***
Он нашел Ваймака не сразу. Перед тем, как окончательно пропасть с радаров, он связался с Николасом, чтобы сообщить, что ненадолго уезжает. Попросил никому не говорить, где он, в особенности Нилу. — Ты что, выжил из своего ума, дорогой?! — Ники кричал в трубку. — Не сказать Нилу! Ты хоть понимаешь, что с ним творится! Он себе места не находит. Ты опять перестал писать и мы так запереживали, Эндрю! Ты что… Нил звонит мне каждый день, спрашивает, не получал ли я вестей, хотя бы одно маленькое письмо от тебя. А теперь ты звонишь мне, черт знает из какой дыры, и просишь меня соврать? Меня?! Соврать! — Ники… — Хорошо еще, что Нил в Санта-Барбаре, будь он в Колумбии, я бы в ту же секунду позвал за ним шофера, и он накричал бы тебе в трубу за твои проказы! — Послушай, Ники, — Эндрю возился с трубкой, — я собираюсь на яхту Ваймака. — Ты что… — Я не получил жалованье, поэтому решил действовать по-другому. Мне нужен Дэвид, понимаешь? — Но как же… Как же это так? А Нил? Что с ним будет?! — С ним все будет нормально. Стюарт об этом позаботится, — он усмехнулся собственным словам, — уж поверь. Послушай… Это Форд подкинул мне эту идею, пусть и не нарочно. Так что… Я пока не могу вернуться, мне нужно уехать, — надавил Эндрю. Миньярд рассказал ему, что собирается путешествовать вместе с Дэвидом, чтобы узнать, как работает корабельное строительство, закупки деталей, бизнес… Ему пришлось рассказать ему о том, почему он не может вернуться, о Ниле, о Стюарте и своем плане. Он попросил Ники сохранить эту тайну, не распространяться о том, где Эндрю находится и ни в коем случае не давать Нилу никакой информации. Так будет только хуже. — Я поплыву с тобой, — пискнул в трубку Хэммик. — Нет, Ники, я должен… — Если ты меня не возьмешь, я все равно уговорю мистера Ваймака, а если снова будешь противиться, я все расскажу Нилу! — На кой черт тебе это сдалось? — Эндрю злобно шуршал в трубку. — У тебя работа, учеба, ты не можешь все бросить. — Это не важно, — Хэммик вздохнул, — ведь ты…ты же мой брат, моя семья, — тихо бормотал он. — Как я могу оставить тебя? — Точно так же, как это делали все остальные, — Эндрю опустил лицо, слабо сжимая трубку. — Николас Эстебан Хэммик — не все остальные, — хмыкнул кузен. — Как и Нил…и Ваймак. Они помогли тебе, когда меня не было, теперь пришло мое время поддержать тебя, Эндрю. — Тебе не нужно этого делать. Мне нечем тебе отплатить. — Плата? — возмутился Ники. — Как я могу брать плату за свою любовь, дорогой? За заботу? — Ники, — Эндрю с силой сжал трубку. — У меня появилась семья, Эндрю. Настоящая семья. Ты, Нил, мистер Ваймак и даже мистер Хэтфорд! Я встретил мужчину своей жизни... И все это благодаря знакомству с тобой! Не гони меня, позволь побыть опорой…братом.***
Мистер Миньярд сказал Жану, что, как только связался с Дэвидом, тот незамедлительно отправился в путь и пришвартовался в ближайшем лодочном городке. Ники наплел в телефонном разговоре с Нилом, что отправляется на работу в другой штат по поручению босса-Ваймака, пообещав сообщить, если от Эндрю будут вести, естественно с тяжестью утаив, что он уже целую неделю находится с ним. Хэммик и Миньярд встретили мужчину, стоя на причале в окружении четырех огромных сумок Ники и одного маленького рюкзака на плече Эндрю, который раздражительно посматривал на гору вещей кузена. Дэвид же встретил их с ухмылкой, слегка более поседевший, чем в их последнюю встречу: — Соскучились по Кеву, засранцы? — кричал он с яхты, махая рукой.***
Мистер Ваймак понял, что ребенок, а точнее уже возмужавший Эндрю, не просто так вернулся с новым именем и блеском в глазах. Он предположил, что Миньярд хочет вновь отправиться в плавание с иной целью. Той, которая имеет громоздкие, почти нереальные масштабы. И позже эти догадки оказались верны — Эндрю нужно было научиться быть кем-то другим. Изменить не свои чувства или себя самого до основания, а свои реакции на внешние раздражители. Ему нужно стать тем, кто получает все; ему нужно построить целую империю с нуля и в короткие сроки. Но когда мужчина спросил, к чему такие быстрые и радикальные меры, тот уклончиво ответил: — Ты сказал найти смысл, — он пожал плечами, — и я нашел. Теперь мне нужно его добиться. Старик покачал головой, но Эндрю уже знал, что ему помогут.***
