***
Наступала глубокая ночь, но Жан не смел прерывать мистера Миньярда в его откровении. Он с упоением слушал и впитывал каждую часть истории, которой, казалось, не было конца — настолько долог и насыщен был его путь от брошенного неизвестного ребенка до невероятно богатого человека. Когда Эндрю Джозеф Доу поступил в центральную академию Колумбии, его первой мыслью было закатить глаза и уехать на край света. Ваймак посоветовал изучить все направления для дальнейшего углубленного изучения, но особенно отметил юриспруденцию, поскольку в Америке только знание своих прав может защитить его от других людей и их гнилой натуры. — Ты должен быть уверен, что никто больше не поступит с тобой неподобающе. Ты должен уметь защитить себя так, чтобы дать сдачи не только кулаком, но и своим большим умом, сынок, — говорил мужчина. Эндрю думал об этом, но остановился на уголовном праве и криминалистике. Юриспруденция так или иначе шла базовой основой в его академии. Ему было уже шестнадцать, так что он спокойно снимал комнату в каком-то захолустье, не желая жить в общежитии для студентов и делить комнату с богатыми тупицами. Услышав за обедом разговор двух учеников о намечающемся банкете окружного судьи, в его голове что-то щелкнуло. Ему не помешали бы связи. Хорошие связи. Денег Ваймака хватит на минимальные траты во время обучения, которое тот и так оплатил, но дальше… Ему нужно было думать, как пробиваться туда, куда двери для таких как он — закрыты. Он должен был надеяться только на себя, а не ожидать в будущем помощи от старика, с которым прожил на яхте полгода. Поэтому он взял самый дорогой костюм, который только нашел в своем районе, в аренду и начал собирать информацию. Он шпионил, читал газеты и слушал сплетни, отбрасывая из них все лживое и собирая из этого подробную картину истины. Он-то знал, как отличить правду от вранья. В назначенный день, весь облитый гелем для волос и в блестящем костюме, он прятался в кустах. Дождавшись, когда подъедет достаточное количество машин, от чего появится толпа народа, он вышел из укрытия. Эндрю затерялся в толпе старых бизнесменов и их леди, стрелой проскочив в дом в тот самый момент, когда пара охранников и дворецкий отвлеклись на других гостей. Парень поправил волосы, небрежно расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке и засунул руку в карман. Он вышел в холл с пустым скучающим лицом, будто бывал в огромном особняке судьи каждые выходные как у себя дома. Несколько людей завели с ним разговор, увидев новое лицо, и он тщательно обходил стороной их вопросы о полном имени и своем происхождении. Ему приходилось импровизировать, вспоминая поведение всех богатеньких детей своей академии. Поэтому, воспользовавшись именем Ваймака, он выдавал им небылицы, которые те с упоением съедали, как голодные животные. — Просто мистер Эндрю, — напевал он скучно, — к чему эти формальности? Моя фамилия и без того приносит мне огромные проблемы. Люди смеялись, считая его ложь невероятно уморительной шуткой, а он не смел их разочаровывать. — О, мистер Дэвид Ваймак, конечно, я знаю его. Мой верный старик, — говорил он, пока люди вновь смеялись. — Мы с ним отлично отдохнули несколько месяцев назад на Сицилии, господа. Невероятное путешествие выдалось. Мне пришлось покинуть его, чтобы продолжить учебу, но что поделать! А когда он встретил самого хозяина дома, то наконец смог воспользоваться информацией, которую так долго собирал. Никто не должен был обнаружить его личность. Никто не должен был знать, кто он на самом деле. — Мистер Бейкер! — он сделал подобие деловой улыбки, одну руку вновь сунув в карман, а другой пожимая ладонь мужчины. Последний слегка замешкался, естественно не вспоминая его, ведь они никогда раньше не встречались. — Давно не виделись, как поживает миссис Джордан? Наша последняя встреча в доме Уилсонов была незабываема, — Эндрю кивнул ему с бокалом в руке, и мужчина свел брови. Его глаза слегка забегали, но, очевидно вспоминая саму вечеринку, хоть и не помня Эндрю, черты его лица расправились. Судья сделал вид, что чрезвычайно рад встрече с ним. — По правде, я и не думал снова увидеть Вас в этом году, какой сюрприз Вы мне оказали! — О, э-э, мистер… — Просто Эндрю. Вы забыли нашу шутку? — он притворно выпучил глаза, а затем усмехнулся. — О, я Вас понимаю, я тогда тоже изрядно выпил, — парень наклонился ближе и прикрыл ладонью уголок губ. — Но это же между нами, да? Мои родители будут не рады таким сплетням, — он издал смешок и снова отодвинулся. Мужчина сглотнул, а затем улыбнулся, вновь делая вид, что они с Эндрю знакомы уже целую вечность и являются хорошими приятелями. — О, мистер Эндрю! Верно. Конечно же, — он откашлялся. — Как Вы, друг мой? Как Ваши родители? — Пьют бренди на пляже Венесуэлы, — парень изогнул бровь. — Не поймите меня неправильно, но они прожигают слишком много денег, уж поверьте. Уму непостижимо. Мое наследство утекает сквозь пальцы. Мужчина рассмеялся и похлопал его по плечу, Эндрю почти сдержал порыв сморщиться, вместо этого криво улыбнувшись. — Приятно знать, — судья кивнул. — Ну что ж, очень рад был