Гори, Нотр-Дам-де-Пари!

      Тревога внутри наконец начала отступать. Скарамучча не собирался лить слезы, но облегчение от того, что Кадзуха все-таки смог к нему вернуться, было сильнее, чем какие-либо внутренние барьеры. Даже пустота внутри заглушалась осознанием, что его любимый человек был в порядке. Ну или же почти…       Дизайнер отстранился от своей модели, и взгляд плавно перетекал от одного покраснения на щеке к телу, скрытому за кофтой, которую, не церемонясь, он задрал наверх.       Да, все прекрасно обойтись не могло. Темных пятен на теле увеличилось, а те, что оставались, разрослись. На это было действительно больно смотреть. Скара будто чувствовал все это на себе и ощущал каждой клеточкой тела, как Кадзуха раз за разом получал удары.       Со стороны раздалось удивленное присвистывание: — Нужно будет как-то объяснить это Яэ Мико. По головке она тебя не погладит, — заметил Аякс, до этого молча наблюдающий за всем со стороны. — Я все ей объясню, — проговорил Скарамучча в ответ. — Ты в порядке? Что сказал твой отец? — он перевел взгляд на глаза возлюбленного, надеясь, что тот все же отстоял свою жизнь. — Да, я в порядке, — кивнул Кадзуха, все же ощущая неприятную тоску в груди. — Он сказал, чтобы я больше не появлялся. Поэтому не думаю, что возникнут еще какие-то проблемы с ним. А ты… в порядке?       Пусть парень и видел, что студент уже не выглядел настолько подавленным, как раньше, но все еще не мог отпустить ту пустоту, которую ощутил всего около часа назад. Неужели он мог настолько быстро взять себя в руки или же это его пропажа оказалась тем переключателем? — Я загляну в аптечку, — бросил Альбедо, поднимаясь из-за стола. — Я и сам могу.       Скарамучча попытался подняться на ноги, но те не слушались, и его слегка покачивало из стороны в сторону. Возможно, алкоголя в крови было слишком много, а возможно, он просто перетрудился. Сейчас было сложно понять, что именно не так, но в любом случае пришлось опуститься обратно на пол и провести пальцами по глазам, чтобы снять с них остаточную поволоку. — В аптечке белый тюбик с розовой наклейкой, — проинструктировал друга дизайнер и прислонился макушкой к стене, переводя взгляд к белому потолку.       Почему-то именно сейчас множество светлых тонов квартиры начало раздражать. Они совершенно не подходили состоянию, в котором хотелось погрузиться во что-то холодное и мокрое, лишь бы привести голову в порядок.       Альбедо быстрым шагом дошел до кухни и отыскал в ней коробку со смешанными в ней самыми разными таблетками, мазями и шприцами. Осматривая одно за другим, он посмотрел на остальных парней. Ни один из них явно не особо хотел влезать в возникший вакуум пространства. — Скара, у тебя скопилось слишком много просроченных препаратов, — заметил художник, осматривающий одну за другой коробки. — Сам знаю. Если не подействуют, то хоть отравиться смогу, — не обращая внимания на остальных, заметил тот в ответ, но, переведя взгляд на Кадзуху, осекся.       Кажется, это замечание в их ситуации было лишним. Но Скарамучча едва ли мог держать в себе подобные высказывания. В шутку или же нет, он и сам не знал, когда говорил честно, а когда нет. Но сейчас разум смог хоть немного протрезветь, хотя и был пьян. Нельзя было отчаиваться и снова заставлять кого-то волноваться о нем.       Услышав сказанную студентом фразу, Кадзуха не мог не нахмуриться. Ему хотелось предупредить то, что было в голове у Скара. Мало ли что он вознамерился делать, но на попытку встать и вытрясти из аптечки все лишнее получил ответ от Альбедо: — Не обращай внимания, он всю жизнь любил так шутить. — И правда, — усмехнулся дизайнер, но внутри почувствовал укол непринятия.       Он и правда шутил о смерти достаточно часто. Как мальчик, кричащий «волки»: когда он действительно соберется умереть, никто и не заметит. Или, быть может, ему хотелось, чтобы в нужный момент никто не заметил.       В комнате образовалась недолгая тишина. Напряжение между двумя друзьями прочувствовал даже Тарталья, теперь же недовольно вздохнувший и опустившийся на стул. — Скара, ты всегда такой мрачный, из-за этого тяжело понять, когда ты шутишь об этом, а когда не шутишь, — проговорил он, но после резко растрепал собственные волосы. — Ай, да хватит уже говорить на такие темы! Что за сборище пессимистов?! Один о смерти шутит, второй игнорирует это, мы с Кадзухой самые нормальные в вашей компании? Жизнь на то и дана, чтобы становиться сильнее, переживая одно за другим. Без этого не бывает роста. — Я без тебя это знаю, — шикнул Скарамучча, все же поднимаясь на ноги и, упираясь рукой в стену, прошел в сторону кухни, чтобы забрать из рук друга нужную мазь.       