Карточный дом

Первое, что король Франциск ощутил, когда приземлился, была боль: острая, ужасная боль по всему телу. Он открыл глаза, пытаясь сообразить, где находился, но не удалось, так как он увидел лишь некрасивую старую комнатушку, наполненную метлами, ведрами и швабрами. В углах висела куча паутины, а между грязными тряпками ползали насекомые, желая сбежать от незваного гостя, который с трудом пытался встать. — Куда я только попал? — задал он себе вопрос, охая, и положил руку на теперь растрепанные волосы, замечая, что не только, очевидно, больше не находился в замке столицы, а еще что поменялась его одежда. Теперь он носил всего лишь простые коричневые штаны и белую рубашку. — А это еще что?! Где моя корона?! — Он начал паниковать и отчаянно ощупывать голову, осматривая весь пыльный пол и все остальное в поисках хотя бы сияния одного из многочисленных бриллиантов его короны. Но напрасно. Как мог, он стал на четвереньки, надеясь найти драгоценную корону, которая почти уже превратилась в часть его тела. — О нет… этого не может быть, — жаловался он, чувствуя себя все более беспомощным без тяжелого куска золота на голове. — Кто там? — услышал он вдруг стеснительный голосок, обернулся и обнаружил маленького мальчика со светлыми волосами и синими глазами, который носил очки, а в руках старого и заштопанного плюшевого белого мишку. — О, мальчик, иди сюда и помоги мне, — попросил, вернее, приказал Франциск. Ребенок, которому было где-то девять лет, немного колебался. — Ты меня не слышал? Помоги мне, я тебе сказал, — повторил король еще более авторитетным тоном. Малыш послушался, посадил мишку на пол и подошел к незнакомцу, протягивая ему руку, чтобы тот встал. Франциск взял его ручку, и мальчику удалось увидеть желтую извилистую бубну на руке мужчины, которая покрывала его кожу, начиная с кисти и до локтя. Поднявшись на ноги, Франциск фыркнул и тщательно отряхнул свою одежду, надеясь, что на ней не осталось никакой пыли. Да, он сейчас носил ужасно простые вещи, но это далеко не значило, что ему можно было ходить еще и грязным. Он снова быстро осмотрел комнатушку, а потом наконец взглянул на мальчика, который до сих пор глядел на его родимое пятно. — Ну хорошо, мальчик, а теперь будь хорошим отроком и приведи сюда хозяина этого места. Давай побыстрее, — сказал король, махая рукой и торопя его. — Будь хорошим кем? — переспросил малыш, двигая голову в сторону. Взрослый снова фыркнул, сложил руки и надменно посмотрел на него. — Просто сделай то, что я сказал, и поживей, я не хочу больше здесь находиться, — сказал он своим типичным высокомерным тоном. — Тебе надо говорить «пожалуйста», — сказал ребенок и взял мишку снова на руки. Франциск теперь реально обиделся. — Прости, что ты только что сказал? — переспросил он, нахмурившись. — Что тебе надо говорить «пожалуйста», — повторил мальчик стеснительным голосом и прижал к себе медведя. Франциск выдал преувеличенный смех без никакого юмора. — Это ты хочешь, чтобы Я, король бубен, сказал такому простому мальчонке, как тебе «пожалуйста»? — спросил он, кладя себе руку на грудь и еще сильнее выпрямляясь, чтобы подчеркнуть свой статус. — Да, это надо всем говорить, когда мы о чем-то просим, и никакой ты не король, — возразил малыш осторожно и с опущенной головой. Он боялся, что мужчина еще больше разозлится, но его воспитание заставляло его учить других хорошим манерам. — Так, во-первых, мальчик, — сказал король грубым тоном и скривился, глядя на него с легким презрением. — Я не прошу, а приказываю. А во-вторых, естественно, я король, поэтому не смей сомневаться в словах высшего правителя Королевства Бубен. — Он упер руки в бока. — Но… — начинал снова мальчик, глядя теперь на пол, поправляя очки, которые скользили по его переносице, и крепче обнимая мишку. — Но у королей же должна быть корона на голове… а у тебя ее нет. — Франциск выглядел, будто искал правильные слова для ответа. — А… ну… это потому что… — начал он лепетать, поскольку сам не знал, почему он вдруг там оказался и тем более, куда пропала его ценная корона. Честно говоря, он себя чувствовал голым без нее. — Мэтти, ты здесь? — раздался вдруг новый голос, спасая Франциска от поисков объяснения, которого даже сам не знал. Малыш повернулся к двери, через которую зашел парень с коричневыми волосами и зелеными глазами, который с виду был где-то такого же возраста, как король. — О, Мэтт, вот где ты прятался. Не делай больше такое, я тебя весь день искал, — ругал его парень, притворяясь, что злился. Мэтт побежал к нему и спрятался за его ногами, а Франциск громко кашлянул, чтобы привлечь внимание парня. — А ты кто? — спросил тот. Король снова обиделся от такого наглого вопроса. Так обиделся, что выпучил глаза. — Ну и наглость у тебя, чтобы спрашивать такое, даже имея честь находиться возле меня. — Франциск поднял подбородок, выпендриваясь, а парень всего лишь поднял бровь, не совсем понимая такое поведение. Мэтт дернул его за штанину, и тот наклонился, чтобы послушать, что малыш хотел ему сказать. — Он сказал, что он король… но у него нет короны, — сказал мальчик смущенно, глядя на предполагаемого правителя, который бормотал себе что-то под нос. — Король? — повторил парень, осматривая Франциска, до сих пор стоявшего в элегантной позе, сверху вниз. Потом задумался, а через несколько секунд улыбнулся и подошел к королю. — Ты наверняка наш новый волонтер, — сказал он весело. — Так надо было сразу сказать! — И хлопнул Франциска так крепко по спине, что у того вышел весь воздух из легких. — Что с тобой?! Да как ты смеешь… — начал жаловаться он, но второй лишь засмеялся и положил ему руку на плечи. — Я уже знал, что придет новый волонтер, чтобы помочь нам здесь, в детдоме, но не думал, что это будет такой красавчик, как ты. Пошли, я тебе все покажу, хотя уже скоро время ужина, — сказал он и чуть ли не потащил короля за собой, который пытался сопротивляться. Мэтт пошел за ними. Волонтер? Детдом? Что этот парень имел в виду? И что за странную одежду он носил? Вот этот последний вопрос задал себе Франциск, когда увидел его линялые джинсы, клетчатую фланелевую рубашку и кроссовки. — Послушай, это какое-то серьезное недоразумение, никакой я не волонтер в никаком детдоме, — прервал его Франциск и внезапно остановился. — Я король бубен, Франциск, а ты, неуважительный подданный, заслужил строгое наказание за твои оскорбления, — объявил он твердым голосом. Другой