встрече, Эндрю. Надеюсь, Ваша учеба пройдет плодотворно. Я бы хотел еще раз с Вами встретиться, мальчик мой, возьмете у дворецкого наш номер? Уверен, миссис Джордан тоже была бы рада вновь Вас увидеть, что скажете? — Конечно, — Эндрю еще раз пожал ему руку. — Я буду невероятно счастлив выпить с вами еще по бокалу, — мужчина снова расхохотался. — Верно! О, мне пора Вас оставить, пришел мой старый знакомый, мистер Хэтфорд, — он махнул рукой, — вы встречались? Эндрю сделал глоток: — Боюсь, что нет. — Тогда Вам обязательно нужно с ним познакомиться позже. У него племянник Вашего возраста. Прекрасный молодой человек! — Буду иметь в виду. Ну давайте же, спешите, я больше не смею Вас задерживать. — Верно, верно! Наслаждайтесь вечером и до встречи! Эндрю поднял бокал, слабо улыбаясь, и как только мужчина отошел подальше, улыбка тут же сползла с его лица, оставляя выражение полностью нечитаемым. Он отвернулся и выпил до дна остатки алкоголя в своем бокале. Остановив официанта, он схватил еще бокал и мгновенно осушил его. Поморщившись, отставил его в сторону и расстегнул тугой пиджак. Эндрю обошел кучку людей, желая немного подышать свежим воздухом, но тут же остановился как вкопанный. Его голова склонилась к плечу, когда он увидел молодого человека его возраста в окружении толпы стариков, которые не прекращали жать ему руки. Мальчик с нахмуренными бровями осматривал пространство так, словно готов был бежать в ту же секунду. — Нил вскользь рассказывал мне об этом, — прервал Жан рассказ мистера Миньярда. — Держу пари, он сказал, что я вел себя как придурок. — Совсем нет, — покачал головой Моро, — он сказал не так. Эндрю усмехнулся, снова погружаясь в воспоминания. Каштаново-красные локоны Нила подпрыгивали при каждом резком повороте головы, а голубые глаза пронзительно заставляли каждого человека отводить взгляд, либо упереться в него, не в силах отвести. Он выглядел не в своей тарелке, так, словно не должен находиться здесь, но все равно оказался среди этих людей. Этот его дурацкий новомодный костюм сидел как влитой, а люди все подходили и подходили. Стюарт стоял рядом, то и дело хлопал его по спине в знак одобрения, но…Нил все равно дергался. Каким бы своим среди чужаков он не казался, он был другим. Нил был подобен яркому свету среди людей, которые были лишь его тенью. Беглец, который не умеет быть незаметным. Не в силах заставить себя просто взять и уйти Эндрю выругался и подошел к нему, когда тот тупо пялился на какую-то девушку и еле-еле ей отвечал. Он хлопнул Джостена по плечу: — Вот ты где, никак не мог тебя найти, — выдал Миньярд с таким лицом, будто они знакомы целую вечность. Нил вытаращил на него глаза. — О, ты завел нового друга? Мисс, Вы? — Я Марисса! — девушка улыбнулась, и Эндрю пожал ей руку вместо поцелуя, на который у него не было ни малейшего желания и сил. — Эндрю, — кивнул он. — Как Вам вечер? Мой приятель сумел скрасить вашу скуку? — О, Нил очень тактичен, — она нежно склонила голову. — Но он немного нервничает, это его первый раз! — Мисс, поверьте, этот бедолага тот еще сюрприз, — соврал Эндрю, — дайте ему пару минут, и он разнесет эту вечеринку в пух и прах. — Ох, Эндрю, — расхохоталась девушка, шлепая себя по груди ладошкой. Он схватил бокал джина и передал его девушке, а затем: — Послушай-ка сюда, Нил, тебе нужно успокоиться, — шепнул ему на ухо Эндрю. Парень выпучился на него: — Кто ты вообще такой? — Твой ангел-хранитель, черт возьми, на, — он сунул ему шот водки, — выпей. — Я не знаю, что ей говорить, она постоянно болтает, — Нил зашептал, а затем залпом осушил рюмку. — Не моя проблема, — Эндрю одарил его взглядом, — я уже спас твою шкуру от глупостей, которые ты мог сболтнуть. Просто кивай, а потом я отважу ее. Дальше можешь катиться. — Как благородно, — стрельнул Нил в ответ. — Вижу, я тебе не нравлюсь, если уж так, мог бы и не вмешиваться. — Да у тебя лапки поджались как только ты сюда вошел, беглец, — Эндрю улыбнулся Мариссе, которая до этого на что-то отвлеклась. — Сегодня я добрый, так что закрой рот, получай помощь и научись наконец не дрыгаться как идиот. Моя услуга — это одноразовая акция. Запомни. Нил фыркнул, но все равно кивнул. Эндрю смог развеселить девушку, сыграв роль доброжелательного джентльмена, а через пару минут каким-то образом заставил покинуть их компанию. Нил выловил с очередного подноса стакан виски и глотнул для большей храбрости, — на оставшиеся часы вечеринки, — Эндрю одарил его пустым взглядом. — Тебе сколько лет-то? — спросил он. — Сейчас напьешься вдрызг, и твой папаша будет тащить твою полудохлую тушку на спине. — Мне пятнадцать, — огрызнулся Нил, — и Стюарт не мой отец — он мой дядя. А насчет алкоголя, уж поверь, моя печень очень терпеливая особа, — загадочно добавил он. — Интересно, — случайно сболтнул Эндрю, но быстро исправился, — но не настолько. Он отсалютовал Нилу двумя пальцами и покинул его компанию, надеясь на то, что больше никогда его не увидит. В тот момент, рассказывал мистер Миньярд, разговор с Джостеном помог ему ненадолго утолить интерес, тянущийся из его живота с той первой секунды, как он его увидел. Если