Карточный дом

Близнецы стояли напротив друг друга, а между ними одна лишь решетка подчеркивала их дистанцию. Феличиано не прекращал хихикать, пытаясь подойти к брату так близко, как только мог. — Почему ты так задержался, идиот? — проворчал Ловино, не отпуская руки Феличиано. — Ве~ прости, — извинился младший с улыбкой. Он не мог скрыть, как был счастлив видеть брата. — Ты проверял, что за тобой никто не следует? — поинтересовался старший. Феличиано лишь кивнул, успокаивая Ловино, но всего на пару секунд, пока тот не заметил Людвига, стоявшего на некотором расстоянии и наблюдавшего за ними. Почти будто рефлекс, Ловино потянул Феличиано за руку так, что тот прижался к решетке, тщетно пытаясь защитить его от незнакомца. — Что это за тип? — спросил старший близнец, пронизывая взглядом Людвига, который снова выпрямился. — Прости мое отсутствие манер, я не хотел вам мешать. Меня зовут Людвиг, и я здесь, потому что твой брат был так добр, чтобы позволить мне… — Но прежде чем он успел договорить, Феличиано освободился от хватки брата и закрыл ему рот. — Я пригласил его на обед! Ве~… и все, — объяснил младший, нервно смеясь. Ловино строго посмотрел на него, скрестил руки на груди и дал Феличиано указательным пальцем знак снова подойти поближе. Тот послушался и как только опять оказался перед братом, старший его крепко ударил кулаком по голове. — Ве~! — заплакал Феличиано, поднимая руки к побитому месту. — Почему ты это сделал? — вскрикнул Людвиг, готовый защищать Феличиано, но Ловино этого не допустил. — Не твое дело! — огрызнулся он и снова обратился к брату. — А ты почему приглашаешь чужих людей на обед? — Ве~ он не чужой, он друг Гилберта, — ответил тот, на что Ловино его ударил снова в то же место. — Я же тебе говорил, чтобы ты прекратил встречаться с этим придурком с куриными мозгами! — ругал он младшего, который рыдал, как ребенок. — Эй, я знаю, что это дело между вами, братьями, но не могу позволить, чтобы кто-то нападал на моего валета, — вмешался король, снова забывая, что этот Феличиано не являлся его слугой. — Io faccio quello che voglio con mio fratello (Я делаю, что хочу с моим братом), — сказал старший на родном итальянском, прекрасно зная, что Людвиг не поймет даже половины. — Feliciano, stare lontano da questo tipo e anche testa di pollo (Феличиано, держись подальше от этого типа и от придурка с куриными мозгами), — сказал он более серьезным тоном, все еще с подозрением осматривая короля. — Ve~ Ma il fratello, lo sai che è mio amico Gilbert e Ludwig è una brava persona, ma è un re che si è perso! (Но брат, ты же знаешь, что Гилберт мой друг, и Людвиг хороший человек, а еще и заблудившийся король!), — возразил младший, снова кладя руки на решетку. — Già grande per credere in queste sciocchezze. (Ты уже слишком взрослый, чтобы верить в такую ерунду), — ответил Ловино, приблизился к брату и посмотрел ему в глаза. — Non possiamo fidarci di Feli nessuno, solo io e te (Нам нельзя никому доверять, Фели, только друг другу.), — чуть ли не шепнул он, пока Людвиг осматривал их по очереди, пытаясь кое-как понять, о чем они говорили. — Ma… (Но…), — попытался возразить младший. — Ma niente. Feli, si sa che la gente sembra essere impegnati in separati, ed è molto vicino a tornare insieme, non hèches perdere all'ultimo momento. (Никаких но. Фели, ты же знаешь, что люди почему-то обязательно хотят разлучить нас. Осталось еще немного, и мы сможем снова быть вместе, не порти все в самый последний момент), — предупредил Ловино, стараясь не звучать слишком строго, поскольку видел, что Феличиано расстроился. — Va bene… (Хорошо…), — пробормотал тот. Ловино ощутил легкие угрызения совести и тихо фыркнул. Движением, которое вообще-то то должно было быть поласковее, он схватил брата за подбородок и заставил его поднять лицо. — Все это будет того стоить, — прекратил он наконец говорить по-итальянски. Теперь Людвиг его понимал, хотя и не соображал, что он имел в виду, а просто увидел, что Феличиано, несмотря на явную ссору, попытался улыбнуться. — Тебе пора уходить, этот придурок Антонио скоро вылезет и может увидеть тебя, — сказал Ловино и обернулся, чтобы удостовериться в том, что пока еще никто не подходил. — Тогда увидимся завтра, — попрощался Феличиано и отошел немного, но прежде чем он смог уйти, Ловино схватил его за рукав. — Куда это ты собрался без благословения? Вчера я тебе не мог его дать, иди сюда. — Ве~ но, брат… Людвиг смотрит, — пробормотал смущенный Феличиано, подглядывая за королем, который никак не понимал, о чем они говорили. — Да, и Бог тоже. А теперь хватит упрямиться, и иди сюда. Дуясь и с от стыда слегка покрасневшим лицом, младший снова подошел к брату, которые скрестил пальцы, и начал крестить близнеца. Сначала он провел ими с его лба к губам и до его груди, при этом читая молитву, а потом еще раз со лба до плеч и живота, чтобы Феличиано в конце поцеловал его пальцы. Затем он сделал то же самое с братом, а Людвиг внимательно наблюдал за движениями их рук, будто это был самый странный ритуал, которого он видел в жизни. — Все, а теперь иди, а то тебя еще поймают, — прогонял Ловино брата, протягивая руки между палками решетки и толкая Феличиано. Тот лишь засмеялся, поскольку старший был сам виноват в том, что он там задерживался, затем помахал ему на прощание и ушел вместе с Людвигом. Тот еще бросил последний взгляд на Ловино, а тот на него. Так, будто хотел пронизать его глазами. — Твой брат сложный человек, — заметил Людвиг по дороге, когда они достаточно отошли от забора. — Ве~ прости его, он просто немного… ревнивый… — защитил Феличиано брата и улыбнулся, прекрасно зная, насколько тот был ревнив. — И поэтому он тебя бьет? Что-то я не вижу в этом никакого смысла, — буркнул король, вспоминая удары предполагаемого ревнителя. Младший засмеялся. — Он просто не знает, как правильно выражать свои чувства, но если провести с ним побольше времени, станет видно, что он хороший человек. Самый лучший на свете! — воскликнул Феличиано, даже поднимаясь на цыпочки. Людвиг поднял бровь. — Мне это очень трудно поверить. — Ве~ люди это часто говорят, но мне все равно, потому что я знаю, что он хороший, и что самое лучшее: мы навсегда будем вместе, — ответил подросток, хихикнув. — Ты звучишь очень уверенным, — заметил Людвиг. Он слышал сзади них звуки, похожие на шаги, но не обращал на них внимания, думая, что ему это всего лишь показалось. — Это потому что я