лишь глядел на него и, казалось, вот-вот засмеется, но вместо этого повернулся к Мэтту, который был, видимо, очень заинтересован этим Франциском. — Да, да, как скажете, Ваше Величество, — подыгрывал он королю и снова положил ему руку на плечи, приближая его к себе, чтобы шепнуть ему: — У тебя классно получается, дети любят сказки о королях и так далее. — Но это правда! — вскрикнул тот с начинающим отчаянием. — Так держать, Франциск! Так тебя зовут, правда? Я Антонио, а малыша с мишкой зовут Мэттью или Мэтт. Очень приятно познакомиться с настоящим королем, — пошутил Антонио, все еще таская Франциска вперед. Тот заметил сарказм в его словах. — Подожди… Подожди, я сказал! — требовал он, которого все еще уводили из той кладовки. Они прошлись по темному коридору до лестницы, которая скрипела при каждом шаге, создавая впечатление, что вот-вот обрушится под их ногами, пока они спускались по ней. Франциск до сих пор пытался дать Антонио понять, что он не являлся никаким волонтером в этом детдоме, который своим печальным видом казался почти заброшенным. Они шли по коридору с треснутыми и разрисованными карандашами стенами и поцарапанным и наспех ремонтированным полом. Антонио не переставал болтать, объясняя все о детском доме: когда для детей время вставать, есть, идти на уроки, делать перерывы, готовиться к урокам, делать задания и играть. Еще он рассказывал, как здание было разделено на мальчиков и девочек и по их возрастам. Хотя Франциск не слушал, а всего лишь жаловался, что его самого не слушали, и требовал, чтобы его оттуда вытащили и позвали его двор, ведь не было никакой причины, почему ему нужно было дальше там находиться. Но Антонио говорил дальше, будто голос Франциска являлся лишь незаметным шепотом. — Не волнуйся, Фран, дети здесь послушные, — сказал Антонио и погладил Мэттью по голове, который улыбнулся. — Меня это, честно говоря, не интересует, и я думаю, ты меня не понял. Я не здесь, чтобы работать! — вскрикнул король, когда они дошли до большой столовой, где куча маленьких детей бегали туда-сюда друг за другом и прятались под столами. — Эй, Фран, несмотря на твое высокомерие, ты все-таки хороший парень. Для тебя это не работа, а удовольствие! Какая радость! — сказал растроганный Антонио, обнимая Франциска, который понятия не имел, что ему еще надо было сделать, чтобы дать тому понять, как сильно он ошибался. Наконец тот отпустил короля, который снова отряхнул свою одежду. — Ладно, оставляю тебя с детьми. Как я тебе уже объяснил, этот детдом разделен на две части: здесь живут малыши, а во втором здании — дети постарше, о которых забочусь я. А сейчас мне надо пойти дать им ужин. Увидимся! — Антонио быстро взглянул на свои наручные часы и также быстро попрощался. — Эй, юноша! Не уходи, иди сюда! — позвал его Франциск и пошел за ним. Но тот поспешил дальше, уворачиваясь от детей и игнорируя короля. — Я тебе приказываю остановиться немедленно! — вскрикнул тот, громко топнув ногой по полу и упирая обе руки в бока, ожидая, что Антонио остановиться и вытащить его из этого зоопарка гномов, но тот всего лишь обернулся и улыбнулся ему, а потом ушел. Рот Франциска был так широко открыть от изумления, что его челюсть чуть ли не свисала до пола. Обычный парень только что посмел ослушаться прямого королевского приказа! — Что он себе позволяет? На виселицу, на виселицу он попадет, как только найду корону и пойму, что, к черту, здесь происходит, — пробурчал король, глядя на дверь, которая только что закрылась, и на детей, до сих пор бегавших по столовой как сумасшедшие. — Значит, ты на самом деле король? — спросил маленький Мэтт стеснительным голоском, пряча половину лица за своим мишкой. — Естественно. И надеюсь, хоть ты не сомневаешься в моих словах, — предупредил король сердито, немного пугая мальчика. — Ну… сначала я тебе не верил, но… — Мэттью замолчал на секунду и оглянулся, проверяя, не подслушивал ли кто-то. — Но теперь думаю, что ты говоришь правду, — шепнул он так, что Франциск его еле услышал. — Ты странно разговариваешь и ведешь себя по-другому, чем Антонио и остальные, которые приходят помогать. Да, ты на самом деле кажешься как те короли из фильмов и книг, которых нам дарят, даже без короны, — добавил малыш, замечая, что взрослого раздражала эта деталь. — Если тебя это так волнует, то смотри сюда, вот это родимое пятно, доказывавшее, что я законный король Королевства Бубен, — сказал Франциск и вытянул левую руку, показывая марку, которую Мэттью уже видел. Он внимательнее посмотрел на нее и приблизил к ней палец, а потом взглянул на Франциска, будто просил у него разрешения потрогать. Тот лишь отвернулся, что Мэтт воспринял как положительный ответ. Он неуверенно провел кончиком указательного пальца по желтой бубне, ощущая ее текстуру, похожую на какой-то вид тиснения на коже мужчины. Обводя контуру бубны пальцем, малыш не мог иначе, чем улыбнуться, а сам Франциск стал чувствовать себя некомфортно и обиделся снова. Не только потому, что разрешил простому мальчишке потрогать его благородную кожу, а еще поскольку был вынужден доказывать ему, что он на самом деле король. — Хватит, — сказал он, внезапно убрал руку и начал тереть свою марку, пытаясь убрать с нее ощущение, оставленное мальчиком. Кроме того, Франциск сам не любил свое родимое пятно, ненавидел иметь его на таком видном месте, а еще больше — когда его трогали. — Прости, — сказал смущенно Мэттью, пряча руку за спиной. — С… Слушай, а почему ты здесь, в детдоме? Где твое королевство и твой замок? — спросил он, держа во второй руке мишку. — Если я бы это знал, то не тратил бы свое время в этом месте. — Король вздохнул и сложил руки. — Единственное, что я помню, это несчастное существо, выполнявшее странные фокусы, которые привели меня сюда. — От одного воспоминания о джокерах он рассердился еще больше. — Тогда тебя принес сюда злой волшебник! — произнес Мэттью с восторгом, и его синие глазки прямо засияли. — Я бы их, скорее всего, назвал умелым шутом с напарником, чем злыми волшебниками, — поправил его король, еще больше злясь. Франциск откинул волосы назад, за плечо и снова упер руки в бока, уставившись на определенный пункт столовой, будто глубоко задумался. Мэттью не посмел ему мешать, пока тот, наконец, не открыл опять рот, обращаясь на этот раз к нему. — Поскольку не имею ни малейшего понятия, где я сейчас нахожусь, и мне нужно найти этих двух бесстыдных джокеров, ты будешь вынужден