Моя душа

Перед глазами было много девушек — сколько именно он не считал; да и ему не было дело, пока они скользили руками по его телу, не решаясь залезть под рубашку. Правильно, ведь он им не разрешал. Их движения были медленными, наигранно нежными, а руки у некоторых холодными — мерзость. Неужели так трудно просто дать ему то, что он хочет? Вопрос застрял в голове, так и не найдя ответа. Он знал, чего хотели они – денег, а именно их у Коконоя было много. Пожалуй, единственное, что он умел, так это зарабатывать деньги. Немного грустно, но очень удобно. И вот сегодня, в единственный день, когда перед глазами не рябили цифры с отчетами, и парень хотел лишь немного расслабиться — он этого не получал. Лишь очередная головная боль из-за красных шапок на головах девушек, чьи имена он даже не пытался запомнить. Наверное, только эта несуразная вещь в этой комнате напоминала о том, что сегодня Рождество. А еще метель за окном: кружащиеся снежинки заполнили собой город, для которого редкостью было хоть какие-то изменения температуры в минусовую сторону. Белое покрывало медленно ложилось на улицы, пряча под собой серый асфальт. Он пару секунд задержал взгляд на небе, которое виднелось через стекло. Снова чужие холодные пальцы коснулись его руки и он невольно поморщился; потянулся в карман и достал оттуда стопку купюр. Они с легким шлепком ударились о кофейный столик, а Хаджиме тем временем встал, выпутываясь из своеобразного кокона. – Свободны, – бросил он не оглянувшись в их сторону. Тихое шуршание одежды и такие же перешептывания звучали, но парень не обращал на них внимание, ближе подходя к окну. Он ощущал исходящий холод от стекла, когда подошел к нему почти вплотную. Взгляд зацепился за бегающих людей. С высоты многоэтажного здания они казались маленькими точками, которые бегали туда-сюда — это было бы забавно, если бы он в глубине души им не завидовал. Другие проводят этот день с кем-то, как и многие другие дни. А он один, даже в это чертово Рождество, если, конечно, не считать работы, которая никогда не закончится. Пару снежинок из-за ветра врезались в панорамное стекло и он смог рассмотреть их узор: простой и незамысловатый, но при этом завораживающий и уникальный. Он моргнул в попытке избавить себя от пучины бессвязных мыслей, что постепенно засасывала его. В этот момент дверь его квартиры открылась и через пару секунд в проеме появилась девушка. Он было хотел что-то бросить, чтобы прогнать очередную особу, что что-то забыла, но вовремя одернул себя. Это была Аки – член верхушки Бонтена, с которой он до этого не особо пересекался. Почему? Да он и сам толком не знает. Не было повода, а вот чтобы заводить дружеские отношения у него не было ни времени, ни желания. – Привет, – кинула она, облокотившись о косяк плечом, – А у тебя тут довольно грустно. Легкая усмешка окрасила ее губы, которые, на удивление, сегодня не были накрашены красной помадой. Парень так и не понял намекала она своими словами на отсутствие украшений в его квартире или кого-либо в принципе. – Что ты здесь делаешь? – оглядывается на нее через плечо и невольно оглядывает с ног до головы. Туфли на невысоком каблуке, строгие брюки, белая рубашка, заправленная в штаны – пожалуй, она выглядела так же, как и в другие дни. Только вот в руке была бутылка дорогого вина, на лице ни капли макияжа, а распущенные волосы волнами огибали ее плечи. Такаги давала ему время рассмотреть себя, с легкой улыбкой наблюдая за Хаджиме. Когда он посмотрел в ее глаза, то она произнесла: – Да так, узнала, что один мужчина празднует Рождество в компании своего отражения и решила добавить немного веселья в их атмосферу, – взмахивает рукой, которой держала бутылку за горлышко и проходит в комнату, – Где у тебя тут бокалы? Коконой давит в себе возмущения от наглости этой особы и, развернувшись, облокачивается спиной о стекло. Брюнетка направилась к кофейному столику и поставила там напиток, прежде чем обернуться на слова парня. – С чего ты взяла, что я буду с тобой пить? – с насмешкой спрашивает он, подняв одну бровь вверх, намекая на абсурдность всей ситуации. – Ну, а почему «нет»? – легко пожимает плечами, и парень почему-то понял, что она не уйдет отсюда в ближайшее время. Тяжелый вздох вырвался из груди, – О, классная шапочка. Мне идет? Он снова натыкается на предмет его раздражения и нет, он имел ввиду глупую шапку Санты Клауса, которую брюнетка надела на себя, а не ее саму (хотя, одно другому не мешает). – Очень, – с сарказмом бросает и направляется к шкафу, откуда достает два Бордо, ведь при одном взгляде на этикетку бутылки легко понять, что девушка решила разделить с ним красное вино. Неплохой выбор, он сказал бы. Коконой возвращается к дивану, где уже сидела девушка и на пару секунд замирает: что-то его в девушке, расслабленно устроившейся в его же квартире, смущало. Может закатанные рукава рубашки, расстёгнутая пара пуговиц на декольте или же в принципе ее компания – он не знал. Но головная боль почему-то постепенно отходила на задний план. Кончик губы непроизвольно дернулся вверх и он сел рядом с Аки, беря в руки бутылку. Пробка с гулким звуком вышла из горлышка. Взяв Бордо, Хаджиме наполнил сначала один — для девушки, потом для себя. В нос ударил приятный запах черешни, сладкий, но с тонкой горчинкой. Он преподнес бокал ближе, чтобы сделать глубокий вдох. Такаги легко усмехнулась, наблюдая за парнем, в руке покручивая бокал за тонкую ножку, однако прерывать его не спешила — её рука аккуратно поправила слегка съехавшую шапку, так, чтобы не растрепать волосы. – С Рождеством, Хаджиме, – она протянула бокал к нему, чтобы чокнуться, и он, не задумываясь, сделал это в ответ. Легкий звон стекла разнесся по помещению. – С Рождеством, Аки, – тихо хмыкает мужчина и делает маленький глоток напитка. Сладкий вкус расцветает во рту, оттесняя естественную горечь. – Хм, да… Коко, – под нос произносит брюнетка, но парень все же поворачивает голову в ее сторону, вопросительно поднимая бровь. В ответ он получает отрицательный кивок и слегка поджатые губы, в неловком жесте. В груди становится теплее и он уверен, что это из-за алкоголя, а не коллеги. Все же Рождество приятно праздновать, как другие люди…