Три года. Три года ушло на то, чтобы узнать, как работают перевозки товара, деловое ведение переговоров и подписание контрактов — вся подноготная строительных предприятий и корабельное дело. Все это время Эндрю был в плавании, скрытый от мира и людей на суше, он строил себя и свою новую личность, как будто бы родился заново. Что не менее важно — Ваймак обучал Миньярда быть настоящим заговорщиком. Как говорить, одеваться, держать себя как подобает настоящему джентльмену. Это было совсем не тем, что Эндрю делал раньше; совсем не то, как он сам притворялся, будучи моложе. Да, он делал подобное тогда, но теперь… Теперь ему нужно сделать это так, чтобы уж точно получить в руки все, и не меньше. Мужчина учил его вежливости, терпению, порядочности — самым сложным наукам в жизни Миньярда, и он уже заранее ненавидел, как часто будет притворно улыбаться людям. — Эндрю Миньярд, — повторял он отражению в зеркале снова и снова, как бы примеряя имя в своем новом облачении. Однажды Ваймак проболтался, что собирается сделать Эндрю наследником. Миньярд не особо на это надеялся, и, хотя у него была вера и доверие к этому старику, он знал, что жизнь обычно не делала ему таких подарков. Одно то, что он встретил его, а потом и Нила, было для него своеобразным подарком от скупой на удачу жизни. У Дэвида был сын — Кевин. Он узнал о его существовании незадолго до того, как встретил Эндрю, но найти его, попытаться быть его отцом…у него не хватило на это духу. Ребенок давно жил другой жизнью, которую мужчина не хотел омрачать своим внезапным появлением. Вместо этого, словно дань памяти, он назвал яхту его именем, путешествовал и пил… Эндрю думал, что однажды они встретятся, вот тогда все деньги Ваймака точно уйдут к Кевину, и Миньярд ни капли не будет этому огорчен, может, тогда мужчину настигнет покой, а пока… Пока пусть развлекается мыслью, что действительно оставит свое состояние брошенной сиротке.***
Эндрю встретил Аарона случайно. Они отправились в Сан-Хосе, а оттуда добрались до Окленда, Эндрю даже и не думал, что вернется в давно забытое место своего перерождения. Ваймаку нужно было отправиться на встречу с неким доносчиком из полиции штата, мужчина насмешливо называл того кабаном-Хиггинсом. Встреча должна была пройти на рынке — так безопаснее. Чем больше людей, тем больше свидетелей; чем больше толпы, тем меньше процент, что вас засекут в утечке, пока вы закупаетесь овощами с лавки. Ваймак отделился от них, а Ники с Эндрю неторопливо прогуливались между прилавков. В какой-то момент локоть Миньярда схватили в железной хватке: — Ты что, обалдел?! — зарычал крупный темноволосый мужчина, но не успел продолжить, как Эндрю вывернул его руку и прижал к спине, грозясь вывихнуть плечо и вызывая крики в толпе. — Еще одно касание, и твоя рука превратится в щепки. — А ну отпусти, щенок! — мужчина дергался. — Думаешь, я дал тебе шанс, и теперь тебе все можно? Ники взвизгнул рядом с ними: — Мистер! Имейте уважение! Вы вообще кто? Мужчина снова задергался: — Аарон, а ну отпусти! — Аарон?! — воскликнул Ники. — Какой еще Аарон? — Дэвид встал перед ними, и скрюченный мужчина поднял на него взгляд. — Мистер Ваймак? — Кабан, что ты вытворяешь? — Дэвид устало закрыл глаза и прижал пальцы к переносице. — Я? — его глаза расширились. — Да я этого нарколыгу пришил за сбыт опиума на прошлой неделе! — Ваймак невпечатленно оглядел с его с ног до головы, он знал, что Эндрю этого не делал. — Пожалел молодого идиота с чокнутой мамашей, а он снова здесь, — мужчина, пыхтя, чуть развернулся к Эндрю, — теперь я тебя точно загребу, будь уверен. И мать твою вышвырну из вашего клоповника. Эндрю насмешливо выгнул бровь, повернув голову к Ники: — Смотри-ка, вот и братишка нарисовался, какой сюрприз, — он усмехнулся, а потом сжал руку мужчины под собой сильнее. — Где, говоришь, этот наш клоповник находится? Мужчина выпучился: — Ты что, мозги свои снюхал? Как это, где?***
