𝐏𝐱𝐚𝐧 𝐥𝐢𝐯𝐮 𝐭𝐱𝐨 𝐧𝐢'𝐚𝐰 𝐨𝐞 𝐧𝐠𝐚𝐫𝐢

Заметив приближающуюся опасность, Аонунг потянулся к своему ножу. — Не надо, — хватаю его за плечо в попытке остановить, — знаешь, в чем разница между тобой и стаей нантангов? Парень вопросительно вскинул брови, не сводя глаз с медленно подкрадывающихся к нам животных, которые явно были настроены не очень дружелюбно. — С ними можно договориться, — по его лицу было видно, что, если бы не стая злых нантангов, Аонунг бы рассказал мне все, что обо мне думает, и даже больше. — Если останемся живы, возьму веревку и привяжу тебя в хижине. Чем меньше ты двигаешься, тем меньше у меня проблем, — говорит так, словно это я просила его идти со мной. Иногда мне кажется, что сын вождя думает, будто весь мир рухнет, если он сейчас же не вмешается. Долго искать их маму не пришлось. Она выступила вперед и угрожающе щелкнула пастью. Детеныши припали к земле и отползли к норе. — Sìltsan nantang, sìltsan, — медленно пододвигаюсь к ней. Животное скалится и наклоняет голову, издавая недовольное рычание. Другие нантанги начали обходить нас, захватывая в кольцо. Надеюсь, наши переговоры пройдут успешно. Те звери, что жили вблизи нашей деревни, были почти ручными, охотники часто подкармливали их, а те взамен помогали им охотиться и охраняли границы нашего дома. Эти же были другие, — oeri ke lehrrap ngaru. — Skxawng, — чувствую крепкую хватку на своем хвосте, но стараюсь не дергаться. Он серьезно собирается вытащить меня за хвост отсюда, если что-то пойдет не так? Кто из нас еще идиот. Животное аккуратно подходит ближе и начинает принюхиваться. Значит, не все так плохо, но она все еще рычит. Надо ее как-то успокоить, иначе мы отсюда точно живыми не выберемся. Приходится напрячь память и вспомнить всё, чему учил меня отец. *** — Käì, käì, — Энток издаёт несколько щелчков, и из кустов к нему выбегает болшой нантанг. На его черной шкуре сильно выделялись ядовито-желтые полосы, он был похож на ’Zize, которых я до ужаса боялась. Как-то мой Энток сказал мне, что их нельзя пугать, ведь если нападет один — нападут все, поэтому я каждый раз старалась обходить их стороной, чем вызывала смех у других членов клана. Нантанг немного потоптался на месте, прежде чем подойти к нам, — это Ру’ут, я беру его на охоту, куда нельзя взять Ло’а. Хоть нантанг и был настроен весьма дружелюбно, я всё же решила перестраховаться, поэтому спряталась за отца. — Боишься? — киваю, не сводя испуганных глаз с животного, которое терлось головой о протянутую ему отцом руку. Энток аккуратно похлопал его по голове, и тот довольно заурчал, — Нельзя бояться. Зверь чувствует твой дух. Он никогда не будет помогать охотнику, если тот слаб. Если ты хочешь, чтобы они тебя уважали, ты должна сделать так, чтобы они видели в тебе равного. Не может быть равным тот, кто боится. Ты же хотела быть охотником, воином, но как ты установишь связь со своим палулуканом, если боишься простого нантанга? Его слова произвели на меня впечатление. Мне очень хотелось доказать отцу, что и я могу быть сильной и смелой, прямо как он. Делаю глубокий вдох и выхожу из-за спины отца. Ру’ут тут же перестает урчать и поворачивает ко мне голову, пытаясь получше рассмотреть. Отец берет мою руку и прямо в своей протягивает зверю. Тот слегка дергает отростками и отпрыгивает назад, но затем любопытство берет верх, и он возвращается в прежнее положение. — Fipo na'vié ma'ite Moran leiu, — говорит он нантангу, пока тот обнюхивает мою руку, — poé ngal hayawnu na oeti. Нантанг прислушивался к каждому слову отца, словно все прекрасно понимал. В какой-то момент мне даже показалось, что он ему кивнул, и отец снова погладил его по голове. — Ты не можешь быть слабее — зверь убьет тебя, — я снова перевела взгляд на нантанга, пытаясь успокоить быстро бьющееся сердце, — ты не можешь быть сильнее — зверь будет бояться, только с равным он будет жить, только равного себе он примет. *** — Как скажешь, ma sempul, — я аккуратно протянула ей руку, но она тут же щелкнула пастью. Если дружить она не настроена, придется ее напугать, чтобы