на самом деле в это верю, — сказал Феличиано, закладывая руки за спиной и мечтательно глядя в небо. — Ведь в конце концов Ловино моя вторая половина… нам надо быть вместе навсегда… — добавил он тихо, не отрывая глаз от луны и не замечая что Людвиг остановился, когда услышал это. Почему ему от этого замечания… стало так больно? Вот об этом задумывался король, пока наблюдал, как спина Феличиано все больше удалялась, будто тот вот-вот исчезнет в полумраке одинокой улицы. А шаги тем временем становились все громче и громче… Секунду… Шаги? Покидая собственные размышления, Людвиг обернулся, чтобы попытаться увидеть, кто там за ними следовал, но всего лишь заметил чей-то силуэт, который подбегал так быстро, что король даже не успел отреагировать. Незнакомец промчался мимо него, как молния, и в сторону Феличиано. — ФЕЛИ! — раздался уже больно знакомый голос некого альбиноса, который моментально набросился на вышеупомянутого, обнял за талию и поднял его, чтобы радостно покрутить в воздухе. — Гилберт! — было единственное, что смог выдать Феличиано, у которого немного кружилась голова, когда его, наконец, снова поставили на ноги. — При… Привет, — поздоровался он, до сих пор шатаясь, а Людвиг чуть ли не инстинктивно стал между ним и этим Гилбертом. В этот раз у того, как ни странно, не было никаких рогов на голове. — Эй, Фели, Ловино тебе нанял телохранителя, что ли? — спросил тот, осматривая Людвига, который был готов напасть на него, если будет нужно. — Нет. Разве ты его не помнишь? Это же Людвиг, — пытался напомнить ему Феличиано и стал рядом с королем, до сих пор не терявшим бдительность. — Не-а… не помню, — ответил Гилберт и подошел поближе к Людвигу, который не позволял ему запугать себя, несмотря на то, что тот всего лишь хотел получше на него посмотреть. — Ты странный, Гилберт, — заметил Феличиано. Другой засмеялся. — Кесесесе, это ты здесь странный, Фели, иногда говоришь мне о вещах, которых я никогда не делал, — ответил он, гладя его по голове, словно щенка. — Нет, ты их просто забываешь, — возразил младший, на что Гилберт лишь покачал головой, думая, как часто Феличиано болтал такую ерунду. — Ну ладно, Фели. А что ты вообще-то делаешь в это время на улице? — спросил он, глядя на свои наручные часы. — Г… Гуляю с Людвигом, — попытался тот соврать, а затем поменять тему. — А ты? — Иду к детдому, Тонио пообещал пойти со мной в бар. Сегодня пятница, а он сидит там с кучей сопляков! Этому мужику нужно хорошее пиво, — ответил весело Гилберт. Людвиг тем временем не отводил от него глаз, чуть ли не ожидая, что тот высунет рога и хвост, чтобы напасть на него. — Понятно… хорошо, тогда идите веселиться, а нам пора домой, — попрощался Феличиано, начиная пятиться назад и тянуть короля за рубашку, чтобы тот пошел за ним, несмотря на то, что тот выглядел, будто не хотел уходить, прежде чем дать альбиносу несколько хороших ударов. — Хорошо, будь осторожен и не волнуйся, я не расскажу Антонио, что ты встречался с Ловино, — Гилберт тоже попрощался, повернулся к нему спиной и пошел в противоположную сторону, слыша, как Феличиано задал вопрос, откуда он это знал. Но было просто легко угадать, ведь тот совершенно не умел врать. Гилберт направился в ту сторону, откуда итальянец только что появился, засунул руки в карманы и начал напевать про себя песню, которая застряла у него в голове. Время от времени он даже начинал громко петь, поскольку на улице больше никого не было. Вскоре он уже увидел большие ворота детского дома, и на его лице появилась усмешка. Он любил ходить с лучшим другом по барам. Он остановился перед воротами и постучал по ними монетой, ожидая Антонио. Долго ждать ему не пришлось, поскольку он увидел его уже из далека. Испанец шел вместе с маленьким мальчиком и другим мужчиной, возможно, волонтером. — Кто это? — спросил Франциск, видя силуэт человека, махавшего Антонио рукой. Тот помахал своей в ответ, а второй взял руку Мэттью, который провел весь день с этими двумя у кого уже закрывались глазки от усталости. Но он старался не уснуть. — Это Гилберт, мой друг из школы, — ответил Антонио, пока они приближались к воротам. — Гилберт… Где я это имя уже слышал? — задумался Франциск и закрыл глаза, пытаясь вспомнить. Испанец пошел немного быстрее, чтобы пустить Гилберта внутрь. Когда это случилось, король, наконец, открыл глаза, увидя перед собой того, кого принимал за одного из тех джокеров-обманщиков. Гилберт зашел в сад, обнял Антонио и взъерошил волосы Мэттью, который еле среагировал, поскольку почти спал стоя. А Франциск тем временем застыл, раскрыл глаза широко, как тарелки, и тщетно пытался произнести слово, даже показывая на альбиноса пальцем. — А ты кто? — спросил Гилберт, на что Франциск лишь… — Ты! Мелкий негодяй! — заорал король бубен и бросился на него. — Проклятый джокер, существо, вылезшее из самого ада! — Теперь он даже залез ему на спину. Гилберт закричал от неожиданности и попытался защититься от короля, который держал его за шею со всеми намерениями задушить его. — Наконец я тебя поймал, дьявол ты несчастный! Ты еще заплатишь за то, что посмел посягнуть на короля бубен! — продолжал тот, пока Гилберт старался стряхнуть его с себя. — Франциск! Что с тобой, черт побери? Отпусти Гилберта! — приказал Антонио и отпустил руку Мэттью, который от всего этого шума внезапно проснулся и наблюдал, как король терял весь свой гламур… — Антонио, убери с меня этого «принца», он меня еще убьет! — просил альбинос, и испанцу наконец удалось их отделить. — Совсем сдурел, да?! — заорал теперь спасенный Гилберт. — А что ты ожидал, если так нагло появляешься прямо перед моими глазами? — прошипел Франциск, которого до сих пор держал Антонио. А испуганный Мэттью спрятался за ногами короля. — О чем ты? Я тебя даже не знаю, — не понял Гилберт. — Притворяйся дальше, джокер, но даже пряча рога и хвост, ты не сможешь ни обмануть меня, ни спастись от наказания, которое будет ждать тебя, когда мы вернемся в мое королевство. Нет, я тебя даже отправлю в Королевство Треф, чтобы Иван о тебе позаботился, и от него ты не получишь никакой жалости, — угрожал злой Франциск, а Гилберт лишь пожал плечами, не понимая, как ему принять эти угрозы. Он получил многие в течении своей жизни… но эта… звучала как ужасная шутка. — Фран, Фран, успокойся и лучше пойди уложи Мэттью спать. Ты устал, у тебя галлюцинации, — попытался утешить Антонио короля, начиная волноваться о его психическом