𝐏𝐱𝐚𝐧 𝐥𝐢𝐯𝐮 𝐭𝐱𝐨 𝐧𝐢'𝐚𝐰 𝐨𝐞 𝐧𝐠𝐚𝐫𝐢

— Я не хочу идти против Аонунга, — в который раз повторяет Ротхо девушке, словно маленькому ребенку, который, вопреки всем словам и запретам, хочет потрогать чесоточник голыми руками, — я хочу тебе помочь, но он покормит мной налютсу. — Он ничего тебе не сделает, — сидящая напротив девушка говорит уверенно, на что Ротхо лишь тяжело вздыхает и прячет лицо в ладонях. Кажется, еще чуть-чуть, и у него начнется истерика. Он очень близок к этому, — Аонунг же твой лучший друг. Да, будет ругаться, но только если увидит нас, поэтому чем раньше мы начнем, тем раньше закончим, понимаешь? Парень взглянул на Моран через щелку между пальцами. Почему это всё происходит именно с ним? В этой деревне столько на’ви, которые могут ей с этим помочь, но нет, за всех страдает опять Ротхо. Отчасти в этом виноват его лучший друг, который решил, что парень будет прекрасной нянькой для его лесной подружки. Как на’ви девушка ему очень нравилась. С ней всегда можно было о чем-то поговорить и никогда не было скучно, но иногда это был огромный минус. С ней настолько не было скучно, что становилось страшно, и время от времени парень ловил себя на мысли, что явно упустил тот момент, когда из просто знакомых они с Аонунгом превратились в ее постоянных наставников и спасителей, причем второе частенько превалировало над первым. Единственное, что радовало юного на’ви в сложившейся ситуации, так это то, что в основном за них отдувался сын вождя, а ему так, прилетало иногда, чтобы не расслаблялся, но и этого было достаточно, чтобы довести его до белого каления. «И как Аонунг вообще с ней справляется?» — парень невольно щурится, но руки от лица не убирает. Ему стало действительно интересно, к каким методам прибегает его друг, чтобы успокоить сидящую перед ним особу. Сын вождя никогда не отличался покладистым и миролюбивым характером; его же друг, наоборот, был крайне приветливым и дружелюбным, но даже ему уже хотелось выть от безысходности. — Значит, так, — Ротхо наконец-то убирает от лица руки и выпрямляется, всем своим видом показывая, что абсолютно уверен в принятом им решении. По крайней мере, это был наиболее безопасный для него выход из сложившегося положения, — я не буду учить тебя ездить на илу, но я помогу тебе с ним договориться, идет? Сидящая напротив девушка недоверчиво прищурилась. — Договориться? — она привыкла к тому, что икраны любят своих наездников и стараются не травмировать их просто так, как это делал этот водный демон. Ротхо лишь кивнул и, взяв девушку за запястье, потянул ее за собой вглубь поселения. Они шли недолго, пока не добрались до большого каменного сооружения. Оно было Моран знакомо. Здесь жители деревни готовили еду. Пока она разглядывала угольки, тлеющие в самом сердце постройки, Ротхо взял небольшую плетеную миску и принялся набирать из близстоящей корзины мелкую серебристую рыбу. — Илу очень прожорливые, — говорит он, протягивая миску подруге, — за рыбу готовы отдать душу Великой Матери, поэтому, если ты хочешь, чтобы он вел себя нормально — просто покорми его. Если он будет знать, что у тебя есть еда, поверь мне, он будет самым послушным зверем на свете. Светлые брови Моран поползли вверх. Она не думала, что ее попытки обуздать зверя превратятся в танцы с бубном вокруг него. Для таких милых на первый взгляд животных они были слишком капризными. — И Аонунг этим занимался? — парень прищурился, пытаясь вспомнить что-то из детства своего лучшего друга. Он любил подкармливать своего илу, но это был способ поощрения за хорошее поведение, а не попытка купить его доверие едой. — Возможно, — да, он соврал. Парень очень не хотел расстраивать девушку, но ему казалось, что