помогать мне, — скомандовал он, показывая на мальчика пальцев, при этом почти касаясь кончика его носа. Тот широко улыбнулся и неосознанно подпрыгнул от радости. — И… И что мне надо делать? — поинтересовался малыш, представляя себе эпическое приключение, где он играл роль верного оруженосца. — У меня нет места, где провести ночь, поэтому полагаю, что ты мне добудешь самую лучшую комнату, а еще позови слуг, чтобы принесли мне ужин и, если можно, попытались войти в контакт с моим валетом. А на утро, чтобы приготовили лошадей, мы отправимся искать этого джокера, — декламировал Франциск, думая о следующем дне. Но вместо покорного положительного ответа он услышал тихое хихиканье. — Здесь нет отдельных комнат и слуг, а если хочешь ужинать, то со всеми другими. И лошадей тоже нет, — объяснил ему Мэттью, пытаясь прекратить хихикать, когда увидел испуганное лицо мужчины. — И как мне тогда питаться и спать? — спросил король. — Ну, спать ты будешь вместе с остальными, а насчет еды… Антонио же сказал, что ты волонтер, поэтому… ты вообще-то тот, кто должен дать ужин нам, — ответил мальчик, а Франциск вдруг заметил, что все дети уставились на него с голодными лицами. — Какая же неоригинальная идея, Джокер, привести меня в бедный детский дом, чтобы я научился скромностью… — буркнул король, чувствуя, как у него в желудке пекло от ярости. — Ах, Ваше Величество, как только можно так ошибаться? — пробормотал Питер, наблюдая через окно столовой, как короля бубен окружали дети. — Эй, а почему ты не внутри? — спросил Антонио, который по дороге по саду увидел светловолосого мальчика, глядевшего в окно, хотя и не узнавал его. Питер обернулся, кратко посмотрел на него, а затем широко улыбнулся и убежал, исчезая в темноте и тени здания. — Странно… — выдал Антонио, все еще пытаясь вспомнить Питера. И наконец вспомнил, но другое: причину, почему он вообще вышел в двор. — Ловино! — вскрикнул он и пошел дальше. — Ловино! — продолжал он звать парня, которого не увидел в столовой и поэтому отправился искать, зная, что тот в последнее время вечером часто крался до задней стенке двора. — Лови! — Теперь он почти добрался до высокой решетки, которая окаймляла место. — Я тебе уже миллион раз говорил не называть меня так! — возразил тут парень с темно-коричневыми волосами и глазами шоколадного цвета, который выглядел где-то на лет семнадцать. — Ну не надо так, Лови, это же красивое прозвище, — сказал Антонио, подходя к подростку, чтобы погладить его по голове. Но тот ударил его по руке. — Пошел к черту с твоими прозвищами и со всем на свете, — оскорбил его злой Ловино, но на второго это не повлияло. — Если будешь продолжать в том же духе, никто не захочет тебя усыновить, — пошутил Антонио. — Ага, как будто кто-нибудь вообще захочет усыновить кого-то моего возраста, — ответил мальчик, ухмыляясь и засовывая руки в карманы. — Не будь таким пессимистом, — посоветовал Антонио. Ловино промолчал. — А, кстати, что ты здесь вообще делал так поздно? — спросил испанец. Подросток внезапно начал нервничать и отвернул взгляд, почесав себе затылок. — Ничего… абсолютно ничего, — пробормотал он, поглядывая искоса на большой забор сзади себя, где на другой стороне находился второй мальчик, а еще и король червей. Людвиг находился на полу, и кто-то сидел на нем и закрывал ему рукой рот. Кто-то, кто выглядел точно так же, как валет червей. Ну, хорошо. Но как Людвиг вообще умудрился попасть в такое положение? Все началось, когда он открыл глаза и почувствовал сильную боль во всем теле, а в голове ощущение, будто ее просверлили. Он попытался сфокусировать взгляд куда-то, но в этой темноте это было не так уж легко. Его пальцы чувствовали асфальт, на котором он сидел, в спину давили прутья большой решетки, а из далека он воспринимал несколько тихих голосов. Одного из них ему удалось узнать, поэтому он попытался повернуться и различить силуэт человека, стоявшего в нескольких метров от него, который держался за решетку и разговаривал с кем-то на другой стороне. — Братик! Когда ты наконец придешь ко мне? Уже прошли почти шесть месяцев, — сказал этот ужасно знакомый голос. — Я же сказал, что еще рано. Когда нам исполнится 18, я выберусь отсюда, а ты сбежишь с этого дома, где тебя держат. Никто из этих уродов не сможет на больше разлучить, — ответил второй. — Но еще так долго до нашего дня рождения… ве~ «Ве~» Людвиг знал только одного человека, который выдавал этот странный звук, когда разговаривал… да, это был… без никаких сомнений… — Феличиано, — произнес король тихо и попытался встать, но у него так закружилась голова, что он решил сесть обратно и продолжать звать своего валета. Однако кто-нибудь был быстрее. — Ловино! — крикнул кто-то из далека. — Ве~ Братик, не уходи, — просил тот, которого король узнал как Феличиано. — Не будь идиотом, а то нас еще поймают. Вали отсюда, пока еще не так поздно, увидимся завтра. — Феличиано, — повторил Людвиг тем временем. Тот, видимо, услышал свое имя, но не понимал откуда, судя по движениям его силуэта, который оборачивался во все стороны. — Феличиано! — крикнул король. Упомянутый испугался, но наконец, его увидел. — Что ты здесь делаешь? Иди сюда, — велел Людвиг грозным тоном своему предполагаемому слуге. Тот послушался, но вместе того, чтобы помочь, вдруг бросился на него и закрыл ему рукой рот, кладя себе указательный палец на губы, давая мужчине понять, чтобы тот не шумел. У Людвига не осталось другого выбора, чем сидеть там ошеломленным, с валетом на себе. Давать ему приказы пантомимами! Что, к черту, происходило с Феличиано? С каких пор он смел не только таким способом вести себя с ним, а еще и трогать его так? Выйдя из своего временного шока, король принялся стараться убрать Феличиано с себя, который не поддавался. — Тихо, пожалуйста, — попросил он шепотом, не убирая руку, и взглянул через решетку, чтобы удостовериться в том, что все остальные ушли. А потом медленно освободил рот Людвига и улыбнулся ему. — Ве~ пока, — сказал он, так быстро как мог, встал и убежал. — Ч… Что? — не понимал Людвиг, нахмурился, несмотря на головокружение, заставил себя тоже подняться на ноги и, почти уж спотыкаясь, побежал вслед за парнем, который, как он сейчас заметил, был довольно быстрым. — Феличиано, подожди! — кричал король, но тот мчался дальше. Вдруг он завернул куда-то, пытаясь отделаться от Людвига, но это не помогло. Тот не терял его из виду и преследовал его по углам