здоровье. — У меня нет галлюцинаций! И сейчас я тебе докажу, что это за дьявол! — Тот толкнул испанца, быстро приблизился к Гилберту и с некоторыми усилиями схватил его за голову в поисках рогов между его серебристыми волосами. — Эй, не трогай мои классные волосы! — возразил Гилберт и подпрыгнул, когда Франциск перешел к его спине, поднимая ему футболку и ощупывая весь его позвоночник, (а может еще и пониже), пытаясь найти хвост. — А-а-а! Это сексуальное домогательство! — заорал он, чувствуя руки короля на нижней части своего тела. — Этот тип меня хочет изнасиловать! — Он отпрыгнул от Франциска, который больше не смотрел на него с яростью, а скорее всего, с возмущением. — Поверь мне, я трогал намного лучшие тела, чем твое, поэтому не считай себя достаточно особенным, чтобы подумать, что у меня есть подобные намерения, — сказал король, пока Антонио закрывал уши и глаза Мэттью, а все еще немного напуганный Гилберт прижимал к себе руки. — Фран! Хватит уже! Уложи Мэттью спать и пойди ложись тоже, а, и извинись перед Гилбертом! — приказал разозлившийся Антонио. Франциск лишь убрал волосы за ухо и посмотрел так высокомерно как только мог на Гилберта, отходя пару метров от него. — Сегодня тебе повезло, джокер, потому что у меня нет доказательств, но будь настороже, дьявол, поскольку король бубен всегда получает, что хочет, а сейчас я хочу твою голову, — угрожал он снова, повернулся и ушел. — Не отставай, мальчик, тебе нужно в кровать, пока ты еще не уснул здесь, на траве, — приказал он Мэттью. Тот посмотрел на Гилберта и пошел за королем, делавшим элегантные длинные шаги и размахивавшим руками с так высоко поднятой головой, что от него исходила авторитетность. — Почему ты напал на Гилберта? — спросил малыш, которому пришлось почти бежать рядом с Франциском. — Этот Гилберт как раз причина, почему я нахожусь здесь, далеко от моего королевства, — ответил тот, со злостью шагая по лестнице. — Это он тот злой волшебник? — поинтересовался мальчик, тяжело дыша, поскольку он прыгал от ступени к ступени, чтобы не отстать от короля, который направился к спальным залам. — Так точно. Смотри, как нагло он появился прямо перед моим носом! Бросая мне вызов, негодяй такой, — ворчал взрослый и подошел к кровати Мэттью. Тот прыгнул, сел на нее и посмотрел на короля. — Но он даже не выглядит как злодей. Он друг Антонио, и я никогда не видел, чтобы он делал что-то плохое. Услышав это, Франциск вдруг задумался. — Внешность обманчива… я знаю, что этот джокер что-то затеял… — пробормотал он и взглянул на Мэтта. — Пришло время помогать мне. — Малыш стал на колени на кровати, чтобы потянуться в сторону взрослого, и кивнул. — Хорошо следи за этим типом, когда он приходит и находится вместе с этим другим слугой, и если он сделает что-то подозрительное, сразу сообщи мне, — приказал тот. Мэтт слушал так внимательно, будто его жизнь зависела от этой миссии. — Ну вот, теперь ты знаешь свою задачу, а сейчас тебе пора переодеться и спать. Мальчик вытащил аккуратно сложенную пижаму из-под подушки, одел ее и лег в кровать, а Франциск накрыл его одеялом и стянул с него очки, будто это было долголетней рутиной. Он делал это все с такой естественностью, что даже сам Мэттью не не показалось странно, что он относился так только к нему, а не к другим детям, которые уже все спали. — Франциск, — позвал малыш, прежде чем вышеупомянутый смог пойти выключить свет. — Можно мне еще раз посмотреть на твою марку? — Он надеялся, что король не рассердится. Тот скривился, но все равно согласился, вытягивая руку и показывая желтую бубну, которая так нравилась Мэттью с самого первого раза, как тот ее увидел. — Понятия не имею, почему она тебя так интересует, — заметил Франциск и скрестил руки. — Она красивая, — ответил лишь Мэттью, пряча подбородок под одеялом. Король промолчал и всего лишь выключил свет, а потом вышел из спального зала и подошел к окну в коридоре, глядя на собственную марку… которую он, в отличие от Мэттью, считал проклятием. Он вздохнул, пытаясь не думать об этом символе, который сопровождал его всю жизнь, и посмотрел на улицу, где увидел Гилберта. Тот сейчас почему-то находился один и носил капюшон на голове. — Когда-нибудь я тебя поймаю, джокер! — крикнул Франциск из окна. Альбинос обернулся с усмешкой на губах. — Буду ждать, Ваше Величество, — ответил он тихо с двора, видя тень Франциска, которая двигалась по коридору. Другой Гилберт уже давно ушел вместе с Антонио в бар, а джокер воспользовался этой возможностью, чтобы прогуляться там и сбежать на немного от проповедей Питера, а также понаблюдать за королем бубен. — О, мне кажется… — начал Гилберт, гуляя по саду детского дома. — Я давно не навещал трефу. — И, сказав это, он направился к воротам и перепрыгнул их, будто они являлись лишь маленьким заборчиком. Как всегда он прыгал, держа руки в карманах, по крышам, думая, что Питер сейчас наверняка искал его, как сумасшедший в Карточной Стране. Да, туда он тоже пойдет… ведь королевы и валеты также заслужили немного его невероятного внимания, но сначала нужно было взглянуть на Ивана. Интересно, как страшному королю треф жилось вместе с сумасшедшим в одной комнате. Поскольку если Феликс там находился, тогда обязательно должен быть сумасшедшим… как сам сказал, когда познакомился с Иваном. Джокер, наконец, дошел до сурово и почти уж уныло выглядевшей клиники и с легкостью залез внутрь, ведь такие вещи для джокеров являлись пустяками. В конце концов, ему уже удалось проникнуть в замок столицы Карточной Страны. Прыгая, как маленький ребенок, он прошелся по коридорам, заглядывая в каждую комнату, пока не дошел до той, где жил король. Тот уже глубоко спал и снова бормотал во сне, умолял не оставлять его одного… сворачиваясь в кровати, будто пытаясь защититься от какой-то невидимой опасности. Через крохотное окошко на двери джокер мог видеть, как Феликс проснулся от стонов короля, осторожно встал и подошел к нему на цыпочках. Затем ласково погладил Ивана по волосам и шепнул ему что-то на ухо, что смогло немного успокоить того. — Сумасшедший тип утешает наше Величество… кто бы мог подумать… — пробормотал Гилберт и оставил Феликса и Ивана в покое. Феликс сел на край кровати короля и принялся ждать, пока его кошмары закончатся и он полностью успокоится. — Иванчик, ну что тебя так мучает? — спросил он, когда заметил, что тот тяжело дышал. Но кошмар Ивана не прекращался. Он знал, что эти сны являлись проекциями