«Пока человек не сдается,
он сильнее своей судьбы»
Эрих Мария Ремарк (1898–1970 гг.)
— Наконец-то! По ровному склону одной из гор бежал высокий человек. Его обнаженный торс покрывал огромный уродливый шрам, выглядящий как жадный язык пламени, охвативший тело. Руки, также покрытые свежими и глубокими шрамами, были раскинуты в стороны, как будто мужчина обнимал весь белый свет перед собой, свободные просторы живой природы. Пробегав еще несколько минут, он со смехом упал на спину, приземлившись на свежую зелень травы, перемежающейся нередкими каменными макушками. Абелард был счастлив наконец покинуть узилища темного грота, в котором ему пришлось просидеть целых четырнадцать дней. Самый свежий ожоговый рубец на спине в недовольстве наградил Всадник тупой болью, но ему было абсолютно наплевать на всю боль, что еще испытывало его искалеченное тело. Счастье от ясного неба над головой ничто не могло омрачить. Особенно боль, с которой за последние дни он успел так сродниться, что не удивился бы, узнав в ней своего родственника. С улыбкой он смотрел в голубые дали и его разум пребывал в абсолютном покое. Он справился. Спасся от Лайшара, от Брана, возможно, единственный пережил касание Зеленой звезды. И теперь он здесь. Живой. Приподнявшись на локтях он вновь окинул взглядом красоту окружающей природы. Бескрайние просторы нового мира раскинулись перед его глазами. Осталось только решить, кем быть ему на этих просторах — праведным Всадником из рода Дарахегал или простым человеком Абелардом Лоргоном? Здесь никто его не знает, как ничего не знают местные об Ордене Длани, Всеблагом Тире и их миссии. И не узнают, если Абелард не скажет им, растворится в человеческой массе. А еще лучше спрячется от всего мира вместе с Фьёдой. Проведет бессмертную жизнь без забот и тревог — в покое и одиночестве. Но разве таков путь слуги бога? Мимо его взора промелькнула алая тень — это Фьёда, разделяя эйфорию своего Всадника, резвилась в воздушных потоках, выписывая искусные пируэты, то взлетая, то опускаясь. Пролетев мимо, она будто смела с его налет тяжелых мыслей. Абелард лишь улыбнулся, смотря спутнице вслед. Проведя еще несколько минут в блаженном покое, мужчина поднялся на ноги и неторопливо вернулся в свое временное обиталище. Желания надолго задерживаться в этой пещере после всех испытанных в ней страданий у него не было совершенно. Но он и заглянул внутрь не просто так. У стены сиротливо умостился Закат в обожженных дубовых ножнах. Подхватив свой верный клинок, Абелард привычным движением убрал его в специальное кольцо на поясе. Хоть какая-то старая привычка прошла проверку временем. Улыбаясь своим мыслям, вдохновленный успешным исцелением мужчина вновь вышел на свет божий и позвал Фьёду, мирно кружащуюся в облаках. Драконица быстро спустилась на землю, с удовольствием подставляя голову под ласковые руки своего Всадника. — Отнеси меня к тому горному озеру, сестрица, — в первый раз увидев те места в памяти спутницы, Абелард поразился их красотой. Теперь, вернув себе свободу перемещения, он решил устроить себе испытание, чтобы проверить на прочность — не износился ли гордый кровавый Всадник, насколько сильно заржавели его навыки. Озеро же находилось от пещеры достаточно близко, а потому идеально подходило для его планов. Вскочив по подставленной лапе в обитое мехом белого тракотского льва седло из красной кожи, Абелард взлетел в воздух. В несколько движений Всадник покрепче умостился в седле и наклонил корпус в сторону, разглядывая проносящуюся под ними землю. Ветер слабо бил в лицо, и укрепленному телу бессмертного это никак не мешало концентрироваться на картинке внизу, запоминая ее на будущее. Озеро действительно располагалось близко, и полет не занял много времени. Чувствуя, как скорость драконицы снижается, Абелард оторвался от поверхности и посмотрел перед собой. — Как же здесь красиво! — его изумленное восклицание разнеслось по необитаемым склонам, привлекая к Всаднику внимание. Где-то далеко под Фьёдой в небо посмотрела