бы он этого не сделал, то не был бы уверен, что сможет забыть его еще на какое-то время. Эндрю думал, что это их первая и последняя встреча, но через время Нил нашел его на крыше, начал говорить какие-то глупости и почему-то не спешил уходить. Он следил за каждой скупо брошенной фразой Эндрю, за его глазами, выражением лица, и что хуже всего — Эндрю не хотел, чтобы это заканчивалось. И это раздражало. Мистер Миньярд рассказал Жану, как Нил выпросил у него сигару, как долго вдыхал дым и не покидал его компанию до того момента, пока Эндрю сам не решил уносить оттуда ноги к чертовой матери. Он уже получил несколько визиток, смог обвести вокруг пальца пару-тройку состоятельных людей, рассказывая небылицы о себе и своих связях, так что ему больше нечего было там делать. Но эта встреча с Нилом оказалась только началом их…дружбы. Он поведал Моро о том, что на момент знакомства Джостен, как оказалось, уже перевелся в его академию. Еще в начале года. Однако он не посещал занятия, поскольку улаживал свои дела по смене имени и документов, как позже узнал Эндрю. Нил также прошел экстерном один дополнительный год и был с Миньярдом в смешанных классах. И вот так…они начали общаться. — И что, вы просто подружились? — Конечно же нет, старина, — мистер Миньярд свел брови к переносице. — Думаете, тогда, совсем недавно выйдя из тюрьмы, я бы подпустил Нила так просто? — Я не знаю, Эндрю, это Вы мне скажите, как так получилось? И мистер Миньярд рассказал. Рассказал, как он увидел Нила и хотел просто испариться на месте, упасть к ядру земли и самоликвидироваться, что угодно, чтобы не натыкаться на него. Но вместо этого лишь развернулся и направился в противоположный корпус академии. Рассказал, как Джостен заметил его раньше, чем тот успел сделать хотя бы десять шагов, и окликнул, вновь заставив застыть на месте. — Ты учишься здесь? — расширил глаза Нил, подбегая к Эндрю и почти врезаясь в него. — Нет, — солгал Эндрю, хотя в этом уже не было смысла. Нил нахмурился, переводя взгляд на книги в его руках и его учебную форму. — Ты стоишь с учебниками английской литературы посреди двора академии. — У тебя галлюцинации. В тот день состоялся их второй-первый разговор. Нил посмотрел на Эндрю, вздохнул и пожал плечами, а после скрылся из виду. Они виделись еще несколько раз, и в каждый из них им удавалось постоянно подстегивать, бурчать и ворчать друг на друга. Несколько раз они спорили, один раз ругались, хотя это нельзя было назвать ссорой, потому что они просто бросались ругательствами друг в друга. Однако это никогда не было чем-то серьезным. Но потом, в один из студенческих дней, Нил медленно шел по коридорам, полностью уставший и помятый, выглядевший так, словно не спал несколько ночей, и заметил Эндрю, сидевшего на ступеньках одного из лестничных пролетов. Парень крутил сигарету в руках, о чем-то раздумывая. Джостен остановился, заметив его, а потом, бросив мрачный взгляд, вдруг двинулся и сел рядом, бросая кучку книг из рук на пол. — Я не помню, чтобы ждал компанию. — Ага, — бесцветно ответил Нил. Его локти оперлись на колени, а лицо упало на руки. — Что с тобой? — вдруг спросил Эндрю. — А с тобой? — Нил повернул голову на ладонях и повел бровью. — Ты меня бесишь, — ответил Доу, не желая втягивать собеседника в свои мысли. — Это взаимно, — отбил в ответ Джостен, но затем: — а теперь заткнись. У нас плохой день. Мистер Миньярд сказал, что в тот раз он фыркнул, но повторил позу Нила, зарывшись лицом в ладони, и они оба уставились в одну точку.***
Мистер Миньярд поведал Жану, как они с Нилом начали переходить от случайных нежелательных знакомых к чему-то, что принято называть товариществом. С того дня каждый из них находил другого на той самой лестнице. Время от времени. Они проводили минуты, молча разделяя пространство. Они действительно почти не разговаривали, пока однажды Нил не предложил Эндрю пройтись по берегу, выглядев при этом совершенно потерянным. Это был первый раз, когда они увидели зеленый огонек, а с их губ впервые не слетали ругательства. Их голые ноги утопали в песке, а разговор лился, будто рты были развязаны опием. Их встречи продолжались, но теперь включали не только дурацкую лестницу, но и каждый уголок, куда они могли добраться. После первого осторожного разговора каждый следующий давался все легче и легче. Так легко. — Я слышал о тебе от мистера Бейкера. — Ну надо же. — Никто в академии ничего о тебе не знает, — продолжал Нил, не обращая внимания на колкость. — И не пойми неправильно, но слухи о происхождении фамилии «Доу» вылились уже давно. Я уверен, на твоих дополнительных занятиях вам рассказывали о пропавших и безымянных, которых называют таким именем. Поэтому…как ты попал в тот раз на званый вечер? Извини, но ты явно не из… Эндрю посмотрел на него: — Из кого? Богатеев? Очередной семьи банкиров? — он фыркнул. — Твои извинения глупые, я в них не верю. Я вообще не верю в сожаления. И с чего ты взял, что я не из этих? По себе судишь? — Нет, — Нил посмотрел на него знающим взглядом. Глубокое синее море. — Просто ты не похож на них. Ты…отрезвляешь. Не убегаешь и не сплетничаешь. Ты честный. Похож на глоток свежего воздуха. — А вот тут ты ошибаешься, — Эндрю одарил его мутным взглядом, — не ты один умеешь врать.***
