***
— Ты в курсе, что выглядишь максимально странно в тридцатиградусную жару в этом прикиде? — Пак кидает на Чонгука осуждающий взгляд, мысленно оглядывая их со стороны. Чимин в лёгкой рубашке с короткими рукавами и в шортах до колен вместе с Чонгуком, который с ног до головы по классике: в светло-голубой рубашке, рукава которой даже не закатаны, и в тёмных брюках. Что ж, довольно странная картина. — Это называется дресс-код, Чимин, — хмыкает Чон. — В вашем доме все так ходят. — Но мы не дома, — настаивает на своём парень. — И раз ты работаешь теперь на меня, а не на моего отца, то будь добр, освободи меня от ужасного зрелища. Я не хочу видеть, как впервые в истории человечества растает человек. Тем более так близко. Светофор загорается зелёным, и парни двигаются вперёд по пешеходному переходу. Пак спланировал наутро посещение местного бассейна. — Ты же взял плавки? — Я? — Чонгук удивлённо смотрит на Чимина, когда они останавливаются перед спортивным комплексом. — Ты не говорил, что я должен брать твои плавки! Чимин закатывает глаза, открывая стеклянную дверь. Кондиционеры работают в полную силу, и парни чувствуют живительную прохладу. — Да не мои! Ты взял себе плавки? — спрашивает он, подходя к стойке администрации. Милая девушка встречает посетителей с улыбкой, предлагая заполнить анкету для регистрации карты клиента. — Себе? — как попугай повторяет Чон. ― Зачем? Пак не отвечает, молча протягивая Чонгуку чистый бланк. Тот смотрит и, обречённо вздохнув, просит у девушки ручку. — У меня нет плавок с собой, — поясняет Чон, прописывая свои данные. — Не переживай, здесь можно купить, — отвечает Чимин, вопросительно смотря на девушку-администратора. Та подтверждающе кивает. — Конечно, если у тебя размер не 5XL. А то кто знает, какие мышцы ты ещё накачал. Чимин улыбается от реакции недовольного Чонгука, что закатывает глаза и переводит взгляд на смущённую девушку, которая пытается незаметно разглядеть его телосложение. После заполнения бумаг им дают постоянные карты клиента, полотенца и ключи от личных шкафчиков. Девушка подсказывает, где купить принадлежности для плавания. И Чонгук уходит, оставляя Пака в одиночестве. В отсутствие Чонгука Чимин принял душ и мокрый стоял у шкафчика, запихивая внутрь свою одежду. Чонгук, вошедший сзади, смог разглядеть татуировки Пака. Пять лун вдоль позвоночника. Он задерживает свой взгляд дольше, чем положено. Замечает ровный загар на хорошо проработанных мышцах. «Вполне красиво и необычно», — решает Чонгук, конечно же, про татуировки, задумываясь об обновлении своего тела подобными рисунками. И проходит рядом, прокашливаясь, чем пугает Чимина. От испуга тот слегка дёргается, тем самым смешит своего телохранителя. Чонгук находит свой шкафчик рядом с Паковым, снимает с себя всю одежду и бельё и, видя удивлённый взгляд, направляется в душ, гордо вскинув голову. — Ну, не 5XL… но вполне… — Пак поджимает губы, рассматривая причиндалы Чона, и кивает головой в знак одобрения, — вполне достойно! Чонгук видит боковым зрением поднятый вверх большой палец и улыбается чужой восторженной реакции. — Не понимаю: что мы тут делаем, когда в доме есть личный бассейн? Чонгук подходит к бортику, присаживаясь на край бассейна. — Наконец выглядишь как человек, а не как поджаренная сосиска, — язвит Чимин, кивая на чистый и свежий вид Чона, на котором отсутствуют капли пота. — У тебя фобия, что ли? — злится Чонгук, хмуря брови. —Люди потеют, Чимин. И я не исключение. Пак выглядит вполне счастливым и отдохнувшим. Даже смешная шапочка, скрывшая русые волосы, не портит идеальные черты его лица. — Не хочу, чтоб ты потел, — говорит Чимин, отталкиваясь руками от бортика бассейна. Волны