***
Следующей весной, после двух попыток подачи заявок и пятнадцати месяцев ожидания, им наконец приходит звонок из частного ясли поблизости. Для Кимико открылось место! От расценки в шестьдесят тысяч иен в месяц у Очако отвисает челюсть, но садик находится всего в пяти минутах ходьбы, что, безусловно, предпочтительнее утомительным поездкам, которые приходилось терпеть больше года. Поэтому они закрывают глаза на стоимость и подписывают бумаги. Позже Очако связывается с родителями, дабы принести извинения. Ей придется сократить ежемесячную сумму переводов, во всяком случае, на время. Но мать и отец всё понимают и даже просят перестать посылать деньги. Теперь у неё своя семья — пускай тратится на них. Но Очако отказывается слушать. Она обещала, что поддержит родню и намерена сдержать слово. Кацуки, впрочем, не выступал против. С самого начала их брака они договорились, что, за исключением совместного счета, каждый руководствуется денежными средствами по своему усмотрению. Поэтому он не сует нос в её кошелек. Да и зачем? Он зарабатывает куда больше, чем она. Так было всегда, но с промежутком в двадцать мест в рейтинге, разница стала гораздо заметнее. Кацуки однажды заводил разговор о том, чтобы полностью взять на себя оплату за детсад, но гордость не позволяла согласиться, и она отмахнулась, уверенно выразив, что будет продолжать вкладывать свою половину. Оглядываясь назад, возможно, ей следовало принять предложение. Расходы на Кимико растут с каждым месяцем, и, в сочетании с настойчивым желанием обеспечивать предков, Очако становится сложнее управлять личным бюджетом. Мало-помалу она неизбежно возвращается к прежней привычке экономить каждую копейку. Три года назад Бакуго устроил бы ей головомойку по первое число, а теперь он совсем перестал обращать внимание на Очако. Да и как от него дождешься внимания, когда весь прошлый год он был зациклен на проклятом рейтинге. Он не замечает, что Очако давненько не балует себя новыми покупками. Не замечает, что она практически не выходит в свет, а то и вовсе прекратила навещать родителей. Кацуки, вероятно, даже не заметит, если она рядышком помрет во сне. Ему вообще приходит в голову, что у него есть жена? Каждый божий день они просыпаются с кровати, идут на работу порознь, возвращаются, занимаются домашними делами, поочередно ухаживают за Кимико, ложатся спать и повторяют ту же рутину на следующий день. Целую вечность у них не удавалось где-нибудь развеяться, ибо Кацуки отказался от выходных, а к довершению унылого пейзажа — их постель напрочь остыла. Он вечно либо уставший как собака, либо злющий до чертиков по поводу казусов на работе. Когда он всё-таки находит время поговорить, единственной темой выступает Кимико. Конечно, приятно знать, что он любит дочь, но она — не единственный член семьи. Очако была бы очень признательна, если бы её муж смог уделить хоть одну чертову минуту в своем плотном расписании, чтобы расспросить и о её состоянии. Всё ли хорошо? Как продвигается работа? Хотела бы она сгонять куда-нибудь на выходные и для разнообразия полакомиться чем-нибудь помимо разогретого карри? Счастлива ли Очако? Но нет, куда там! Всё, что Кацуки делал в течение последнего года — так это цеплялся противным клещом за рейтинг героев, трудился до седьмого пота, пытаясь догнать Деку и оставляя позади жену в расстроенных чувствах.***
Весна заканчивается тем, что Красный Бунтарь занимает двенадцатую строчку, Бакуго и Шото делят седьмую, а Деку по-прежнему на пятом месте. Кацуки ничуть не устраивает текущий расклад. Возможно, он и поднялся на ступеньку выше, однако отстает не только от сраного Деку, так ещё и двумордый Тодороки неугомонно тычет в бок. Тем временем, Уравити держится на двадцать восьмом, что подвергает её в болотное уныние. Она помышляет о переходе в другое агентство. Карьера стоит на одном месте четвертый год подряд, с самого замужества, и не похоже, что положение изменится в обозримом будущем, особенно учитывая отношение начальства. Героиню снова не включили в состав важной миссии. Впрочем, ничего удивительного. Она уже сбилась со счета, сколько раз это случалось за последний год. Очевидно, Уравити не может сравниться с самоотверженностью своих коллег, у которых, судя по всему, в жизни нет ничего кроме бурной трудовой деятельности. Почему бы им тогда сразу не поселиться в офисе? Очако томится за рабочим столом, переваривая горечь и мысленно перебирая список агентств, куда можно отправить резюме, когда телефон неожиданно вибрирует. Брови непроизвольно приподнимаются. Деку. Вот так сюрприз. Жизнь развела друзей по разным берегам, что им толком не удавалось перекинуться парой слов. Она выходит в коридор и берет трубку. Мидория спрашивает, свободна ли она после работы, и Очако решает выкроить часок для одноклассника, договорившись встретиться в половине восьмого вечера на детской площадке рядом с садиком Кимико. Когда она подходит с коляской, Деку уже сидит на скамейке около горки. Половина лица скрыта под маской, но не узнать эту копну зеленых волос просто невозможно. На радостях Очако довольно громко здоровается, отчего Изуку вздрагивает, и, лишь заметив старую подругу, подносит палец к прикрытым тканью губам. С тех