маленькая рыжая лиса. Ее пушистые рыжие ушки дернулись, а маленькие глазки орехового цвета с любопытством проследили полет большой птицы. Лиса фыркнула и потрусила следом за полетом птицы. Но не только безобидную любопытную лисичку притянуло появление Всадника и его дракона. Картина девственно чистого озера, спрятавшегося на вершине невысокой горы, окруженного зеленой травой и отражающего небесную явь на своей поверхности, заставила Абеларда, последние дни проведшего в трех стенах под черным каменным сводом, задержать дыхание. Фьёда мягко приземлилась на все четыре лапы, позволяя всаднику спрыгнуть на землю. Такое небольшое расстояние не было чем-то опасным для укрепленного тела. Не сдерживая себя, Абелард подбежал к каменистому берегу и заглянул в воду. Не обратив внимания на отразившегося в водной глади заросшего исхудавшего бродягу, он устремил свой взор на видневшееся дно не очень глубокого озера. Под поверхностью плескались давешние хариусы, родственников которых он недавно с упоением поедал. Не то, чтобы ему было совестно за это. Не увидев больше ничего интересного, мужчина окунул палец в воду, только чтобы быстро вытащить его. — Холодная, — с мальчишеской улыбкой на тонких губах прошептал Абелард. Температура воды для Всадника, способного контролировать собственную кровь и плоть не была проблемой. А вот ощущение грязного тела, засохшая кровь, грязь и песок здорово ему мешали. Много силы уходило на то, чтобы не расчесаться — слишком он привык к какой-никакой культуре гигиены, процветающей в Тирбране. Недолго думая, он избавился от одежды, положив поверх хорошо сшитых, но уже поношенных штанов меч, чтобы затем с разбега прыгнуть в долгожданную воду. С хохотом он нырнул, вызвав небольшой султан воды за собой. Фьёда, улегшись на солнцепеке возле его вещей лишь смущенно отвернулась, прикрыв глаза лапой. Давно она не видела своего всегда серьезного Всадника таким беззаботным. Правду говорят, заново родившись, человек лишается многих прежних оков. Абеларду как раз-таки повезло фактически «родиться заново», пережив удар Зеленой звезды. Сейчас его организм как мог выпускал накопленный неделями мучений в пещере стресс. В прежнем обществе его бы непременно осудили за публичное проявление такого порочащего честь Ордена поведения. Но кто теперь его осудит? Мелкий хариус, испуганно прыснувший от человеческого тела? Во все стороны от купающегося человека по ледяной водной толще расходилась грязь и кровь, быстро исчезая в бесчисленных галлонах чистой горной воды. Даже после такого вливания эта вода все еще будет пригодной для питья. Через полчаса мужчина решил, что пора прекратить тратить магию на поддержание теплообмена, она ему еще пригодится. В последний раз нырнув, он вылез на берег. Жаркое солнце быстро согрело ледяную кожу, и Абеларду больше не было нужно тратить магию на обогрев. Быстро приведя себя в порядок, он взял в руки свой драгоценный клинок. Небольшой овальный рубин сверкнул, когда лезвие было освобождено от меховых внутренностей ножен. Отбросив их в сторону, Абелард с любовью провел пальцами по острой кромке. Одно неловкое движение — и он мог их лишиться. Но кто, как не создатель, лучше всего знает особенности своего творения? Кровь предателя Берга давно впиталась в черную зачарованную сталь Заката, а потому клинок даже не требовал чистки. Абелард сделал несколько пробных взмахов, сразу же столкнувшись с проблемами. Кроме привычной боли, отзывчиво реагирующей на каждое движение, верхняя половина его тела стала куда как менее отзывчивой. Руки больше не были такими же ловкими, как раньше, а стянутая рубцами и шрамами кожа мешала движениям. К сожалению, Абеларду оставалось только скривиться — избавиться от новых ограничений у него получится очень не скоро. Дремлющая Фьёда сочувственно посмотрела на потерявшего настроение Всадника. Ни одному царю небес не понравилось бы лишиться крыльев, делающих его непревзойденным существом, так она думала. Однако мгновение недовольства быстро прошло. К непреодолимым