плещутся о его тонкую шею, попадая на резиновую шапочку. — Поменяем мой режим и не будем выходить из дома в такую жару. — Как пожелаете, сударь! — обиженно язвит Чон и уходит в сторону трамплина. Если и плавать в общественном бассейне, то стоит попробовать что-то необычное. У Паков трамплина нет. Если только с крыши прыгать, но надо ещё найти, как попасть туда. Чимин смотрит, как Чонгук взбирается вверх, и желание плыть стометровку под водой пропадает. Чон выбирает высоту пять метров. Встаёт в стойку и, сложив руки, падает вниз головой, ныряя под воду без брызг. «Десять из десяти», — думает Пак и уходит под воду, плывя к противоположной стороне бассейна вдоль дорожки. Выныривая, он видит, как Чонгук подозрительно склонился у края бассейна, потирая свои глаза. Чимин напрягается и потихоньку подплывает к нему, стараясь не напугать потерянного парня. То, что Чонгук неважно выглядит, он заметил сразу, как увидел его взгляд. — Чонгук? — осторожно спрашивает Чимин, хватая его за плечо, и тот поворачивается в его сторону слишком резко. Пак уверен, что тот не признал его сразу. — Что с тобой? — он видит, как Чонгук прищуривает глаза и раскрывает их широко, после снова прищуривая. Чон видит испуганный взгляд Чимина и улыбается, пытаясь не выдать своё состояние. — Вода попала в глаза, когда нырял. Больно ударился, — трёт их и аккуратно отплывает подальше. Чимин краем глаза видит, что Чонгук пальцами вцепился в бортики и практически тащит своё тело.***
Дома Чимин заказывает новую форму для своего телохранителя и сам получает её из рук курьера, удовлетворенный увиденным. Находит Чонгука на кухне и под удивлённые взгляды остальных охранников молча кидает ему сумки с обновками, не дожидаясь лишних вопросов и тем более слов благодарности. — Что это? — спрашивает кухарка и принимается помогать Чонгуку распаковать сумки. Другие охранники из любопытства откладывают свои приборы и удивлённо посвистывают, видя подарки от начальства. — Эм… — Чон вытаскивает запакованные вещи. Пак купил ему несколько комплектов одежды, среди которых лёгкие тонкие брюки и летние рубашки с короткими рукавами, а также футболки из хорошей ткани и шорты. В другой сумке лежат пара очков и несколько головных уборов. Чонгук рассматривает серую панаму и понимает, что в ближайшем будущем она ему пригодится. Вертит в руках светлую бейсболку и ловит на себе удивлённые взгляды. — Кажется, это моя новая форма, — Чонгук благодарно улыбается. — Чимин не перестает меня удивлять! — восклицает кухарка, наполняя стаканы апельсиновым соком. Охранники поддакивают ей, вновь вспоминая про еду. — Помнится, — чавкает один, — раньше он и доброго слова не говорил, а сейчас что? — Да когда ему было дело до нас? — не унимается женщина, хмуря брови. — И то верно, — смеётся мужчина, — когда бы ему до нас было, если он за невестой своей торопился на тот свет? На кухне проносятся непозволительные смешки, и Чонгуку испытывает стыд за чужие подобного рода шутки. Так, стоп… Что? — Что? — не веря своим ушам, спрашивает парень. — У Чимина умерла невеста? Охранники, будто в рот воды набрав, молча уставились на парня. — А ты не знал? — спрашивает один. — Мы думали, ты из жалости остался! — Нет, не знал, — отрицательно качает головой. Кухарка подходит ближе к Чону и шепчет еле слышно: — Его невеста покончила с собой за неделю до свадьбы, — кухарка скручивает руки на горле, высовывая язык и изображая удушье, и по кухне проносится вторая волна смеха. — Только вот, сколько бы Чимин ни пытался, даже Дьявол не хочет принимать его в свои жаркие объятия! Кажется, Чонгука сейчас стошнит от осознания того, какие нелюди его окружают. Ужас проникает в его сознание, когда он представляет, что