причина такого поведения илу была ему понятна. Моран не выглядела, как обычный член клана Меткаина, которых так привыкли видеть животные, поэтому и воспринималась ими иначе, как нечто новое и странное. Возможно, даже опасное, — пойдем. Илу Моран был занят тем, что выискивал на мелководье спокойно притаившихся в песочном дне моллюсков и подкидывал их вверх, но, заметив уже знакомую ему на’ви, издал довольную трель и поплыл им навстречу. «Какой же обманщик», — пронеслось в голове девушки, пока Ротхо ласково гладил подплывшего зверя. Илу плавал вокруг парня кругами, подставляя под широкие ладони переливающиеся на солнце гладкие бока, а затем ласково затрещал, когда ее друг аккуратно потрепал его по длинной шее. — И не вредный он вовсе, — Ротхо отворачивается от животного, чтобы взять из рук Моран миску, и девушка замечает озорные искорки в маленьких глазах своего илу. Да он над ней издевается, — просто вы еще друг к другу не привыкли. На’ви отставляет миску на ближайший камень и снова поворачивается к подруге, краем глаза замечая, что илу уже присматривается к ее содержимому. — 'I'awn, — от стального голоса парня замер как илу, так и Моран. Они переглянулись, пытаясь понять, кому из них это было адресовано. Ротхо повернул голову, чтобы вполоборота видеть животное, которое спрятало голову в воду, явно смущенное таким вниманием. «Это точно Ротхо…?» — сейчас Моран даже дышать боялась рядом с ним. Ей вдруг показалось, что в ее друга вселился Аонунг, настолько они были сейчас похожи. Возможно, они всегда были похожи, ведь нельзя столько прожить вместе и не перенять что-то друг у друга, но это было не так заметно до этого самого момента. Убедившись, что илу не предпринимает попыток влезть мордой в миску, Ротхо переключил свое внимание на девушку. — Что-то не так? — девушка отрицательно помотала головой, неловко потирая шею. Злить его явно не хотелось. Парень удивленно поджал губы и пожал плечами, — Тогда вы говорите, а я буду ждать на берегу. Он улыбнулся Моран, и та расслабилась. К ней вернулся прежний Ротхо. — Такие беседы очень личные, не хочу мешать. Девушка и илу переглянулись, прежде чем упереться взглядами в удаляющуюся спину на’ви. Парень дошел до берега и лег на песок, пытаясь удобнее устроиться. Он оперся на локти и издали наблюдал за ними. *** — Странный он, правда? — я тяжело вздохнула и запрыгнула на камень, куда Ротхо ранее поставил миску. Илу проурчал что-то непонятное и подплыл ближе, ожидая угощений, — Что ты так на меня смотришь, это ты его разозлил. Его глаза сощурились; илу промолчал, но по нему было видно, что он обо мне явно не лучшего мнения. Я тоже была от него не в восторге, если уж совсем честно. Аонунг мог бы выбрать кого-то получше, возможно, девочку. Мне кажется, они не такие капризные, но ему захотелось меня помучить. Никто не удивлен. — Я понимаю, что ты мне не очень рад, но раз так сложилось, что мы теперь вместе, нам надо дружить, согласен? — зверь продолжал недоверчиво меня разглядывать. Никто не говорил, что будет легко. Тянусь к миске и достаю оттуда небольшую рыбку. Наблюдавший за этим илу тихо заурчал, — А если так? Кидаю ему рыбу. Он ловит ее налету и принимается довольно чавкать, чем вызывает у меня слабую улыбку. Этот илу очень милый, когда ничего не делает, они с Аонунгом в этом очень похожи. Внезапно ловлю себя на мысли, что начинаю всех вокруг сравнивать с ним. Сын вождя ужасно бесит, когда находится рядом, но без него, вынуждена признать, ужасно скучно. — Ты вредный, — илу хочет возмутиться, но тут же забывает об этом, когда я кидаю ему следующую рыбу, — у меня был икран, Рэ’а, хоть мы и мало пробыли вместе, мы успели очень сильно полюбить друг