Они сбегали с занятий, чтобы исследовать улицы и закоулки; курили на крыше школы, прячась за стеной; ходили по книжным магазинам и воровали журналы из уличных лавок. Постоянство присутствия друг с другом постепенно начало порождать страх потери. Впервые найдя кого-то, кого они могут терпеть дольше, чем всех остальных, становилось пугающим до кончиков пальцев. Эндрю чувствовал себя мерзко. Он не понимал, что с ним происходит, не знал, откуда это берется или что с этим делать, и все же, в нем росли…шипы. Он чувствовал их на своей коже как легкое покалывание, и даже если они напоминали колючее сладкое притяжение, он все равно то и дело обзывал это чем-то схожим с ядовитыми цветами. Каждый раз, когда Нил ловил его взгляд; каждый раз, когда тыльные стороны их рук случайно касались друг друга…это было плохо. Эндрю чувствовал желание закрыть глаза, когда волосы Нила щекотали его шею, а сам он уснул, случайно облокотившись о плечо Доу во время совместного чтения. В нем росло бурление, о котором Эндрю не просил, и единственное, о чем он думал каждый раз — это слова Ваймака. Смысл. Незаметно, Эндрю стал чаще появляться в доме семейства Хэтфорд-Джостен. Было странно, как дядя Стюарт оценивал его, но не менее странно было и его принятие и даже чересчур хорошее отношение. Услышав это, Жан невольно задумался о разговоре кузена с Эндрю ранее. Как мог дядя поступить с мистером Миньярдом и Нилом так низко, имея столь высокое к Эндрю расположение? Мистер Хэтфорд доверял Эндрю так, словно они с Нилом были знакомы с самых пеленок. И хотя Доу часто дерзил и весьма невежливо над ним подшучивал, Стюарт легко принимал это, быстро переняв игру и делая то же самое в отместку. Он позволял Эндрю оставаться в их доме на ночь, а то и на больший срок, нередко оставляя их вдвоем в огромном доме в одиночестве, пока сам уезжал по делам в Англию. Стюарт относился к Эндрю подобно неизменной переменной, которая будет с ними на целую вечность, и это пугало. Время от времени. И несмотря на это ценное доверие, были и моменты, когда мистер Хэтфорд нередко повторял о статусе, важности того, что молодой Доу должен сделать, чего достичь. Он говорил, что в жизни важно получать, а не терять. Немалую долю составляли и разговоры о связях, будто Эндрю и без него об этом не задумывался и не действовал в соответствии с целями. — Деньги и власть — все, что тебе нужно, Джозеф. Это и только это, тогда ты получишь все, что хочешь: дом, верного и состоятельного партнера, безопасность, — говорил Стюарт молодому Эндрю. — Холостяцкая жизнь, свобода и покой — вот, что мне нужно. Твои приоритеты не то, о чем я думаю, Форд. — Это то, что я желаю своим детям, Джозеф. И поверь, мой опыт меня не подводил, так что прислушайся к моим словам. — Я не твой ребенок, тебе не нужно распыляться. — Разве не мой? Эндрю поднял бровь: — Знаешь, ты мне кое-кого напоминаешь, Форд. Вы одинаковы своей одержимостью в помощи сироткам.***
Так прошел целый год. За это время правда, которая выходила из них лишь крупицами, понемногу начала расти все больше и больше. В какой-то момент Нил не выдержал и, желая быть полностью честным хотя бы с Эндрю, начал вываливать на него то, что не должен знать любой другой обычный человек. Он делал это быстро, словно отрывал пластырь, и такими огромными кусками, что едва ли не давился от своей же правды. Он рассказал, что будучи ребенком был продан семье Кенго Морияма как ценный актив, хотя до сих пор даже не понял, как бы они им воспользовались. На его теле начали появляться шрамы, каждую неделю все новые и новые. Большинство из них от отца. Натан Веснински. Джостен не помнил, откуда появились некоторые из его отметин, потому что был тогда слишком мал, все его воспоминания начинались от пяти лет, другие же — черное полотно. Нил говорил, как его заставили перерезать глотку собственному кролику в свой день рождения — ему исполнилось семь. Говорил, как однажды вырвал палец какому-то мужчине плоскогубцами, после чего его вырвало, а на плече появился шрам от утюга, который Натан назвал наказанием за слабость. Он рассказал, как в восемь лет мать схватила его среди ночи и подалась в бега, прихватив кучу денег и документов. Нил шептал ему истории, как вывалился из визжащей скоростью машины, когда ему было двенадцать. Рассказал о кончине матери и как ему пришлось закапывать ее кости в песке в тринадцать. И как, уставший от борьбы, он обратился за помощью к дяде Стюарту Хэтфорду. Ему едва исполнилось четырнадцать тогда… — Я целый год еле как выходил из дома, — усмехнулся Нил. — Дядя улаживал дела, и…да. Когда мы встретились, это был мой первый официальный выход. — Очевидно, — Эндрю выпустил струю дыма. — Абрам, — Нил повернул к нему голову; они сидели на траве возле академии. — Это было мое единственное настоящее имя с тех пор, как мы бежали. — Абрам, — повторил Эндрю, пробуя имя на кончике языка. Нил вцепился в него взглядом, впитывая, как хорошо звучит собственное имя из уст его друга. — Оно тебе подходит. — Я… — Не надо, — Эндрю покачал головой, — просто…не надо. Нил кивнул: — Знаешь, Джозеф звучит не так уж и плохо, как тебе кажется. — Оно отвратительно. — Ты бы хотел его поменять? — он вскинул брови. — Кто знает, — Эндрю пожал плечами. — Может однажды, я так и сделаю. — Интересно, кто мог бы подтолкнуть тебя к такому радикальному решению. — Никто. Нил щелкнул пальцами в его сторону: — Вот именно. Не думаю, что ты когда-нибудь такое сделаешь.***