чувствует Чимин. Лишиться родного, любимого человека и жить с этим невыносимо тяжело. Если такое существование можно назвать жизнью. Не все могут справиться с такой утратой. Чимин, скорее всего, один из них. За обедом семейство Пак собирается в полном составе. — И как тебе удалось уговорить телохранителя остаться? — Джиен ест запечённую утку и поднимает свой взгляд на Чимина, который тыкает вилкой в салате, а потом поднимает голову, чувствуя на себе взгляд. — Во-первых, перестань его называть телохранителем: мне это не нравится, — Джиен на это посмеивается. — А во-вторых, я повысил ему зарплату. Чимин отодвигает нетронутый салат и выбирает на столе утиную печень, намазывая паштет на поджаренный ломтик багета. В дополнение наливает в бокал красное сухое вино и делает первый глоток. — Всего-то? — не веря, хмыкает старший Пак. — Да, тебе следует лучше относиться к своим подчинённым, — он откусывает хрустящий, вкусно пахнущий хлеб и тихонько мычит, закатывая глаза от наслаждения. —Ты вообще интересуешься, всего ли им хватает? — прожёвывая, спрашивает Чимин. — Поверь, за те деньги, что я им плачу, они могут многое себе позволить. Им совесть не даст сказать, что им чего-то не хватает. — Существует такое понятие, как человеческое отношение. Ты, как их начальник, должен заботиться о них больше, чем они могут позаботиться о себе, — Чимин ловит на себе удивлённый взгляд матери и, отложив второй кусок багета, продолжает свою мысль. — Возможно, они сами не знают, чего им не хватает. Джиен откладывает приборы, скрещивая руки на груди. — Например? Чимин зеркалит его позу, отодвигая бокал красного. — К примеру, медицинская страховка, — Пак смотрит на задумчивого отца, встречаясь с ним взглядом. — Ты способствуешь оформлению медицинской страховки для своих сотрудников? — Чимин, они могут посетить любую клинику, в том числе и платную. Денег у них предостаточно. И эта лишняя возня с бумагами и пустые траты мне ни к чему. — Для тебя это возня, для других — способ выживания. Ты в курсе, что одной зарплаты порой недостаточно? Чонгук молод и наверняка не собирается всю жизнь работать на нас. В скором времени ему захочется завести семью, построить дом и карьеру. Зачем ему тратить свои заработанные деньги на бытовые затратные мелочи, когда о таком может позаботиться его богатый начальник? — И что же ты предлагаешь? — Включи в их соцпакет хоть немного заботы о сотрудниках, — Пак невозмутимо перечисляет отцу требования, не понимая, почему тот до сих пор не подумал об этом сам. — Оздоровительные отпуска, путёвки, если проще, — перечисляет Чимин, думая: — медицинская страховка… и выдавай билеты на посещение театров для культурного просвещения. С твоими охранниками не о чем разговаривать, они ж тупые, как дерево! — Я думаю, это отличная идея! — госпожа Пак Даын восторженно хлопает в ладоши, улыбаясь сыну. — Наш сын наконец-то думает о ком-то, кроме себя, — с сарказмом хмыкает отец, не успевая прикусить свой длинный язык. Улыбка матери быстро сходит с лица, и она боязливо поворачивает голову, глядя, как сын опускает свою, задерживая дыхание. Его тело напряжено, и он отрицательно мотает головой и отодвигается назад, ножками стула царапая паркет. От противного звука хочется закрыть уши, но Джиен терпит, виновато пождав губы. — Чимин… — Пак-старший собирает пальцы в кулак, подняв на сына умоляющий взгляд. — Я не это имел в виду… Но юноша стремительно уходит, не желая оставаться с семьёй. — Сын! Черт… Прости! — но Чимин уже не слышит. Он поднимается к себе в комнату и, оказавшись в ней, спиной сползает по двери. Руками закрывает лицо и тяжело вздыхает, сжимая со всей силы веки, не позволяя слезам вырваться наружу. Он