Они нашли Аарона в старом, полуразрушенном районе — обители маргиналов, пьяниц и бездомных наркоманов. Он выглядел точь-в-точь как Эндрю, но все равно совершенно иначе. Его худое тело, затравленный взгляд и блеклые волосы отличались от другого близнеца как черное и белое. Он был скорее похож на Эндрю из прошлого, из детства, чем на то, кем он был сейчас. После ночи работы в задрипанном пабе, немного грязный и потный, Аарон собирал вещи, чтобы отправиться на учебу, в то время как Тильда спала на разваливающемся диване в окружении нескольких пустых бутылок. В тот день Ваймак и Хиггинс выбили дверь их жилища, но женщина едва ли проснулась, когда Эндрю вытащил из этой помойки свою родную кровь за шкирку под шипение и ругательства. Он забрал этого бродячего щенка — Аарона — домой, потому что, как бы Эндрю ни отрицал, ему была присуща мягкотелость. И услышав от кабана историю своего близнеца, а теперь и вовсе увидев его воочию, он не мог оставить это без внимания. Не мог хотя бы не попробовать помочь. И в этом…в этом немало виноват Нил. Безнадежные случаи — вот, что привлекало мистера Эндрю Миньярда.***
Глупый Аарон не сразу поддался на уговоры братьев. Что ж, было трудно не ругаться, когда Ники умолял, а Эндрю просто смотрел на него плоским взглядом. Даже кабан-Хиггинс, который по ошибке спутал их, пробовал поговорить с ним, но это не особо помогло. Этот идиот напоминал Нила Джостена своим упрямством — Аарон не хотел оставлять мать, зависимый от нее и от своих плохих привычек, которые она ему навязала. Он продолжал брыкаться и кричать, но тело все равно начинало понемногу подводить и трястись, когда он не принял очередную дозу. И Эндрю, конечно же, решил это по-своему. — Хочешь быть мокрой крысой? — он толкнул его в комнату, отведенную под погреб с запасами еды. — Тогда будь ею, паразит. Он запер дверь, и Аарон впился в нее ногтями с другой стороны. Миньярд был уверен, что разъяренное лицо близнеца в ту секунду раскололось в гримасе ненависти. — Выпусти меня! — кричал он, нет, орал: — Эндрю, отпусти меня! Он кричал и кричал без продыху, ногти скребли и ломались о деревянную дверь, а тело скручивалось пополам. Наконец Миньярд услышал, как его точная копия сползла вниз по двери, а затем и вовсе грохнулась на пол, бормоча и кряхтя. — Там есть таз для твоего дерьма, ковш с водой и еда, — голос Эндрю был бесцветен. — Как же моя мама, — Аарон бормотал, — наша мама. Я не могу оставить ее. Не могу… — Не можешь оставить? Интересно, — ехидная улыбка растянулась на лице, — потому что она бы точно смогла. Знаешь, что мне сказал Ники? Что Тильда вернулась за тобой только потому, что наш дядя ее заставил. Мне плевать, что она не хотела меня, но ты действительно думаешь, что она хотела тебя? Нет. — Ты не знаешь ее! — он снова закричал. — Ты никто. Тебя оставили, потому что ты никому не нужен! Ни мне, ни ей! Ты не знаешь, о чем говоришь. Ты — мусор. Мусор, мусор, мусор… Эндрю ударился лбом о деревянную дверь и выдохнул. Слова Аарона не были новыми, он уже знал это. Шаги позади отвлекли его, он поймал фигуру Ваймака боковым зрением и, набрав воздуха, оттолкнулся от двери. — Я взял твои вещи, — облизал губы, раздумывая над словами. — Знаешь, что я там нашел? Учебник анатомии. Вау, сюрприз-сюрприз. Как интересно находить подобное у того, кто в свои двадцать два все еще учится в воскресной школе, потому что его мамаша настолько пропила свои мозги, что опоздала на три года, прежде чем хотя бы