Эндрю не понимал, почему был удостоен чести на правду или доверие Нила. Догадки, спутанные с притяжением, затуманили его трезвый рассудок. Он размышлял, но ни один вопрос не давал ответов. Может быть, Нилу нравилось, что Эндрю понимал, когда он не хочет говорить или что-то делать? Может быть то, что он ничего не требовал и не спрашивал? Может то, как Доу отваживал от него людей, с которыми Нил не хотел общаться? — Почему? — Почему что? — Зачем ты рассказываешь мне все это? — Потому что ты здесь. Со мной. — Джостен, — Эндрю отвел взгляд от его лица. Он больше не мог выносить его взгляд. — Ты никогда не смотришь на меня с жалостью, — Нил сдвинулся, сидя напротив него, сложив ноги. — Я знаю, что ты видишь. Все замечаешь. Ты всегда знал, что со мной что-то не так, но ничего не говорил. — Что-то не так? — он невесело усмехнулся. — Послушай, ты не особенный. — Вот поэтому-то я и говорю это тебе. Я ничто для тебя, и мне это нравится, — Эндрю бросил на него взгляд исподлобья. — Дай мне руку. Доу осторожно повел плечом и сжал челюсти, ожидая осколки стекла от прикосновений. Он чувствовал, что, коснувшись, ему захочется сделать это снова. И снова. И снова… Нил осторожно подхватил его ладонь, его вторая рука выдернула рубашку из брюк, и он просунул конечность Эндрю под ткань. Его рука, словно отпечаток, расправилась по коже Джостена, скребя пальцами шрамы чуть ниже груди. — Вот и вся история, — тихо пробормотал Нил. И Эндрю…не мог оторвать от него глаз.***
Эндрю не мог не рассказать ему. Сначала это было скребущее чувство долга, расплаты. Правда за правду. Но Нил никогда не требовал от него ни единого кусочка чего-то истинного. Никакой части его настоящей истории. И тогда, со временем, скребущее чувство прошло, сменившись отчаянным желанием, вожделением. Мысль о том, чтобы стать кем-то увиденным, дурманила его сны и повседневные заботы. Он терялся в каждом моменте, каждой минуте. И взгляд Нила, который кричал «я доверяю» так манил, соблазнял. Этому сложно было не поддаться. Они выехали за город. Рвение Нила к природе было слишком сильным, чтобы этому противиться, — а Эндрю уже не мог отрицать того факта, что не в состоянии ему отказать в таких глупостях, — поэтому Доу лишь бесконечно закатывал глаза. Их ботинки ломали сухие ветки, а подтяжки были скинуты с плеч, когда Джостен все-таки нашел поляну с елками и начал беспорядочно трогать стволы. Его лоб коснулся древа, а глаза непроизвольно закрылись. Маленькая угловатая улыбка Нила рвалась наружу, и Эндрю не выдержал: — Доу, — голос был хриплый, его едва ли можно было услышать, но Нил все равно приоткрыл один глаз, — это то, что я получил в приюте. — Ты не обязан говорить мне. — Я знаю, — Эндрю сделал шаг, — но я не делаю того, чего не хочу. Нил хмыкнул, оторвал ветку, встал с ним нос к носу и засунул куст в карман брюк парня: — Тогда расскажи мне, Эндрю Джозеф Доу — все, что ты хочешь.***
Однажды Ваймак отправил ему телеграмму. Там было несколько подарков из тех мест, в которых он успел побывать, пока Эндрю находился в академии. Вместе с этим и пачкой денег, — на сладости, как выразился Дэвид, но Доу не был уверен, что такие суммы отправляют, только чтобы потратить их на сахар, — было и письмо. В нем он просил Эндрю забрать из его закрытого офиса папку с информацией, которую нужно передать его человеку в полиции. Естественно, мужчина не мог отправить ему папку почтой, такие данные переносятся только лично, из рук в руки — между своими. И, учитывая то, что Ваймак подкупил его с помощью виски, Эндрю конечно же не мог отказать. — Мистер Доу, — Эндрю шлепнул сумкой по столу секретаря. — Меня ожидает посылка от Дэвида Ваймака. Высокий темноволосый молодой парень с кудрями и веснушками тут же вздрогнул: — Извините? А можно поаккуратнее, мистер! — Эндрю плоско на него посмотрел, он совершенно не любил иметь дело с секретарями. — Ах, дорогой, Вы чуть не забрызгали моим кофе все бумаги! — Дэвид Ваймак, — повторил Эндрю, — он оставил мне посылку. — Простите, что? Ах, да! Ой… Я имел в виду, нет! — парень округлил глаза. — Какая посылка? Мистер Ваймак не говорил о… Эндрю прикрыл глаза, пытаясь не горячиться: — Папка, — он поднял брови. — Папка? — Эндрю Джозеф Доу, — еще раз пробует он, — это я. Пришел за папкой с…документами. — Папка с документами… — секретарь задумался, почесывая подбородок. — А! Так Вы за доносом?! Эндрю вытаращил глаза: — Вы что, идиот? — Прошу прощения! Как Вы смеете… — Это же секретная информация, — процедил Доу. — Какого черта Вы кричите об этом в офисе? А если бы кто-то зашел? — Вообще-то… Ой, — он икнул. — О боже! Верно! Ох, извините, дорогой. Доу