не станет плакать: Чимин себе запретил. Поплачь, станет легче, так все говорят. А что если он не хочет, чтобы стало легче? Он этого не допустит. Пак поднимается с места и зашторивает окна, не давая солнечным лучам попасть на его кожу. Достаёт из шкафа пуховое одеяло и укутывается в нём с головой. Становится удушающе жарко. То, что надо. Пак тяжело дышит, хватая ртом нагретый воздух. В аду наверняка жарче. Сквозь толстый слой одеяла он слышит приглушённый стук в дверь. — Чимин? — Пак слышит голос Чонгука и зажмуривает глаза, начиная злиться из-за настойчивости парня, который не собирается уходить. После третьего стука становится тихо, и Чимин облегчённо выдыхает, но напрягается снова, чувствуя приближающиеся шаги. Его тёплое уединение нарушает Чонгук, стаскивая с его головы край одеяла. — Хорошо всё-таки иметь ключи, — говорит Чон, смотря на Чимина сверху вниз. Чонгук одет по-домашнему: в тёмные шорты и майку с глубокими вырезами для рук. Такой фасон майки выгодно подчеркивает красоту его тела, забитого татухами. Чимин вновь зарывается, намереваясь игнорировать Чона. Но тот снова ухватывает за край, скидывая одеяло уже по пояс. — Госпожа Пак попросила тебя проведать, — объясняется Чонгук, садясь на край кровати. Он смотрит на Чимина и пытается разглядеть его состояние в темноте. — Ей не о чем переживать, — говорит Пак, переворачиваясь на другой бок. — Как и тебе. Я просто устал и хочу спать. — Мы можем поговорить, если хочешь, — Чонгук не унимается и немного тушуется, слыша, как возмущённо сопит парень. — Всё-таки решил в психолога переквалифицироваться? — злобно шипит Пак и резко переворачивается, устраивая голову поудобнее на подушке. — Послушай, я не психолог и никогда им не стану, — Чонгук думает о каждом сказанном слове, дабы не ляпнуть лишнего. — И порой нам бывает хреново… — мысли в его голове путаются, и Чон жалеет, что начал этот разговор. — Чонгук, — перебивает его Чимин. — Достаточно. Не говори о том, чего не знаешь. — Может быть, я знаю, о чём говорю? — утверждает Чонгук с долей сомнения. — Ты знаешь то, что тебе положено знать, как любому любопытному человеку, — Чимин не зол. Он знал, что сплетни в их доме прописались вместе с их разносчиками. Даже удивлён, что Чон узнал об этом только недавно. Он до сих пор помнит его слова на мосту. Чонгук упрекал его по другим причинам. — Ты далёк от истины, как и все другие… — еле слышно говорит Пак, будто не собирался произносить это вслух. Несколько минут в темноте, и Чонгук может чётко разглядеть очертания молодого человека. Ему становится стыдно за осуждение человека, которого он не знает. За все плохие слова, которые были сказаны на эмоциях под мостом. — Когда людям плохо, они пытаются притупить свои чувства, — Пак смотрит в пустоту и, кажется, впервые готов немного открыться. Чонгук тихонько присаживается поудобнее, стараясь не испортить момент откровения. — Заливают в себя алкоголь, принимают наркотики, увлекаются беспорядочными половыми связями… Кто-то посещает психолога, надеясь на его помощь. Меняют свое окружение, наполняют свою жизнь приятными воспоминаниями. У каждого свои методы, но при этом цель одна — забыться. Чимин опускает руки, перебирая пальцами ткань одеяла. — Я же забыть не могу, — он смотрит на Чонгука, и тому кажется, что он видит капельки слёз в уголках глаз. — Я не могу пережить это, потому что не хочу. Лишь иногда, когда сил больше нет, я решаю закончить свои мучения. И то, знаешь, это самый простой способ попасть в ад, — посмеивается парень. — А я такого не заслуживаю… Пак думает о том, как себя чувствует Ребекка, находясь в адском котле за совершенный ею грех, пока он несправедливо находится под защитой у Бога.