Волшебница и Дракон

Гермиона появилась у края южной границы лагеря. Едва она успела твердо встать на ноги и осмотреться, на ее глаза попались двое волшебников, лежавших без сознания. Вокруг было на удивление тихо, и она с крайней осторожностью приблизилась к телам, распластавшимся на земле. Одним из них был мужчина лет тридцати в легкой и темной одежде, которая идеально подходила для походных условий. Очевидно, это был один из браконьеров — он был связан крепким инкарцеро и всё еще не приходил в себя. Обернувшись в другую сторону, Гермиона увидела одного из дежурных лагеря — кажется, его звали Доминик. Он приехал в лагерь всего несколько дней назад, и она видела его мельком не больше двух раз. Когда она приблизилась к нему и увидела глубокую рану от режущего заклятья на шее, она почувствовала, как по спине тут же пробежались далеко не приятные мурашки. Его лицо было слишком бледным, слишком похожим на застывшую маску. Она слишком хорошо помнила такие лица, отчего желудок резко скрутило, заставляя ее испытать приступ тошноты. В крайнем напряжении она склонилась над ним и воспроизвела пару известных диагностирующих чар. Все опасения Гермионы подтвердились: он был мертв. Быть может, если бы она появилась здесь несколько минут назад, его еще можно было бы спасти. Казалось, на мгновение, она потеряла любые ориентиры, сосредоточившись на окаменевшем в муке лице дежурного лагеря. Вот, каким было лицо войны и смерти. До дрожи ужасным, пугающим, неотвратимым. Ее неумолимо затягивало в темные воды воспоминаний, где на поверхности плавало такое же бледное лицо в декорациях темной Визжащей хижины… Вжух! Яркий луч пронесся в миллиметрах от ее лица, оставив после себя резкий звук на коре близстоящего дерева, отрубая ее в мгновение. Гермиона пришла в себя в ту же секунду. Обернувшись, она увидела двух браконьеров, замерших в сосредоточенных позах и, прежде чем успела задуматься, скорее интуитивно ощутила еще одно выпущенное заклинание из-за спины. Четким движением она отрекошетила красный луч в сторону и тут же встретилась взглядом с третьим человеком, появившемся из-за крупного дерева. На несколько секунд все замерли, очевидно, оценивая ситуацию. Видимо, Мирослав увел за собой оставшихся трех человек, потому как даже звуков борьбы Гермиона не слышала. Она только успела осознать, что оказалась зажатой враждебными волшебниками с трех сторон, как в нее тут же полетели красные и оранжевые лучи практически одновременно. Щит, рикошет, еще один щит. Быстрое заклинание в сторону первого браконьера, встретившее сопротивление в виде его защиты. Снова рикошет. Это будет куда тяжелее, чем ей показалось вначале. Борьба продолжалась молча. Не было никаких диких смешков, которые всегда обволакивали пространство рядом с Беллатрисой Лестренджей, не было голоса Волдеморта, завываний оборотней или пронзительных криков егерей. Была абсолютная тишина, прерываемая лишь звуком разрезающих пространство лучей заклинаний. Однако это ни в коей мере не делало борьбу легче. Прошла минута, за ней три, а затем все десять. Однако падать никто не собирался. Гермиона держалась уже из последних сил, когда вдруг заклинания с одной стороны прекратились, но лишь для того, чтобы удвоиться в следующий момент. На поляне появился четвертый браконьер, и Гермиона уже начала планировать путь отхода, как вдруг она услышала громкое рычание и тот из мужчин, что присоединился к бою последним, подлетел на несколько метров в воздух, схваченный когтистой лапой, а после, словно мешок, опал на землю. Гермиона с восхищением и затаённым страхом подняла голову для того, чтобы взглянуть на черного дракона, светившегося ярким серебром в последних лучах заката. Очевидно, Северус заметил их случайно, когда возвращался в лагерь к оговоренному времени. Она тут же почувствовала, как ее накрыло волной облегчения одновременно с испугом. Он