препятствиям необходимо приспособиться, а не стенать о них. Возможно, в будущем он преодолеет эти преграды, но сейчас он будет работать с тем, что имеет. Это решение позволило Абеларду быстро избавиться от тягостных чувств. Проведя короткую разминку, он принял привычную стойку, которой его научили наставники в далеком юношестве. Правая нога вперед, левая назад, во всем теле баланс. Меч перед глазами. Шаг. Выпад. Шаг. Выпад. Удар сверху-справа, удар сверху-слева и удар в ногу справа. Чередуя известные ему связки он передвигался по зеленой поляне. Трава едва доставала ему до колен, колыхаясь вслед за все ускоряющимися движениями. Вскоре он перешел на все более сложные удары, обманные движения, финты и уколы. Его движения были похожи на танец, они практически были им. И лишь Фьёда, знавшая уровень Абеларда, видела, как тяжело ему поддерживать привычный темп, как неточны и неловки некоторые его движения. Спустя почти час под открытым небом, под жарким солнцем, Абелард наконец остановился. Последние десять минут он постепенно уменьшал темп, пытаясь удержать дыхание под контролем. Не удалось. Прерывисто дыша, он сел в траву. По белой коже градом катился пот, забирался в глаза. Всадник не обращал на него никакого внимания, сосредоточившись на самоощущении. Сейчас ему было не до физической усталости. Мозг быстро анализировал прошедшую тренировку: где ему не хватило скорости, где сил, где гибкости тела. — Так выглядит старость, да? — с улыбкой он обратился к Фьёде, которая вполглаза следила за своим всадником. В ответ на такую глупость, драконица лишь фыркнула дымом и отвернулась. — Ты как всегда права, — посмеиваясь, Абелард поднялся и на трясущихся ногах направился к воде. Ледяная ванна ему сейчас была как никогда нужна. — Рано мне стареть! С этими словами, сбрасывая с себя одежду, он вновь прыгнул в озеро. Холод быстро согнал с него жар тренировки, освежая мысли. Прозрачная толща сомкнулась над ним, а на глаза вновь попались беззаботные рыбки. Желудок отозвался на озерных обитателей протяжным урчанием. Немудрено после стольких дел проголодаться, вот только где добыть еды? Казалось, ответ перед глазами — вон плавает. Но как этих рыбешек достать? В прошлом это бы не вызвало у него проблемы, особенно если добыча плавает под ногами в морской кромке или неглубокой речушке. Одно молниеносное движение и в цепких пальцах бьется свежий обед. Сейчас же Абелард даже не стал пытаться достать хариуса рукой — не имелось ни прежних сил, ни удобных условий. Выбравшись на берег, он уселся на камни и задумчиво уставился на озерную гладь. В руках Всадника мелькал мелкий камешек, ненароком оказавшийся в пальцах. Вдруг в монотонном потоке мыслей мелькнула одна, отдающая алым. Вспомнились недавние слова Фьёды. Поначалу мужчина хотел было отбросить недостойную мысль. А затем задумался, обернувшись к заснувшей наконец драконице. Единственная альтернатива его магии — отправить драконицу за дичью. Разбудить и отправить ту, кто и так занимался этим для него две последние недели. Неужели он и сам не способен прокормить себя, словно какая-то аристократическая белоручка? Да и к тому же, рыбешка же не человек, ей так или иначе быть его обедом, так разве важно ли, как он этот обед добудет: своими руками, драконьими когтями или магией крови? С этими мыслями Всадник наклонился над озерной гладью и вытянул руку по направлению ближайшей крупной рыбы, не подозревающей о нависшей над ней опасностью. Не имея возможности использовать много энергии, Абелард закрыл глаза, чтобы перед его взором предстал лишь отчетливый силуэт кровяных сосудов и текущей по ним крови. Вот эта кровь слышит его зов, дрожит перед ним, как перед хищником дрожит хилая лань. Его пальцы замысловато движутся, и рыба движется вслед за ними, против своей воли поднимаясь все выше, все дальше от безопасных глубин. Секунда тянется за секундой, магия кровавого Всадника уничтожает неосознанное сопротивление живого существа, и вот двухфутовый хариус оказывается в цепкой хватке. Абелард