Поднявшись следом за ним, Кадзуха хотел было помочь, но парень не обратил на него внимания, следом выкидывая свою коронную фразу: «Кадзуха, раздевайся!»       По квартире разлетелся приятный запах еды. И хотя было немного неудобно двигаться забинтованным чуть ли не до головы, но Каэдэхара сам настоял на том, чтобы приготовить всем собравшимся ужин. Этот бешеный вечер и правда закончился. Плохо или хорошо, парень не был уверен. Отец точно больше не полезет в его дела, но вот Скарамучча пусть и стал чуть больше похож на себя, но внутри ощущалась натужность. Кадзухе совершенно не нравилось ощущать себя, как в первые дни встречи: точно знать, что от него что-то скрывают, но при этом не знать, что именно и насколько глубокое. Быть может, он до сих пор до конца не мог понять, каково это, когда у тебя крадут идеи, но зная, насколько возлюбленный поддавался своим эмоциям, как бы он сейчас ни притворялся, в порядке уж точно не был. — Ты уверен, что ничего нельзя сделать? Отчаиваться еще рано. Преподавательница ведь заставила тебя многое менять? — спрашивал Аякс, пытаясь со всем разобраться. — Как бы я ни изменял модели, неузнаваемыми их сделать будет сложно. Ты и сам это знаешь, — цыкнул Скара, отклоняясь обратно на стул.       Ему совершенно не хотелось думать об этом. Просто плюнуть и забыть казалось лучшим выходом. Сил в нем не было, на то, чтобы сшить еще что-то, оставалось чуть меньше пяти дней. Он бы успел, если бы захотел, но он не хотел даже видеть свою швейную машинку, не то что садиться за что-то новое. Поражение оказалось достаточно глубоким, чтобы начать выкорчевывать из себя воспоминание эмоций, которые он чувствовал, когда мерил сшитое на Кадзуху. — А что если не исправлять, а просто доделать? — предложил Альбедо, складывая руки на груди. — У тебя не получится переделать все прямо перед показом? — Ты вообще себя слышишь? Что за идиотское… — Скара недоговорил.       Идея оказалась все же стоящей. Это будет сложно, все равно придется приходить каждый день в университет, чтобы дошивать модели под диктовку преподавателя, но если он потратит немного времени на то, чтобы сделать какие-то отдельные элементы, возьмет с собой краски и распишет пустую ткань прямо на месте, приколет булавками что-то новое, завяжет пару узлов, то у него может получиться. И если не выигрышная коллекция, то по крайней мере та, которую не станут называть копией и нарушением авторских прав. Маленький лучик надежды забрезжил перед глазами.       «Думай, думай, думай», — твердил про себя Скарамучча, после чего перевел взгляд в сторону Кадзухи, который разливал чай по чашкам. Чего он в нем не видел в момент первого знакомства? Что он нашел в нем за последние недели? Его острый ревнивый взгляд, та темнота, которую Кадзуха зарывал глубоко в себя. Это вовсе не сочеталось с теми спокойными бежевыми тонами, видом полностью смирившегося и обреченного, он был скорее как шкатулка Пандоры.       Заметив, что Скара перевел на них тяжелые и наполненные хитростью глаза. Тарталья с Альбедо напряглись, но если первый в полной мере не мог знать, что значит подобный взгляд, то художник лишь обреченно вздохнул, облокачиваясь на стол. — Я не против тебе помочь, но ты понимаешь, что я совершенно не умею шить, — на опережение высказался Альбедо, но дизайнер лишь хитро посмеялся. — А кто сказал, что придется шить? — подставил под голову руку парень.       Ему действительно надоело все, что он делал. Если он сможет провернуть что-то настолько дерзкое, вероятно, его могут вовсе исключить из университета, но если он этого не сделает, то будет жалеть, вероятно, всю свою жизнь. — Парни, вы о чем? — переспросил Тарталья, в ожидании откидываясь на спинку стула. — Ты что-то придумал?       Кадзуха присел рядом со Скарой и тут же поймал на себе его заинтересованный взгляд. От чего-то по телу пробежались мурашки. Неужели он таким образом пытался дать понять, что становления приготовленным блюдом ему не избежать? Но в дизайнере снова чувствовался какой-то огонек. — Мне нужна будет ваша помощь, — не переставал ухмыляться дизайнер, уже предчувствуя надвигающийся коллапс, который он создаст своими руками. — Нужно сплести около десятка черных квадратов гобелена, создать сетку из булавок и сшить несколько «мокрых» блузок. — И все это за четыре дня? — переспросил Тарталья, внезапно начиная посмеиваться. — Получается, я займусь блузками, Альбедо гобеленом, а ты сеткой? — Именно, — как ни в чем не бывало, улыбнулся Скара. — Может быть, я тоже чем-то смогу помочь? — не желая оставаться не у дел, спросил Каэдэхара. — Сетка должна покрывать все модели, поэтому ты будешь помогать мне. — Гобелен… Ты ведь помнишь, что у меня по нему было? Это тебе приходилось мне его плести, — Альбедо не вполне довольно посмотрел на друга, но тот лишь повел плечами. — Мне не нужно идеальное исполнение, как получится, так получится. Времени слишком мало.       