***
После визита Нила и Рико, огней в доме Миньярда становилось все меньше. Он больше не устраивал вечеринок. Жан догадывался, что между ним и кузеном состоялся разговор о Морияме, а, возможно, и обсуждение дальнейшего плана действий. Нил проявлял осмотрительность. Что-то случилось в ту ночь, и Нил старался проводить все свободное время дома. Джостен все хотел увидеться с Жаном наедине, прогуляться, выпить чай, но каждый раз, когда он пытался сделать это, Рико увязывался за ними, из-за чего кузен сразу отменял все встречи, а сам прятался на работе. Тогда Жан решил поговорить с братом по телефону. Нил хотел знать, как у Моро дела, как продвигается работа или проходят выходные, есть ли подвижки в общении с Рене, но сам Жан все никак не мог отделаться от липкого чувства чего-то угрожающего, что надвигается на его кузена. Его грызло любопытство — что же случилось после того, как Нил отправился с Рико домой, или о чем был разговор с Эндрю. Сам мистер Миньярд лишь вскользь упомянул, что они с Нилом решили вопрос, нависающий над ними все лето, однако большего рассказывать не решался, боялся, что Рико может заподозрить и начать прессовать Моро. Его же, в ответ, это не пугало, он чувствовал, что Эндрю не хочется об этом говорить не только из-за Рико, а из-за желания дать передохнуть; он не хотел, чтобы Жан слушал и расстраивался из-за чего-то, что сам Моро считал глупым, теперь ему просто хотелось морально поддержать своего новоиспеченного товарища, и не было важно, как горько прозвучат слова. Ему было приятно то доверие, которое он получал; приятно, что помог, даже если не всегда был уверен в своей помощи. Грело душу и то, что иногда сам Миньярд помогал ему советом или нужным документом по работе, если Жан вскользь об этом упоминал. Но раз уж Эндрю решил прекратить втягивать Моро в неприятности, естественно было выведать это у Нила, и тот, сначала выслушав все последние новости жизни Жана, все же ответил: — Сейчас все кажется другим. Я больше не тот, что раньше, но и он изменился. — Тебя это не пугает? — Жан услышал дыхание кузена через трубку телефона. — Ты уверен, что хочешь этого? Вы больше не юнцы, а состоятельные молодые люди. — Я знаю это, брат, — послышался шорох и звук загорающейся спички. Его кузен закурил сигарету. — Мы не были наивны, думая, что будем подобны нашим прошлым версиям. Это не так. Послушай, я рассказал ему все, что было. Практически. А он рассказал мне, и это…все еще работает. Я не знаю, это безумно, прошло столько времени, но я… Да. Узнавать его снова – не страшно, мне не кажется, что я далек, нет, это…другое. Будто так и должно быть. Жан задумался, ему было стыдно за собственные мысли, и это казалось неправильным, и все же, была ли у них близость? Месяцы кружения друг вокруг друга, вновь первые невинные взгляды, осторожные касания. Они наверняка могли сходить с ума эти годы, изголодавшиеся по телам друг друга. Но несмотря на это, все было таким хрупким и одновременно мощным, что не было даже мысли, что они действительно сделают это так быстро. Они могли поцеловаться, но большее? Он не знал. Жан подозревал, что их связь, такая аккуратная, завернутая в несколько слоев доверия и проверенная годами, была больше, чем секс от переизбытка чувств. Казалось, для этого нужен верный и правильный момент, завершающий и поворотный. Тот, который будет подобен клятве, где оба будут знать, что печать чужих прикосновений останется отголоском на коже навечно. Жан скривился от собственных рассуждений, это ужасно. Ему нельзя об этом думать. Хотя Нил большую часть времени проводил дома или на работе, пока Рико развлекался где-то с очередной пассией, потому что Джостен все еще продолжал держать оборону, напряжение начинало возрастать. Морияма начал заглядывать к Жану в офис, объясняя это желанием поговорить и сблизиться с кузеном своего спутника, как он сам себя называл. Однако у Моро четко