качает головой, сжимая челюсти: — Папку. Парень тут же подпрыгнул, выхватывая ключи из пиджака и выбегая в другое помещение. Видимо, этот парень был главным здесь, раз имел ключи от каждого кабинета, а соответственно и сейфа. Он так же был доверенным лицом Дэвида, раз через него проходили личные посылки. — Вот! — секретарь хлопнул картонной папкой перед ним. Эндрю схватил ее, без стыда раскрывая, чтобы ознакомиться с информацией, которую мужчина собирался передать через еще несовершеннолетнего, безусловно подвергая опасности, но не имея никого, кому он больше всего мог доверять. — Ваймак на Кеве? — спросил он между прочим. — Чего? Где? — секретарь снова вылупился. — Его яхта, — Эндрю посмотрел на него. — Кев. Он еще на ней? — Он назвал яхту «Кев»?! — парень схватился за сердце. — Что за безвкусица! Маленькая ухмылка коснулась уголков губ, и Доу пожал плечами: — Причуды миллионеров. — Верно-верно, мой дорогой! Хотя мистер Дэвид очень гламурный мужчина, я не ожидал от него такого кошмарного названия! — Гламурный мужчина? — фыркнул Эндрю. — Ну, не гламурный, хотя нет! Гламурный! Достаточно стильный! У него отличный вкус, — парень похлопал себя по пиджаку, — эту прелесть он мне выбрал, представляете? Иногда мы ходим с ним за тканями к рубашкам, и он всегда выбирает то, что будет модным среди портных в следующих сезонах! Доу поперхнулся: — Ваймак ходит на шопинг? — Это я его заставляю! О, мой дорогой, он такой старый ворчун, но вкус отменный! Да! — О Господи Боже, — Эндрю закрыл папку. — Я, кстати, Ники! Николас Эстебан Хэммик, если точнее, — секретарь улыбнулся, а затем горделиво поднял подбородок. — Его правая рука. — Звучит двусмысленно, — Эндрю поднял бровь. — Ох! Какой Вы грубиян, мистер Доу! — Ники покачал головой со взглядом строгого родителя, хотя едва ли был на несколько лет старше самого Эндрю. — Каков есть. Он засунул папку в сумку и собирался уже развернуться, чтобы покинуть компанию жизнерадостного мистера Хэммика, когда тот его окликнул: — Извините, Эндрю? Можно Вас так называть? — Доу остановился, слегка повернув голову. — Позвольте узнать, я, знаете ли, хотя нет… Но дело не в том! Вы меня поймите, я… — Мистер Хэммик… — О! Вы что! Просто Ники… — Ники, — прервал его Эндрю, лживо улыбнувшись и опасно оскалив зубы, — будьте так любезны — ближе к сути. — Я хотел сказать, что Вы мне напоминаете кое-кого, но звучать это будет просто бредово! Но знаете, что… Как оказалось позже, Доу напоминал Николасу его кузена, которого звали Аароном. Он не видел его с самого детства, так как они с матерью уехали на другой конец страны и оборвали все связи с семьей. У Ники остались лишь детские фотографии. Не стесняясь, он сунул Эндрю фотографию в руки и рассказал о том, что у Аарона был брат-близнец, Эндрю. Что, конечно же, по их общему мнению, было лишь смешным совпадением, как тот был так похож на него в детстве, да еще и имена одни те же. Как сказал Жану мистер Миньярд, на тот момент он считал, что это было бы совершенно невероятно, встреть он своего кузена прямо в обители Ваймака. Когда же Эндрю все-таки взглянул на фотографию, то почти подавился заваренным Ники кофе.***
Николас Эстебан Хэммик действительно оказался кузеном Эндрю. И это была именно та часть истории, которую Ники случайно чуть не сболтнул Жану при знакомстве. Эта встреча привела к непоправимым последствиям, потому как, оказывается, в Доу еще остались крупицы жалких эмоций по отношению к родственным связям. Ники, в свою очередь, чуть не сошел с ума, на деле же просто упал в обморок от подобных новостей. Доу не знал своего близнеца, ни разу в жизни его не видел и до Ники даже не знал его имени, как и имени своей матери или отца. Конечно, они не поверили сразу и вместе перепроверили информацию, сверив детские дома, в которых предположительно оставили кузена Ники и самого Эндрю, а потом и написав письмо в сам приют. Получив все нужные подтверждения, делать было нечего, а Хэммик уже несколько раз приезжал в город и квартиру Эндрю, чтобы проведать его. Он не знал свою семью, не знал вообще никого, да и не хотел знать, учитывая то, как они распорядились его судьбой. Все приемные семьи, что у него были, как неудивительно, напоминали ему лишь ад и боль, так что ему не особо понравилось неожиданное появление Ники в своей жизни. Но несмотря ни на что, эти тупые бессмысленные эмоции и желание все равно разжигали уголек. Ники не был похож на то, что Доу представлял, думая о семье. Он был светлым, чистым, добрым и миролюбивым. Он был очень громким, с постоянными отрывочными мыслями и словами, с ужасной гиперактивностью и громкими вздохами и ахами, что осложняло жизнь Эндрю еще больше. Нил попросил его дать Хэммику шанс и, поскольку он не умел отказывать этому отвратительному человеку, Эндрю все же сделал это. Как оказалось, Ваймак подобрал Николаса, когда того выкинула собственная помешанная на религии семья, уличив во грехе. Эндрю не был этому удивлен. Дэвид помог ему с обучением и сделал своим секретарем за весьма не маленькую ставку. Хэммик, несмотря на плохой опыт с родными родителями, не был плохо настроен к Эндрю. Наоборот, ему хотелось возместить потерю семьи, и новый кузен ему нравился своим буйным и ворчливым характером. Было непросто объяснить это мистеру Ваймаку, но тот, отчего-то, был полностью уверен, что это судьба. «Вы — глупые дети, и я совершенно не удивлен, что вы родственники. Я почти уверен, что родился, только чтобы воспитать из ваших тупых задниц настоящих благородных юношей!» — писал он в своем ответном письме.***