Разговорившись о деталях, никто из присутствующих не уследил за временем. После ужина и Аякс, и Альбедо посчитали нужным вернуться по домам. Те явно выглядели загруженными полученными заданиями, но возражать не стали. От этого Скарамучча чувствовал себя более уверенным в том, что он еще сможет что-то изменить. Как бы плохо ему ни было, нельзя было опускать руки и думать о том, что он ничего не сможет добиться. В любом случае, если кто-то из друзей откажется помогать, он уже был уверен в том, что сможет сделать хоть что-то, или по крайней мере попытается.       Упав на кровать, дизайнер прикрыл глаза, но ровно до того момента, пока рядом с ним не оказался Кадзуха. Хотелось еще раз посмотреть на него, провести ладонью по линии скул к шее и волосам. Еще раз убедиться в том, что он сможет передать все, что видел, всю его красоту и глубину.       Прикрывая глаза от легких прикосновений, Каэдэхара слегка улыбнулся, придвигаясь ближе. Он не мог не думать о том, что наконец-то они остались наедине. Пусть была уже поздняя ночь и сон набредал на голову все сильнее и сильнее, но больше этого парень просто желал убедиться в том, что с возлюбленным все было в порядке. — Ты быстро пришел в себя, — заметил Кадзуха, бросая взгляд на полностью увлеченного процессом исследования и так исследованного тела Скару.       На это студент лишь выдохнул и перевернулся на спину, упираясь взглядом в потолок. Сложно было сказать, пришел он в себя или нет, но хотелось разорвать абсолютно все и разрушить все планы на него кого бы то ни было. Может, эта коллекция станет для него лебединой песнью, но может быть и наоборот. Дизайнер крайне не любил эту игру в «пан или пропал», но выхода не оставалось. — Я не могу себе позволить уйти в депрессию, — проговорил он. — Если я брошу все, то стану не лучше трупа, не думаю, что это будет весело, — хмыкнув на собственные же слова, парень перевернулся на другой бок, упираясь взглядом в стену. — Кадзуха… Если бы тебя не было рядом… — начал было Скарамучча, но замялся.       Кадзуха вопросительно приподнял брови и придвинулся ближе к чужой спине, осторожно обнимая за талию. Что ему пытались сказать? На долю секунды возникло опасение того, что парень снова поймает в руки паническую атаку, но его тело не тряслось и все же он медлил. — Что было бы? — попытался навести его на продолжение фразы Каэдэхара, но пришлось подождать еще пару секунд. — Если бы тебя не было рядом, я бы, наверное, уже был мертв. — Выдохнул Скара, чувствуя, как его заставляют перевернуться на другой бок, лицом к лицу.       В глазах Кадзухи снова отразилось волнение, но дизайнер лишь усмехнулся, оставляя легкий поцелуй на его губах. Про себя студент знал, что скорее соврал, чем сказал правду. Его тяга к жизни и правда была слишком сильной. Он не был уверен в том, действительно ли шагнул бы с крыши, если бы волей судьбы Каэдэхара не оказался там же. Но сегодня, если и не физически, он мог умереть в душе.       Парень не был уверен, что ему отвечать на подобное признание, но точно знал, что ответить что-то должен был. Прижав возлюбленного ближе к себе, он уткнулся лбом в его предплечье, тяжело выдыхая: — Я не позволю тебе умереть. Поэтому, если что-то случиться, обязательно расскажи сразу. Если я поседею от твоих пропаж, сложно будет оправдаться перед Яэ Мико. — Не волнуйся, просто свали все на меня, поной ей о том, какой я плохой парень. — Хмыкнул Скара в ответ наматывая на палец белую прядь.       Он прикрыл глаза, внутренне успокаиваясь. На самом деле, если бы Кадзухи не оказалось рядом, скорее всего, дизайнер не решился бы выходить из дома еще около недели. Просто пил, спал, вставал ближе к середине дня и тяжело засыпал лишь к утру под сопровождение тяжелых и необузданных мыслей. Но даже сейчас следовало перестроить голову и привести себя в минимальный порядок, перед тем как снова погружаться в неустанную работу. Ему придется задерживаться в университете допоздна, а затем работать всю ночь. Снова и снова. На отдых времени не было, а одна мысль о том, сколько скопилось несделанной домашней работы, выводила на новый приток желания спрятаться в шкафу и посидеть там хотя бы день, прячась от всего. Однако сейчас за его спиной оказалась так долго искомая опора. Если не ради самого себя, то хотя бы ради любимого человека, дизайнер не должен был позволять переживаниям брать верх.