складывалось ощущение, что тот высматривает или вынюхивает что-то иное. Иногда он насмешливо думал, что Рико надеется увидеть спрятавшегося за столом мистера Миньярда, но тут же отгонял эти мысли, хотя это и не было беспочвенно. Само то, что Миньярд прекратил устраивать вечеринки, взбудоражило толпу интересующихся. Всеобщая известность, которая ранее так радовала Эндрю тем летом, превратилась в серьезную помеху — толпы журналистов не оставляли ворота его дома в покое, а новые статьи с домыслами о внезапной отстраненности Миньярда от публичной жизни не заставили себя ждать. Пальметто-Стрит: «Кто эта загадочная личность? Эндрю потерял голову от любви?» Нью-Йоркская вечерняя звезда: «СЕРДЦЕ УКРАДЕНО Миньярд положил глаз»***
— Я слышал, Вы рассчитали всю прислугу, — сказал Жан в трубку. Он позвонил Эндрю прямо с работы, сразу как прочитал статьи. Он чувствовал, что что-то не так. Нил вяло отвечает на его звонки, а когда Моро приезжал в гости, Рико сверлит его взглядом, будто Джостен мог убежать в ту же секунду. — Нил Вам не сказал? — Эндрю зашуршал на другом конце провода. — Морияма копают под меня. Совершили несколько облав на предприятия. Я все контролирую, но Вы и сами знаете, его семья довольно изобретательна. — Вы говорили, что можете обеспечить свою безопасность, — Жан крепче прижал к уху телефон, — и безопасность Нила. — Это так, но это не значит, что со мной не будут связываться, чтобы убрать. — Думаете, среди прислуги могли быть крысы? — Я думаю, — послышался еще один шорох, — что не хочу, в случае чего, быть застреленным во сне. Пальметто очень маленький город, старина, здесь все хотят получить наживу. Если кто-то что-то услышит, приплетет к этому Нила или Вас, если это попадет в газеты, будет трудно решать вопросы. Начнется такое… Новая прислуга — люди Кевина. Он попросил пристроить их, им нужны деньги, чтобы кормить семью, а мне не важно, кто варит обед и застилает постель, пока они держат рот на замке. — Понимаю, — Жан оглянулся, дабы удостовериться, что его никто не подслушивает. — Послушайте, мне неспокойно… — Вам угрожают? — тут же насторожился голос на другой стороне линии. — Я могу прислать людей… — Да причем тут я — это Нил. Он сам не свой, не знаю, что творится, но Рико постоянно патрулирует мой офис. А видимся мы с кузеном, только если я к ним приду. Если мы выходим, за нами идет охрана Рико. — Что произошло? — Как-то Стюарт взял с собой Нила на званый вечер, это нормально, они часто так раньше ходили, но в этот раз…Рико взбесился, узнал от кого-то, что Нил там разговаривал с какой-то девушкой, якобы, чересчур любезно. Несколько газет подняли шум, холостяк Нил Джостен ищет жену, представляете? Морияма посходили с ума, ведь если кузен женится, то может перейти работать в компанию будущей жены, если ее семья достаточно состоятельна. Думаю, Вы понимаете… Все ожидают, что с безродной он точно не свяжется. — Они распустили слухи из-за одного разговора? — Людям нужна свежие сплетни, не понимаю, сумасшествие какое-то происходит. Новый сезон свадеб или что… — Старина… — Но не только это, Рико наткнулся на что-то. Пока не знаю, но думаю, это связано с Вами, мой друг. Вы виделись с Нилом? — Да. Несколько раз, — снова шум, а потом хлопок двери. — Эндрю, будьте осторожны, эти люди опасны. — Я — один из них. — Это не то же самое, поверьте. Я знаю происхождение Нила и своей семьи, знаю, что творят Морияма. Боюсь, они выведут Нила из себя, он взрывоопасный и крикливый. Умоляю, если Вы можете, то успокойте его. Он становится нервным, они с Рико в последнее время кричат на всю округу. — Это серьезно? — Не могу знать. Слухи ходят. Мисс Уокер пару раз бывала у них в гостях, так Рико даже ей чуть в глотку не вгрызся. Они с Нилом дерутся, Эндрю. Постоянно. На другой линии замолчали, Жану подумалось, что от него отключились, или Миньярд просто устал его слушать, но потом он услышал звуки улицы, видимо, с балкона. — Я собираюсь прикончить его. Жан слегка усмехнулся, а потом вновь стал темнее тучи: — Будьте бдительны. — Я Вас понял, старина. Вы уверены, что Вам не нужна охрана? — Это излишне. Думаю, это вызовет только больше подозрений. Нил давал мне достаточные суммы раньше, но теперь я работаю и не беру у него. Все знают, что мое жалованье не позволяет мне подобные траты.***