стая дала нам возможность уйти. Мой Энток всегда говорил, что это очень плохая идея. — Что ты там с ней возишься, — Аонунг все же вытащил нож и теперь нервно крутил его в руке, оглядываясь по сторонам, — они уже совсем рядом. Я думал, вы, лесные, каждый день такое делаете или ты опять особенная? «Ma sa'nu, дай мне сил не убить его прямо здесь…» — его комментарии отвлекали и мешали сосредоточиться на главной женщине этой стаи. Та зарычала и дернулась в мою сторону; мне стоило больших сил не среагировать на ее агрессивный выпад. — Отпусти меня, — сын вождя позволяет себе потерять бдительность и поворачивается ко мне. — Чтобы они точно нас убили? — Сидеть так долго тоже не вариант, договориться не получилось, — парень сомневался, но все же выпустил мой хвост из рук, — вставай. — Что? — резко поднимаюсь со своего места, отчего они от неожиданности отпрыгивают в разные стороны, — Ты нас убить решила? Нантанг снова скалится, заставляя меня скалиться в ответ. Пара ее шагов — пара моих. В какой-то момент мы оказываемся ближе всего друг к другу. Она рычит и щелкает зубами, на что я начинаю агрессивно шипеть и вытаскиваю нож. Теперь уже сама делаю к ней пару шагов. Хоть их всего пара, но они даются мне очень тяжело. Она слегка опускает голову и делает шаг назад. Сработало. Остальная стая видит, что их главная женщина сомневается в своем превосходстве, поэтому отходят от нас, собираясь в большую кучу, чтобы в случае нашего нападения им было проще защищаться. — Пошли, — на ощупь нахожу Аонунга и слегка подталкиваю его в сторону пляжа, одновременно с этим продолжая наблюдать за негодующей стаей. Вдруг из кустов вылезает еще несколько нантангов. Судя по всему, это другая стая, которая пришла на звуки битвы. Редко, но бывает, что несколько разных стай живут рядом, и это очень плохо, так как приводит к постоянной борьбе за еду. Животные начали скалиться, но теперь уже друг на друга, — не пошли, побежали. Будущему Оло’эйктану два раза повторять не нужно. Мы срываемся с места, пока обе стаи заняты друг другом. Надо успеть предупредить ребят. — Доберемся до деревни, — он опирается рукой на большой корень дерева и перепрыгивает его, затем протягивает мне руку, помогая перелезть, — и я точно тебя убью. — Доберемся, если говорить будешь меньше, — издалека мы услышали, как нас зовут ребята. — Вы нормальные? — на скорости я чуть не сбила с ног Дейшану, — Вы где были? Мы устали уже вас звать. — Лесная девчонка захотела погладить нантанга, — Аонунг принялся судорожно собирать наши вещи. Ротхо сощурился и прижал уши к голове. — А бежали-то чего, настоящие пришли? — Аонунг скопировал выражение лица друга, но тут где-то совсем рядом послышалось многоголосое рычание, — Понял. Все дружно схватили по корзинке и побежали прочь из леса. Остановились мы тогда, когда наши ноги коснулись песка, а за спиной было тихо. Мы еще долго прислушивались, не бегут ли они за нами, и только после этого скинули корзинки и сели в попытке отдышаться. — А теперь… объясните… — начал Ротхо, прерываясь на то, чтобы сделать глубокий вдох, — каким образом… вы вообще там оказались… и зачем к ним полезли? Аонунг тут же повернулся ко мне с вопросительным выражением лица. — Зачем мы туда полезли? — я собиралась дать ему по лбу, но парень успел среагировать и перехватил мою руку. — Я не просила тебя лезть за мной, — он закатил глаза и отпустил меня, — одной выбираться легче, чем вдвоем. — Ага, а если бы с тобой что-то случилось? — в приступе злости Аонунг махнул рукой и задел одну из корзин. Та повалилась на песок, и несколько плодов выкатились, но их успела поймать Цирея, — Что бы я сказал отцу? Остальные сидели и молча наблюдали за нашей перепалкой. За все то время, что мы были знакомы, они успели понять, что вмешиваться в это все равно, что пытаться оседлать талиоанга — не только глупая, но и опасная затея. — Сказал бы, что это произошло случайно, а потом радовался бы дальше беззаботной жизни, — Аонунг устало потер переносицу, — разве не этого ты хочешь? — Послушай, ты… — Ладно, неважно, — перебил его