пор как его провозгласили номером пять, он стал объектом дикого внимания как фанатов, так и ненавистников. Следовательно трудно оставаться в тени, а за пределами служебных обязанностей — так подавно. Прижав ладонь ко рту, Очако оглядывается по сторонам, чтобы убедиться, что никто их не услышал. На улицы недавно спустились сумерки. Вроде, поблизости ни души. Она паркует коляску Кимико у скамейки и подсаживается к Деку, извиняясь, что заставила его тащиться к её району, но ей нужно было успеть забрать малышку. Деку снимает маску, сияет улыбкой и бросает, что не велика беда: он счастлив наконец-то встретиться с Кимико. У них с Очако не выдавалось возможности пообщаться после его возвращения в страну, вдобавок он видел её дочь только на фотографиях, которые она время от времени публиковала в сети. Заглядывая в коляску, Изуку комментирует, что Кимико вживую — полная копия Каччана, хотя щеки Каччана никогда не были такими пухлыми, даже в детстве. Очако прыскает от смеха, затем задаёт закономерный вопрос: к чему их встреча? Деку на то и Деку. Он не переходит сразу к делу, а шагает издалека. Как у неё дела? Как протекала её беременность? Каково это — растить ребенка? Как поживает Каччан? Очако на то и Очако, что хлопает в ладони и с пылом произносит: всё просто замечательно. Кацуки потрясающий отец. Он поет Кимико песни во время трапезы, умело уговаривая её доедать до последней ложки. Кимико, помимо других значимых достижений, уже знает слово «папа», к большому удовольствию Кацуки. Их радостям нет предела. Очако счастлива. Но затем Деку поворачивает разговор в сторону работы, и её улыбка медленно сползает с лица. Заметив перемену, он тут же размахивает руками, нервно пытаясь объяснить, что не имел намерения обидеть. Ему просто интересно, что она думает о своей карьере, потому что это связано с тем, зачем он позвал её поговорить. На этих словах девушка с любопытством наклоняет голову. Мидория рассказывает, что на примете есть один проект, находящийся на начальной стадии. Однако он не уверен, сможет ли преуспеть. Допустим, он положит начало, но нет стопроцентной гарантии, что план окажется успешным. Как бы то ни было он точно надумал уйти из текущего агентства и начать вести дела самостоятельно. Очако в немом изумлении. Деку всего двадцать четыре. Не каждый герой отважится открыть агентство, пока не достигнет, по крайней мере, зрелого возраста и не зарекомендует себя по высшему пилотажу. Однако глаза Изуку горят решимостью. Он говорит, что хочет двинуться дальше и попытать удачу. Практика за границей многому его научила, но, к сожалению, в данный момент бюрократия связывает по рукам и ногам. Будь он сам себе начальник, трудностей на пути бы не возникло. Сейчас как раз подходящее время для старта. Он совершил прорыв, став юным номером пять и сумев сохранить статус, несмотря на жесткую конкуренцию. Нынче все взгляды прикованы к его фигуре, и любой затее, за которую он возьмется, определенно подсобит его популярность. Следом покраснев, парень поясняет, что не хотел хвастаться или что-то в этом роде, и Очако заливисто смеется: Деку остался прежним. Подруга рада за него, для неё большая честь, что он поделился с ней планами. Она бодро поощряет следовать намеченной цели. Мидория широко улыбается и выдаёт, что не просто делится планами — он приглашает её присоединиться. Агентство должно уделять равное внимание спасению гражданского населения и поимке злодеев. У него не возникнет проблем возглавить вторую задачу, но Изуку надеется на помощь Очако с первой. Обомлев, Уравити теряет дар речи, а за ней Деку теряет былую уверенность. Он бормочет, что поймет, если она ответит отказом. В конце концов, это рискованное предприятие, многое зависит от его способностей, в которых он не совсем уверен, да и, наверное, это всё большая ошибка, и ему стоит отменить планы… Очако качает головой, останавливая вереницу уничижительных мыслей. Она не сомневается в Деку. Если он возьмется за дело, то всё обязательно получится. Иначе быть не может. Но будет ли разумным брать её в штат? Ведь помимо неё имеются много других героев-спасателей с рейтингом повыше. Более того, она ухаживает за ребенком. Осознает ли он, насколько данный фактор неудобен и помешает в рабочем процессе? Мидория с абсолютной решимостью восклицает, что не смог бы придумать кандидата лучше, затем, застенчиво почесывая затылок, признает, что рейтинг также стал причиной, заставившей его решиться осведомиться у Уравити. Деку известно, что она превосходно несёт службу героя, но подозревает, что ей не дают развернуться во всю ширь. Вероятно, это слишком прямолинейно или самонадеянно с его стороны, но он хочет оказать содействие, если нет возражений. Слезы благодарности катятся по щекам Очако прежде, чем она успевает отдернуть себя. Изуку паникует, но его берут за руки и крепко сжимают. Он ничуть не изменился. Она рада, что перед ней всё тот же ботаник Деку из старшей школы, желающий всем помочь во имя добра, радуги и слащавой жвачки. Деку смущенно расплывается в улыбке, затем поддразнивает, что Очако переняла язык Каччана, и они заливаются смехом, как в старые добрые времена. А где-то в далеке щелкает камера, запечатляя воссоединие друзей.