задуматься куда-то тебя отдать. Кто-то уже учится в университете, а ты все еще проходишь школьный курс биологии. Снова тихий всхлип за стеной, кашель и скреб ногтей по двери: — Заткнись. — Что, если я скажу, что дам тебе все, что ты хочешь, если ты останешься? — Отвали от меня! — Останься с нами, и я дам тебе дом, кров и твою мечту, — молчание за стеной побудило говорить дальше, — ты будешь учиться в лучшей медицинской академии. Если хочешь, я даже отправлю тебя в Швейцарию. Доучишься в своей тупой школе, сдашь все предметы, и я оплачу все расходы в любом медицинском заведении… Хочешь этого? Ты же хочешь быть врачом, верно? Резкий сильный кашель за стеной и хрип прервали Эндрю, а затем голос произнес: — Откуда у тебя такие деньги? — Я бываю довольно сообразительным, — он потер собственные пальцы, вновь упираясь лбом о дверь. — И я достану все для тебя, если захочешь остаться…со мной. С нами. — Мама… — У тебя будет время подумать о Тильде, — отрезал Миньярд, — и о том, что ты выберешь. Ее или себя. Неизбежная смерть рядом с ней, нажравшись опия или сраного кокаина, или чем она тебя там пичкает, или…будущее, о котором ты мечтал. — Я не могу ее бросить. — Она или ты, Аарон. Иногда приходится делать выбор.***
Мертвая мать была хорошим решением проблемы Миньярда, но он еще не опустился до такого. Пока что. После того, как Аарон две недели просидел в заточении, а потом вышел, полностью убитый и пахнущий как мешок помоев, но без следов ломки, Эндрю расслабился. Близнец ругался и огрызался, но…он решил остаться с ними. Вероятно, предложение Эндрю было слишком привлекательным, чтобы действительно отказываться, к тому же, рукоприкладство Тильды сыграло свою роль. Когда Миньярд увидел синяки на животе близнеца, его рука сжалась в кулак, на что Аарон хмуро отмахнулся. Но их мать была жестока не только в этом, она была грязна в своих мотивах и решениях, и как бы она ни ненавидела своего ребенка, отпускать его была не намерена. Особенно после того, как узнала, что он уходит к потерянному близнецу, который был на хорошем счету у известного миллионера Дэвида Ваймака. Эндрю никогда не опускался до уровня убийц, но когда сумасшедшая мать твоего брата-близнеца угрожает, манипулирует и управляет — трудно сдержаться. И возможно, для Жана это было шокирующе и пугающе, он мог это понять. Он сам вырос в семье, где родственники, пусть чаще и скрытно, но вели относительно темные дела. Возможно, там также были и убийства. Было бы лицемерно удивляться или делать замечания, все-таки их с Нилом семейство было далеко не богобоязненным. Более того, он давно понял, что у мистера Миньярда понятие морали сбилось еще в самом отрочестве. Эндрю было невероятно трудно сдержаться, когда кто-то хотел посадить в яму наркотиков его семью, если он не даст достаточно денег. Но ведь их всегда будет мало, не так ли? — Я растила тебя! — Тильда ударила Аарона в грудь, а когда порывалась сделать второй удар Эндрю схватил ее за запястье, крепко сжимая. — Не видно, чтобы ты действительно этим занималась, — Эндрю змеино ухмыльнулся. Женщина плюнула ему в лицо и вырвала руку, Миньярд снова усмехнулся, стирая с лица слюну. — Какая неприятность. Ты случайно ничем не болеешь? Не хотелось бы подхватить. — Хочешь забрать моего сына? Плати! Или, Аарон, ты все-таки останешься со мной? — она льстиво улыбнулась, но грозность, истерия и сумасшествие в ее глазах заставили его вздрогнуть. — Хочешь остаться со мной, милый? Нам ведь было так хорошо вместе. Только ты и я. Только ты и твоя мама… Как загипнотизированный, Аарон сделал шаг вперед, в ее распахнутые объятия. И как же просто она переходила от криков к лживым ласковым разговорам; как легко примагничивала его, заманивала в сети. Это было так просто для нее — просто для той, кто выдрессировал ребенка быть покладистым, быть послушным; быть тем, кто тянется к ласковому тону, думая, что он