снова фактически спасал ее, появившись в столь нужный момент, но страх, который тут же поднялся изнутри не был страхом за собственную жизнь. Ведь именно Снейп привлек браконьеров, когда еще только направлялся в лагерь пару месяцев назад, и он ни в коем случае не должен был подставляться теперь. Вот только едва ли она могла сказать ему об этом сейчас. Северус Снейп в своей драконьей форме приземлился в нескольких метрах от поля боя, мгновенно оценивая обстановку. Позади Гермиона тут же услышала два хлопка аппарации. Теперь все пятеро оставшихся браконьеров были в сборе. Ее мышцы были предельно напряжены, когда после непродолжительной паузы, в воздухе со свистом пронеслось новое заклинание, которое она накрыла щитом. Бой продолжился с бешеной скоростью, и она почти не успевала выхватить фигуру дракона, который периодически взлетал вверх, стараясь зацепить волшебников или уходя от заклинаний. Пару раз она замечала тонкие струи огня, недостаточные для получения смертельного урона или вовсе проходящие мимо врагов. «Почему он не сожжёт их?» — подумала было Гермиона на грани паники, но тут же вспомнила о своей просьбе не убивать никого из браконьеров. Надо же, тогда она не желала крови на своих руках или чьих бы то ни было еще, а теперь это казалось необходимостью. После сокрушительно удара о землю и режущего заклинания от Гермионы, один из браконьеров наконец упал без движения. Отлично, их оставалось всего четверо. Еще около десятка пасов волшебной палочкой и пару струй жалящего огня, и на земле оказался третий браконьер. Теперь их было только трое, но оставшиеся волшебники были слишком хороши для простых режущих и жалящих заклинаний. «Куда же пропал Мирослав?» — в панике думала Гермиона, как вдруг мир словно замедлился на пару мгновений. Позади нее, чуть правее, на землю опустился Северус. Его голова была отвернута в сторону браконьера, находившегося в нескольких метрах за спиной Гермионы. Перед ней было двое волшебников: один из них запустил какое-то витиеватое заклинание прямо в нее, однако в ту же секунду Гермиона каким-то чудом успела заметить ярко-красный луч второго волшебника, летевший немного в сторону. Выставив щит, она повернула голову. Она прекрасно знала, куда метился волшебник. Под крылом у многих драконов, чуть дальше его основания, была самая незащищенная область: тонкая чешуя, за которой билось сердце. Его выстрел должен был поразить мишень. Кричать было поздно. Выставить второй щит было поздно. И потому Гермиона приняла единственно верное на её взгляд решение: отклонившись на шаг, она подставилась под ярко-красный луч заклинания и ощутила ужасную резкую боль под правой ключицей. Ей показалось, что свой пронзительный крик она услышала со стороны, прежде чем упала на землю и выронила палочку из руки. Ничего дальше Гермиона уже не видела. Она не могла знать, что, едва услышав этот душераздирающий крик, Снейп тут же обернулся, на мгновение застыв от того, что увидел обмякшее тело волшебницы на земле и густую кровь, сливающуюся с тоном платья. Она не могла знать, как он тут же рассвирепев, разжег в груди жаркое пламя и выпустил его с полной силой на двух волшебников перед собой, которые тут же сгорели заживо. Как он в своей ярости даже не почувствовал режущее инкарцеро, обхватившее его только зажившее крыло, которое с хрустом вывихнулось повторно. Как он продолжал жечь поляну огнем до тех пор, пока заклинания не перестали мелькать в воздухе и в небо не поднялись клубы дыма. Она также не знала, что он со всей возможной осторожностью подхватил ее тело и понес в сторону лагеря, где нашел Чарли, и опустил Гермиону перед ним. Она не знала, что в его душе бушевали точно те же эмоции, которые обуревали ей с того самого момента, как она увидела лицо мертвого дежурного лагеря. Она не знала, что он испугался за нее также, как и она за него, если только не сильнее.