и переулкам, не позволяя ему просто так сбежать. Это уже превратилось в гонку. — Ты быстрый, но победить меня тебе еще ни разу не удалось, — сказал король, набирая еще больше скорости и кратко вспоминая свое детство, когда он проводил гонки вместе с Феличиано. Но теперь это уже не являлось игрой, чтобы раздуть эго, а ему нужно было обязательно догнать своего валета и потребовать от него хорошее объяснение. Почему тот вообще от него убегал? Феличиано бежал и бежал, от его скорости у него уже чуть не начали печь мышцы. Он обернулся и, замечая, что второй его почти догнал, испугался и заставил свое тело сделать последние усилия, чтобы попытаться удалиться от этого мужчины, который почему-то не хотел его отпускать. А Людвиг тем временем почти уж чувствовал, как наступал ему на пятки. Но другой внезапно стал еще быстрее, слегка удивляя короля, который не ожидал такой скорости от Феличиано. — От меня ты не убежишь! — закричал Людвиг и протянул руку, чтобы схватить парня за капюшон. Как только ему это удалось, он непременно потянул его в свою сторону, от чего Феличиано чуть не повалился на пол. Все еще не отпуская его, король швырнул его об стену так, что тот сильно ударился спиной, а затем стал перед ним, опираясь руками об стену, не давая подростку возможности сбежать снова. — Ве~ я ничего плохого не сделал, клянусь! — хныкал бедняга, пыхтя. Его грудь быстро поднималась и опускалась, пока он пытался перевести дух. — И почему ты тогда убегал?! — огрызнулся на него Людвиг, тоже тяжело дыша и делая паузы, пока говорил. — Отпусти меня! — завопил младший, стараясь улизнуть, но король был быстрее и успел поймать его за талию, снова прижимая к стене. — Почему ты бежишь от меня? Если будешь продолжать в том же духе, я еще подумаю, что ты как-то связан с тем, что случилось в замке, — вскрикнул злой Людвиг. Эхо его голоса раздавалось по безлюдной улице. Он просто хотел понять поведение своего валета. — Понятия не имею, о чем ты говоришь, отпусти меня! — просил запуганный Феличиано, толкая Людвига, который не сдвинулся с места. — А теперь ты даже имеешь наглость обращаться ко мне на «ты», пытаясь избежать меня любой ценой. От всего этого я начинаю сомневаться в твоей невиновности. А теперь скажи: почему ты убегаешь? — потребовал Людвиг снова ответ. Феличиано выглядел, будто вот-вот заплачет. — Потому что не знаю тебя, а ты меня никак не отпускаешь! — закричал он со страхом. Людвиг застыл и вдруг ощутил странное давление на грудь, чувство, которое, как он предполагал, было яростью. И так он крепко схватил того, кого считал своим валетом, за кисти и потянул его к себе, не прислушиваясь к его протестам. — Неужели ты не узнаешь лицо человека, которому служил всю жизнь?! Неужели ты не знаешь, кому принадлежат глаза, которые сейчас на тебя смотрят, пока ты отказываешься от собственного короля? А ну отвечай! Скажи мне, что ты отрицаешь слова твоего законного правителя! — велел разгневанный Людвиг второму, кто не мог больше сдерживать слезы от страха. — Ве~ но это правда… я тебя не знаю, — ответил Феличиано сломанным голосом. Людвиг сжал его кисти еще сильнее, а затем отпустил одну и потянул вниз воротник собственной черной футболки, (не замечая, что не носил больше свой типичный красный наряд), как только смог, открывая левую сторону груди, где красовалось извилистое красное сердце на почти всю грудную мышцу. — Если это так, то давай попытайся отрицать марку твоего королевства и хозяина! Даже ты недостаточно циничен, чтобы такое сделать… ты не можешь просто так отвергнуть родину и того, кто был назначен смотреть за твоим благополучием и тем всей нации, — приказал снова король. Но Феличиано всего лишь глядел на символ. — Я… не понимаю… не знаю, что значит это сердце, — ответил он, все еще боясь. Слегка потрясенный Людвиг снова прикрыл грудь, чувствуя, будто его облили холодной водой… его валет на самом деле… полностью отказывался от него… — Никогда не думал, что ты способен на такое, — прошипел король и от злости сузил глаза. — Ой… мне больно, — жаловался Феличиано, думая, что этот мужчина ему вот-вот поломает кисть. — Ты мне своим поступком причиняешь еще более сильную боль, чем я тебе, — сказал король, пугая Феличиано еще больше. — Но я ничего не сделал, клянусь, — заплакал тот, но Людвиг не обращал внимания на его слова. — Здесь нет места ни отговоркам, ни лжи, — выдал он серьезным тоном, чья холодность была подчеркнута его низким голосом. — Кесесесесе! Простите, Ваше Величество, но этот парень говорит правду, — вмешался уже ужасно знакомый голос. Когда Людвиг попытался сообразить, откуда тот раздавался, его ударили, будто хлыстом по руке, и он был вынужден отпустить Феличиано. Но стоило ему попробовать схватить его снова, как он обнаружил перед собой джокера, натворившего весь этот хаос в замке. — Ты! Так и знал, что ты снова появишься, подлое существо! — заорал король, а освобожденный Феличиано спрятался за тем с серебряными волосами, который, не моргнув глазом, просто стоял и усмехался, как всегда. — Гилберт, мне страшно, ве~ — ревел Феличиано за спиной джокера. Людвиг не мог поверить своим глазам. — Ты его знаешь?! Значит, ты все-таки связан с джокером… — обвинял его король, ощущая тяжелый груз на плечах, который заставил его слегка согнуться. — Из всех людей… из всех моих врагов меня предал мой собственный валет… — добавил он удрученно, наблюдая, как Феличиано дрожал за спиной Гилберта, который прятал рога под капюшоном, а хвост под одеждой. — Ваше Величество… неужели вы не слышали, что я только что сказал? — спросил джокер, упирая руки в бока. — Фели говорит правду, он вас не знает. — Хватит нести чушь и стараться оправдать этого предателя с таким абсурдным объяснением, — возразил Людвиг, приближаясь на шаг. Феличиано вздрогнул. — Ваше Величество, у вас есть серьезный недостаток, и это не слушать других людей. Я вам говорю, что этот Феличиано вас не знает, нет, он даже не валет червей, а просто обычный парень, — сказал Гилберт, гладя того по голове, который не мог прекращать плакать и, кстати, не понимал ни слова этих объяснений. — Но я же вижу его собственными глазами! Он валет червей! — не соглашался король. Улыбка джокера стала еще шире. — В вашем мире — да, но здесь он просто Феличиано Варгас. Разве вы до сих пор не заметили, Ваше Величество… что не находитесь больше в своем королевстве? — поинтересовался он с ехидным выражением лица. Король тут же