его самых ужасных страхов, этого одиночества, от которого он страдал всю жизнь. Ведь никому нельзя было подходить к королю, к высшему правителю, никому нельзя было сближаться с Его Величеством, никому нельзя было стать чем-то больше, чем простым слугой для него, кто с временем превратился в самого страшного короля из всех… никто не смел тронуть его ледяное сердце… Король был всего лишь существом, сидевшем на троне, будто эта марка на его теле отобрала у него право быть человеком… ему просто нужно было носить корону на голове, заботиться о своем народе, перестать быть человеком и всего лишь жить как король треф. — Не оставляйте меня одного, — снова просил он во сне, внезапно чувствуя лучи солнца прямо на лице и, наконец, начал просыпаться из этого кошмара. Глядя на решетку на окне, он потер глаза и принялся искать взглядом Феликса, который уже встал и завязывал волосы в хвост, убирая их с лица с помощью нескольких заколок. — Доброе утро, Величество! Ну как, ты, типа, готов для нового дня? — спросил он, нацепляя последнюю заколку. — Доброе утро, юный Феликс, — ответил Иван и перешел в сидячее положение. Да, он на самом деле был готов, хотя и не хотел. Они оба собрались и пошли завтракать, или, вернее говоря, глотать то, что там называли едой, а потом провели время в зале «развлечений», поскольку лестница к крыше охранялась одним из этих горилл в белом, из-за чего им не осталось другого выбора, чем сидеть с остальными пациентами в одном зале. Пока Иван читал какую-то книгу, Феликс подпиливал себе ногти пилкой, которую ему разрешили оставить лишь после долгих разговоров, поскольку считали, что она была слишком опасной для остальных пациентов… конечно, не зная, что у него итак уже была целая коллекция опасных предметов. Время проходило в ужасной скукоте. Иван уже почти дочитывал книгу, а Феликс не отрывал глаз от аварийного выхода. Вдруг мужчину в белом каким-то чудом позвали черт знает куда. Но Феликсу это было совершенно пофиг: как только тип ушел, он схватил Ивана за кисть и начал тянуть его, заставляя бросить книгу и бежать за ним, не отпуская его, пока они не пробежались по всей лестнице. — Наконец почти свобода! — вскрикнул Феликс, открыв дверь к крыше и ощущая освежающий ветер. — Как хорошо, я там уже чуть не задыхался, — сказал Иван с облегчением и тоже глубоко вдохнул. — Эти типы нас, типа, супер ужасно мучают, запирая нас там, внутри, — заметил второй и прислонился к решетке, глядя на двор. А король тем временем сел на пол и наслаждался ветерком, чувствуя, как тот двигал его волосы и кончики его шарфа. Царило молчание. Они потерялись оба в собственных мыслях, только иногда слышался шум улицы, голоса из здания, или просто несколько птичек, которые приземлялись на решетке. Все было спокойно, пока… — А! — закричал или, вернее, зарычал Феликс с явной фрустрацией. — Хочу наконец вылезти отсюда! Хочу ходить по магазинам, хочу пойти танцевать, хочу выпить капучино, хочу секса, черт побери! — орал он, заставляя Ивана краснеть от последнего комментария. — Торис… приходи уже, вытащи меня отсюда. — В конце концов он положил лоб на решетку, выдавая преувеличенные притворные стоны. — Юный Феликс, ты все время говоришь об этом Торисе. А кто он точно такой? — поинтересовался Иван, пытаясь проигнорировать свою неловкость от неприличного крика Феликса. Тот, услышав вопрос, повернулся к нему с широкой улыбкой на губах и с длинным вздохом положил руки на грудь. — Торис, типа, мой прекрасный принц, и я его жду, чтобы он вытащил меня отсюда, — ответил он, вздыхая еще раз. — И почему он до сих пор не пришел? — спросил король, на что счастливое выражение его соседа по комнате превратилось в гнев. — Потому что он сейчас находится в Литве, я же рассказал тебе, что нас разлучили… наши родители, типа, ни за что не собирались признавать, что их первенцы оказались гомосексуальными. Что скажут люди? Как они только могут иметь сыновей-геев? Ах, пошли они все к чертовой матери, — ругался Феликс и плюнул на пол, на минуту теряя свою внешность дивы. — По-моему, нет ничего плохого в том, что двое мужчин вместе, для меня это совершенно нормально, — сказал Иван, вспоминая, что в его королевстве двое мужчин могли жениться, если у одного из них появилась марка королевы на теле, как Кику и Людвиг или Артур и Альфред. — Да, правда? Торис, типа, тоже не видит в этом ничего плохого, даже когда он еще был гетеро. Пока я его не сделал геем, разумеется… — Феликс злобно хихикнул. — Торис всегда был единственным, который видел во мне больше, чем все остальные… — продолжил он, снова глядя на двор с некой меланхолией во взгляде. — Я с самого детства знал, что был «не таким», и меня все время исключали и дразнили из-за этого, даже били, но Торис был единственным, которому было все равно, что я носил юбки, обувь на каблуках и косметику… который не был как все. — Теперь на его лице появилась легкая улыбка, и он выдал искренний вздох. — А разве не было бы проще вести себя как все? — прервал его Иван. — Тогда у тебя бы не было никаких проблем, никто бы тебя не исключил… и не оставил одного. Феликс улыбнулся и упер руки в бока, будто собирался произнести самую важную речь своей жизни. — Послушай меня внимательно, дорогой мой Иванчик: от насмешек и от одиночества больно, — начал он, подошел большими шагами и покачивая бедрами к королю и сел перед ним на корточки. — Но если предашь самого себя, чтобы вписаться, будет еще больнее… невыносимо больно. — Он направил свои зеленые глаза на фиолетовые короля, и тот аж вздрогнул от интенсивности взгляда. — Но хватит говорить обо мне, ты мне еще должен рассказать о твоей жене, потому что я, типа, не забыл. Это был настоящий шок для меня, когда ты сказал, что ты женат. — Феликс сел напротив него, не дожидаясь послушать его историю. — И что ты хочешь о ней знать? — переспросил Иван с улыбкой, не понимая причину энтузиазма Феликса. — Все! Хочу знать, как она вообще заметила тебя… ну, не пойми меня неправильно, ты настоящий красавчик, но твой характер не самый приятный на свете, — ответил тот, не желая обидеть Ивана. — Ну скажи! Какая она? Иван немного подумал, поднимая руку к подбородку и пытаясь вспомнить все, что делало характер его королевы уникальным. — Ну, как сказать… Елизавета… она очень красивая женщина, хотя при нашей первой встрече носила мужскую одежду, она никогда не любила платья. — Он засмеялся при воспоминании о шестнадцатилетней Елизавете. — Однако