Через пару недель на дом мистера Миньярда был совершен набег и нападение. На место вызвали полицию, но до этого охрана Миньярда и, как ему признался Эндрю позже, люди Кевина, уже держали их на мушке. Эндрю не стал слушать Жана, и в ту же ночь к его дому были приставлены люди. Так, на всякий случай. В эту же ночь Моро получил звонок от Нила. — Я собираюсь порвать с Эндрю, — сказал кузен бесчувственным голосом. Жан застыл, убрал трубку от уха, посмотрел на нее, как на ошибку вселенной, а затем снова прислонил, прислушиваясь. — Прости, что? — Можешь встретить меня завтра у своего дома? Я хотел бы поговорить с тобой, выпить. — Подожди... Стой, подожди, что? Ты собираешься сделать, что?.. На другой стороне затянулись сигаретой, Жану показалось, что он может почувствовать едкий дым у себя в ноздрях даже сквозь мили: — Я и Рико уезжаем в Санта-Барбару. Моро замолчал. Он моргнул, вновь отдернул трубку от уха, потом снова прислонил и упал на пуфик: — Брат, я не совсем понимаю… Прошу прощения, не пойми неправильно, но ты выжил из ума? Его кузен невесело рассмеялся: — Похоже на то. Завтра я поговорю с Эндрю, через несколько дней мы с Рико выезжаем. — Ты собираешься жить с ним? — Да. — Вдвоем? — Да, — выдохнул наконец Джостен. — Сколько? — Не знаю. — Ты собираешься вернуться? — Не знаю. — Ты себя слышишь? — Жан прижался к аппарату и посмотрел в окно, на величественный дом мистера Миньярда. — Можешь сказать мне, в чем дело? — Я…буду с Рико. Теперь. Он знает о нас с Эндрю. Он все знает. — Подожди… — Рико вышел на него. На Кевина. Он знает все, чем они занимаются. Он собирается заказать его убийство. Морияма согласны, потому что Эндрю стал причиной развала нескольких их поставок за последние месяцы. Он забрал одну из их территорий. Недавно я пытался спасти некоторые сделки Морияма, не от Эндрю, а потому что Франция отказалась от сотрудничества. Япония ведет слишком жесткую игру для них, им не нравится такое своевольство. Так что я сделал это, пытался отвлечь внимание. Но все вышло наоборот, и теперь они не собираются меня отпускать из ветки. Совсем. Франция не ведет с ними диалога без меня. Мы с Эндрю собирались уехать, а сейчас эти газеты… — Вы собирались сбежать? Нил застонал: — Уже нет. Мы не сможем, не успеем. Рико сказал, что найдет нас где-угодно. Его убьет, а меня заставит смотреть на это. Мне от них никуда не деться. — Неужели это все? — шокировано пробормотал Жан. — Не верю. — Рико. Это его рук дело, — Нил затянулся, — я бы устроил все, если бы не… Он подбивает Ичиро на это. Врет ему. — И Ичиро не догадывается? — Догадывается, конечно, но пока ничего не делает. Рико говорит, что без меня у них все развалится, хотя я давно нашел себе замену, девушку… Ее зовут Робин. Но это не важно, потому что теперь он начал врать Морияма о том, что Эндрю собирается забрать треть их городов для сбыта. — Бред какой-то, — Жан уткнулся лицом в колени. — Эндрю занимается алкоголем, а не наркотиками. Половина его бизнеса — честные, а главное частные вклады и инвестиции. Только часть работает для подпольного отмывания. Это не то же самое, он ведет работу с другими странами, он не мафия! Нил хмыкнул: — Не имеет значения. — И все? Вот так просто ты уйдешь? Кузен протяжно выдохнул: — Я не могу, Жан. Я… нет. — Все это время, — потеряно шептал Моро, — все напрасно. — Если Эндрю в итоге будет жив и с целыми конечностями, то к черту. — Он может о себе позаботиться. — Я не могу рисковать. — Доверься ему, — попробовал Жан, пройдясь ладонью по лицу. — Мне жаль… И нас с тобой тоже. Не знаю, как нам теперь держать связь. Прости меня. — Нил. — Увидимся завтра. Жан медленно положил телефон, провода повисли. Он взглянул в окно, мистер Миньярд бегал в свободной одежде от одного края куста к другому, за ним бежал Ники, пытаясь что-то отнять, в то время как мистер Клозе валялся на траве в приступе смеха. Лицо Эндрю было почти счастливым; почти свободным от мрачности судьбы. И завтра это лицо разобьется на миллионы кусочков, возможно, навсегда превратив его в безрадостную гримасу, пустую, неживую. Мертвую.***