***

Прошло три дня с момента сражения. Всё в лагере постепенно возвращалось к привычному ритму. На границе леса, метрах в ста от общих домов, тихо похоронили Доминика без лишних обрядов и громких слов. Никто не скорбел по нему, совсем не успев узнать, а родственников, которым они могли бы направить печальную весть и передать его кости, обуглившиеся в драконьем пламени, не нашлось и вовсе. Всё это ощущалось странно. Словно тихий, но промозглый ветер настиг их укромный лагерь, устроенный вдали от мирских забот, и тут же схлынул, оставив после себя лишь ощущение холода и осенней хандры. Словно бы ничего особого и не произошло, ничего в их жизни не изменилось. Через день Чарли сформировал пару малых отрядов по три человека, в один из которых попал Мирослав, получивший лишь пару неглубоких ранений от режущих заклинаний прошедшей ночью. Вместе, они отправились проверять местность вокруг. За пару часов других браконьеров они так и не встретили, а те, что появились у лагеря прошлым вечером сгорели дотла в ходе сражения. Огромный участок леса в несколько сотен метров также превратился в черные угли, словно его выжег настоящий пожар. Покачав головой, Чарли ничего не оставалось, кроме как распустить один из отрядов, а второму приказать дежурить у границ с особой тщательностью. В момент сражения они даже не смогли задержать никого из преступников, так что новый неожиданный удар мог настичь их в любой момент. Именно эти мысли привели Чарли к драконьим барьерам. Он быстро обошёл большую часть из них, проверяя целостность чар, и вскоре ноги привели его к самому дальнему барьеру, дракон в котором не давал ему покоя вот уже несколько месяцев. Анимаг сидел на поляне, подняв голову к небу. Барьер над ним закрыт не был, ведь по обыкновению этим занималась Гермиона. Чарли не хотелось тратить ещё больше времени на этот обход, ведь куда важнее для него было вернуться в лагерь и проверить состояние Гермионы, которая еще не пришла в себя после ранения. Отчасти, Чарли винил в произошедшем и самого анимага, который сидел сейчас перед ним, ведь если бы не он и его полёты, вполне возможно, встречи с браконьерами можно было бы избежать. Уизли хотел уже махнуть палочкой и удалиться с края поляны, как вдруг дракон обратил на него пристальный взгляд. Но вместо того, чтобы с надменным видом следить за его действиями, вытянувшись во весь свой огромный рост, как он это делал по обыкновению, анимаг вдруг склонил к нему голову и несколько раз повторил одно и тоже движение, похожее на то, будто он подзывал волшебника к себе. Задумавшись на пару мгновений, Чарли все же решил опустить палочку вниз и медленно подошел на пару шагов поближе. Он не терял бдительность, ведь его рука как нельзя более красноречиво напоминала ему о том, что между ними произошло в прошлую встречу. На этот раз на нём не было огнеупорной мантии, так что риск повышался. Он даже не знал, почему же пошёл на встречу. Отношения между ними явно не заладились, а с того инцидента Чарли и вовсе едва ли не раздражал этот дракон: Гермиона только с ним и носилась, да еще и вставала всегда на его сторону, даже в произошедшем конфликте. Хотя, подсознательно он принимал, что в тот раз действительно был не прав, признавать этого он не собирался. Однако в этот день, анимаг не выглядел ни свирепо, ни агрессивно. Когда Чарли подошёл достаточно близко, он увидел, как дракон снова махнул головой, словно пытаясь указать на самого себя или свою шею. — Хочешь… чтобы я забрался? — уточнил Чарли, не желая совершать поспешных действий. Тут же он увидел кивок и, не торопясь расслабляться, медленно подошёл к дракону вплотную и сел на его шею, взявшись за пару крупных выступов, формировавших гриву. «Что с Грейнджер?» — вопрос прозвучал в его голове крайне неожиданно, отчего Чарли едва ли не завалился обратно на землю. «Какого чёрта!» — восклицание вышло слишком уж громким, отчего анимаг махнул головой, почти сбрасывая его окончательно. «Что с Грейнджер?» — повторилось в голове Чарли через пару секунд с такой же холодной и ровной интонацией. «Она ещё не очнулась, — пронеслись его мысли скорее на автомате, пока он ещё не успел осознать происходящее до конца. — Но как… Стоп! То есть так просто…» «Что вы ей дали?» — услышал Чарли новый вопрос. «В каком… — начал было он, но тут же перебил себя, вспоминая о