она не только красивая, но и сильная и не позволяет никому запугивать себя, особенно мужчинам. А еще она легко раздражается, кажется, что не может сидеть тихо, пока не выскажет, что думает, только успокаивается, когда слушает музыку пианино, и очень эмоциональная, когда думает, что ее никто не видит. Елизавета — замечательная женщина без никаких сомнений, — рассказывал Иван, а Феликс с восхищением слушал. — И как вы влюбились друг в друга? Типа, ты ее увидел впервые, посыпались искры, и ты решил, что она правильная женщина для тебя? Или это была супер скучная история о друзьях, которые стали парой, а потом поженились? — спросил тот, ожидая услышать захватывавшую историю любви. Но Иван просто улыбнулся. — Нет, совсем нет. Елизавета не любит меня вообще, а другого мужчину. Она влюбилась в него еще перед нашей свадьбой, — объяснил он, будто это всего лишь пустяки, но Феликса этот ответ, видимо, полностью сбил с толку. Как можно так преспокойно рассказывать о том, что собственная жена любила другого? Он уже собирался что-то возразить по поводу недостаточного интереса короля к такой деликатной теме, но тут открылась дверь к крыше и показалась медсестра Эмма. Она оглядывалась в поисках единственных двух пациентов, у которых хватало смелости, чтобы перехитрить мужчин в белом и подняться туда. — Вот ты где, Феликс. У тебя сейчас терапия, ты же знаешь, что доктору не нравится, когда ты опаздываешь, — ругала она его, кладя одну руку на талию, а другой придерживая дверь. — Эмма, красавица моя, ты только что прервала классную историю, — рассердился Феликс и начал дуться. Иван засмеялся. — Потом ее дослушаешь, а теперь давай иди, — приказала она, на что Феликс лишь фыркнул и встал. — Не забудь, что ты мне еще должен рассказать все до конца, Иванчик, — предупредил он и ушел вместе с Эммой. — Как вижу, ты отлично ладишь с Иваном, — сказала медсестра, пока они спускались по лестнице. Он хихикнул и ласково взял ее за руку. — Да ничего особенного, дорогая, мы всего лишь иногда болтаем и все. — Угу, это «иногда болтаем» уже превратилось в «проводим весь день вместе». — Ты преувеличиваешь, Эмма. Если бы я хотел быть весь день вместе с кем-нибудь, то, скорее всего, с этим горячим парнем, которого ты называешь другом детства, — сказал Феликс, прикусывая нижнюю губу от одной мысли об Антонио. — У Антонио уже кто-то есть, чтобы ты знал, — сообщила ему Эмма. Он слегка нахмурился. — Ах, ладно, какая разница, у меня все равно мой Торис, и кроме него мне никто не нужен, — ответил он веселым тоном и до сих пор держа Эмму за руку. У нее появилась легкая печаль на лице, и она внезапно остановилась. — Что случилось? — поинтересовался он. Она заставила себя улыбнуться и покачала головой. — Ничего. Давай побыстрее, доктор уже ждет тебя. — Они дошли до аварийной двери, где были вынуждены прекратить держаться за руку, чтобы не было недоразумений и неприятностей. — Не делай доктору проблемы, — предупредила Эмма его в конце, ведь Феликс привык обращаться к врачам с высокомерием. — Увидимся, — попрощалась она и наблюдала, как он направился к одному из кабинетов, а сама вернулась к рабочему месту. У нее теперь будет несколько часов перерыва, и она решила пойти в книжный магазин, чтобы забрать книгу, которую заказала там. И так она сняла чепчик, одела свитер, взяла сумку и вышла из клиники. Эмма шла по улице с надетыми наушниками, чтобы сделать дорогу до книжного магазина повеселее. Возможно, было бы легче доехать туда автобусом, но она решила пойти пешком, надеясь, что слова Феликса сбудутся, и она на самом деле потеряет немного веса. Слушая мелодии mp3-плеера, она еле слышимо подпевала и достигла угол улицы, где находился вышеупомянутый старый магазин. Немного ускорив шаги, она дошла и заметила светловолосого молодого парня с синими глазами, который подметал асфальт возле магазина. — Добрый день, — поздоровалась с ним Эмма, предполагая, что он являлся сотрудником магазина. — Добрый день, мисс, — весело ответил Альфред. Она зашла внутрь, а он остался на улице, продолжая уборку. — Артур заставил меня так рано вставать сегодня утром, — пожаловался он, останавливаясь на минуту и кладя на палку метлы руки, а на них подбородок, чтобы широко зевнуть, зная, что дама его уже не видела. — Почему он всегда хочет, чтобы все было чисто? — пробормотал он, слегка нахмурившись и задумываясь об этом, наблюдая за несколькими прохожими. — Нет, нельзя мне так думать! — сказал он вдруг и снова выпрямился. — Это моя работа, и я должен ее выполнить, а то Яо мне никогда не поверит, что я на самом деле работал, и не оставит меня в покое! — И так он снова начал подметать, следя за тем, чтобы везде стало чисто, хотя это, честно говоря, было довольно скучной работой. Но никто не говорил, что работать было простым делом, и его народ на полях никогда не жаловался, поэтому он тоже не мог этого делать, а то будет не королем, а посмешищем. Несколько минут спустя он увидел, как светловолосая девушка вышла из магазина с книгой, завернутой в коричневую бумагу, а за ней Артур, чтобы попрощаться с ней. Затем хозяин магазина повернулся к Альфреду, который был слишком сосредоточен на своей простой задаче. — Когда закончишь, можешь зайти и начать протирать книжные полки, — сказал он, глядя на безупречный асфальт. — Да, сейчас приду… — сказал король сперва веселым, а потом слегка более тихим голосом, когда обнаружил кого-то на другой стороне улицы… — Альфред? — позвал Артур, махая рукой перед его лицом, но тот продолжал следить взглядом за определенным человеком. Артур посмотрел в ту же сторону и заметил парня с азиатской внешностью и длинными черными волосами, завязанными в хвост. — Яо… — сказал Альфред, и на его губах появилась широкая улыбка. — Подержи это, скоро вернусь! — Он чуть не бросил Артуру метлу и побежал за предполагаемым Яо. — Эй, Альфред, подожди! — крикнул Артур, поставил метлу и решил пойти за ним, ведь не доверял ему, тем более, если тот парень не окажется тем, за которого он его принимал. Но не успев сделать несколько шагов, чтобы догнать его, он спохватился, что оставил открытым магазин, и поэтому вернулся и запер дверь, прежде чем отправиться снова за ним. — Черт тебя побрал, Альфред, ты же знаешь, что я бегать не могу, — ворчал он, ходя так быстро, как мог, не слишком напрягая тело, поскольку его слабое сердце бы не выдержало, если он помчится, как Альфред. За считанные секунды он потерял короля