Было тяжело сдерживать свои руки и мысли подальше от Нила Джостена. Не тогда, когда шли месяцы, а между ними ничего не изменилось. Нил смотрел на Эндрю ровно точно так, как и до того, даже узнав правду. Он не дернулся, когда Доу выдавил из себя самые темные подробности своей жизни. Рассказал каждую маленькую деталь, о которой до этого не знал ни один человек в мире. Единственное изменение в Джостене — ярость и сжатые кулаки после того, как Эндрю сказал о первом мужчине в его детской постели, или о Дрейке и его скользком языке и противном теле. И даже после этого…Эндрю хотел. Казалось, желание умерло в нем; казалось, не было шанса на то, чтобы терпеть чужое тело рядом настолько близко, но рядом с Нилом это чувство росло, словно ужасные непобедимые сорняки. Было сложно убрать это, подавить это. Но и бороться с этим невозможно: когда кто-то столь желанный, бежит по песку с громким смехом, заставляя тело поддаваться навстречу; невозможно бороться, когда Нил ходит голыми ступнями по комнате, разбрасывая бумаги. Его рубашка наполовину расстегнута, подтяжки опрокинуты с плеч, а за ухом спрятан карандаш. — В тебе есть хотя бы капля стыда? — Эндрю скучающе переворачивает страницу газеты, лежа на кровати и читая очередной некролог. — Ни унции, старина, — легко отвечает Джостен. Эндрю смеряет его взглядом: — Если ты еще раз скажешь это слово, я ударю тебя в твое глупое лицо. — О, старина! — Нил смеется. — Да брось! — Боже, — Эндрю кидает в него подушкой, — Ваймаку ты бы понравился. Такой же раздражающий и противный. Нил усмехается, а затем все же поправляет рубашку, падая на место рядом. Он тыкает в бумагу на руках парня. — Вот это шляпа, — удивляется Джостен, и Эндрю поднимает на него бровь. — Однажды у меня будет целый чертов шкаф, и никто не запретит мне грешить такими глупостями.***
Ники прицепился к Нилу как лиана, о которых последний так любит читать. Он перевелся в подпольный офис Ваймака в Колумбии и филиал своего учебного заведения, чтобы работать и учиться рядом с Эндрю, пытаясь наладить родственные связи. Хэммик пытался найти Аарона, что получалось плохо, однако для Эндрю это не было большой потерей. В любом случае, Нил и Эндрю заменили Ники семью, поскольку теперь тот все чаще и чаще находился в их обществе, а также в доме семьи Хэтфорд-Джостен, и что намного хуже — он понравился дяде Стюарту… Ужасно. Эндрю чувствовал тревогу, в его сердце начинала зиять дыра, потому что чем больше времени шло, чем больше это укреплялось, тем больше росло и предчувствие неизменного падения в будущем. У него появилось подобие семьи. Люди, которые, казалось, дорожат им, и это пугало. Ему не хотелось признаваться, но Ники слишком быстро пролез ему под кожу, словно эта родственная связь действительно что-то значит; словно это работает. Мягкотелость, которая проскальзывала в Доу, удручала и била пощечину, приказывая не расслабляться и быть начеку. Помнить о том, что новое падение может быть еще более болезненным. Особенно после Касс. И поскольку Хэммик был так близок и дружелюбен, было так же невозможно оторвать его от Нила; оторвать от дружбы, которая у них зарождалась. Нельзя было скрыть и то, как трепетно Эндрю относился к Нилу; как только Джостена подпускал ближе и ближе; как только ему раскрывал все тайны. И даже если Ники уже успел узнать подробности их знакомства и дружбы, нельзя было думать, что он так быстро догадается о чем-либо еще, скрываемом Эндрю, но кузен все равно это сделал. — Ты должен сказать ему, — напевал Ники в один из дней. Он расположился в кресле в их новой квартире, которую теперь обеспечивал исключительно Хэммик. Он пил вино и настраивал пластинку. Эндрю ответил ему с яблоком во рту: — Фто ты нефешь? — Ах, дорогой, ну как же! Я не могу спутать этот взгляд! Эндрю проглотил кусок: — Объясни. — Ты же не ударишь меня? Доу кинул в него яблоко: — О, нет и нет. Я знаю, что ты имеешь в виду. Лучше прикрой болталку. — Если все же ударишь, я героически приму этот удар братской любви! — Хэммик напевал, откусывая яблоко, которое поймал. — Ты же вл… — Пока, кузен! Эндрю хлопнул дверью.***