злости, которая копилась внутри. — Интересно, не слишком ли она из-за тебя пострадала?» «Какая незрелая эмоциональность, мистер Уизли… — послышался вкрадчивый голос, и на каких-то пару секунд Чарли застыл, пытаясь понять, кто же это с ним разговаривал. Голос, интонации… Они был такими знакомыми. Но слышал он их слишком давно. «Спрашиваю ещё раз, что вы…» «Снейп, — мысли Чарли прозвучали особенно громко в ментальном канале. — Но… Он же мёртв.» Похоже, что мастерству окклюменции Уизли не обучались никогда. «Очевидно, что нет, — резко отбросил мысль Снейп, возвращая к себе его внимание. — Я спрашиваю, какие зелья?» «Я… — казалось, мысли Чарли убегали в другом направлении, но всё же он заставил себя сконцентрироваться на предмете разговора: Гермиона для него была важнее всего остального. — Кроветворное, заживляющее, релаксант, успокаивающее…» «Релаксант и успокаивающее? Вы идиот? Не в своём уме?» — пронёсся ответ. «Естественно, в своём, — едко ответил Чарли. Профессора он не боялся со школьной скамьи, и даже его драконья форма не угрожала ему, пока он сидел на его шее. Насколько он знал, Снейпа признали героем за заслуги перед Британией, но даже этот факт не вызывал в нём особого приятия и уважения к нему, как к собеседнику. — И это оскорбительно. Особенно, если заметить, что именно ваше появление спровоцировало всех этих браконьеров приблизиться к лагерю. Это ваша вина, так что думаю, и к вам есть пара вопросов.» «Полагаете, меня интересует ваше мнение, Уизли? — прошипел Снейп даже в мыслях. Однако, дальше всё же последовало объяснение. — Вы ещё удивляетесь, почему она не пришла в себя? Релаксант и успокаивающие, да ещё и при подобном ранении, это едва ли не формула магического сна, который может быть крайне нестабилен, если его не контролировать. Похоже, в Хогвартсе вы не потрудились запомнить даже самую малость…» «У меня другая специализация, — прервал его мысли Чарли, не желая выслушивать в свою сторону какие-либо упрёки. — Местные колдомедики используют релаксант с успокаивающим для того, чтобы сбросить температуру и дать время для заживления тканям. Я не знал другого способа.» «Идиоты, — заметил Снейп. — Такое можно практиковать лишь под постоянным надзором. Полагаю, у вас имеется общее укрепляющее?» «Да, должно быть.» «В таком случае, поставьте его на огонь, и как только доведёте до кипения, бросьте пару цветков асфоделя и помешайте три раза по часовой стрелке. Зелье должно вывести Грейнджер из её состояния за пару десятков минут, — Снейп фыркнул. — Уж на это у вас должно хватить сообразительности.» «Ума не приложу, почему Гермиона взялась помогать вам, — ответил на это Чарли, задетый его замечанием. — Если бы я сразу знал, для кого ищу информацию, подумал бы дважды.» «Если вы полагаете, что я буду заниматься с вами препирательством, Уизли, вы сильно ошибаетесь. Я не собираюсь разводить демагогию, однако иным способом передачи информации, кроме как через вас, я не обладаю — услышал Чарли в своей голове. — Приходится обходиться малым, — добавил он. — Что с её ранением?» «И почему же вам так важно помочь Гермионе?» — вдруг спросил Чарли. «Не вашего ума дела.» «Как раз таки моего, если вы решили воспользоваться мной, как посредником.» — в мыслях его голос звучал напористо. «Подобная помощь, кроме прочего, в ваших интересах, мистер Уизли, — заметил Снейп. — Отвечать на ваш вопрос я не намерен.» Пауза затянулась на пару минут. Чарли не хотел отступать в этом споре, не желая чувствовать себя проигравшим, но и Снейп уступать ему был не намерен. В конце концов, Уизли сдался. Действительно, в первую очередь, он сейчас был в ответе за Гермиону. «С ее раной всё в порядке. Одна из наших волшебниц вычистила её, заживила и произвела всю необходимую диагностику. Сейчас, волнений она вызывает меньше всего.» «В таком случае, — протянул Снейп. — Действуйте, как я говорил вам ранее. Никаких рисков быть не должно.» Чарли лишь обречённо кивнул. Он и не заметил, как земля оказалась вновь у его ног и в тот же момент спрыгнул вниз, не желая более разделять общество Снейпа. Махнув рукой, Чарли закрыл барьер, и поспешно удалился в сторону лагеря, недовольно пыхтя. Он не высказал почти ничего из того, что хотел сказать. Сдержался он лишь ради Гермионы. Но, однажды, он знал, что ему выпадет шанс ответить Снейпу. И тогда уж, он его не упустит.