с торжественной улыбкой выхватил добычу из воды. Не быть ему больше нахлебником! И вот на выложенных камнями круге уже весело потрескивали собранные ветки и нарубленные мечом поленья. Пусть бриться мужчина и разучился за восемьдесят лет без практики, но вот сложить костер жизнь заставляла его куда как чаще. Над огнем висели свежие хариусы, готовые вот-вот быть съеденными. Солнце зависло в зените и с небес грело спящую драконицу и лежящего у костра человека. Контролируя приготовление мяса, Абелард нежился под теплым солнцем. Вот-вот и уснет, разморенный покоем и погодой, прямо как Фьёда. Шелест кустов, росших на границе холма, потревожил четкий слух Всадника. Медленно сев, вслушиваясь в окружающее пространство, он положил руку на воткнутый в землю Закат и обернулся на звук. Из кустов торчал маленький черный нос и кончики рыжих ушей. — Какая гостья к нам пожаловала, — протянул Абелард, успокаиваясь и ложась обратно на землю. Пока еда не будет готова, ему нет причин вставать, а маленький шпик не посмеет при нем покусится на драгоценных хариусов. Спустя полчаса, третий скелетик был отброшен в сторону. Ровно обжаренное рыбье мясо стало настоящим наслаждением для Всадника. Даже без специй, на фоне результатов излишне жаркого огня Фьёды, эта пресная рыба была для него вершиной вкуса. И не для него одного. Мужчина изредка бросал любопытный взгляд на все те же кусты, из которых за прошедшее время еще сильнее выдвинулся мокрый нос, жадно втягивающий аромат свежеприготовленной рыбы. Одна лишь Фьёда оказалась достаточно стойкой перед пойманной Всадником добычей. Наверное, потому, что и сама спала, переваривая недавно съеденного кабанчика. — Хватит смущаться, иди сюда, — обглодав половину четвертого хариуса, Абелард утер губы и повернулся к притаившейся лисе, помахав в ее сторону жаренной рыбой. — Я ничего не скажу Фьёде, обещаю. Минуту ничего не происходило, тогда Всадник оторвал и бросил навстречу рыжей шпионке кусочек рыбы. Из кустов показались лапы и целая лисья морда. Молодая и любопытная хищница сделала несколько шагов, обнюхала подарок и быстро проглотила. Следом за первым кусочком, она съела и второй, также брошенный Всадником, и третий, подбираясь все ближе к замершему мужчине. Тогда он, обрадованный успехом, протянул ей четвертый кусок рыбы прямо из рук. Рыжая проказница цапнула рыбку и тут же обнюхала державшие ее пальцы, будто бы ища, куда делась остальная еда. На этот незамысловатый жест Абелард лишь усмехнулся, медленно отводя протянутую руку. Лиса чуть дернулась в сторону, но не обнаружив угрозы, легла на землю и пристально уставилась на зажатую в левой руке половину хариуса. На маленькую хищницу же уставился хищник покрупнее — проснувшаяся Фьёда с интересом наблюдала за развернувшимся действием. Сохраняя молчание, Абелард медленно протянул гостье остаток своего обеда. Та, недолго думая, цапнула рыбку и понеслась обратно в кусты, махая за собой пушистым хвостом с белым кончиком. В безмолвии Всадник и его драконица смотрели вслед лисице, урвавшей себе вкусно покушать. Стоило ее хвосту исчезнуть в кустах, как они оба рассмеялись. Драконице пришлось сдерживать себя, чтобы случайными искрами не поджечь окружающую траву. — Кажется, моей добротой только что нагло воспользовались, — Абелард выдавил из себя, утирая выступившие в уголках глаз слезы. Фьёда не могла не согласиться, чем немедленно поделилась со своим Всадником, получив в ответ шутливый укоряющий взгляд. Однако после хорошего отдыха под ярким солнцем, ей хотелось размять все тело. Поднявшись и размяв лапы, она вопросительно посмотрела на Абеларда. — Все как и условились, я вернусь к закату, не потеряюсь, — Всадник улыбнулся и махнул рукой, вставая. После уборки костра ему предстояла еще одна тренировка и долгий путь по лесной местности обратно. Фьёда должна была ждать его в пещере к этому времени, чтобы служить ориентиром. Кроме боевых способностей, Абеларду хотел проверить и все свое тело на пригодность. — В этот раз, Фьё, прошу тебя, добудь