Компромисс

Зажигалка искрила. Он снова, еще раз — бессмысленно — чиркнул колесиком, высекая новые искры. Не попал. Руки дрожали. Пространство снова сместилось: вместо обычных будок гаражей — привычный быт у типовой многоэтажки; открылось поле с россыпью чужих звезд. Голову скрутило жгучей болью, выламывая что-то в висках и глазницах, взгляд повело, и Антон, с трудом удержавшись на ногах, сглотнул вязкую муть в горле. Витиевато выругался, взявшись для равновесия за фонарный столб, вдыхая глубоко — возможно, сейчас его отпустит. Он должен был это предвидеть. Должен был осознавать, насколько иному с его знаниями и силой просто превратиться из наблюдателя в жертву. Не предвидел. Не продумал. А раз сам взялся — самому и разгребать. Накатывало — с того раза, с той встречи по нескольку раз в день, с разной силой, разной болью, и настолько утомило его, что он почти был готов сознаться наставнику. Восприятие лагало, как старая видеокарта, смешивая образы в единое, глючное, поехавшее целое. Ему виделись глаза Артура — зелёный и серый в отражениях, в чужих глазах, в своих глазах. Он искал их, желал увидеть, хотел увидеть и хотел забыть. Но собственное сознание было неподвластно. Органы чувств будто взбесились, и в эти моменты он не был хозяином своего тела. Наконец, он смог затянуться, цепляясь за спасительную реальность на ярком кончике сигареты, и с облегчением выдохнул снова, увидев перед собой облезлые стены гаражей. Они вспыхнули ярким светом — от новой боли все покрылось кровавой пеленой — и проступили - стволы деревьев, вековые, древние, непривычные и кривые, и открыли — тропу меж ними; ему надо было туда. Асфальт ударил по коленям, воздух сперло, и он закашлялся, выпав из видения (видения ли?), чувствуя под ладонями мокрый шершавый асфальт. — Что, не можешь больше? — спросил тихий голос, и все смешалось опять. ... Lucky Strike горчил. Возможно, чечен в своей будке продавал что-то паленое — хотя Антон знать не знал, бывает ли паленым табак. Он не так часто курил. Большие снежные хлопья падали в кофе. От реальности теперь отделял Satyricon — программист Леха с бывшей работы делал сумасшедшие подборки mp3, сочетая Вивальди с тяжелым металлом, и до этой группы Антон считал, что такой тяжеляк — не его. Сквозь падающий снег он смотрел, вдыхая полные легкие морозного бензина, как на парковке суетились зазывалы — на автобус до Владимира, и чуть поодаль, под знаком "стоянка запрещена", на припаркованную черную бэху с тонированными стеклами. Темный опирался на дверь машины, улыбаясь крайне паскудно — Иным он был явно дольше, но внешне смотрелся молодо: примерно его, Антона, возраста; закатанные рукава кожанки обнажали сплошь покрытые татуировками руки (позерство, скривился Антон минутой ранее — и "рукава", и сама куртка — не по погоде), темные волосы собраны в хвост, а в левом ухе — дорогущая гарнитура. Темный следил то ли за вокзалом, то ли за самим Антоном, и тот не придумал ничего лучше, как намеренно надзор игнорировать. Зато Темный поймал взгляд сам, и ткнул двумя пальцами в глаза, указывая на него. Да, он не должен быть здесь, но пока Темные выжидают или бездействуют, у него есть немного времени на подумать. Тем более, что никого из Ночного на вокзале так и не появилось. Вампира темный не увидел — трепался по мобильнику, стоя спиной. Антон бы его тоже не заметил, если не дурацкая куртка: наглости низшему было не занимать. Он просто шел сквозь парковку, не таясь и не скрываясь — обычный парень спешит к поездам. Сцепив зубы, Антон усиленно думал. Вряд ли это было совпадением. Упускать еще раз — глупо. Пытаться — надо. Ради загубленных просто так по чьей-то прихоти жизней. Ненависть — плохое чувство для светлого Иного, но он все равно был к нему близок. Если бы он умел, повесил маячок — мало ли, что тянется за этим вампиром, но пришлось действовать так, как он мог. Всё, что он знал из арсенала Иных, было либо теорией, либо бытовой магией, либо легкой защитой: парочка сонных заклятий и вариация Тройного Лезвия — совершенно не пойдет, чтобы остановить сильного вампира. А что тот сильнее Антона, сомнений не было. Кто угодно сейчас сильнее Антона, и даже не по уровню силы, а просто потому, что у Антона нет опыта. Вампир уйдет через первый перрон (там точно поезда на пригород), а Антон так и не вспомнит ничего, кроме Легких Рук — заклятья из лекции по истории... И тут Антон снова побежал. Он еще мог успеть. Он накинул на себя личину человека (в данной ситуации должно хватить), и бежал вдоль стеклянной вокзальной стены, молясь несуществующим богам о том, чтобы успеть влиться в толпу на автобус вместе с вампиром. Только тогда его уловка сработает. Он успел — вампир отчего-то замедлил шаг, может, хотел взглянуть на табло, может — купить сигарет, но толкущиеся пассажиры заполнили узкий проход под лестницей на второй этаж и между парковкой такси, отчего Антон рванулся еще сильнее — вот и спина в красном — накинул Легкие Руки — простенькое воровское заклятье, используемое магами в средних веках — отложилось в памяти случайно (хотя потом можно будет