оглянулся, обнаруживая улицу, слабо освещенную фонарями… машины, проезжавшие время от времени, магазины, которые уже закрывались, а еще странную одежду на собственном теле… джокер был абсолютно прав, это было ни его королевство, ни столица Карточной Страны… — Вы на самом деле думали, что Карточная Страна — единственный мир в этой огромной вселенной? Это неправда, Ваша Светлость, вы бы удивились, если знали, сколько параллельных миров существуют на свете. Но хорошо… возможно, вы уже удивлены, ведь находитесь сейчас в одном из них, — заметил веселым тоном Гилберт, пожимая плечами. — Что ты имеешь в виду? — пытался Людвиг сообразить его слова. — Имею в виду, что вы сейчас в другом мире, это все. — Если это так, то почему Феличиано здесь, видимо, не узнает меня, но зато знает тебя? — поинтересовался король, глядя на подростка, который начал дрожать еще сильнее, когда почувствовал его взгляд. — О, потому что это Феличиано этого мира. У каждого из нас есть параллельная версия в каком-то другом мире, которая имеет ту же самую внешность и тот же самый характер, как мы сами, и нет, он не знает меня, а перепутал меня с Гилбертом этого мира, с которым дружит, — объяснил джокер бодро, прекрасно зная, что Феличиано не понимал даже половину. — Тогда… он… — Людвиг уже немного успокоился. — Так точно, мой господин, он не ваш валет и совсем не знает вас. Также он никогда не слышал о четырех королевствах и тем более о самих королях, даже несмотря на то, что выглядит и ведет себя как ваш слуга: они один и тот же человек в разных мирах. — Теперь джокер повернулся к Феличиано, который пытался сдержать свое рыдание и свои сломанные «ве~». — Фели, можешь мне, пожалуйста, сделать доброе дело? — спросил он, пока король все еще пытался переварить все услышанное. Феличиано кивнул, вытирая слезы со щек. — Мне надо, чтобы ты присмотрел за этом типом на какое-то время, — сказал Гилберт, показывая большим пальцем на Людвига, который застыл от такого неуважительного обращения, а Феличиано тем временем вздрогнул от одной мысли об этом. — Ве~! Но он… — пытался он отказаться. — Он не злой, а просто перепутал тебя с кем-то другим и повел себя неадекватно. — Эй, верни меня в мое королевство, я не собираюсь здесь оставаться! — потребовал Людвиг. Гилберт лишь засмеялся. — Я полагаюсь на тебя, Фели, — сказал он, игнорируя короля, который подошел к нему, чтобы схватить за одежду, но джокер был быстрее и после ненормально высокого прыжка оказался на одном из фонарей, неодобрительно двигая указательным пальцем. — Пытайтесь не делать глупости, Ваше Величество, и смотрите, не перепутывайте меня, ведь Гилберт этого мира часто гуляет по этим же улицам. А ты, Фели, если снова увидишь меня, не говори мне ничего об этом, возможно, я не пойму, что ты имеешь в виду. Пока, до скорой встречи! Кесесесесе! — засмеялся Гилберт и освободил хвост, давая тому извиваться в воздухе, а сам снова сделал огромный прыжок и принялся гулять по крышам, слыша, как Феличиано и Людвиг кричали ему вдогонку, чтобы он подождал. — Кесесесе, а теперь пора посмотреть, как там трефа, — пробормотал джокер, преспокойно и с руками в карманах прыгая по крышам и наслаждаясь прохладным вечерним ветром и полной луной, которая красовалась на городском небе. Он искал определенное здание, где, поскольку он знал, находился сейчас страшный король Иван. — Эй, Питер, ну как там наше величество счастья? — спросил он у мальчика, который, видимо, уже ждал его на крыше этого строго выглядевшего здания. — Как ты думаешь, если тебе пришло в голову отправить его именно сюда? — ответил Питер, нахмурившись. — Буду молиться за тебя, Гилберт, поскольку не думаю, что Ивана очень обрадует твой «сюрприз», — предупредил он старшего и сел на пол. Тот приземлился рядом с ним и снова стал смеяться. — Я слишком классный, чтобы не знать, что я делаю, Питер. Ничего, Иван будет очарован от того, что я для него приготовил, — успокаивал Гилберт младшего, который закатил глаза, боясь, что может еще случиться, ведь Иван как раз начал приходить в себя. Королю казалось, будто его тело весило тонны, у него онемел язык, а голова кружилась вихрем. Он попробовал открыть глаза, но его веки так и хотели оставаться закрытыми, а под ногами он почувствовал холодный пол, по которому его заставляли ходить. Двое людей держали его под руки и вели по коридору из ледяного кафеля. Иван снова начал бороться против собственного тела и заставил глаза открыться. Все ужасно расплывалось у него перед глазами, а звуки вокруг звучали приглушенными. Он моргнул пару раз, но единственное, что ему удалось увидеть, были белые стены и коридор со множеством закрытых дверей. — Где я? — спросил он, приходя немного в себя. Теперь он уже мог сам ходить и лучше видеть и слышать. — Он проснулся. Ты знаешь, что делать, если он станет агрессивным, — сказал один из тех, которые вели его, высокий крепкий мужчина. — Конечно, шприц у меня в руке, — ответил также большой и сильный второй. Но не один из них не был таким высоким, как сам Иван, который заметил, как крепко они его держали. Слишком крепко, чтобы всего лишь помогать ему ходить. — Где я? — спросил он снова и оглянулся по сторонам и на мужчин в белом, ожидая от них какой-то ответ. — В твоем новом доме, — ответил тот справа от него с ухмылкой. Иван задал себе вопрос, кем этот простой слуга себя принимал, чтобы разговаривать с ним так. — Тебе повезло, будешь жить с нашей «дивой», — пошутил второй, и они оба гадко засмеялись, до сих пор держа Ивана. Он ничего не соображал, особенно их поведение, будто они не разговаривали с тем королем, которого боялась вся Карточная Страна. Но сил, чтобы сопротивляться, у него не было, поэтому он просто позволял себя вести по длиннющему коридору, полному дверей, из которых иногда доносились голоса. Один из мужчин начал свистеть и вытащил из кармана большую связку ключей. Все еще держа одной рукой Ивана, он второй пересматривал ключи, пока не нашел нужный: ключ от комнаты 13. — Скажи привет твоему новому соседу по комнате, — сказал второй запутанному Ивану, пока первый крутил ключ в замке и открыл дверь. Показалась простая комната с белыми стенами, двумя кроватями и окном с решеткой. — Добрый вечер, Феликс, мы тебе привели нового друга, — объявил тот, который открыл дверь, обращаясь к человеку, сидевшему на одной из кроватей со сложенными ногами и прислоняясь спиной к металлическому изголовью. Он читал журнал