друга за это время. Она была спокойная, помогала мне и защищала. Илу все это время ел и слушал. Мне даже показалось, что я увидела в его золотистых глазах долю сочувствия. Он едва слышно урчал, но из-за хруста рыбьих костей понять это было довольно тяжело. — Мне до сих пор тяжело из-за ее ухода, это все из-за меня, — животное подплывает ближе и медленно кладет голову мне на колени. Аккуратно касаюсь его и начинаю поглаживать, — сейчас я ничего не могу с этим сделать, но это чувство вины сидит где-то глубоко внутри, понимаешь? Прикладываю руку к груди, чтобы ему было понятно. Илу снова тоскливо урчит и тыкается носом мне в живот. Видимо, мои рассказы про Рэ’а смогли растопить его морское сердце. Мы бы просидели в таком положении еще очень долго, если бы не голос Ротхо. — Моран, — стоит мне повернуть голову, как я чувствую, что моя душа начинает медленно покидать мое тело. На берегу стоит Оло’эйктан и его сын. И если Тоновари находится в хорошем расположении духа, то Аонунг весьма напряжен, — иди сюда. — Oel ngati kameine, Tonowari, — вождь клана Меткаина улыбается и едва кивает на мое приветствие. Стоящий рядом с ним сын выглядел так, словно наелся ядовитых ягод. Его уши были прижаты к голове, а пустые глаза смотрели куда-то сквозь меня. — Как твое обучение? — мужчина с присущей ему улыбкой кивает в сторону илу, мирно плавающего где-то за моей спиной. Он издал щелкающую трель, и животное высунуло голову из воды, чтобы вождь смог его рассмотреть. — Все хорошо, благодарю Вас, — я думала, что на этом все и закончится, ведь у них, должно быть, еще куча дел, и на нас с илу времени нет, но Оло’эйктан решил иначе. — Покажи, чему научил тебя мой сын, — он указывает рукой на любопытного илу, который подплыл чуть ближе, чтобы услышать наш разговор. Перевожу неуверенный взгляд на Аонунга. Уверена, если бы на’ви умели бледнеть от испуга, мы бы с ним были уже одного цвета. Парень дернулся от каких-то своих мыслей и повернулся к отцу. — Ma sempul… — но вождь оборвал его одним движением руки, из-за чего Аонунг нахмурился и снова повернулся ко мне, но его взгляд почти сразу же метнулся в сторону мирно сидящего на песке Ротхо. Они какое-то время молча разглядывали друг друга, и парню передалось тревожное настроение сына вождя. Он поднялся с песка, чтобы помочь мне с илу, но так же был остановлен рукой Оло’эйктана. — Kehe, Rotxo, — парень прижал уши к голове и запустил руку в копну непослушных волос, тут же отступая от меня на пару шагов, — я уверен, Моран сама со всем справится. Мне бы его уверенность. На едва гнущихся ногах подхожу к своему илу, и тот заметно напрягается. Аккуратно глажу его по шее, чтобы хоть как-то успокоить его и успокоиться самой. — Я понимаю, что ты мне не доверяешь, — говорю как можно тише, чтобы только он мог меня слышать. Илу слегка дергается и начинает прислушиваться, — но Аонунг тебе, вроде как, нравится, давай постараемся хотя бы ради него. Взгляд маленьких золотистых глаз метнулся от меня к Аонунгу и обратно, после чего зверь издал тихую урчащую трель. Кажется, мы договорились. *** Если бы кто-то раньше спросил у Аонунга, что такое пытка, он бы без раздумий ответил, что самое большое для него мучение — это остаться на суше без возможности выплыть за пределы рифов, но теперь он понял, что настоящая пытка происходит здесь и сейчас. «Она не готова, зачем все это?» — парень заводит руки за спину и сцепляет из в замок, пытаясь хоть как-то удержать себя на месте и не сорваться в воду. Ротхо замечает, как ступни друга зарываются в мокрый песок, и аккуратно кладет руку на его плечо. Наблюдающие со стороны на’ви могут решить, что это просто теплый дружеский жест, но это было