настоящий. Эндрю встал перед Аароном, не давая пройти. Завязанная в резинку пачка денег с хлопком ударилась женщине в грудь. — Плата есть плата, — он улыбнулся ей, — надеюсь, больше не увидимся. — До поры до времени, — она сверкнула глазами, и челюсть Эндрю сжалась. — Пока, мальчики. Повеселись, Аарон, мой милый мальчик! Миньярд вытолкнул близнеца за дверь, а тот только тогда моргнул ясным взглядом. — Я… Но не успел он вымолвить связное предложение, как его схватили за ворот рубашки: — Это не закончится. Ты сам не дашь этому закончиться, ты же понимаешь? — Аарон моргнул, а затем Эндрю выудил из кармана стеклянный бутылек с порошком. — Ты или она, братец. Выбирай. Мелкая дрожь прошлась по его телу: — Я… Нет! Ты что, с ума сошел? — Сможешь гарантировать мне, что не вернешься к ней? Что не умрешь, когда она снова тебя накачает? Что она не будет шантажировать меня деньгами, чтобы удержать тебя? — Я не… — Ты можешь мне это обещать или нет? — рычит Эндрю, но Аарон опускает глаза. — Так и думал. Это твой последний шанс: либо возвращаешься к ней, подыхаешь в собственной рвоте и дерьме, либо дашь мне сделать это. Тик-так, время идет. Очередная дрожь, прошедшая по телу Аарона, добралась до кончиков пальцев Эндрю. Миньярд потряс его, и близнец поднял слезящиеся глаза, а затем ударился лбом в чужое плечо. — Я больше так не могу, — он захныкал, — я не смогу ей противиться, Эндрю. Пальцы Миньярда вцепились в волосы брата: — Ты или она, Аарон. Ты или она. — Я, — всхлипнул он. — Сделай это. Эндрю глубоко вздохнул в его волосы, а затем отцепил от себя. — Я все решу, — близнец затравленно посмотрел на него. — Все будет нормально, понял? Аарон кивнул, вытирая рукавом щеку. Последнее, что он увидел, это открывающуюся дверь, а затем голос собственного близнеца произнес: — Эй, Тильда, забыл оставить подарок, — Эндрю потряс порошком в воздухе, женщина ухмыльнулась. Дверь наконец захлопнулась перед лицом парня.***
Тильда умерла. Никому даже не было дела до безработной зависимой пьяницы-наркоманки, чтобы расследовать ее смерть. И так было понятно — у женщины была передозировка. Кого волнуют подробности смерти, когда она десятилетиями убивала себя всевозможными опиатами? Было очевидно, что рано или поздно ей настанет конец. Но никому не нужно было знать, что кто-то этот конец приблизил — что Эндрю это сделал. Было просто дать ей это — наркотики, состав которых был слегка не таким, каким его обычно продают. Эндрю дал ей жесткую мешанину того, что не убьет только трезвый здоровый организм, а Тильда была пьяна и любила превышать дозировки. Все было так просто, но и сложно одновременно. Аарон тяжело переживал ее потерю, хотя и был тем, кто согласился на этот шаг. Иногда он был зашуганым, а иногда очень агрессивным. Он медленно шел на контакт, разговаривать с ним в первые дни после ее смерти было невыносимо, а следующий месяц он ходил с таким видом, будто он потерял не мать, а свою собственную жизнь. Как бы сильно она не причиняла ему боль, она так же его и сломала, заставив поверить, что ее материнская любовь — настоящая, семейная, искренняя и именно такая, какая и должна быть. Смотреть на то, как Аарон понимал, что Тильда на самом деле никогда его не любила, было не больно, но неприятно. Эндрю видел, как расширялись зрачки близнеца, когда Ваймак мягко трепал его по спине, учил чему-то или дарил новые вещи; он удивлялся и смущался, когда Ники приносил ему чай и печенья по вечерам, и всегда хмурился, когда Эндрю время от времени заносил ему новые книги по медицине, не говоря ни слова. Он раскрывался и расправлялся, как цветок — не быстро, а умеренно и аккуратно. Аарон напоминал Эндрю самого себя в прошлом, и даже Нила, в какой-то степени. Нил…***