Vogue. Молодой светловолосый парень отвел взгляд своих зеленых глаз с журнала и со скукой осмотрел тех в белом и, наконец, на находившегося между ними. — Фух, а я уже думал, что что-то интересное, типа, оставьте его здесь и убирайтесь. Я вас позову, когда вы мне будете нужны, — сказал он, вернув внимание к журналу. Обоим типам его поведение явно не понравилось, и они всего лишь толкнули Ивана в комнату так, что тот чуть не повалился на пол, поскольку был еще слегка ошеломленным. — Только смотри, не приставай к нему, Феликс, не все такие пидоры, как ты, — сказал один из мужиков, закрывая дверь снова на ключ и не видя, как вышеупомянутый показывал ему средний палец. — Эй… вы куда? Вытащите меня отсюда! — закричал Иван, когда заметил, что его заперли там вместе с этим другим парнем. Он подошел к двери и попытался покрутить ручку, но не смог ее открыть, поэтому начал колотить ее кулаками. — Я с вами разговариваю! Если вы меня отсюда не вытащите, пожалейте, что вы вообще столкнулись с королем треф! — Феликс положил свой журнал на кровать, скрестил ноги и принялся наблюдать за Иваном, который продолжал бить дверь. — Я знаю, что вы меня слышите! Если будете продолжать притворяться, будто вас нет, вас ожидают самые ужасные пытки! Чтобы вы знали, слухи про смертную казнь в моем королевстве чистая правда! Так легко вы не сбежите от гильотины, ни от того, что с вами будет в темнице, если не вытащите меня отсюда! — не унимался король, надеясь, что его угрозы будут иметь какой-то результат. — Да хватит уже, типа, никто тебе не откроет эту дверь, даже если будешь орать речи из какого-то театра, — сказал Феликс, кладя щеку на ладонь. — А ты еще кто, чтобы разговаривать со мной так? — спросил Иван и обернулся, пытаясь надеть свою типичную страшную улыбку. — Я? — переспросил Феликс, показывая на самого себя и поднимая обе брови. Затем он стал на кровать и откинул свои светлые гладкие волосы назад. — Я Феликс Лукашевич, милый мой! Хорошо запомни это имя, потому что ты, типа, никогда больше не встретишь никого такого супер классного, как меня! — Сказав это, он прыгнул на пол и подошел к Ивану. — А теперь твоя очередь: кто ты и почему ты здесь? — спросил он, начиная постукивать указательным пальцем по груди короля, который, несмотря на эту наглость, все еще улыбался. — Какой абсурдный вопрос. Сомневаюсь, что существует кто-то на земле, который не знает Ивана, короля треф, — ответил тот. Феликс несколько секунд невозмутимо глядел на него, а потом громко засмеялся. — Король? — повторил он, еще сильнее смеясь и держась за живот. — Из всего, что ты мне мог сказать, выбираешь именно такое! — Понятия не имею, что здесь так смешно, — заметил Иван до сих пор с улыбкой, пока Феликс пытался снова нормально дышать и прекратить смеяться. Все еще тихо хихикая, он прислонился к кровати и, наконец, сел, вытирая слезы, сложил ноги и высокомерно посмотрел на Ивана. — Ах, я здесь услышал уже столько историй. Некоторые были, типа, более абсурдными, чем другие, но твоя одна из самых лучших… хотя она по-моему супер нелепая, но ладно, чему здесь, типа, удивляться… ведь мы сейчас находимся, мягко говоря, не в сильно нормальном месте, — сказал он, обмахиваясь своим журналом, чтобы освежиться после такого смеха. — О чем ты? Где мы находимся? — спросил с любопытством Иван, на что Феликс наклонил голову и улыбнулся ему. — Вау, Иван… мне кажется, ты все-таки заслужил быть здесь… — Он снова встал и приподнялся на цыпочки, чтобы достать ухо Ивана и шепнуть: — Ты в сумасшедшем доме. — Затем он немного отошел от короля, который, как всегда, не убирал свою улыбку ни за что на свете. — Но я не сумасшедший, — возразил он. — В таком случае скажу тебе то же самое, что чеширский кот сказал Алисе, когда она выдала что-то подобное. — Феликс громко кашлянул, потом показал на Ивана указательным пальцем и торжественно объявил: — Если ты бы не был сумасшедшим… то не был бы здесь. — Значит, ты себя считаешь сумасшедшим? — переспросил король. Улыбка Феликса стала шире. — Конечно я сумасшедший! — вскрикнул он. — Сумасшедший от любви! — Он положил обе руки на грудь, закрыл глаза и выпустил долгий преувеличенный вздох. — Я был разлучен с любимым человеком и начал страдать от депрессии и от мучений находиться далеко от него, поэтому сейчас сижу здесь и жду, пока придет мой принц на белом коне, чтобы вытащить меня отсюда. — Он крутился по всей комнате, а потом драматически упал на вторую кровать, держа руки до сих пор на груди. — Мне немного жаль, что у тебя такая трагедия, но не могу оставаться здесь, поскольку я не сумасшедший и должен вернуться в замок, прежде чем не начал там царить какой-то хаос, поэтому… — Минутку, минутку! — остановил его Феликс, прыгнул с кровати и принялся тянуть длинный шарф Ивана — единственная своя вещь, которая тому осталась. Вся его остальная одежда была заменена белой футболкой и также белыми штанами. Иван не только чуть не задохнулся от этого, но еще и упал на спину. — Если будешь дальше так орать, как чокнутый, кто ты, кстати, по-моему, и есть, придут эти типы и, типа, вколют в тебя какую-то супер ужасную вещь, которую они пользуют, чтобы успокоить самых агрессивных. Уверен, что это успокоительное средство для лошадей или что-то в этом роде, потому что после них просыпаешься только, типа, через три дня, — предупредил его новый сосед, став рядом с ним на колени и все еще держа конец его шарфа в руке. Но темперамент Ивана нельзя было назвать очень хорошим. Он посмотрел на Феликса и моментально схватил его за шею, прижимая к полу. — Ты только что совершил очень большую ошибку, юный Феликс, — сказал король со своей вечной улыбкой и взобрался на него. — Эй, Иван-детка, я тебя спасаю от трехдневной изоляции и вегетативного состояния. Ты ведь понимаешь серьезность этой ситуации, да? — возразил тот. Рука короля до сих пор находилась на его шее, но тот не давил на нее. — Кто здесь не понимает серьезность своих действий, это ты. Ты не только посмел поднять голову в моем присутствии и так нагло со мной разговаривать, но теперь еще и напал на меня… рекомендую тебе читать твои последние молитвы, — предупредил король, облизывая верхнюю губу. — Прости, но я уже сто лет назад прекратил молиться, — ответил Феликс без никакого стыда. — Неужели ты не боишься, что я тебе поломаю шею прямо здесь и сейчас? Твои кости выглядят такими хрупкими, как ветки старого дерева, — поинтересовался Иван, глядя на шею