Мистер Миньярд неохотно и коротко делился с Жаном тем, что в какой-то момент градус их дружбы с Нилом стал расти. Иногда, когда Эндрю дергал его за волосы, пытаясь заставить наконец замолчать, Нил вдруг замирал, поглощая его взглядом. Джостен следовал за ним по пятам еще чаще, чем обычно, его умные глаза следили, а рот выдавал странные неловкие фразы, которые могли быть комплиментами, если бы Нил хотя бы понимал значение слова комплимент. А иногда…в редкие темные ночи, когда Эндрю случайно оставался в их доме, и они оба не могли уснуть, забираясь на чердак и смотря на рисунки беспорядочных звезд, которые они нарисовали ранее, происходили вещи… Глупые вещи, с участием рук Эндрю на шрамах Нила, медленные осторожные взгляды и шепот… Бесчисленное количество разговоров о вечности, Богах и вселенной… О мечтах, которые никогда не смогут сбыться. Нил резко повернул голову: — Зеленый огонек загорелся, — он привстал. Оба лениво подползли к выступу у окна, и Джостен вытянул руку, словно пытался коснуться света. Эндрю смотрел на изумрудный блеск в его голубых глазах. — Я нашел книгу, — Эндрю оперся о деревянные перила, — там была легенда о старике, смотрителе маяка, который жил со своей женой. Каждую ночь они смотрели, как зеленый свет окрашивает буйную воду вокруг них. Нил оперся щекой о руку: — Правда? Что с ними случилось? — Они хотели детей, думали, что закончат год и уедут, — Эндрю склонил голову к плечу, — но не судьба. Его жена заболела и умерла. Он остался один. Нил опустил взгляд: — Он покинул маяк? — Нет, — Эндрю сложил руки и уронил на них голову. — Он остался на нем. Зеленый свет напоминал ему о жене. Он не смог уйти и забыть о ней. — Я бы тоже не смог, — Джостен поднял взгляд на звезды, — а ты?***
На семнадцатилетие Нила Стюарт снял коттедж в пригороде. И хотя кузен Жана не любил отмечать свои дни рождения, в этот раз он согласился. Через год он заканчивал учебу, и деловые партнеры Стюарта, те, кто отвечал за переговоры между ветвями семьи Морияма, собирались прийти и увидеть будущее вложение воочию. Пытаясь сделать вечер племянника не настолько приторно-деловым и угрожающим, Хэтфорд пригласил своих партнеров вместе с их женами и детьми. Возможно, ему казалось, что если Нил будет в кругу таких же молодых людей, ему будет чуть легче и интереснее, но это все равно не было таковым. Одно радовало — Эндрю тоже был там. Просидев несколько часов, поговорив как минимум с половиной гостей, Нил скрылся в одном из коридоров вместе с Эндрю. Их колкий разговор прервал голос мистера Хэтфорда, который заглядывал в каждую комнату в поисках племянника. — Давай! Давай! Давай! — Быстрее! Казалось, их тяжелое дыхание слышно даже с первого этажа библиотеки, в которой они спрятались. Они скрылись за стеллажами, примыкая затылками к полкам в попытках отдышаться. Нил тихо рассмеялся, опуская голову. Эндрю поймал его взгляд, усмехаясь: — Придурок. — Я знаю, что тебе понравилось. Парень поднял бровь, на что Нил снова рассмеялся, но уже намного громче. Вновь послышался голос дяди Стюарта, Эндрю тут же подскочил к Нилу и накрыл рот ладонью. — Серьезно? Вы что, дети малые? Джозеф, если я узнаю, что ты снова подбил моего племянника на… Нил посмотрел на лицо Эндрю, а затем на его руку на своих губах. Из него снова вырвался смешок, и Доу надавил сильнее, от чего его тело прижалось к груди напротив. Джостен глубоко вздохнул и поймал его острый взгляд, заставив Эндрю сглотнуть. Они прислушивались, и когда шаги начали удаляться, а голос — становиться тише, сообщая об уходе Хэтфорда из комнаты, рука наконец оторвалась от рта. Их головы выглянули из-за шкафа, и, удостоверившись, что следов дяди нет, они одновременно выдохнули, вновь падая спинами на стеллажи. По крови Эндрю бежала волна адреналина и какого-то странного счастья. Этот бег, смех и тихие прятки вокруг книг заставили его волноваться как ребенка. — Вы такой громкий, мистер Джостен, — съязвил Эндрю. — О, да что Вы, — Нил прыснул от смеха, его глаза засветились. — Уж поверьте, мистер Доу, таким громким я могу быть только с Вами. Рот Эндрю открылся, но тут же закрылся. Мурашки, неожиданные и нежеланные, пробежали по позвоночнику. Он чувствовал приближение неизбежной бури, которую он не мог остановить. Он посмотрел на Нила, улыбка которого росла: — Твой глупый рот должен заткнуться. — Тогда заткни меня, — Нил бросил вызов, и Эндрю моргнул. Один раз, другой. Его мозг закоротило, и все мысли остановились, плавая словно желе. Рука, которая обхватывала полку позади туловища, резко сжалась, заставляя костяшки белеть. Вдруг улыбка Джостена сползла, а глаза медленно спустились по лицу Эндрю. С глаз до губ. — Нил, — до ушей больше не доносилось ни одного звука, когда Доу сделал шаг вперед. — Эндрю. Его пальцы вцепились в подбородок, и Джостен выдохнул, не отводя взгляда от губ напротив. — Скажи мне «нет». Нил наконец поднял на него глаза, щекоча кожу щек Эндрю невесомостью взгляда. Доу сжал пальцы на подбородке Нила сильнее. — Не сегодня, — отрезал Джостен. Руки подлетели к щекам Эндрю и потянули на себя, а губы встретились в поцелуе. И это было…похоже на то, как трогать огонь и лед одновременно. Нил отодвинулся, приоткрыв глаза, но было уже поздно думать о последствиях, поэтому Эндрю схватил его шею и притянул обратно в этот крепкий, жаркий поцелуй. Он тянул, тянул и тянул Нила на себя, пока собственная спина не врезалась в стеллаж, и несколько книг с глухим стуком не свалились на пол. Руки Джостена расположились по обе стороны от головы Эндрю, сжимая полки. И не было никакой возможности оторваться от влажного рта и голодного поцелуя; никакой возможности просто отодвинуть Нила, когда Эндрю так долго этого хотел. Так долго…***