Эндрю думал о Ниле. Постоянно. Конечно же, он думал о нем. Не было ни единого дня, когда он не вспомнил бы о Ниле Абраме Джостене, и эти мысли все больше и больше закапывали его, заставляли чувствовать что-то неприятное, пустое, как дыра в груди. Будто у него есть все, что нужно, но нет самого главного. Воспоминания, как рой комаров, кусали и ломали его пополам. Жизнь до Нила и после него была отвратительна. Он помнил, как мог часами смотреть на парня, как его грудь вздымалась от близкого контакта, а руки чесались, желая большего. Когда Нил был слишком близко, Эндрю вспыхивал, а когда слишком далеко, то угасал, как сломанная лампа. То волнение, когда они делились историями тихим шепотом, все еще отдавалось в подкорке, и его идеальная память никогда не делала это лучше, снова и снова подсовывая воспоминания, будто желая задушить. Иногда он сжимал руки в кулаки, словно был способен ощутить Нила в своих пальцах, но это был лишь тот чертов перстень, который безбожно напоминал о потере. И это было до невозможности ужасно — помнить и так уродливо тосковать по кому-то, кто давал ему все и ничего одновременно. Он продолжал следить за Нилом: читал газеты с вырезками о нем, статьи о Стюарте Хэтфорде и даже нашел научную работу Джостена из университета. Он прокручивал в голове моменты, когда они были только вдвоем, их разговоры, тайные поцелуи. Казалось, он до сих пор помнит вкус его губ, мягкость волос и аромат парфюма, который иногда задерживался на одежде Миньярда, когда Нил крал ее. Эндрю будто бы пытался удержать его за какую-то невидимую нить, крепко сжимая в кулаке, но понимая, что годы идут, и с каждым разом Нил уходит от него все дальше и дальше. К тому времени мистер Миньярд уже давно не видел зеленого огонька, а если и видел, то это было очень-очень редко. Такие огоньки начинали использовать все меньше и меньше для освещения пристани, но когда все же видел, даже он, даже этот зеленый огонек — их вечный символ и надежда — отдалялся от него, будто бы пытаясь достучаться, сказать, что назад дороги нет, а вернуться уже нет возможности. Огонек говорил ему, что он больше не дотянется, не доплывет до своей мечты, что шансы утеряны и закрыты для него. И Эндрю начинал в это действительно верить, особенно, когда он вообще перестал видеть зеленый огонек хоть где-либо. И тогда, будучи сварливым и упрямым, он сделал это — татуировку. Буква «G» за собственным ухом была подобна напоминанию, которое он очерчивал пальцами, пытаясь удержать на месте. Он гладил ее, водил по линии буквы, когда надежда утекала сквозь пальцы. Эндрю хотел помнить, знать и чувствовать. Он хотел…чтобы у него было что-то прочное, что-то осязаемое на его теле, напоминавшее о Ниле. О том, что он все еще где-то там, и что однажды…Эндрю найдет его, заглянет в глаза и прикоснется. Он так хотел этого, так к этому стремился, что грезы превратились в пытку. Иногда Миньярд действительно боялся, что настал конец, или, что Нила на самом деле и вовсе не было, словно он был недостижимой мечтой…был зеленым огоньком, до которого ему никогда не добраться, как бы он не старался.***
Однажды Ники зашел в каюту Эндрю и передал письмо. Как понял Жан, Миньярд не получал никаких писем с того момента, как покинул фронт, и с того дня, как отправил последнюю весточку для Нила. Он не думал, что оно от Джостена, раньше он никогда не передавал письма с помощью Хэммика, ведь они держали в секрете то, что были вместе, но Миньярд ошибся. Нил отправил одно письмо Ники, а другое вложил специально для Эндрю, если тот вдруг объявится. С того дня, четыре года назад, Нил время от времени спрашивал у Ники, не объявился ли случайно Эндрю, но ответ всегда был отрицательным. Сначала Нил спрашивал часто, потом все реже, реже и реже… И все же, иногда, когда он все-таки спрашивал — он был отчаян. Ники показывал ему письма, и Эндрю казалось, что Джостен на грани, но даже это не могло заставить его вернуться до тех пор, пока он не добьется цели. Мистер Эндрю Миньярд так и не объявлялся. Но это… «Здравствуй, Эндрю. Я не знаю, получишь