Жан встретился с Нилом, но поговорить нормально им так и не удалось. Кузен выглядел бледным, убитым, готовым вырвать внутренности прямо на газон. Он молчал, отвечал медленно, утомленно. Джостен витал в своих мыслях, а потом, когда время пришло, отправился к дому мистера Миньярда. Жан проследовал за ним, спрятавшись за углом, но единственное, что он увидел, как ожидающее лицо Эндрю, его короткая ухмылка, исчезла с лица, как только тот увидел Нила. Он нахмурился виду Джостена, а потом они скрылись за воротами особняка. Через несколько часов Нил вернулся, а точнее сказать, выбежал из дома Эндрю. Он тяжело дышал, его глаза были странными, безумными. Казалось, сейчас он не на этой планете. Жан знал, что разговор будет тяжелым. Нил несколько раз сжал цепочку с кольцом на шее, вдыхая воздух, потер глаза, а затем направился к Моро. Ему ничего не удалось узнать, Нил не говорил, потерянно сжимая подвеску, думая, думая, думая… Жан не стал его больше держать, и единственное, что кузену удалось хрипло сказать — они поговорят чуть позже. А пока… Жан должен просто продолжать свою жизнь. Ходить на работу, иногда обедать и ужинать с Рене, а иногда гулять по пляжу. Он не пробовал связаться с Миньярдом, ему сначала нужно было поговорить с Нилом, и все же…его одолевала тоска. Он скучал по ним. По мистеру Миньярду, его плоским бесцветным шуткам, по блинчикам, которые тот сам иногда готовил и которые приносил на пару с Ники с утра перед работой Моро; скучал по Нилу и его одержимости чаем и идиотским зеленым деревьям; по времени, когда они и мистер Хэммик проводили уморительные и одновременно спокойные вечера вместе, развлекаясь и тихо наслаждаясь огнями города. Дни омрачала пустота ожидания конца волшебства, в котором они жили. Волшебства настоящей жизни: братства, дружбы и редкой романтики вместе с Рене, которая видела боль в его глазах, но не смела влезать. Теперь Жан Моро начал понимать Эндрю и Нила. Вот, что значит терять счастье, вот, что значит нескончаемое ожидание ничего.***
Он ожидал, что возникшая ситуация как-то изменится, что Нил передумает, выкрутится, как он всегда это умел делать, но по взгляду на лице кузена стало ясно — на этот раз все кончено. Нет пути для отступления. Джостен не рассказал Жану, какой характер имел их разговор с мистером Миньярдом, не рассказал подробностей, кроме тех, что уже говорил ранее, вместо этого он провел с Моро несколько дней на прогулках, в своем доме и, редко, в доме самого Жана. Нил объяснил это тем, что хочет провести с братом как можно больше времени перед отъездом, он не говорил, что они больше не увидятся, но то, как незаметно он подкинул ему несколько документов по решению одних из самых дорогих контрактов, как пробовал разобраться с некоторыми жизненными неурядицами Жана, пытался шутить и сделать каждый их момент запоминающимся говорило о том, что он прощается. Словно напоследок хочет дать Моро всю ту братскую любовь, которую они упустят, на несколько лет вперед, а может и навсегда. Не хочет оставлять ему послевкусие гнусного мрачного завершения. Жан понимал его и как бы ни хотел переубедить, Нил всегда знал лучше. Его кузен был тем, кто не один раз решал проблемы Моро, кто высылал деньги, когда это было необходимо, из-за острых отношений Жана с отцом несколько раз подкидывал ему идеи к тем