для ужина кабанчика помоложе. Его мясо даже в наших условиях вкуснее всех прочих. Просьба Всадника полетела уже в спину взлетевшей драконице, но Абелард не сомневался — она все сделает как надо. Оставшись в одиночестве, он вновь поднял меч на уровень глаз. Заново размяв ослабевшие конечности, он был готов попробовать повторить стандартную среди Всадников Дарахегал тренировку. Пусть энергии и было мало, но, возможно, получится выполнить ее за счет выросшего качества. Для создания нужных условий, Абелард аккуратно порезал ладонь и метнул выступившую кровь перед собой. С закрытыми глазами оказалось легко сосредоточиться на мельчайших частицах крови вокруг. И вот эти они сконцентрировались в воздухе, повинуясь его воле, создавая невидимый простому глазу контур человеческого тела. Первый, второй, шестой. На шестом Абелард понял, что если он хочет потренироваться, оставшуюся энергию лучше сэкономить. Все также не открывая глаз, он принялся кружить по поляне. Невидимые фигуры, вооруженные топорами, булавами и мечами, не отрывались от него ни на шаг, сохраняя идеальный круг. Это было заклинание «Кровавой Тени», в лучшем своем исполнении способное принять участие в реальном бою, но сейчас едва ли готовое принять участие в задуманной Абелардом тренировке. Эти фигуры не могли ему никак повредить, но могли наносить множество ударов, имея цель попасть по нему хоть раз — в таком случае проигрыш и на повтор. Целью же Всадника будет поразить их все и не дать попасть по своему телу. Ожидаемо, первая попытка окончилась полным поражением. Поразив две Тени, Абелард оказался условно нанизан на два меча разом, лишь чудом спася голову от участи быть расплющенной булавой. Второй и третий заход обернулись чуть лучшим, но все тем же плачевным результатом. А ведь похожая тренировка, но с десятком одновременных соперников в прошлом была для него обыкновенным введением к полноценной тренировке. Отметив про себя четвертое подряд попадание мечом-бастардом, мужчина глухо ругнулся. Энергии осталось на последний подход, а от напряжения уже скрипели кости — ему же удалось снести «головы» лишь трем из шести Теней. — Еще раз. После этих слов замершие силуэты бросились на него вшестером. Абелард метнулся в сторону, разрывая дистанцию с частью врагов и уворачиваясь от укола мечом-бастардом от ближайшего оппонента. Вслед за движением тела, Закат прочертил узкую линию, разрубая торс Тени. Выведенная из боя фигура обратилась несколькими каплями почерневшей крови на зеленой траве. Подача энергии прекратилась. Всаднику некогда было радоваться, увернувшись от удара короткой булавой со стороны второй ближайшей Тени, он попытался вторым молниеносным ударом перечеркнуть ей горло, но вовремя перевел клинок в блок. Столкнувшись с Закатом, топор третьего силуэта на миг потерял свои свойства, позволяя Абеларду продолжить бой. Неспособность при нынешних магических силах даровать Теням скорость выше человеческой стала для кровавого Всадника спасениям. Обменявшись еще несколькими ударами, мужчина понял, что его аккуратно загоняют, вновь окружая с двух сторон. Уловив заминку при перестановке в групповой формации, Абелард сделал резкий выпад и тут же перекатился вперед, уходя от трех одновременных ударов в одну точку. Второй и последний обладатель длинного меча остался кровавой кляксой на земле. В груди жгло, пот заливал глаза. Возможно, пятая попытка была чем-то, что выше его сил. Но отвлекаться на жалость к себе у него не было ни времени, ни сил. Крутясь из стороны в сторону, он пытался держать дистанцию, пользуясь преимуществом более длинного оружия. И вот преимущество сказалось — топорщик рассыпался в кровавую пыль, когда стоящий рядом союзник не успел его прикрыть. Пусть давление и ослабло, но Абеларду не стало легче. Вместе с падением вражеского напора, падали и его невеликие силы. Попавший в глаза соленый пот и одышка чуть не стоили ему победы, когда Тень с булавой выскочила с правого бока, метя в плечо. Уходя от удара, Всадник в последний момент