задуматься о том, что случайностей не бывает), и скользнул рукой в так кстати подвернувшийся карман. Что-то плоское и шершавое обожгло пальцы холодом. Вампир прошел вперед, Антон отступил к дверям вокзала, решая, что дальше, машинально сунув находку в карман. Что-то важное, он знал это. Темный закончил разговор и вдруг махнул кому-то рукой. Антон напрягся, надеясь увидеть причину ожидания тёмного мага, но в этот момент его взяли под локти. — Сержант Козловский, предъявите документы? Ментов было двое, видимо, патрулировали ночной вокзал. Искатели маргиналов, пьянчуг и лёгкой наживы. Немолодой сержант и тип помладше, с туповатым лицом. — Куда торопимся? — Что помладше, здорового вида мент крепко держал Антона за предплечье. — На поезд торопимся, здесь вокзал вообще-то, — сквозь зубы прорычал Антон, шаря в кармане и яростно оглядываясь. Темный теперь общался с каким-то человеком возле машины, но за его спиной было не видно. Вампир уже почти скрылся за надземным переходом. Как всё невовремя! — Смотри, какой борзый, — гаденько улыбнулся старший из стражей порядка, — билет покажи. Антон сощурился, сквозь тень на глазах глядя на оранжевые блики алчности в ауре, до боли сжимая пальцами телефонную карту в кармане. Одно его слово, чуть-чуть силы, и менты уйдут считать бомжей у правого входа. Одно его слово — и темные ловят на нарушении договора. Молодым дозорным вбивали это в голову с самых первых занятий. Табу. Договор. Равновесие. Чаша весов, что неизбежно склонится в одну из сторон. Чем это может обернуться в перспективе, он даже не умел просчитать. Но как же хотелось... — Билета нет, а по вокзалу полдня носишься... — Милиционер помладше встряхнул его за шиворот, ловко выуживая паспорт. — Пройдёмте с нами, гражданин, разберемся подробнее. — Антон заозирался, дернулся, желая вырваться из грубого захвата, но мент был опытен — перехватил движение. Всё, что он успел увидеть, когда его втащили за неприметную серую дверь рядом, это человека с темным магом. Настоящего человека. Ему не показалось — в эту игру втянуты люди? Его затолкали в узкий проход, съездив по пути по челюсти — кровь редко закапала на куртку, — за что Антон что есть силы отдавил чужие ноги, один раз плюнул и чуть не продрал собственный рукав. Своя и чужая ругань звенела в ушах. Дверь захлопнулась. Всё, теперь можно. Он распрямился, и, глядя старшему в глаза, приказал: — Спи. Тот вздохнул и тяжело рухнул на пол. Младший страж порядка нелепо дернул руками и повалился на ободранный стул сам. Волчий час — темный аналог Морфея, узнал Антон и обернулся. — Вечер в хату, господа, — всё так же паскудно улыбаясь, в двери сложив руки на груди, стоял Темный маг. Антон сощурился, резко оправляя съехавшую кожанку. — За дело хоть замели? — спросил Темный. "Ага, за дело Света", — пролетело в голове, но вслух он произнес, пряча обиду в голосе: — Ты мне скажи. Темный покачал головой: — Я тебя вытащить зашел. Приказ шефа. — И усмехнулся, отлепляясь от двери: — Даже гадать не хочу, что ты ему такое задолжал, Светлый Иной, четвертого уровня силы... — Третьего, — поправил Антон, следуя за ним на выход. — Разве? — легко удивился темный. — Борис так считает? Ну, пусть. Они прошли к машине сквозь сумрак. Антон гордо молчал. Артур стоял рядом и курил, такой же немного печальный, немного отстраненный. — Шагрон, — Артур кивнул магу на дверь, и тот, как-то виновато потупившись, сел за руль. Артур затянулся, не глядя на Светлого. — Нашёл приключения, Антон Городецкий? Антон помотал головой. — Я не закончил. — Какой упрямый.... — Артур поймал его взгляд. Антон глянул хмуро, с вызовом, пожав плечами. Тёмный улыбнулся: то ли с уважением, то ли с грустью, будто позволяя ему решить это самому. Как он ошибся, навесив на Артура ярлык неприметности: скорее, он был тем, кого раз встретив, не забыть никогда. И это было не внешним. Это было... всем. Вся аура этого тёмного была такой сложной, неясной и разной, путаясь с его обликом: интеллигентный вид — и откровенно бандитский плащ и ботинки; чуть порочной опасности — дьявол в деталях, не так ли, в бритых висках и кольце в ухе, например, — и он охотно упал в эти детали, сдаваясь любопытству, ведь интерес к чему-то опасному идёт из самых глубин человеческой природы. Он видел второй уровень, но ощущал необъяснимую силу, какую не могла скрыть и чуть изящная внешность и грустная улыбка, будто Темный пришел в эту действительность сквозь чужие миры и чужое время. Возможно, так оно и было. Он слышал об Иных, живущих тысячелетиями, и теперь невольно гадал, каким был Артур. Тёмный кинул ему внимательный взгляд и вдруг подмигнул и улыбнулся: по-мальчишески ярко, заразительно. И Антон совершенно потерялся. Артур нарушил молчание. — Ты верно сделал, что отдал монету. Это тёмный артефакт. И его свойств ты не увидишь. — Маг легонько ухмыльнулся. — Можешь возвращаться. Протестов с нашей стороны не будет, но, как ты понимаешь, и с твоей тоже не должно. — Я буду должен? — Это не долг, это компромисс. Иди, Светлый. Здесь сегодня больше ничего не будет. Про вторую монету Антон так и не спросил.