из виду, снова выругался и прошел, стиснув зубы, по улице, заглядывая в каждый магазин и переулок, надеясь своего найти гиперактивного нового сотрудника. Его сердце стучало быстро и начало немного болеть, но это еще не было поводом для беспокойства. Артур шел по улицам, по которым Альфред с большой вероятностью пробежался, и, к счастью, быстро нашел его. Но не так, как ожидал. — Яо, отпусти меня, больно! — кричал король, привлекая внимание Артура. Тот повернул за угол и увидел Альфреда… лежавшего на полу, а азиат находился на нем и выкручивал ему руку. — Я тебя отпущу, когда приведу в полицию, ару! — крикнул тот и надавил еще сильнее на руку Альфреда, который от боли бил кулаком пол. — Я серьезно, Яо, я тебе приказываю отпустить меня сию секунду! — Никто не дает мне приказы, ару! — Я твой король, слушайся меня! — возразил Альфред, стиснув зубы. — Э… Эй, отпусти его, пожалуйста, — вмешался тут Артур. Предполагаемый Яо посмотрел на него с подозрением. — Ты тоже пришел давать мне приказы, ару? — переспросил он, не освобождая Альфреда. — Нет, просто прошу, чтобы ты его, пожалуйста, отпустил, — ответил Артур. — А что он вообще такое сделал? — спросил он, видя, как Яо держал короля. — Этот тип просто подошел и начал со мной разговаривать, я сказал, что его не знаю, но он не отставал, говоря, что он мой «король», а я его слуга. Никто не называет меня слугой, ару! Вообще понятия не имею, откуда такой странный тип знает мое имя, ару, — объяснил Яо, с возмущением глядя на Альфреда. — Ты несешь ерунду, — выдал тот, за что азиат начал еще сильнее выкручивать ему руку. Король закричал, а Артур немного испугался, боясь, что тот ему действительно поломает ее. — Подожди, подожди! Отпусти его, пожалуйста, он, а… он перепутал тебя с одним из его партнеров по ролевой игре, прости его, пожалуйста, — вдруг выдумал Артур, прикрывая рукой рот, чтобы никто, кроме Яо, его не слышал. — Знаешь, у него там не совсем в порядке с головой, поэтому ему нужно особое внимание… — Он с притворной жалостью посмотрел на бедного Альфреда, извивавшегося на земле. — Это неслыханно! Почему ты так относишься к собственному королю? Я знаю, что злил тебя довольно часто, но это уже слишком, — протестировал тот, напрасно пытаясь встать. — Вот, слышишь? — сказал Артур. Другой, наконец, но слегка неохотно отпустил Альфреда, который моментально принялся тереть руку и плечо. — Кажется, что говоришь правду, но если он посмеет еще раз подойти ко мне, я ему переломаю все кости, ару! — Это не случится, клянусь, — обещал Артур, помогая Альфреду встать, а Яо ушел, бормоча себе что-то под нос, видимо, по-китайски. — Эй, Яо, ты куда? — Альфреда собирался снова побежать за тем, кого принимал за своего валета, но хозяин магазина схватил его за больную руку, заставляя его вскрикнуть. — А ты куда? Если я бы не пришел, он бы оторвал тебе руку и все остальное тоже. Что ты себе думал, черт побери? — ругал он короля, снова слегка хлопнув его по пострадавшему месту. — Ой, ну, я хотел пойти за моим валетом, это Яо, мой слуга, валет пик, и он уходит! — Король снова попытался двинуться в путь, но Артур и в этот раз его остановил. — Хватит, Альфред! Он явно не твой слуга, валет, друг и так далее. — И почему он тогда отреагировал на свое имя? — Потому что мир маленький, у многих людей одно и то же имя. Не забудь, что ты и меня перепутал с кем-то знакомым только потому, что у нас одинаковое имя. А теперь пошли обратно, я посмотрю на твою руку, — приказал Артур. Король дулся, но все равно поплелся за ним, время от времени оборачиваясь в надежде, что его слуга вернется, чтобы попросить у него прощения. — У тебя настоящий талант попадать в неприятности, наверняка поэтому ты и оказался с этим ужасным ушибом возле моего магазина. Потому что связывался с типами, владеющими боевые искусства. — Нагоняй Артура был прямо бесконечен и длился всю дорогу до магазина. Альфред всего лишь слушал, иногда закатывая глаза. Он никогда не думал, что кто-то, кроме его валета, сможет его так выругать. Они снова зашли в книжный магазин, и хозяин приказал королю пойти в заднюю комнату, чтобы он смог там взглянуть на его руку и убедиться в том, что атака не имела серьезных последствий. Альфред послушался и потащился к комнатке в конце магазина, где он сел и снял футболку (поскольку Артур категорически запретил ему ходить в одежде, в которой он прибыл). — Ладно, сейчас положу тебе лед на плечо, — сказал Артур и зашел, внезапно останавливаясь, когда увидел полуголого Альфреда, поскольку серьезно не ожидал, что у того будет накачанный пресс, (по крайней мере, после того, как увидел, как тот глотал еду, будто скоро настанет конец света). Но что было еще удивительнее, чем его спортивная фигура — это большая татуировка на его правом боку. Символ пика находился на его коже с бедренной кости до последнего ребра, был полностью черным и с извилистыми деталями. Артур кашлянул, пытаясь вернуть голос и не выглядеть слишком нервным, пока подходил к королю, который до сих пор тер свое слегка опухшее плечо. — Какая большая татуировка, — заметил хозяин магазина, не отрывая глаз от родимого пятна Альфреда и также от мышц на его животе. — Это не татуировка, это марка, — поправил его тот и вздрогнул, когда кулек со льдом прикоснулся к его коже, издавая стон, почувствовав немного облегчения. Артур от этого стал нервничать еще сильнее и глотнул. — А… и что она обозначает? — Это символ, доказывающий, что я законный король пик, — ответил Альфред, на что Артур не смог иначе, чем фыркнуть… опять эта история. — Давай взгляну поближе, — попросил он, пытаясь поменять тему, отвлечь от этой дурной сказки. Он внимательно осмотрел каждую деталь, замечая, что линии пика выглядели как рельеф на коже Альфреда, поэтому, желая в этом убедиться, он провел указательным и средним пальцем по ним, гладя контуры, которые находились у короля с самого рождения… вызывая у Артура странное чувство, от которого он испугался и вдруг убрал руку. — Что с тобой? — поинтересовался Альфред с легким удивлением, не понимая его внезапную реакцию. — Ничего, просто… — начал Артур, стараясь привести в порядок собственные мысли и чувства. — Просто мне только что показалось, будто я знаю тебя всю жизнь. — Он сам не соображал, что говорил. — Словно мы виделись уже где-то в другом месте… или в другой жизни, — шепнул он, прекрасно зная, так тупо и непонятно это звучало. А с вами это случилось когда-нибудь? То, что