Феликса, и провел указательным пальцем по его горлу. Тот выдал смех без никакого юмора. — Нет, не боюсь тебя, — сказал он. Иван застыл, а потом посмотрел на него. Феликс снова высокомерно улыбался ему. — Уверен? — переспросил король, чья улыбка, которая старалась выглядеть невинной, стала злой. — Более чем уверен, дорогой мой, и если ты не уберешься с меня и не перестанешь гладить мою шею, я тебя, типа, изнасилую здесь и сейчас. Выбирай сам. Иван полностью был в шоке. Он всего лишь моргнул пару раз, а потом, сам не зная, почему, засмеялся и слез с нового соседа. Конечно, он знал, что тот заслужил минимум смертную казнь за то, что сделал в течении этого короткого времени, но было что-то необычное в его заносчивости. Что-то, что делало его смешным и ладно… каждому королю нужен свой шут. — Ты первый человек, у которого есть смелость так со мной разговаривать, — заметил он и сел на пол. Феликс тоже перешел в сидячее положение. — Но ты не первый, который, типа, нападает на меня со странными намерениями, — ответил тот, поправляя себе волосы и глядя на Ивана, пока не заметил символ на его правой ноге. — Вау, супер классная татуировка, — похвалил Феликс и приполз на четвереньках, чтобы получше рассмотреть зеленую трефу, которая занимала полностью верхнюю часть ноги Ивана. — Ой, а почему только трехлистный? Надо же, чтобы было, типа, четыре для счастья. — Все равно, три или четыре, счастье всегда на моей стороне, — сказал король, глядя с легкой меланхолией на собственное родимое пятно. — Какой ты у нас скромный, — заметил Феликс с сарказмом. — О, точно же! Как ужасно невежливо с моей стороны, я же тебя еще не приветствовал как стоит. Он встал, снова откинул прядь своих золотистых волос за ухо, а затем протянул Ивану руку, чтобы тот пожал ее. — Добро пожаловать в психиатрическую больницу Клеймор. Надеюсь, мы станем классными друзьями и не убьем друг друга. Иван посмотрел на руку, протянутую в его сторону, а после этого в зеленые глаза второго, которые уставились на него и как-то напоминали ему глаза Елизаветы, единственной с достаточной смелостью, чтобы прямо смотреть на него… и в конце концов, он тоже поднял руку и взял тонкую Феликса, принимая его приглашение попробовать стать друзьями… или, по крайней мере, пока тот не начнет бояться короля, как делали все остальные вокруг него. — Кстати, Питер… а куда попал наш король Альфред? — спросил Гилберт, до сих пор находясь на крыше клиники. Мальчик почесал себе щеку, пытаясь вспомнить место, где оказался самый юный из четырех правителей. — О, думаю, что в нескольких улицах отсюда, вот там, — показал он на север, где в скромном книжном магазине со старыми книгами только что выключали свет и закрывали дверь на ключ, чтобы закончить очередной рабочий день. Хозяин магазина поставил целых три замка на дверь и собирался опустить металлический занавес для лучшей защиты. Но тут он вдруг обнаружил лежавшего на асфальте человека, который, видимо, спал. Продавец фыркнул и сел на корточки рядом с бессознательным королем пик. — Эй, послушай, здесь нельзя спать, — сказал он и похлопал его по щекам. Альфреду показался этот голос слегка искаженным, а хлопанье действовало на нервы. — Ну давай, тебе нельзя здесь лежать… иди хотя бы на улицу напротив, — продолжал первый, пока король пытался открыть глаза и почувствовал сильную боль в затылке. — Что случилось? — спросил Альфред, открывая один глаз и видя пару изумрудно-зеленых под густыми бровями. — Если ты сам уже не знаешь, то откуда мне знать? А теперь уходи отсюда, — ответил владелец этих глаз, который, оказывается, не был в сильно хорошем настроении. Поэтому Альфред решил послушаться, честно говоря, никто никогда с ним так не разговаривал, кроме Яо, и только в его детстве. — Ой… у меня все болит, — жаловался он и попробовал встать, но у него сильно закружилась голова, поэтому он решил пока сесть на пол и начал тереть голову, чтобы облегчить боль. Но вдруг он почувствовал какую-то жидкость. — О, я, видимо, сильно ударился, — заметил он, увидя кровь на ладони. — Как ты мог сказать это так спокойно?! — набросился на него незнакомец, который вообще-то собирался уходить, но вернулся и снова нагнулся, чтобы лучше посмотреть на рану. Несколько прядей светлых волос короля были окрашены в красное. — Да ладно, это ничего, — хотел успокоить его король со своей типичной улыбкой. — Ага, конечно, такая травма не ничего, — возразил продавец и грубо схватил его за руку, чтобы заставить встать. — Пошли внутрь, я осмотрю это. Не хочу иметь мертвое тело у моего магазина, — приказал он и потянул короля. Тот пытался объяснить, что он был в порядке, что такая мелочь не могла одолеть сильного правителя Королевства Пик, но другой не слушал его. Незнакомец снова открыл все три замка и они зашли в магазин, наполненный ароматом старых книг и чайных листьев. Альфред осмотрел высокие, стоявшие в ряд полки, набитые толстыми книгами всех размеров. Некоторые находились даже сложенными одна на другую на полу, а другие лежали в ящиках или в витринах. Свет был немного слабым, но благодаря уютной атмосфере от слегка деревенского декора, очень даже приятным. — Иди за мной и осторожно с книгами: сделай им что-то и будешь платить за все, — угрожал его тот, который вроде бы помогал ему. И вот, обходя энциклопедии и некоторые романы, они оба прошлись по магазину до задней комнаты, где хозяин заставил Альфреда сесть на стул у маленького стола, на котором до сих пор стояли пустая белая фарфоровая чашка и чайник с остатком чая. — Я тебе говорю, что все в порядке, — сказал Альфред, опуская голову, пока другой тщательно рассматривал рану. — Мне это надо самим увидеть… рана не выглядит глубокой, но я все равно ее очищу тебе, чтобы потом не было проблем и ты вдруг не захотел подать на меня жалобу или что-то в этом роде, — пробормотал он и пошел за аптечкой. Король замолчал, так как понятия не имел, о чем тот говорил. — Не шевелись, — приказал владелец, пока очищал рану, и Альфред без никаких протестов послушался, просто играя со своими необычными карманными часами, открывая и закрывая их, привычка, приобретенная со временем. — А теперь просто на всякий случай: ты знаешь, как тебя зовут? — спросил вдруг второй, который закончил заботиться о ране и стал перед королем. — Естественно! Я Альфред, король пик! — представился тот, выпрямляя спину и выдавая свой смех героя. Хозяин магазина закатил глаза. — Я у тебя попросил