или иным золотым делам, которые принесут Моро хорошую прибыль, и всегда, всегда был прав. Практически. Он доверял Джостену так, как никому другому, Нил прожил жизнь не как двадцатидвухлетний молодой человек, а пятидесятилетний всезнающий мудрец. Поэтому, конечно, он дал ему пространство решать самому, как поступать со своей судьбой, даже если это означает только боль; даже если это означает недосказать правду его новому другу мистеру Миньярду, с которым Жан встретился позже. После того как Моро поинтересовался, Эндрю вкратце пересказал ему диалог с Нилом, упуская все возможные тягостные моменты, и Жан понял, что Нил рассказал Миньярду не все. Он не сказал, что Рико шантажирует его безопасностью Миньярда, даже если тот и сам об этом догадывался, а просто поставил перед фактом отъезда вместе с Морияма, объяснив это тем, что, возможно, передумал и не совсем уверен в том, что им с Эндрю нужно продолжать то, что они делали. Миньярд знал, что это ложь. Жан прикусил внутреннюю сторону щеки, совершенно не зная, что ему сказать или сделать, чтобы облегчить те душевные муки, которые испытывал мистер Миньярд. Он должен был сказать о том, что знает, но выдавил лишь: — Вы слишком многого от него хотите. Ночь была прекрасна, звезды озаряли небо, словно светлячки, а лазурная синяя гладь завораживала глаз. Им принесли напитки, и Миньярд наконец расстегнул свой пиджак, а потом и вовсе откинул его на каменное возвышение, на котором они стояли, словно ненужную грязь с плеч. Кругом витал аромат зелени и приближающейся холодной поры, а в каждом закоулке, каждой частичке этого дома, этого сада, деревьев и цветов, все комнаты и каждая соринка на участке Эндрю теперь четко указывала Моро на Нила. На то, о чем они с Эндрю когда-то мечтали детьми. Призрак его кузена гулял по мокрой траве, его запах окутывал комнаты, даже если его там никогда и не было. Мистер Миньярд стоял перед ним, пораженный, сбитый с толку. — Слишком многого? — переспросил Эндрю. Жан мялся, он знал, что Нил отказал Миньярду не по своей воле, отказался от своего же плана по собственной инициативе. Его кузен не мог допустить, чтобы все, что Эндрю построил, разрушили в один щелчок пальцев, и Жан не знал, как сказать об этом, и стоит ли говорить вообще. Рико пригрозил Нилу, что сделает все, чтобы убрать мистера Миньярда, если тот сделает хотя бы один неверный шаг; если попытается сбежать или уйти к нему. Нил, неохотно, очень быстро и небрежно признался Жану, что Рико домогался его. И хотя он подозревал подобное, Моро никак не мог знать, что Морияма почти сделал это. В ту самую ночь, когда они вместе весело проводили время в доме Миньярда, и когда Нил печально прислонил к окну свою ладонь, прежде чем скрыться во тьме, в ту же ночь…Рико словно с цепи сорвался. — Ты — мой, — он пытался поцеловать Нила, его язык грязно прошелся по ушной раковине, — и всегда будешь моим. Всегда. Джостен ударил его, а потом снова, когда Рико перехватил его руку и ударил под дых в ответ. Он поднял Нила и припечатал к стене в своих скользких и грубых руках. Завел ему руку за спину, поцеловал в шею, пока Нил брыкался. — Ты спишь с ним? — он схватил его за подбородок, резко поворачивая к себе голову и сжимая щеки. — Спишь?! — Нил плюнул в него, тогда Морияма схватил его за волосы, оттягивая назад. — Жан — его сосед. Очень мило, наверняка они отлично сдружились. Как и ты сдружился с членом Миньярда, когда ездил в Лисью нору. Рико почти поцеловал его снова, почти засунул свой язык в рот, но Нил наступил ему на ногу, развернулся и ударил в пах. Мужчина перед ним упал на колени, и очередной удар пришелся по носу Рико, да так, что был слышен хруст. Это был не первый раз. У Мориямы попеременно случались истерики, нервы сдавали, а горячая ревность давала пощечину, будто Нил не смеет хотеть никого, кроме него. Хотя это никогда не было таковым — Джостен вообще никогда его не хотел. И