Ротхо. Сын вождя повернулся к другу, но тот не обращал на него никакого внимания, словно его и не было рядом, — все целы? Мало ли что. Все принялись рассматривать друг друга на наличие травм и царапин. — Ты как? — Атан прошелся глазами по спине рядом сидящей Куцати, — Вроде, все нормально. — Да, со мной все хорошо, — девушка опустила голову, пряча за волосами смущенную улыбку. Аонунг широко раскрыл глаза и поднял их к небу, что невольно заставило меня улыбнуться. Видимо, чтобы дела шли хорошо, парень должен все время находиться при смерти. «Только те воины добиваются успеха, которые ничего не боятся. Их дух силен, поэтому там нет страха» — так говорил мой Энток. Моя Укавла всегда говорила, что такие на’ви глупцы. Возможно, Великая Мать благоволит безумцам. Сын вождя явно входит в их число. — Нам надо отнести фрукты маме, — Цирея слегка коснулась моего плеча, пока брала корзину, — она нас заждалась уже. Мальчишки помогли донести корзины до хижины, где работает Тса’хик. Может, Ронал и была недовольна нашей задержкой, но не показала этого. — Моран, Куцати, — мы с подругой опасливо переглянулись. Неужели Аонунг нас все же выдал? Однако, сын вождя тоже этого не ожидал. Когда я к нему повернулась, он отрицательно помотал головой и пожал плечами, но, увидев пристальный взгляд матери, выскользнул из хижины вслед за младшей сестрой, — останьтесь, надо поговорить. По спине сразу пробежала волна мурашек. Куцати была напугана не меньше, чем я. Девушка стояла, опустив голову вниз, словно очень сильно провинилась. Тса’хик жестом подозвала нас подойти ближе и занять места напротив нее. Она не часто проявляла какие-либо эмоции, поэтому каждый раз было сложно сказать, что можно ожидать от встречи с ней. Она зла на нас? Довольна проделанной нами работой? Непонятно. — Как фонарики? — Куцати сомневается, так как не знает, что ответить. Она про них напрочь забыла после того, как отнесла мне все заготовки, — Скоро будут готовы? — Через пару дней? — едва заметный вопрос в ее словах был адресован мне. Тса’хик Ронал кивнула головой в знак того, что эти сроки ее вполне устраивают. Я лишь сидела рядом и молча представляла, как буду работать два дня без остановки, вырезая и раскрашивая все эти фонарики. — Хорошо, я согласна, — да простит меня Аонунг, следующие пару дней он явно будет не в приоритете. Ничего страшного, переживет как-нибудь, — можешь идти, а ты останься. Девушка быстро встала и ушла, оставляя меня наедине с Ронал. Мне оставалось лишь гадать, зачем я понадобилась ей, да ещё и с глазу на глаз. — Как ты себя чувствуешь? — внутреннее чутье говорит мне, что со мной все в порядке, о чем я сообщаю Тса’хик, — Это хорошо. Она берет в руки каменную ступку и разглядывает лежащие под боком ингредиенты. — Ты много времени проводишь с нашим сыном, — она одной рукой перебирает то, что лежит рядом с ней, выбирая нужные коренья, сушеные ягоды и листья, перекладывая по одному ингредиенту в ступку в только ей известном порядке, — Тоновари хочет знать, как проходит обучение. Ему интересно, как хорошо Аонунг умеет учить других. — Он старается, всё хорошо, — Ронал была рада это слышать. Хоть Аонунг и был порой огромной занозой, но учитель из него был хороший, что удивительно, если брать во внимание его довольно скверный характер. Они с Ронал очень похожи, но если сын не будет терпеть и сразу выскажет все, что думает, Ронал лишь загадочно промолчит и будет пристально тебя разглядывать, пока тебе не станет некомфортно и ты не вывернешь ей всю свою душу, из которой она возьмет лишь то, что ей нужно, — думаю, скоро можно будет выплыть на глубину, чтобы посмотреть, чему я успела у него научиться. — Тоновари хочет присутствовать, — женщина поджала губы, будто желание мужа казалось ей странным, — ему это важно. Она сделала вид, словно только что вспомнила о чем-то очень значимом. — Мы приняли тебя, ты теперь Меткаина, — ее слова отозвались не радостью, а болезненным уколом в сердце, ведь где бы я ни находилась, я всегда останусь частью своего народа, даже если его больше нет, — девушки