заметил, что движется прямо на летящий навстречу топор. Лишь чудом ему удалось пригнуться, подрубая ноги топорщику. И в этот момент он ощутил, как на холодный от выступившей влаги загривок приземляется булава третьего силуэта. Он опять проиграл, пусть и забрав на одного врага больше, чем в прошлый раз. Едва не сплюнув с досады, Абелард выпрямился, стремясь поймать дыхание. Две оставшиеся Тени стояли прямо перед его лицом. Лишь благодаря своему природному ощущению крови он чувствовал их присутствие. Бесполезные в таком виде против настоящего соперника, они стали для него прекрасными партнерами в спарринге. За это он был им благодарен. — Спасибо вам, вы свободны, — Абелард неглубоко поклонился победителям, развеивая заклинание. Молчаливые силуэты сдуло первым же порывом ветра, плавно уносящим кровавую морось в сторону. Проведя десяток минут в медитации, Всадник пришел в себя и вернул контроль над дыханием. Подойдя к озерной кромке, он всласть испил ледяной воды, а затем сполоснулся. Одевшись и закрепив на поясе клинок, Абелард посмотрел в небо. Вечерело, а значит ему пора в путь — Фьёда ждет его в пещере. — Мой будущий дом в этом мире точно будет полностью из дерева, — сварливо прошептал он, вспоминая осточертевшие каменные своды. Путь его пролегал сквозь густой лес, холмы и прочие красоты природы. Правда в этот раз, всю красоту окружающей действительности Абеларду было не увидеть — высокие кроны часто застилали небо, принося с собой темноту, несмотря на наличие солнца. К счастью, это не доставляло ему серьезных неудобств — остатков энергии в источнике хватало, чтобы подстроить в нужный момент зрение. Когда же лес сменялся травянистым холмом или оврагом, то и тут всю окружающую красоту тоже закрывали высокие стволы, обрамленные зелеными порфирами. Передвигаясь налегке, Всадник часто пускался в бег, восстанавливая подвижность ног, ловкость тела и общую выносливость. После двух недель вынужденного безделья, каждую минуту вне пещеры ему хотелось потратить с максимальной пользой. Так, в очередной раз перебежав весь немаленький овраг, он шагом пересекал лес, с осторожностью глядя под ноги. Эти необитаемые земли не видали руки королевского лесника — корни тут и там торчали из-под земли, грозясь переломать ноги зазевавшемуся путнику или его лошади. Переступая очередной подлый корень, Абелард ощутил едва осязаемый запах крови. И его источник был близко. Положив ладонь на рукоять меча, он замер и огляделся. Вечернее солнце не могло пробиться сквозь вековые кроны, а потому все вокруг было погружено во тьму. В этой тьме каждая кривая ветка или тонкий ствол виделись Абеларду угрозой. Едва слышный шелест ветра касался его слуха, будто чей-то шепот. Беззвучно обнажив клинок, мужчина двинулся вперед. Именно оттуда доносилось присутствие крови. Шаг, другой и вот из-за очередного дерева выглядывает чья-то рыжая мордочка. Ореховые глаза остекленело смотрят в пустоту, розовый язык безвольно висит из открытой окровавленной пасти. Как только Абелард обогнул ствол, ему представилась полная картина разорванной на части лисы. Ее тонкое тельце лежало меж извилистых черных корней. Телу недоставало множества частей, а внутренности так и вовсе были вырваны и разбросаны в беспорядке. — Кто же тебя так… — Всадник настороженно огляделся и присел, всматриваясь в следы. — Вроде бы волчьи, на крови хорошо отпечатались. И кровь свежая, пролита недавно. Но откуда столько злобы? И уж не моя ли ты нахлебница? Нет, не она. Хвост полностью рыжий, ни следа белых пятен. На миг прикрыв глаза, он отвернулся от растерзанной лисицы. Ему еще предстоит дойти до пещеры, там его заждалась Фьёда и обещанный кабанчик. Абелард мотнул головой, отгоняя неприятную картину выпотрошенной лисы. Кто бы это не сделал, он никак это не исправит. Уходя из этой части леса, вмиг ставшей еще более темной и пугающей, Абелард на миг остановился и обернулся. Показалось ли ему, или в темноте, далеко за его спиной, там, где он оставил мертвую тушку, блеснули два красных глаза?