каждый раз это заканчивалось одинаково: либо их разнимал Стюарт, либо приходили работники, и Рико тут же лучезарно улыбался, — словно не он тут пытался схватить чужое лицо, чтобы прижать к своему возбуждению, — боясь неприличных слухов, либо Нил оставлял ему несколько синяков. Джостен признался Жану, что ему иногда кажется, что Рико нравится это. Нравится то, как сильно Нил сопротивляется, нравятся драки, или как Нил может уложить его на спину очередным хлестким ударом. Словно добиваться Нила — игра; словно нет — это да; а их драки — это прелюдия перед чем-то большим. — Он — больной, — резюмировал Нил, пока сигарета тлела в его пальцах. — Ты считаешь его глупым, я знаю, он и правда глуп, но это не все. На людях он показывает себя нарциссичным и уверенным. Самый настоящий наследник своей семьи, со всеми прилагающимися странными комичными причудами. Но в нашем доме, когда тебя нет, когда нет даже Стюарта…это совсем другой человек. Он ненормальный, Жан. И теперь, когда Нил сказал ему, что Рико настроен серьезно, что он пойдет на все, и его семья никак этому не помешает, а будет лишь покрывать… Жан не знал, что придумать, что сделать, кроме как следовать тому, чего хотел кузен: — Вы сказали мне, что теперь у вас с Нилом уговор. Так что да, Вы просите многого. Эндрю сжал переносицу пальцами, вздохнул, и закрыл глаза: – Возможно, Вы правы, старина. Уже поздно, нет смысла пытаться что-то сделать, он все решил, а я больше не могу поступать только так, как сам считаю нужным. Не теперь, — мистер Миньярд обернулся к нему, покачав головой. — Все это так…кажется безвыходным, потому что мне трудно его переубедить. Как сделать так, чтобы он понял? – Жан нахмурился. – Все, что здесь есть, я создал ради него, и я согласился на сделку, потому что он был прав. Потому что я обещал, и потому что теперь должен решать он. Но теперь…Нил хочет, что? Уехать с этим выродком Морияма? Пытается убедить меня, что это его решение? Что он сам этого хочет? Вранье. Мы с ним оба это знаем. Это моя вина, старина, я не глупец, я знаю, но… – Эндрю усмехнулся: – Он готов сдаться. Все бросить. Убежать, как он и хотел, но уже не вместе. — Эндрю, — позвал Моро, — поймите меня правильно, ваша история с моим кузеном — слишком сложная. К сожалению, это то, как уже давно живут люди с Уолл-Стрит. Возможно, этому нет конца… А возможно, Нил решает, что будет лучше для него. Вы должны дать ему уйти, даже если он хочет уйти без Вас. — Я никогда не буду препятствовать этому, — Эндрю странно на него посмотрел, — неужели Вы думаете, что я не отступлю, если он скажет? Я это сделаю, старина. Но я умею ждать, Жан. Я так много в своей жизни чего-то ждал, что привык к этому. Мне несложно подождать еще. Снова. Так же, как это было, когда мы были совсем юны. Жан смотрел на него, не веря, что кто-то может так цепляться за то, что было давно и безвозвратно утеряно. Человек перед ним был искрой в море тьмы, и ему жаль, что его новый друг оказался тем, кто, казалось, никогда не был счастлив. Лишь боролся. Пытался. — Но мистер Миньярд… Эндрю… Нельзя вернуть прошлое. — Ну конечно нельзя, — Эндрю склонился вперед с бокалом, — но я никогда не ищу легких путей, — Жан подошел к нему, заглянул в глаза, но не увидел ничего кроме горькой правды. — Невозможно вернуться в прошлое, но если бы я мог… Я бы сделал все по-другому. Я бы сделал все быстрее, чище, без проб и ошибок, не спотыкался бы на чем-то настолько глупом. Если бы я только мог вернуться к началу, то все бы изменил. Он с таким жаром говорил о прошлом, словно хотел в нем что-то исправить. Вернуться к началу? Вернуться к моменту его отъезда? К появлению Рико? Или он искал образ себя самого, юнца, который пытался достигнуть чего-то честно, без упреков и укоров, и ненавидел эту же свою версию, такого глупого невинного ребенка, потому что тот не смог догадаться о правде жизни еще тогда. Жан понял, что, когда