***
Первый ребенок оказывается неожиданным сюрпризом. Кацуки и Очако очень стараются быть осторожными, но наиболее доступный им метод контрацепции не идеален, и, учитывая, что они оба находятся на пике фертильности, удивительно, что для незапланированной беременности потребовалось почти два года. После нескольких дней тошноты, которая, как уверена Очако, не имеет ничего общего с её причудой, она решает посетить врача, чтобы подтвердить свои подозрения. Кацуки ждет на работе сообщения о результатах, но с приходом анализов, не совсем знает, что испытывать. Он не расстроен. Напротив, он чувствует, как в груди закипает возбуждение: то самое тепло, которое он научился ассоциировать со счастьем, а не связывать со взрывами направо и налево. Он не расстроен, отнюдь нет. И всё же эта беременность наступила не в самое подходящее время, и Бакуго ощущает, что трепетное волнение омрачается щепоткой беспокойства. Приходит ещё одно сообщение от Очако. Она желает знать, как он воспринял новость. Всегда прямолинейна — это ему в ней и нравится, но сейчас он не может ответить полной честностью. Поэтому пишет, что рад, и она присылает целующий смайлик. Парень игнорирует поднимающееся в животе чувство вины.***
Когда Кацуки приходит домой ночью, Очако мчится заключить его в восторженные объятия прежде, чем тот успевает переступить порог. Он с широкой улыбкой отвечает на воодушевлённый жест. Очако с увлечением рассказывает про прием у врача, пока Бакуго расшнуровывает ботинки и переодевается в тапочки. Она примерно на двенадцатой недели беременности и должна родить в конце лета. Доктор выдал ей почитать множество брошюр. Кто знал, что беременность — сложный процесс? Куча нюансов, подготовка, питание — а сколько ещё предстоит узнать! Взяв довольно робкий тон, Очако спрашивает, не хочет ли Кацуки пойти на следующий осмотр. Может быть, у него тоже есть вопросы к врачу? Или ему интересно посмотреть сонограмму? Она сразу заверяет, что они могут запланировать поход на его выходной, дабы не мешать на работе. Конечно, он пойдет. Очако лучезарно улыбается. Однако, когда он добавляет, что сначала им нужно обсудить кое-что важное, довольное выражение колеблется. Кацуки ведет её к дивану в гостиной. Агентство, в котором работает Бакуго, входит в число тех, кто в этом году проводит программу обмена с Лигой Героев Америки, и сегодня утром Кацуки получил служебную записку от работодателя с поздравлениями о том, что он был выбран для участия. Смысл слов, кажется, пролетает мимо ушей Очако, потому что она радостно хлопает в ладоши и восклицает, как гордится тем, что у неё такой талантливый муж. Он берет её руки в свои и объясняет дальше. Программа обмена рассчитана на полгода и должна начаться через два месяца. Если Кацуки уедет, то будет отсутствовать до конца беременности и, по всей вероятности, не успеет к рождению их первого ребенка. Улыбка пропадает с лица Очако. Кацуки большими пальцами втирает успокаивающие круги в тыльную сторону её ладоней. Она молча наблюдает за его действиями, и, в конце концов, нарушает молчание вопросом: хочет ли он поехать. В её тоне нет ни упрека, ни угрозы, но улавливается легкая печаль. Кацуки ободряюще сжимает ладонь. Разумеется, он хочет, но откажется, если она не согласится. Реакция Очако совсем не такая, какой он ожидает. Её губы сжимаются, и она резко вырывает руки. Это несправедливо. Он перекладывает бремя принятия решения на её плечи, чтобы ему было кого винить, если всё пойдет наперекосяк. Кацуки пытается сказать, что это не так, но она не слушает. В нём поднимается гнев, и он грубо велит ей заткнуться. Затихая, в её глазах пробегает холодок, и, хлопнув дверью, Очако закрывается в спальне. Блядь. Он облажался. Разговор должен был пройти совсем не так. Сделав долгий, тяжелый вдох, Кацуки поднимается с дивана. Ему следует прогуляться, остудить голову, ибо не сможет урезонить Очако в таком состоянии. Он стучит в закрытую дверь и сухо объявляет, что пойдет в продуктовый магазин на станции. Ей что нибудь нужно? Девушка не отвечает, а Бакуго притворяется, что его не беспокоит игнор. Он не винит Очако за вспышку. Ему не следовало повышать голос, не тогда, когда она высказывает вескую точку зрения. Но, черт возьми, он хочет поехать! Америка — страна героев, где впервые зародился профессиональный героизм, а Лига героев Америки — крупнейшее агентство героев в мире. Он не может себе представить, что упустит, если профукает такую редкую возможность. Но это означает оставить Очако одну в период беременности. Это означает, что роды пройдут без него. Но ей не обязательно справляться самой. Её предки могли бы приехать. Они разбираются в детях побольше, чем он. И, вероятно, оказали бы гораздо больше помощи, чем он. Бакуго изо всех сил пытается убедить себя, но знает, это полнейшая рационализация. В отчаянии Кацуки грубо ерошит волосы. Схватив куртку, лежавшую на подлокотнике дивана, он снова надевает ботинки и плетется по направлению круглосуточного магазина. На ходу периодически проверяет телефон в надежде получить сообщение от Очако, но ничего не приходит. Кацуки возвращается домой через пару часов с ужином на двоих.***
Не имея ничего, что можно было бы взять в продуктовом магазине, он вместо этого бесцельно бродил по городу. Примерно через час в животе громко заурчало, и парень запоздало понял, что ни он, ни Очако толком не ели, поэтому перед возвращением заскочил в семейный ресторан. Еда послужит ему предложением мира. Приглашая жену поесть, Кацуки стучит в спальню. Слышится шорох простыней с другой стороны, затем дверь распахивается, и перед ним предстает Очако с затуманенным взором, выглядя так, словно недавно пробуждилась от дрёмы. До него доходит, что в последнее время она стала особенно вялой: должно быть, так сказывается бремя беременности. Кацуки показывает коричневый пакет с ужином. Очако попрежнему холодно пялится, и он ловит себя на том, что просит прощения, хотя на самом деле не планировал этого делать. Но это того стоит: полуулыбка украшает вялое лицо, и Очако тянется поцеловать мужа в щеку. Ей тоже жаль, и она любит его. За ужином общее настроение значительно улучшается. Супруги обсуждают какое имя дать ребенку, будет ли это мальчик или девочка и на кого он будет похож. Гадают, какая может проявиться причуда. Никто не поднимает тему программы обмена до конца вечера. Позже, приготовившись отойти ко сну, Кацуки чувствует, как Очако придвигается ближе, обнимает его за талию, прижимается лицом к ребрам. Она заявляет, что не против, и ему кажется это сном. Он приоткрывает глаз: её губы продолжают шевелиться. Ничего страшного, если он поедет. Ей ли не знать, как сильно он хочет стать номером один, и если эта программа обмена поможет ему приблизиться к заветной цели, она поддержит его. Кацуки поворачивается на бок, стискивая девушку в объятиях, касается губами макушки и шепчет слова благодарности.