называют дежавю… это чувство ностальгии, когда приходим в новое место, но чувствуем, что уже были там, или когда знакомимся с кем-то, но думаем, что уже виделись раньше… Может, это все произошло на самом деле, может, мы действительно находились в разных местах, переживали ситуации, знакомились с людьми… но в другом мире. Так как Артур и королева пик. Королева шел по замку в сопровождении Яо, который охранял его сзади, в нескольких метрах расстоянии. Был обычный вечер, все готовились спать, и даже слуги уже заканчивали последние задачи. Артур не являлся исключением, собираясь к своему покою, чтобы отдохнуть после утомительного дня, наполненного поисками и приказами. У него уже прямо на ходу закрывались глаза, он ощущал тяжесть в теле и время от времени чуть не зевал. Артур уже почти видел перед глазами свою кровать с огромным матрасом и одеялами… но вдруг что-то напало на его грудь, а ужасное чувство пустоты в желудке заставило его остановиться. Затем у него появился внезапный ком в горле, и он чуть не закричал, кладя руку на грудь. — Мой господин, что с вами, ару? — испугался Яо, когда увидел, как тот, видимо, сдержал крик и остановился с рукой на груди. Королева не отвечал, и не потому, что не услышал, но потому, что давление в его горле не позволяло ему разговаривать, будто он без никакой причины заплачет, если что-то скажет. — Мой господин, вы в порядке, ару? — спросил валет и посмел подойти поближе к тяжело дышавшему хозяину. — Д… Да, все хорошо, — выдал тот. Его сердце стучало с такой силой, что было больно. — Вы уверены, ару? — Да, не волнуйся, я просто… — пыхтел Артур, пока тер себе грудь, чтобы смягчить боль. — Я просто внезапно почувствовал беспокойство… нет… приступ ностальгии, — ответил он, думая, что в его словах, возможно, не было особого смысла. — Было очень странно, с одного момента к другому я начал видеть короля Альфреда, будто он стоял передо мной, — пытался он объяснить, вспоминая изображение Альфреда, смотревшего ему прямо в глаза… — Это наверняка ваша усталость, мой господин, эти последние дни мы занимались только поисками Их Величеств, думаю, это на вас подействовало, ару, — ответил взволнованный слуга. — Да, возможно, ты прав… — согласился Артур, до сих пор ощущая это странное чувство в теле. — Вы должны лечь спать, а вас провожу к вашему покою, ару — предложил валет, но королева дал ему движением руки понять, что это было не обязательно. — Я сам дойду… иди ты лучше тоже отдыхать, увидимся завтра, — попрощался он с ним и ускорил шаг, но тут увидел, что Королева Червей шел в противоположную сторону, в нескольких метрах от него. — Артур, добрый вечер, — обратился к нему Кику в сопровождении Феличиано. Артур собирался уже опустить голову, но тут вспомнил слова Лили, что он теперь тоже был королевой и не вынужден этого делать. — Добрый вечер, Ваше Величество, — поздоровался он в ответ слегка напряженным голосом. — Вы немного бледные. С вами все в порядке? — поинтересовался Кику, осматривая другую королеву. — Мне просто немного поплохело, я до сих пор пытаюсь привыкнуть к ритму жизни в замке и моим новым обязанностям, — объяснил Артур, боясь выглядеть немного жалким. — Я вас понимаю. В отличие от того, что многие думают, быть королевой означает намного больше, чем носить корону на голове, — сказал королева червей. — О, но я не буду вас больше задерживать, пожалуйста, идите отдыхать. — Он заметил, что второй еле мог дождаться дойти до своей комнаты. — Большое спасибо, спокойной ночи, Ваше Величество, и простите, — быстро попрощался Артур, и Кику с Феличиано отошли в сторону, чтобы он смог пройти. — Ве~ Его Величество Артур выглядит совсем плохо, — заметил Феличиано и пошел за Кику, который снова двинулся в путь. — Этого следует ожидать… так внезапно перейти с одного мира в другой нелегко, тем более во время такого кризиса, какой у нас сейчас, — ответил тот, направляясь к главному залу, где Яо давал нескольким служанкам приказ, чтобы они внимательно присматривали за королевой пик. — Яо, добрый вечер, — поздоровался с ним Кику с любезной улыбкой. Валет немедленно опустил голову. — Добрый вечер, Ваше Величество, ару, — ответил он, а служанки поклонились и ушли. — Знаешь, как странно для меня все еще, что ты меня так называешь? — спросил королева. — По-другому мне называть вас нельзя, — ответил слуга, до сих пор не поднимая голову. — Конечно можно, ты всегда можешь называть меня по имени, — возразил Кику, вытащил веер из рукава черного кимоно, открыл его и спрятал за ним половину лица, глядя из одного из окон огромного зала на ночной пейзаж и большую луну, величественно стоявшую на небе. — Не хочешь сегодня полюбоваться со мной луной? Как в старые добрые времена, — предложил он валету, который неосознанно поднял голову. — С удовольствием, ару. — Феличиано, можешь на сегодня уйти, увидимся завтра, — отпустил Кику собственного валета, который сделал поклон и удалился. Королева червей и валет пик вышли из замка и сели в один из павильонов в огромном саду. Легкий ветер встряхивал ветки деревьев, создавая что-то вроде шепота, сверчки пели, а наполненное звездами небо дополняло пейзаж, естественно, с высоко на нем стоявшей луной. Кику смотрел на нее, до сих пор держа веер на высоте лица, а Яо вытащил из рукава длинную трубку и зажег ее. Сделав глубокую затяжку и наслаждаясь вкусом табака на языке, он подержал дым на немного в горле и выпустил его через нос. — Никогда не думал, что мы сможем это делать после того, как ты стал королевой, ару, — заметил он, забывая о всех формальностях. — Или, вернее говоря, никогда не думал, что мой маленький двоюродный брат, которого я вырастил и который был вынужден вернуться в Королевство Червей, когда я стал валетом, станет королевой, ару. — Он улыбнулся с трубкой между зубами. — Жизнь полна сюрпризов, кузен, и вытащила меня из моей спокойной в деревне на востоке королевства, чтобы посадить меня на трон рядом с королем Людвигом, — сказал Кику, закрывая глаза и думая о своей прошлой жизни. — А я снова стал няней после того, как уже вырастил тебя и наших остальных кузенов, ару, — буркнул Яо, выдыхая дым, пока разговаривал. — Не надо так, я же знаю, что ты любишь быть слугой короля Альфреда, — возразил королева червей, пряча улыбку за веером. — Как я могу это любить, ару? Король безнадежен, никогда не слушается меня, не слышит, что я говорю, и все сходит ему с рук… это так бесит, ару, — жаловался валет и