Эндрю встретил Нила, все для него было потеряно. В тот день, на банкете у судьи, его костюм скрывал от всех правду о юноше без гроша в кармане, чье единственное богатство — мечты о будущем, о свободе. — Я всегда знал, что смогу взлететь, но мне это удастся только если я буду один. Но Нила не волновало ни то, кем я был, ни то, кем я стану. Он просто был — неизменный, твердый. И я понял, что мне не нужно пытаться прыгнуть выше головы, пока он остается со мной, мне не нужно что-то менять. Так было до Стюарта… Но даже он не смог остановить это. Я знал, что если поцелую его, назад дороги не будет, и я замер. Я ждал. Ждал еще несколько мгновений, хотел, чтобы он сказал мне нет, потому что я разрушу его жизнь. Знал, разрушу. Но Нил не сказал… Он знал, думал Жан, Эндрю прекрасно понимал, что после этого поцелуя навсегда утратит божественную свободу полета мысли. Эти чувства изменят его судьбу навсегда. — …И я поцеловал его. От прикосновений его губ, Нил потерял право на другую жизнь ровно точно так же, как и мистер Миньярд. И воплощение случилось. — Для такого человека как я, то, что мы сделали тогда, было большой ошибкой. Сейчас я еще молод и могу добиться многого, если забуду о нем, но это не будет тем, чего я хочу, — Эндрю посмотрел на него. — Так что я подожду еще. Он сделал это для меня, никто бы не сделал, никто и не делал никогда. Даже Ники, возможно, перестал бы ждать, или старина Ваймак. Но не он. Ваш кузен ждал, и я подожду. Они смотрели вдаль, на огонек на другой стороне пролива. И теперь Эндрю не был одинок в своем наблюдении, в своей надежде. Они одновременно отпили напитки, и Моро понял, что верит… — Я не говорил Вам, — хрипло сказал Эндрю, не смотря на него, — но…спасибо. — За что? — Жан глупо уставился на Миньярда. — За то, что стали мне другом. …Верит в свет неимоверного будущего счастья. — Я не… Тут не за что благодарить, — Жан серьезно посмотрел на него. — Не уверен в этом. В какой-то момент я подумал, что Вы могли войти в заблуждение, подумать, что стали невольным участником чужой судьбы, ужасной игры, что я использую Вас. Это не так. — Эндрю… — Просто хочу, чтобы Вы знали. Моро закрыл глаза, если бы Эндрю знал, какую жизнь он прожил за это лето, какие чувства испытал, как много новых граней самого себя и окружающих понял… — Я тоже рад, — мистер Миньярд скосил на него взгляд, — что Вы мой друг. Ложась в постель, Жан смотрел на возвышающуюся луну и думал об их разговоре с Эндрю. Перед уходом он еще раз прошелся по этому огромному нелепому дому мистера Миньярда, медленно обходя комнаты одна за другой, рассматривая множество картин, статуй, невероятно огромные люстры и ковры, вспоминая, с чего все начиналось. «Он закатывал вечеринки в надежде, что однажды Нил придет». «Тут просто парк развлечений». «Вы, что же, живете здесь совсем одни?» «Мы можем танцевать всю ночь!» «Хочу, чтобы так было всегда». «Спасибо за то, что стали мне другом». Он вспоминал, как толпа людей, богатых и бедных, приходили к мистеру Миньярду и судачили о его пороках. А он стоял рядом с ними, погруженный в свои непорочные мечты. «Я никогда не видел таких красивых шляп». «Я знал, что если поцелую его, назад дороги не будет». Таинственная ночь хранила секреты и мечты, и единственное, что не давало ему покоя — это мысль. Почему все не может быть так, как прежде? Так весело и беззаботно. Моро надеялся, что все грезы его близких сбудутся. Они проделали долгий путь, так близко подошли к своей мечте, что она уже не могла ускользнуть от них. Но они не знали, что это уже осталось позади — счастливое будущее, которое год от года становится все тусклее. Счастливый конец…он ускользает от нас, но это не имеет значения, ведь завтра мы протянем руки еще быстрее, прыгнем еще выше, и в один прекрасный момент мы даже… Словно лодки, пытаемся пробиться сквозь настоящее, но нас безжалостно относит в прошлое. К началу.***