имя, а не прозвище для игры Dungeons & Dragons, — возразил он, проверяя его зрачки. — Никогда не играл в подобное. А что это за игра? — спросил Альфред, заставленный смотреть на указательный палец своего благотворителя, которого тот двигал туда-сюда. — Ну, в ней одевают нелепые наряды, как у тебя, и притворяются быть королем пик, — ответил тот, заканчивая свое обследование, складывая руки и с неодобрением глядя на длинный плащ, украшенный пиками на Альфреде. — Есть игра, где притворяются быть мной? Вау, я польщен, — сказал король, широко улыбнулся и снова засмеялся. Другой мужчина фыркнул во второй раз. — Господи… терпеть не могу этих фриков… — пробормотал он, вытаскивая из кармана часы. — Послушай, Альфред, у меня нет времени для твоих иллюзий Средиземья, поэтому давай ты вернешься домой и попробуешь… не знаю, найти себе продуктивную жизнь, чтобы я закрыл магазин и пошел отдыхать? А, и будь поосторожней, чтобы снова не удариться головой, а то можешь стать еще большим идио-… прости, немного ненормальным, — посоветовал он еще и сложил вещи обратно в аптечку. Альфреду казалось, будто он встретил самого интересного человека в своей жизни, ведь никто прежде не разговаривал с ним так… неформально. Король привык к чрезмерной вежливости, возможно, кроме от остальных королей, однако те все равно держались на расстоянии. Но этому новому персонажу, видимо, было пофиг, что он находился рядом с самым сильным правителем из всех четверых. — Ты мне нравишься, назови свое имя, — сказал Альфред, радуясь, как маленький ребенок. Второй скривился, но ответил. — Мое имя Артур, и я тебе серьезно говорю, чтобы ты ушел, — ответил он и снова вытащил часы, глядя на время с некоторым нетерпением. — Артур? — повторил Альфред, вспоминая имя своей будущей королевы, а потом заметил карманные часы Артура. У него возникли подозрения, поскольку королева пик всегда носила с собой круглые часы, а король получал по наследству те в форме пика. — Ты королева! — заорал он вдруг так, что Артур подпрыгнул от испуга. — Эти типы наверняка все это задумали, чтобы ты мне помог, и я тебе потом был должен и без протестов с тобой поженился! — Он подошел к владельцу магазина, который начал пятиться назад, не понимая, что к черту происходило. — Что это ты за чушь несешь? Я не собираюсь участвовать в твоей игре! — огрызнулся на него Артур. — Даже не пробуй обмануть меня, я знаю, на что вы способны, чтобы я выполнил свои обязанности! Или, может, это Яо все запланировал, не говоря мне ни слова. — Эй, эй, хватит со мной разговаривать, будто я знаю, что ты имеешь в виду, и немедленно вали из моего магазина! — Ага, конечно ты притворяешься, что понятия не имеешь, но знак королевы спрятать не сможешь! — Сказав это и сделав пару длинных шагов, Альфред оказался прямо перед Артуром и начал насильно поднимать его рубашку. — ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ! — кричал тот, как сумасшедший, но Альфред продолжал, не слушая его. Когда ему наконец, удалось поднять ему одежду, король ожидал видеть марку в форме пика на его боку и даже провел рукой по его бедрам и ребрам так, что тот вздрогнул. — Вот здесь она должна быть, — сказал Альфред, но ничего там не было… никакой марки. Поэтому он отпустил тяжело дышавшего Артура, который снова прикрыл себя, и поднял руку к подбородку. — О, значит, я ошибся… ты не королева, — добавил он и снова засмеялся. — Черт тебя побрал, я здесь чуть не сдох от испуга! — набросился на него Артур, который до сих пор пыхтел и с болью на лице держался за сердце. — Я уже думал, что ты какой-то сумасшедший насильник мужчин или что-то в этом роде, — добавил он и сел за стол, массируя себе грудь и пытаясь успокоиться. — О, да ты что, это, скорее всего, Франциск… мне просто показалось, что ты мой жених, — ответил король, даже не извинившись. У Артура возникло легкое любопытство. — Жених? Не невеста? — Нет, жених… хотят заставить меня жениться на каком-то типе, которого даже не знаю. Просто ужас, — жаловался Альфред, тоже сел и положил на стол руки, а на них голову. — А… да, звучит на самом деле ужасно… — заметил Артур, не веря ему ни слова. Ведь кто бы заставил парня жениться на другом парне, да еще и незнакомом? Такое только происходило в карикатурах и ролевых играх. — Да, еще как… все время мне диктуют, что делать: «Вашему Величеству нельзя столько есть, это вредно, Вашему Величеству нужно изучать лекции, Ваше Величество не может встречаться с крестьянами, это опасно, Ваше Величество должны соблюдать правила.» А-а-а-а! Я просто хочу, чтобы они замолчали… мне никогда не разрешают делать, что я хочу, я был вынужден так быстро взрослеть, что даже не помню, был ли я вообще ребенком или нет. А теперь я уже совершеннолетний, и они все равно хотят, чтобы я продолжал их слушаться. Я же король! Должно быть наоборот… но Яо всегда за моей спиной и ругает меня, как маленького, даже несмотря на то, что мне никогда не позволяли маленьким быть! Почему он не понимает, что я просто хочу жить, как сам желаю? — спросил он, пряча голову между руками, будто вот-вот заплачет. — Это неприятно, конечно… — прокомментировал Артур, глядя в третий раз на время, поскольку ему ну никак не хотелось выслушивать нытье какого-то пацана с семейными проблемами, который не умел отличать реальность от фантастики. — Я серьезно, Альфред, уходи. — О, ты прав… остальные в замке наверняка уже паникуют после того, что сделали джокеры, а Яо меня, конечно, опять выругает. Спасибо тебе за помощь, твое доброе дело будет вознаграждено. — Король сделал короткий поклон и покинул заднюю комнату, снова обходя кучу старых книг. Оказавшись на улице, он осмотрел улицу и упер руки в бока. Артур вышел вслед и начал наблюдать, как Альфред сначала стоял, будто не знал, куда идти, а потом обернулся к нему. — А, кстати, где это я? — спросил он наконец с сияющей улыбкой. — Подожди… так ты не знаешь, куда попал? — переспросил Артур, на что Альфред нервно засмеялся и покачал головой. — Гилберт, мне кажется, что нам стоит посмотреть, что происходит в замке. Не могу дождаться увидеть лица королев и валетов! — предложил радостно Питер, стоя и качаясь туда-сюда на качели в пустом парке, а Гилберт тем временем сидел на горке и задумчиво смотрел на луну. — Хорошая идея, Питер… Как будут действовать остальные карты? — спросил он скорее всего себя, чем мальчика, думая о замке и о хаосе, который сейчас с большой вероятностью там творился.