взял трубку в руки. — Как бы мне хотелось, чтобы он был как Его Величество Людвиг, но нет, видимо, судьба мне дала самого худшего из всех четырех, ару. — Тем не менее, он бы не справился без тебя, — успокоил его Кику, на что Яо слегка улыбнулся. — Это правда, Его Величество не может жить без меня, ару, — согласился довольный Яо и сделал очередную затяжку. — Только надеюсь, что он сейчас в порядке. Я волнуюсь, потому что он слишком бесстрашен, не соображает уровень опасности своих действий и еще очень наивен, ару. — Теперь он был более похож на слишком заботливого отца. — Он справится, точно так как и король Франциск, король Иван и Людвиг, — попытался успокоить его Кику с вечно невозмутимым выражением лица. — Как слышу, ты уже привык к жизни с Его Величеством Людвигом, — заметил валет, поглядывая искоса на кузена. — Так точно. Людвиг стал одним из моих лучших друзей, и Феличиано тоже, несмотря на то, что он мой валет. С ними я счастлив. — Тогда я рад, что твое сердце наконец успокоилось, ару, — сказал Яо, как-то странно глядя на Кику, который опустил веер, закрыл его и положил себе на ноги. — Просто времени удалось утешить его… больше ничего, — ответил он и встал, прежде чем Яо смог еще что-нибудь добавить. — Нам тоже пора спать, дни стали длиннее и более утомительными в последнее время, поэтому нам нужен отдых. Королева бросил последний взгляд на луну, которая напоминала ему вечерние разговоры на коленях у Яо, когда они еще оба были простыми людьми. После смерти родителей он жил в Королевстве Пик, а когда вырос, вернулся на родину, в Королевство Червей, далеко от Яо, но зато близко к человеку, которому удалось расшевелить его сердце… хотя это, возможно, было историей для другого места и времени. — Иди, а я еще покурю, ару. Надо воспользоваться случаем, что мой хозяин сейчас не может ругать меня за мой единственный порок, ару. Кику послушался, попрощался со старшим и снова зашел в замок, внезапно чувствуя усталость, которую забыл во время разговора. Он прошел по залу до лестницы и коридора, слабо освещенного некоторыми свечами, которые изображали жуткую тень на красном ковре. Королева позволил себе зевнуть и вытер маленькие слезы, вытекшие благодаря этому. Когда он уже почти пошел до своей комнаты, вдруг рядом с ним открылась дверь. — Что-то случилось, Феличиано? — поинтересовался он, видя, как валет высунул голову. Тот испугался. — М… Мой господин… н… нет, все в порядке, ве~ — ответил он с нервным смехом. — Ты уверен? — переспросил Кику, считая реакцию слуги подозрительной. Феличиано закрыл дверь, оставляя лишь достаточно места для своей головы. — Конечно, — заверил он, пока королева его строго осматривал, даже прикрывая глаза, внимательно изучая его лицо. — Я тебе верю, а теперь иди спать, уже поздно, — приказал Кику. Феличиано кивнул, закрыл дверь и прислонился к ней спиной, вздыхая от облегчения, а затем посмотрел на джокера Гилберта, сидевшего у него на кровати. — Еще чуть-чуть бы и все, кесесесе, — сказал тот, двигая хвостом со стороны в сторону. — Но я не понимаю одну вещь: почему ты меня впустил в свою комнату? Если кто-нибудь тебя поймает, тебя будет ожидать минимум виселица. — Хочу сделать тебе предложение, — сказал напуганный Феличиано. Гилберт поднял обе брови, а на его губах появилась злая усмешка. — А какую интересную вещь может валет червей предложить мне и в обмен на что? — спросил он, встал с кровати и подошел к Феличиано, который начал дрожать, когда почувствовал это сверхъестественное существо близко к себе. Валет глубоко вдохнул и со страхом посмотрел на джокера, ожидавшего его слова. — Я тебе предлагаю самого себя. — Его голос звучал, будто вот-вот сломается. — Что? — не совсем понял Гилберт. — Да… приму твое предложение и пойду с тобой, — ответил Феличиано. Гилберт не мог поверить своим ушам. — Но в обмен… — Конечно, без «но» никогда не обойтись. — В обмен ты должен вернуть Его Величество домой. Услышав это, Гилберт не смог иначе, чем выдать сухой смех. — Значит, снова все об Его Величестве, — сказал он и подошел еще ближе к Феличиано, который испуганно смотрел на него. — Ты даже готов пожертвовать собой ради него… вот до какой степени идет твоя любовь. — Я же тебе уже сказал, что это неправда, он просто мой хозяин… больше ничего, — возразил валет. Вдруг Гилберт схватил его за кисть, потянул и швырнул его на кровать, залезая на него и чувствуя, как другой моментально застыл. — Ах, так? Ну, тогда не будешь иметь ничего против, если тебя потрогает кто-то другой, — шепнул джокер ему на ухо и прикоснулся губами к его шее, замечая, что у валета пошли мурашки по коже. — Тогда, естественно, выдержишь тело другого человека на себе и чужие ласки, — продолжил он и посмел оставить маленький поцелуй на ключице тяжело дышавшего Феличиано. — И позволишь другому мужчине захватить твою кожу и гладить все твое тело. — Кончик его носа потерся об щеку валета, собираясь достигнуть его рта. — Мне все равно, я все это выдержу, — ответил тот сломанным голосом и сдерживая слезы, а Гилберт снова выдал свой странный смех. — Ах, валет… в последнее время только одна лишь ложь покидает твои губы. — Он провел пальцами по губам Феличиано. — На самом деле ты совсем не хочешь уходить со мной, а быть навсегда с ним. — Какая разница… — выдал валет, направляя на Гилберта взгляд своих глаз миндального цвета. — Какая разница, пойду ли я с тобой или останусь здесь, какая разница, потрогаешь ли меня ты или еще кто-нибудь другой? — Наконец он позволил своим слезам течь и приподнялся, до сих пор имея джокера на себе. — Какая разница, если король меня все равно не любит?! Он никогда этого не делал, несмотря на то, что я всю жизнь в него влюблен… он не отвечает на мои чувства, поэтому мне все уже без разницы. — Феличиано начал горько плакать, цепляясь за одежду Гилберта и притягивая его к себе. — Поэтому давай, делай со мной, что хочешь… только верни его домой и позволь мне увидеть его в последний раз, умоляю тебя! — крикнул он и положил лоб на грудь джокера, который не знал, что сказать. — Хочу его увидеть… это мое единственное желание… хочу его увидеть… — рыдал валет, держась за одежду Гилберта и промачивая ее своими слезами, которые были не для него. Итак, у нашего дьявола-шутника появилась мысль, насколько это все являлось иронией, насколько смешон был факт, что он имел способность менять судьбу, менять реальность… но переделать сердце любимого человека так и не мог.