далеко не так. Парень сильнее сжал плечо сына вождя, чтобы тот уж точно никуда не побежал. Ротхо тоже переживал, но пытался собраться с силами, потому что волноваться должен кто-то один. — Почему она медлит? — тихо спрашивает Аонунг, нервно закусывая губу. Его друг лишь пожимает плечами и переводит взгляд на девушку, которая тут же запрыгнула на илу. «Хвала Эйве, хоть села нормально», — он внимательно наблюдает за тем, как она создает связь с животным и чувствует, как внутри все неприятно сжимается. Ему было бы намного спокойнее, если бы вся эта демонстрация проходила где-то на глубине, а не здесь, почти у берега. Аонунг прекрасно помнит, что из мягкого песка торчат осколки кораллов, которые так любят собирать дети, но которые при ударе очень больно впиваются в кожу, оставляя глубокие болезненные царапины. Он специально уводил девушку дальше, чтобы она на них не попадала. От установленной связи животное дергается, а вместе с ним дергается и парень. Острый клык впивается в искусанную кожу губы, из-за чего он хмурится еще больше и нервно дергает хвостом, попадая по ноге стоящему рядом Ротхо, от чего тот едва слышно шипит на друга. — Прости, — глаза Ротхо округляются, но он ничего не говорит, лишь сжимает и разжимает плечо друга, чтобы хоть как-то отвлечь от происходящего. Он замечает попытки парня и едва кивает. Аонунг чувствует, как неприятное напряжение внутри нарастает, когда животное начинает двигаться. Время для него останавливается, и парень не слышит ничего, кроме учащенного ритма своего сердца, который эхом отскакивает от ребер и дает в голову. Он обхватывает себя одной рукой поперек торса и упирается в нее локтем второй, закусывая костяшку указательного пальца, пока его глаза безотрывно наблюдают за каждым движением илу и его наездницы. Зверь чувствовал неопытность Моран, но сейчас он был более лоялен к ней, нежели утром, поэтому сам пытался подстроиться под нее и ее движения. Если не приглядываться, то выглядит даже неплохо. — Видишь, они справляются, — шепчет Ротхо на ухо другу, но тот лишь рассеяно кивает, не желая отвлекаться от происходящего. Илу и девушка принимаются плавать кругами, постепенно увеличивая скорость, а вместе с ней увеличивался и уровень волнения Аонунга. «Если на скорости илу взбрыкнет, она не удержится, ноги стоят слишком высоко», — он анализировал каждое ее движение, каждый наклон руки, головы и тела, ни один недочет не мог остаться незамеченным. — Niltsan, — Аонунг почувствовал дикое облегчение, когда Тоновари подал голос. На секунду он даже забыл, что ему нужно дышать, — это твое первое занятие с илу? Девушка кивает и аккуратно спрыгивает со спины животного, попутно разрывая с ним связь. Его отец одобрительно кивает. — У тебя хорошо получается для первого раза, — Моран смущенно улыбается, а Оло’эйктан переводит взгляд на сына, который уже успел принять невозмутимый вид, — ты действительно хороший учитель, ma 'itan. — Благодарю, отец, — Тоновари разворачивается и неторопливо куда-то идет, ожидая, что сын пойдет за ним. — Видишь, все хорошо, — теперь, когда Аонунг морально отошел от происходящего, он готов был убить Ротхо. Он же его просил, — а ты переживал. — Мы поговорим об этом вечером, — парень едва заметно сжался, глядя на друга. Ничего хорошего этот тон не предвещал, — а ты… Моран, как и Ротхо, сжалась под неодобрительным взглядом будущего Оло’эйктана. — Будешь до утра на этом илу кататься, если тебе так неимется, — девушка хотела возразить, но Аонунг не хотел ее слушать. Парень развернулся и быстрым шагом направился за отцом, который почти скрылся за хижинами. *** — Я же тебе говорил, что у нас будут проблемы, — Ротхо тяжело вздыхает и падает на