Шаг за шагом

Сегодня я хочу рассказать вам о двух путешествиях, которые оставили после себя полярные ощущения. Они оба мне понравились, но заставили задуматься о совершенно разных смыслах. Недалеко от города-героя Севастополя на берегу бухты под названием Балаклава раскинулся одноимённый посёлок. Сейчас это место паломничества тысяч туристов, но так было не всегда. Во времена Советского Союза вы бы не нашли на карте ничего интересного в этом районе. А если бы набрались храбрости и прошли морем совсем рядом с невысокими, но почти отвесными скалами, не заметили бы ничего необычного. Именно за такое расположение после войны Балаклава и привлекла внимание властей. Бухта имеет форму буквы S и вход в неё не виден с моря даже с очень близкого расстояния. Две скалы как челюстями прикрывают устье, делая место таинственным и загадочным. Но не только географически притягательна Балаклава. Никто из находящихся рядом никогда бы не догадался, что западная гора Таврос полая и там расположен один из самых секретных военных объектов Советского Союза - завод по ремонту подводных лодок и хранилище ядерных торпед. Вот на этом заводе мне и довелось побывать. Представьте себе сквозной канал в горе, длина которого более шестисот метров. На небольшой плоскодонке мы вошли внутрь базы со стороны бухты - и оказались в другом мире. Это была планета абсолютного расчёта, поистине чудо военно-инженерной мысли. Канал шириной от восьми до двадцати двух метров полностью обшит металлическими листами, по обеим сторонам - узкие мостики и герметично закрывающиеся круглые люки, ведущие в святая святых - цеха по ремонту ядерных субмарин и хранилища боеголовок. Странно осознавать, что над головой и по сторонам - тонны естественной породы и защитные сооружения, призванные защитить базу от прямого удара ядерной бомбы. Когда лодка останавливается посередине канала, гаснет освещение и можно увидеть только выходы из тоннеля впереди и позади - становится поистине жутко. Ведь при малейшей угрозе эти освещенные солнцем выходы перекрывались глухими воротами толщиной свыше десяти метров, база переходила на полностью автономный режим существования и должна была исполнить единственное предназначение - нанести ответный ядерный удар. Внутрь, разумеется, допускались только работники завода и экипажи подводных лодок, а жёны, мужья, дети и родители оставались снаружи, и первыми должны были погибнуть при возобновлении военных действий. От осознания, что люди соглашались на такое и готовы были принести в жертву своих родных и самих себя ради сохранения величия своей страны - в горле появлялся ком и на глазах выступали слёзы. Подобной самоотверженностью можно или восхищаться до глубины души, или приходить от неё в ужас. Причём эти чувства разрывали душу и сердце одновременно и не оставляли места для других мыслей. Так прошло погружение в подземный мир стали и оружия. Но испытать одновременно леденящий душу ужас и окрыляющий восторг мне довелось ещё однажды. Это был Крымский государственный заповедник и гора Шаган-Кая, высотой тысяча четыреста двадцать три метра над уровнем моря. Выше - только соседняя гора Роман-Кош, тысяча пятьсот сорок восемь метров. Но туда попасть очень сложно, а вершину Соколиной Горы венчает Беседка ветров, стоящая на отвесном обрыве, с которого виден весь Южный Берег Крыма. Сердце замирает от мысли, что у ног - всё побережье и Чёрное море, которое просматривается на полторы сотни километров. Белые шестиметровые колонны как будто заигрывают с ветрами на этой вершине, и человеку остаётся только чувствовать себя песчинкой, крепко держась за невысокую ограду на самом краю бездны. Ручаюсь, ни до ни после нашего визита Беседка ветров не слышала столь самозабвенного исполнения на три голоса песни "Ветер перемен", слова которой сами всплывали в памяти. И не видела трех разновозрастных девочек, сидящих на самом краю, свесив ноги с обрыва, которые наперекор всему радовались бесконечной свободе, охватившей души на самой Вершине мира.