ли ты это письмо, прошло уже четыре года… Я не отправлял тебе ничего, а как я должен был? Да и куда… Ники говорит, что не знает, где ты, но я ему не верю, а ты просто лжец. Ты ничего мне не оставил, ни обратного адреса, ни места, где ты будешь. Я все пытался выяснить, но никак. Это даже смешно, учитывая связи Стюарта. Он, кстати, скучает по тебе. Можешь не верить, но так и есть. У меня…кое-что случилось, да много всего, если говорить совсем честно. Я все еще не забыл тебя. Не могу забыть. Я…не тоскую по тебе. Но я помню. Каждая часть меня не может забыть, и это убивает меня. Я знаю, что это эгоистично — требовать и хотеть, но я не могу. Не могу просто прекратить это делать. Так глупо — продолжать ждать, когда уже давно очевидно, что это бесполезно. Да, вот такой я идиот, коим ты меня называл. Когда-то называл. Понятия не имею, зачем это пишу, возможно, это письмо в конечном итоге окажется в мусорке. Но может быть, кто знает, однажды ты его получишь. Я лишь хотел сказать, что я не злюсь, не буду тебе докучать или снова пробовать искать… Просто надеюсь, что сейчас ты наконец свободен и счастлив. Правда. Спасибо. За все. Абрам». По рукам пошли мурашки. Он перечитал письмо один раз, второй и третий… Прощались ли с ним? Очевидно, Нил думал, что Эндрю забыл о нем; что их планы уже ничего не значат. Возможно, Джостен просто посчитал, что Эндрю давно бросил все затеи, а их связь стала лишь ненужным воспоминанием, пустой юношеской шалостью. Но для Эндрю это было не так. Никогда таким не было и не будет. — Может хватит себя мучить? Рефлекторно рука Эндрю ударила подошедшего локтем в живот. Аарон скрючился позади кресла и застонал. Чертыхаясь, он бросал на близнеца недовольные взгляды и ругательства. — Стучаться не учили? — Эндрю смерил его взглядом. — А тебя не учили прекратить шарахаться от каждого звука? — воскликнул Аарон, оперся рукой о колено и встал. — Ты бы заметил, что я пришел, если бы не был так увлечен своими тупыми любовными письмами, — Эндрю нахмурился. — О, прекрати. Ты никогда ничего не замечаешь, когда читаешь письма от него. Точнее, перечитываешь в сотый раз. — Я этого не делаю. — Конечно же, — они уперлись друг в друга взглядом как отражения зеркала. — И что, все? Так просто заткнешься? Этот ублюдок начал позволять себе слишком много, подумал тогда Эндрю. Их отношения с Аароном начали понемногу налаживаться. Они больше разговаривали, проводили вместе время, иногда молча пили какао, встречая закат, а иногда вели молчаливый разговор. Временами это было просто, а временами тяжелее некуда. Они были разбитыми и разрозненными, непохожими и отстраненными друг от друга, но, несмотря на это, все еще двумя сторонами одной медали. Аарон взял новую фамилию Эндрю и это, а также то, что Миньярд так упорно старался на благо будущей учебы своего близнеца, незаметно сплотило их. Аарон начал тянуться к Эндрю, словно цветок к солнцу, что очень пугало, но в то же время приятно поражало. То, что, казалось, разобщило их, вновь склеивало, а все потерянные года понемногу стирались. Со временем начинало казаться, что Аарон всегда был с ними. — Что тебе нужно? — выгнул бровь Эндрю. — Когда ты вернешься? — его близнец скрестил руки на груди. — Мне это надоело. Ники, честно говоря, тоже. Эндрю преувеличенно фыркнул, выпучив глаза: — Да что ты. Как будто вас это касается. Аарон сжал челюсти, начиная кипятиться, от чего его ноздри раздувались. Эндрю раздражало то, что они с Ники сплетничают о нем, что его кузен вообще рассказал Аарону о Ниле. И даже если он не знал, что именно Хэммик разболтал его близнецу, было очевидно — Аарон и без того обо всем пронюхал. — Я скоро уезжаю в Швейцарию, если ты не забыл, — шипел Аарон, — а что ты будешь делать? Продолжать скитаться в попытках добиться того, чего добиться невозможно? — Проваливай отсюда, — Эндрю встал с кресла. — Верни его назад, — он вскинул