песок. Вид у него весьма удрученный, — теперь выслушивать от него из-за тебя. — А что мы такого сделали? — я искренне не понимала причину гнева Аонунга. Мы с Ротхо не катались на илу, как и было обещано, поэтому сын вождя не имел никакого права нас отчитывать, — Я же даже не садилась на него. — Вот вечером ему и расскажешь, — парень устало потер переносицу, — он теперь не успокоится, пока не промоет нам все мозги. — Не думаю, что все так плохо, — вздрагиваю от ощутимого толчка в спину. Мой илу утомился нас слушать и решил о себе напомнить, — что такое? Животное издает непонятную мне трель и замолкает, глядя на меня недовольными глазами. — И что это значит? — Ротхо тихо смеется и встает с песка. — Это значит «сегодня я был хорош, а теперь неси рыбу», — мне кажется, во всей деревне не найдется такое количество рыбы, которое его устроит. Остаток дня занимало изготовление праздничных фонариков в компании девушек Меткаина. Сначала мы сидели все вместе, но потом ушла Куцати, сославшись на то, что вечером должна помочь матери с ужином, поэтому вся основная работа снова легла на мои плечи. — Что у вас произошло с Аонунгом? — спрашивает Цирея как можно тише, чтобы не услышали другие. Ее вопрос ненадолго выбивает меня из колеи. Откуда она все знает? — Ничего особенного, он опять все преувеличивает, — девушка улыбается и слегка кивает. — Это очень на него похоже, — она передает раскрашенный фонарик в руки Дейшаны и снова разворачивается ко мне. Ее кисть аккуратно ложится на мое плечо, девушка старается не измазать меня краской, — но он переживает, даже если снаружи кажется толстокожим, как ангстик. — Все было бы прекрасно, не будь он таким же агрессивным, — Цирея тихо смеется, прикрыв ладонью рот, но затем резко перестает, как только до ее ушей доносится стук маленьких ракушек. — Eywa ngahu, — она едва заметно кивает мне за спину, но я уже догадываюсь, кого там увижу. Парень стоял у входа и ждал меня с таким же недовольным лицом, как и ранее днем, обрушив все мои надежды на мирное завершение вечера. — Не злись, — говорю я, выходя из хижины. Парень опускает руку, и за мной с громким звуком закрывается занавес из ракушек. Он молча идет в сторону пляжа. Видимо, это место решения всех его проблем. Всю дорогу до пляжа Аонунг не сказал ни слова, а я послушно шла сзади, разглядывая многочисленные полоски на его широкой спине. — Ты явно издеваешься, — вырывается у него, когда мы выходим за пределы поселения. Он тяжело вздыхает и разворачивается ко мне лицом, — хоть один наш день может пройти спокойно, без твоих приключений? — О чем ты вообще? — брови парня ползут вверх, а сам он удивленно выпрямляется, не веря своим ушам, — Ничего не произошло, я не каталась на илу, как ты и хотел. — Я сказал не приближаться к нему, — парень делает пару шагов навстречу, из-за чего чудом не ударяется переносицей мне в лоб. Опомнившись, он отступает на шаг, — что в этих словах тебе не понятно? А если бы не получилось? От этих слов мне стало очень обидно. Аонунг не верит в мои силы, он только что открыто в этом признался. Глаза предательски защипало. — Боишься опозориться перед отцом? — будущий Оло’эйктан дернулся и сощурил глаза, словно я говорила с ним на совершенно неизвестном ему языке. — О чем ты вообще? Причем здесь мой отец? Мне хотелось много чего ему сказать, и я бы без сомнений это сделала, если бы не странные звуки и голоса, которые приближались к нам. Сначала парень напряженно прислушивается к ним, а затем довольно грубо хватает меня за руки и тянет в ближайшие кусты. — Куда ты лезешь? — Сиди и молчи, — шипит на меня сын вождя, пытаясь разглядеть хоть что-то из-за широких листьев, — кого принесло сюда так поздно?