       Отец уходил из дома, когда часы еще не пробили шесть утра. Ей приходилось вставать вместе с ним, чтобы иметь возможность перекинуться хоть парой слов. Однако зачастую это заканчивалось лишь очередной лекцией. Она слишком много времени проводила с этим мальчиком, который только и умел, что играть в игры. Ей стоило думать о будущем, необходимо было определиться каким врачом она желала стать. Нужно было начать более усердно учить химию и биологию. Ей стоило научиться дисциплине... Почему она оставляла за собой бардак и не следила за чистотой и порядком в доме!       Она пыталась. Пыталась ему угодить. Только вот почему-то никогда не получалось. Даже поступление на медицинский с первой попытки не смогло порадовать отца. Он воспринял это как должное и лишь хмурился, когда узнавал о ее успеваемости. А ей всего лишь хотелось услышать похвалу от самого близкого человека...       Вместо этого сведенные брови и плотно сжатые губы. А как он смотрел на нее, когда ему сообщили о ее состоянии, когда она, рыдая взахлеб, рассказывала ему о случившемся, о поступке Сугуру. Даже тогда он сказал одну единственную фразу, которая не очень-то походила на утешительные слова: «Я давно говорил, что стоит прекратить нежелательное общение. Ты не послушала». Она ощущала себя одной большой сплошной проблемой для отца, ходячим разочарованием в его глазах. И истина, как это можно было бы изменить, ей так и не открылась...       Глядя на облезлую табличку с именем отца, Лилу прислушивалась к своим ощущениям. Хотела ли она его обнять сейчас? Хотела ли увидеть? Хотела бы вернуться в ту прежнюю версию Токио? Она не знала... Здесь, в Пограничье, она, на удивление, чувствовала себя свободнее, словно с плеч сбросили груз. Она не была обузой ни для кого, каждая новая игра это доказывала. Она была на многое способна. Жестокие реалии нового мира словно открыли ей глаза. Она была вовсе не глупой, вовсе не беспомощной, вовсе не бестолочью... Здесь, она была королевой своей жизни. А вот в обычной жизни она бы уж точно не смогла так сказать... Иронично, не правда ли?       Лилу отворила дверь кабинета, оглядывая то, что осталось от рабочего пространства отца. Стулья и стол были перевернуты, зеркало на стене разбито, а бумаги, некогда аккуратными стопками сложенные на полочках, веером рассыпались по полу. Она присела, разгребая кипы бумаг. Что она надеялась здесь отыскать? Маленькую настольную фотографию с ее изображением? Их совместное фото? Вряд ли ее отец держал что-то подобное. По крайней мере, когда она бывала здесь, на полочках ничего такого не наблюдалось. Или она попросту не замечала?       На глаза навернулись слезы, когда под толстенной папкой мелькнул край рамки. Быть может, она ошибалась? Ошибалась все это время! Неужели отец все же держал рядом с собой маленькую частичку ее? Всего одну фотографию, но все же... Пальцы извлекли рамку из-под бумаг, бережно перевернули. Сердце ударилось о ребра особо громко. С изображения на Лилу действительно смотрел ее отец: как и всегда ни признака на улыбку, сосредоточенное выражение лица. Рядом с ним стоял молодой человек. Он также был облачен в белый халат, как и ее отец. У него было несколько потерянное выражение лица, но в остальном человек на фото не отличался от... от... от Чишии?       Девушка опустилась на колени, всматриваясь в фотографию, сделанную не давнее, чем два года назад. На руке у отца красовались часы, которые она сама подарила ему на день рождения. Данное умозаключение, увы, не отвечало на вопрос: «Почему ее отец и Чишия были запечатлены вместе на одной фотографии?». − По крайней мере, это объясняет, почему ты был так уверен во время игры, Чишия. Все же ты и в реальной жизни доктор. Какая удача для меня. На операционном столе у кого-то другого я могла бы и кровью истечь. Но все же... Мир так тесен!       Истерический смех разрушил тишину, царившую в стенах больницы. Он еще долго разносился по коридорам медицинского учреждения, распугивая голубей, которые мирно спали на подоконниках.