Голоса нашей юности.

В проëме стоял Носатов. Пройдя вглубь кабинета, он остановился около парочки и покосился на Макса. Переведя взгляд с Максима на Нику, он обратился к ней. –А ты почему не спишь? Отбой был давно. Давай, чеши в корпус. Врач рукой подгонял Нику ко входу, но как только она развернулась, чтобы что-то сказать, как дверь перед еë носом захлопнулась. –Кретин. – сказала шëпотом Соловьëва. –Я всë слышу! Ника развернулась и пошла к выходу. На улице было тепло, особенно это ощущалось после нахождения в холодном медпункте. Остановившись на ступеньке Ника прокрутила момент в палате. Боже.. Что она натворила.. Что теперь подумает Макс? Соловьëва прикрыла лицо руками и вздохнула. Внезапно спереди послышался шелест кустов. Это насторожило Нику. Она пыталась всмотреться в очертания орешника, дабы увидеть там хоть что-то. Но темнота и тусклый свет лампочки не давал этого сделать. –Кто там? Шелест утих. Не было слышно ничего, кроме собственного дыхания и стука сердца. Голосов нет, значит этот кто-то, или что-то один. Лишь бы не напороться на пиявцев. Ещë раз мельком кинув взгляд на куст, Ника стартанула прямиком в корпус. Но он не настолько близок, чтобы успеть добежать жо него. Ориентироваться мешали лезущие в лицо острые ветки деревьев, что больно били по щекам. Слëзы от колючих палок навернулись на глаза, ещë больше мешая видеть. И вот, потерявшись в мыслях о боли, Ника не увидела корень дерева и споткнулась об него. Упав прямо на колени, быстро содрав кожу с них и испачкав руки, Соловьëва была готова принять свою участь. Рядом послышался тяжëлый топот и шаги. Совсем недалеко тëмный силуэт остановился, и разогнувшись стал двигаться на девушку, которая пыталась ползти назад. Свет от лампочек Олимпиады озарил фигуру. Это был Лëва. Не Хлопов. То есть, Ника как дурочка убегала от своего брата? Но он ведь не издал ни звука, мог бы хоть предупредить, что это он. Хочет крови выпить? –Лëв? Ты че тут забыл.. Ника попыталась встать с земли, оперевшись на правое колено. Почувствовав резкую боль, она снова выгнула ногу прямо и повалилась на землю. Белая футболка уже давно стала коричнево-чëрной, а белая подошва кед нахватала на себя толстый слой грязи. –Ты что в медпункте делала? Лëва подошëл к сестре и взяв еë за подмышки поднял на землю. Оглядев сестру он попытался отряхнуть еë от пыли, но было бесполезно, ибо эта пыль впиталась в одежду и засохла грязным следом. –И угараздило же тебя. Че ты рванула как ненормальная? –Испугалась. А ты че молчал в кустах? –В каких кустах? – не понимал Лëва. –Ну около медпункта. Ты сидел в кустах, я звала тебя, а ты молчал. Вот я и побежала. Лëва нахмурился. Он не на шутку испугался за сестру. –Стоп, какие кусты? Я с другой стороны шëл.. Соловьëв огляделся по сторонам, словно ища кого-то, кто мог их подслушать. После он наклонился к сестре, и прошептал –Давай-ка, иди в корпус, помойся. И не выходи до рассвета, умоляю. Лëва аккуратно развернул за плечи сестру и подтолкнул еë к зданию, а сам стал озираться по сторонам. Вокруг было слышно стрекот сверчков, писк комаров, и.. Ощущался дикий холод. Из-за деревьев вышли пиявцы. Медленно, но широкими шагами, смотря в упор на Соловьëва. Они окружили его со всех сторон, не давая проходу. –Ну и чего вы смотрите? –Ты знаешь, она нужна нам. – сказала Валя Милованова. –Я не позволю никому притронуться к ней. Из толпы вышел Беклемишев. Он подошëл к Лëве, и похлопал по плечу, улыбаясь. –Мы дадим тебе время. Но знай, оно не вечно. – Бекля поднял запястие, показывая на "якобы часы". Соловьëв стоял непробиваемым. Он не собирался прогибаться под своих "товарищей". Саша снова вернулся в круг, и уже все они быстро разошлись по своим делам. Пошли искать новую жертву.