выступают с танцами, ты можешь присоединиться к ним, если захочешь. Она слегка наклонилась вперед и положила руку мне на плечо. Этот жест стал для меня неожиданностью, но я изо всех сил старалась этого не показывать. — Так будет легче в дальнейшем найти мужчину, — еще один болезненный укол. Я была уверена, что моя пара погибла, о ком-то здесь я даже и не думала, да и кому это нужно? Несмотря на то, что я на’ви, здесь я все равно чужая, — или найти новых друзей. Клан большой, здесь много интересных на’ви. — Irayo, — женщина кивнула и махнула мне рукой в знак того, что я могу идти, если мне ничего больше не нужно, — kìyevame. После небольшого испуга я испытала огромное облегчение, когда вышла на улицу. Прохладный ветер обдувал нагретую от волнения кожу, и от этого приятного чувства я прикрыла глаза. Ронал ничего не знает про наши не совсем честные дела с фонариками, а больше мне не о чем волноваться. Аонунг уже не так агрессивно ко мне настроен, появились друзья, да и это место уже не вызывает каких-то противоречивых чувств, как раньше. Краем глаза я увидела сидящую недалеко Куцати. Видимо, ей было интересно, о чем Ронал хотела со мной поговорить, и девушка решила меня дождаться. — Как всё прошло? — увидев меня, она встала и принялась отряхиваться от прилипшего песка, — Что она сказала? — Ничего интересного, — кажется, она не была в этом уверена, поэтому ждала, пока я ей все расскажу, — Ронал спросила, как я себя чувствую, а потом сказала, что я могу принять участие в ваших танцах. — Это же здорово, — Куцати взяла меня за руки и слегка встряхнула. Лучше бы ее так Атан радовал, как это делаю я, пользы было бы больше, — ты обязательно должна попробовать. Хоть я и принимала участие в танцах родного клана, среди малознакомых на’ви мне было жутко некомфортно. Мне не была знакома бóльшая часть их культуры, я не смогу отобразить их обычаи в танце. — Мне не знакомы ваши движения и песни, привыкать к ним долго, а учить ещё дольше, — девушка явно была со мной не согласна, — возможно, когда-нибудь… — Rä'ä, ты примешь участие и будешь танцевать с нами, — такой уверенной я никогда ее еще прежде не видела. Она кладет руки мне на плечи и слегка сжимает их — это прекрасная возможность влиться в клан, и ты это сделаешь. — Надеюсь, ты не забыла про фонарики, — лицо Куцати меняется, и я аккуратно убираю ее руки со своих плеч, — два дня? Ты уверена, что я успею? Девушка немного замялась. Было видно, что ей стыдно из-за того, в какое положение она меня поставила. — Я не знала, что сказать ей, и… — Ничего страшного, — пришла моя очередь успокаивать подругу, — мы с этим разберемся. Лучше расскажи, как там Атан. От одного лишь упоминания молодого на’ви Куцати довольно улыбнулась. Взгляд ее голубых глаз смущенно забегал по узорам на песке, оставленным чужими ногами и ладошками маленьких детей. — Пока вас не было, мы успели немного пообщаться, — она опустила голову, отчего ее голос стал еще тише. Мне пришлось наклониться, чтобы услышать ее, — он очень милый, не сильно изменился за все это время. Я почувствовала, как у меня с души упал огромный камень. Было бы очень грустно, если бы при общении с ним она поняла, что он уже не тот Атан, в которого она так сильно влюбилась. Хоть какая-то хорошая новость на сегодня. — Значит, все не так плохо, у нас еще есть шанс, — радость Куцати делала счастливой и меня. После всего того, что мне пришлось пережить, такие моменты приносят осознание, что я все еще живу, и живу не зря. В хижине меня уже ждал Аонунг. В последнее время он заваливается ко мне, как к себе домой. Парень сидел посреди комнаты и разглядывал свой любимый нож, проверяя его на остроту. — Сейчас время занятия? — прохожу мимо него к фонарикам, попутно их подсчитывая и пытаясь прикинуть, сколько времени у меня на них уйдет. — Почти, — он повернулся ко мне в пол оборота и протянул руку, на указательном пальце которой висела веревка. В голове тут же всплыли его утренние слова. — Не смешно, — парень равнодушно пожимает плечами и поднимается на ноги. — А кто сказал, что я шучу?