Голоса нашей юности.

–Макс.. –Ну что вы стоите?! Тащите вëдра. Валентин Носатов! – крикнул вожатый подходившему врачу, судя по всему зная Максима. – Буравцеву плохо. Носатов подбежал и стал осматривать паренька, что мирно лежал без сознания. Губы его были бледны, потрескались. На опущенных веках выступали фиолетовые вены, словно сейчас лопнут. Лицо похудело еще сильнее, а вампирская бледность превратилась в желтизну. Пощупав Макса, врач махнул рукой и приказал нести его к себе. Вероника схватилась за ледяную руку виновника происшествия, но Валентин Сергеич поспешил разъединить руки. Посмотрев сверху-вниз на Соловьëву, в его взгляде на секунду мелькнуло сожаление. Поэтому, сжалившись доктор кивнул головой, давая согласие что девочка может идти с ним. Температура в медпункте как всегда стояла холодная, что можно было бы счесть его за морг. Ну или просто холодильник. Максим спокойно лежал на кушетке, пока врач проверял его состояние. Померив биение сердца, он облегчëнно выдохнул, заставив Нику улыбнуться и поверить во что-то хорошее. Врач устало плюхнулся на стул и налил себе "Лимонад". А точнее водку. И как начальство не поняло что это спирт? воняет на весь кабинет, что кажется мëртвый бы смог проснуться. Усевшись поудобнее на стуле, Ника метнулась взглядом к Максу, и после кашлянув спросила. –Что с ним? – тихий голос сдавил стены. –Сам не знаю. – устало потëр глаза Валентин. – похоже на скарлатину. – Заметив испуганный взгляд девушки Носатов поспешил оправдаться. – Но я не уверен. Тут что-то не то... Можешь рассказать, как вы его обнаружили? –Ну, я с Крыловой и Лагуновым – врач усмехнулся – гуляла около берега, ну мы видим, народ суетится. Подходим, а там он.. –А там не было ничего рядом с ним? Ну, допустим, галстук? –Я не помню.. Я не смотрела вокруг. –Ясно. Тут раздался стон боли. Все повернулись в сторону источника звука, и обомлели. На кушетке сидел Максим. Ника обрадовалась и хотела подойти к парню, но еë остановила крепкая рука доктора. Он задвинул девушку назад, а сам медленно направился к пионеру. Буравцев склоня голову вниз шептал непонятные слова, словно молитву читал. Как только Носатов коснулся плеча Макса, тот сразу же поднял голову и громко закричал. Наконец можно было увидеть его лицо. Это было что-то ужасное. Фиолетовые вены проступали сквозь жëлтую кожу, будто бы если прикоснутся к ним, то они моментально лопнут. Глаза.. Вместо таких красивых, голубых как небо глаз были белые зрачки. Сам парень тяжело дышал, при этом скалясь как собака. Белые зубы оголились, и неожиданно вылезли клыки. Как только это случилось, Максим истошно закричал. –Ну что ты встала?! Помогай! – Валентин подбежал к Буравцеву и повалил его на кровать, пытаясь перевязать его руки. Соловьëва подбежала и стала держать плечи Максима. Ей было больно смотреть на всë это месиво. Непонятно, что с ним произошло, он же и до этого был вампиром. Это второе превращение? Глаза наполнились слезами, ком застрял в горле не давя сделать вдох. Как только врач затянул последний ремень на руке Макса, девушка обняла его за плечи и зарыдала, ударяясь об его подбородок. –Максим! Очнись, пожалуйста! Я знаю, ты там, где-то... Родной, прошу. –Отойди! Он опасен сейчас, дура! Носатов оттащил Нику, на что та пыталась вырваться. Швырнув еë на стул и приказав сидеть мужчина подошëл к стеклянному шкафчику и стал что-то искать. Спустя пару мгновений он достал оттуда пузырëк и налил в рюмку. –Пей. Дрожащими руками девушка залпом выпила успокоительное и зажмурилась. Смотря на то, как Носатов бегает и ищет что-то хотелось спать. Столько всего произошло. В глазах начало темнеть, всë казалось смутным и размывалось. Голова вмиг потяжелела, и Ника провалилась в глубокий сон. *** Яркое солнце освещает всю лесную опушку, вокруг поют птицы, где-то краем уха слышен шум речки. Так тихо и спокойно, особенно когда рядом с тобой те самые люди. Максим положил голову на плечи Нике и слушал еë голос, который читал произведение Багрицкого "Смерть пионерки". На строчке " Тлеет скарлатины смертный огонëк" Соловьëва остановилась, и задумалась, уйдя глубоко в свои мысли, что не давали ей покоя. Что они тут забыли? С Максом всë в порядке? Что происходит? Из мыслей вывел бархатный голос Максима, и лëгкое прикосновение к руке девушки. –Ник, ты в