руками. — Какого черта ты все еще тут, придурок? — Миньярд скривил губы, а лицо исказилось оскалом. Он покачал головой и прошел мимо близнеца, задевая его плечо своим. — О, ну конечно, это так по-взрослому, Эндрю! Приперся за мной, чтобы вернуть назад, а к своему кретину возвращаться не торопишься? — Отъебись от меня, — зарычал Эндрю. — Обязательно, — ехидничал Аарон, — но сначала ты вернешь мудака назад. — Ему со мной не место! — Эндрю ударил в стену. Его близнец переходил границы, а он и без того был на взводе после полученного письма. — Не сейчас! — он попытался выйти из каюты, но второй Миньярд ударил ладонью по двери, захлопывая ее. — Отвяжись от меня, Аарон, или, клянусь, я сломаю твои поганые пальцы, и никаким долбаным хирургом ты не станешь. — Пора это заканчивать, — не отступал Аарон, — ты был со мной все это время, пришел мой час быть с тобой, и я говорю тебе хватит. Тебе пора возвращаться домой. — У меня больше нет дома. — Ну конечно есть, — зашептал он, — ты думаешь, я не знаю, но Ники мне рассказал, — Эндрю поднял на него глаза. — У тебя есть шанс, — Аарон бросил взгляд на татуировку за ухом брата, — но ты его упустишь, если не прекратишь гнаться за недостижимым. Эндрю печально усмехнулся: — Лишь недостижимое вернет мне то, что я хочу.***
Когда близнецы Миньярд и Ники готовились к отъезду Аарона в медицинскую школу после того, как Эндрю смог собрать достаточную сумму, случилось непоправимое. То, чего не ожидал никто из них — мистер Дэвид Ваймак покинул их. Это было сродни удару по голове, оглушительным напоминанием о том, что близкие люди не остаются навечно. Иногда их губит проклятый инфаркт, и вы ничего с этим не сделаете, как бы ни старались. Смерть Ваймака была неожиданной, но более неожиданным был тот факт, что мужчина и вправду оставил Эндрю все свое наследство. Но мистеру Миньярду никогда не везло на хорошие вещи, верно? Он никогда не получал то, что заслуживал, и, когда ему не выдали ни цента из завещанных денег, Миньярд даже не удивился — ему было смешно. Однажды Дэвид посоветовал ему пойти изучать юриспруденцию, чтобы его не обокрала собственная страна, но, видимо, всех знаний Эндрю никогда не было бы достаточно, когда кругом творится хаос, сухой закон, а экономика требует процветания за чужой счет. Устроив пышные похороны и отправив Аарона на обучение, Эндрю не бросил все на полпути. Теперь Миньярд чувствовал себя настоящим джентльменом, и при этом снова оказался в нищете. У него не было времени жалеть о собственной глупости и самонадеянности. Ему нужен был новый план, и когда он понял, что все эти богатенькие ублюдки вокруг него были правы, и нет никакой возможности стать кем-то просто так, добиться чего-то честным путем — он придумал кое-что еще… Ведь иногда все намного проще, чем кажется; иногда людям просто нужно вернуться к истокам. Например, к давно потерянному ребенку, который носит дурацкое имя Кевин Дэй. И в этот самый момент, когда утреннее солнце наконец показалось из окна курительной комнаты мистера Миньярда, будто бы самолично оканчивая его рассказ ярким появлением, Жан наконец понял, что Эндрю был не кем иным, как самым живучим засранцем, которых он только знал. Ведь в конечном итоге, всего через несколько месяцев после смерти Ваймака, и после почти пяти лет неизвестности имя Миньярда резко и неожиданно появилось во всех газетах. Нью-Йорк Ивнинг-Стрит: «Потрясающее богатство Миньярда! ДЕНЬГИ, ДЕНЬГИ, ДЕНЬГИ!» EMPIRE STATE POST: «Мистер Миньярд скупает наш город?» Нью-Йоркская вечерняя звезда: «ЭНДРЮ ЗАРАБАТЫВАЕТ! Миньярд получил золото на Уолл-Стрит». Пальметто-Стрит: «ЭНДРЮ НАНОСИТ УДАР! Миньярд инвестирует в небоскребы! ИНВЕСТИЦИИ В НАШЕ БУДУЩЕЕ». Нью-Йоркская вечерняя звезда: «ОТКУДА ДЕНЬГИ, МИНЬЯРД? Загадочные миллионы порождают дикие слухи». Теперь мистер Эндрю Миньярд новообращенный миллионер. И он купил самый дорогой особняк в Пальметто.***