порядке? – поинтересовался голубоглазый. –Слушай, стих прям про тебя. –Чего? – не понял Макс. – Ты на солнце перегрелась? – парень приложил руку ко лбу Соловьëвой, меря температуру. –Да нет же. – убрала руку Ника. – Я не понимаю что происходит! Ты пару минут назад вëл себя так, будто бы в тебя вселились бесы! А сейчас ты строишь из себя дурачка. –Ник, я... Я не могу тебе сказать. –Ну вот, опять! – девушка резко вскочила на ноги. – Опять ты что-то прячешь от меня, когда вокруг дети подыхают как мухи! Тебе себя-то не жалко, герой? –Никуль, я правда не могу, иначе он и до тебя доберëтся. –Кто он?! Вероник. Ника! Очнись! Проснувшись в холодном поту девушка оглядела помещение. Всë тот же медпункт, но.. Максим уже лежал в обычном виде. Не было никаких зрачков вместо глаз, не было этих ужасных торчащих вен. Он спал. Это было понятно по тихому сопению. Валентин кашлянул, орбащая внимание на себя. Рядом с ним стояла обеспокоенная Крылова, что сразу налетела на подругу. –Боже, ты меня напугала! Ты хоть понимаешь что мы весь лагерь прочистили, и тебя нигде! С Максом всë в порядке? –Ну, как видишь. – черноволосая решила умолчать об инциденте. Это было что-то непонятное. –Тогда пошли, придëшь сюда позже. Спасибо, Валентин Сергеич. –Не за что. –Ну что, давай рассказывай, что я пропустила? –Ой, да ниче интересного. Бекля снова подрался с кем-то, кто помладше, за что уже получил нагоняй от меня, а так скукотень. Так как был вечер, то все собирались к Серпу смотреть Олимпиаду. Втиснувшись в самый конец Соловьëва села рядом с Полиной, а рядом с ней и Бекля. Странно, что по отношению к Нике хулиган сдержанный. Об этом думать не хотелось, поэтому Ника переключилась на воспоминания о том странном сне. О ком говорил Макс? Это было очень важнг, мы бы могли сейчас спасти целый лагерь. Но вдруг на Соловьëву накатило жуткое смущение, когда она вспомнила начало сна. Как они читали стих вместе, про скарлатину. А ведь и правда, в начале же доктор думал что у парня скарлатина, а оказалось намного хуже. За спиной в проходе послышались шаги. Не став обращать на это внимание девушка продолжила просмотр. Скучно было жутко, поэтому Ника вышла из домика, сказав что устала, и пошла к корпусу. Сзади раздались шаги, которые следовади за Никой, и она решила, что пойдëт проведать Макса. В медпункте было тихо, судя по всему врач пошëл спать, или на перекур. Аккуратно открыв дверь палаты Соловьëва зашла во внутрь, и перед ней лежащая кушетка с телом друга. Ника подошла ближе, чтобы рассмотреть Макса получше. Вдруг огромный прилив нежности окатил девушку с ног до головы, и она крепко обняла парня цепляясь за его холодные, оголëнные плечи, накрытые лëгкой простынкой. Голова разместилась на левой ключице парня так, что можно было слышать его размеренное дыхание. Одна рука обнимала Макса, а вторая коснулась пушистых волос. Было больно смотреть на такого Макса. Где тот самый паренëк мечтающий стать вожатым? Соловьëва окончательно сошла с ума, ибо ей послышался голос рядом с ухом. Такой сиплый, но родной голос Максима. –Ника? Ты чего? – парень повернулся в сторону девушки что застыла, не веря в происходящее. От радости Вероника распрямилась чтобы полностью видеть парня. Вот он: живой, здоровый. Максим уселся на кушетке оглядываясь по сторонам. Видно, он не помнит, и может быть даже не знает что с ним было. Присев рядом Ника обняла парня, шепча ему на ухо слова Я скучала; Не пугай больше так; Ты как себя чувствуешь? Буравцев не понимал поведения подруги, ибо он ничего не помнит, только то, как он упал без сознания около речки. –Сколько я спал? –День, не больше. – улыбаясь гладила Макса по волосам Ника. Профиль лица Максима был такой красивый. Хотелось его рисовать, да вот только не умеет. Хотелось обнимать парня, целовать. Что в принципе на эмоциях и сделала Ника. Засмотревшись на него, она потянулась к парню и поцеловала его в щëку. Когда Макс повернулся чтобы что-то спросить, то Ника коснулась и губ. Такие сухие, но при том мягкие, как подушка. Всë, что она делала, было под напором не мозга, а чувств, завладевшими с ног до головы. В ответ Буравцев взял в ледяные ладони лицо Соловьëвой и придвинул его чуть ближе, поглаживая затылок девушки. Вдруг за их спинами раздался громкий кашель, а затем и тëмная фигура в проëме. –Не помешал?