***
Очако свыкнулась к десятому дню. Разумеется, её недовольство ничуть не поубавилось. Она скучает по Кацуки, желает его скорейшего возвращения, но бытовые хлопоты не могут ждать вечно. Отвести душу Цую оказалось как нельзя кстати, жаль, что Очако не воспользовалась этим раньше. Выложив все обиды, почти год продержав их при себе, в груди сразу стало легче. На выручку подоспело публичное опровержение слухов Деку: количество онлайн-оскорблений, направленных в адрес Уравити, существенно сократилось. На горстку ненавистников, которых никак не переубедить, махнули рукой, что с них возьмешь. Изуку прислал длиннющие извинения. Ему было стыдно за неприятный поворот событий, в особенности за бурную реакцию фанатов. Он также добавил, что предложение выдвинутое на детской площадке, остается в силе, то есть, если она всё ещё хочет работать с ним, несмотря на скверный эпизод. Очако пообещала дать ответ сразу, как только подробно обсудит этот вопрос с Кацуки, намеренно не разглашая, что он ушел из дома. Не хватало нагружать виной и без того встревоженную совесть Изуку. К довершению поступил звонок от родителей, озабоченных её самочувствием после разразившегося скандала, и Очако призналась им, что перебранилась с мужем, но не стала вдаваться в масштабах конфликта, отстранив их от стресса и беспокойства распадающегося брака. Не то чтобы он распадался. Ничего подобного. В итоге, собрав мысли в кучку, Очако пришла к тому же выводу, что и Цую. Её брак крепче чем кажется. Без всякого сомнения. Если Кацуки нужно время поразмыслить — так и быть. Она наберется терпения и подождет, пока он не будет готов поговорить. Придет час и они во всём разберутся. Таково было содержание в последнем сообщении, отправленным несколько дней тому назад. Обратного ответа не последовало. Очако всячески противилась желанию вызванивать, и оно явно было к лучшему. Не стоит давить, ежели Кацуки пытается справиться с эмоциями. Сегодня суббота. Очако не скачет на работу, а планирует вывести Кимико на небольшую прогулку в близлежащий садик. На дворе разгар лета, день гарантированно будет жарким и влажным, но если она запрется в четырех стенах, то её вновь засосет в черную дыру негатива, а об этом не может быть и речи. Очако одевается в модные вещи, накладывает немного макияжа для презентабельности и наряжает малышку в самую симпатичную одежду, которая у неё имеется. Они обе на кухне, Кимико в коляске, а Очако у стола — в последний раз просматривает содержимое сумочки. Она слышит, как щелкает замок входной двери. В тот же миг кончики пальцев оказываются на обеденном столе, поднимая его над головой, но у входа на кухню появляется Кацуки. Его взгляд скользит по парящей мебели. Отключая причуду, Очако опускает импровизированное оружие на пол и объясняет свою панику тем, что услышала, как открылась дверь, хотя гостей не звала. Застать его она точно не предрекала. На мгновение повисает неловкое молчание. Уставившись в пол, Кацуки неуверенно хмурится, Очако вертит большими пальцами, затем он поднимает на глаза и прямо спрашивает, рады ли ему по-прежнему в доме. Реакция Очако — подбежать к нему и заключить в широкие объятия. Конечно! Конечно, ему всегда рады! Она всё ждала, когда он вернется домой. Кацуки глубоко вздыхает с облегчением и обнимает за талию, смыкая ладони на спине. Рост Очако позволяет прижать лицо к его груди, и он может удобно устроить подбородок, но не раньше, чем нежно чмокнет в макушку. Проснувшись утром, желудок сводило от похмелья, однако он отчетливо помнил разговор с Киришимой. Благомыслящий балбес верно рассудил. Пора бы вытащить голову из задницы и вернуться в нужное русло. Он Бакуго Кацуки, черт побери! Геройская работа не помеха счастливой жизни с Очако. Тяжелый путь или нет, он возьмет от мира всё в полном объеме. Но сначала Кацуки должен убедиться, что у него по-прежнему есть семья, к которой может вернуться. Так что, приняв душ, избавившись от тошноты, он напялил толстовку с капюшоном, маску и двинулся домой. И вот он здесь, воссоединился с женой. Дочь где-то на заднем плане дремлет в коляске. Он крепче стискивает Очако, и они остаются так, находя утешение в присутствии друг друга. Очако пообещала себе, что не станет излишне эмоционировать, но слезы всё равно наворачиваются на глаза. Как она может сдерживаться, когда Кацуки наконец-то дома и держит её у сердца. Его запах проникает в чувства, он нежный и любящий, совсем непохожий на ту последнюю сущность бушующего вулкана. Кацуки улавливает хлюпанья и отстраняется, заглядывая в округлое лицо. Очако хватает за локти, не давая полностью высвободиться из объятий; говорит не волноваться: просто она скучала по нему и рада его возвращению. Очако вытирает слезы костяшками, собираясь пролить свет на снимок с Деку, но Кацуки прерывает, кладя руку на затылок и мягко прижимая обратно к груди. Ей незачем оправдываться. Она не сделала ничего плохого. Это он должен извиниться, ибо повел себя как мудак и причинил боль из-за того, что, как он знал, было дурью и трепом, если бы только остановился на мгновение и прочистил мозги. Кацуки позволил своей уязвленной гордости диктовать действия. Он знает, что нередко позволяет. Ему жаль, он постарается больше так не делать. Ну, по крайней мере, по отношению к ней. На остальных посрать. Очако тихонько хихикает, и он снова льнет к макушке. Она отрывает лицо от груди, приподнимается, упрашивая прикосновение в губы. Поцелуй полон ласки и трепета. Очако удовлетворенно вздыхает, молвит, что больше не сердится и что ей тоже есть за что извиняться. Она обозвала его ужасными прилагательными. Кацуки сухо улыбается и уверяет, что она не обязана забирать их обратно. Им обоим известно, что это правда. Очако яростно протестует. Нет, это неправда! Никакой он не второсортный. Она ляпнула сгоряча и совершенно не всерьёз. Кацуки — самый лучший и всегда будет лучшим для неё, что бы ни твердили дурацкие рейтинги. Он фыркает, но она уверена, былой обиды не осталось и следа. На самом деле, легкая ухмылка мелькает на его губах, а в красных глазах играет намек на веселье, когда Кацуки спрашивает о других формулировках. Неуверенный, эгоцентричный. Это тоже неправда? Очако, заикаясь, пытается возразить и у неё выходит так никудышно, что Кацуки заливается хохотом. Супруга надувает губы и скрещивает руки на груди. Что ж, тут она уступит. Правда, иногда, очень часто он бывает неуверенным в себе и эгоцентричным, но это же не повод для разрыва отношений. Она как никак его любит. Со злобной усмешкой Кацуки снова наклоняется приложиться губами. Затем, разойдясь, он задает более серьезный вопрос. Она ведь не имела в виду, что выберет Деку? Очако чувствует, как её лицо вспыхивает от смущения. Разумеется, нет! Возможно, Деку и нравился ей раньше, но сейчас он просто друг. И так было уже давно, так что Кацуки лучше забыть, что она вообще ляпнула столь неловкую фразу. Она любит Кацуки и никого другого. Бакуго спрашивает, уверена ли она, однако его тон поддразнивающий, и самодовольная ухмылка не сходит с лица. Он просто хочет услышать, как она скажет это снова. Вот хулиган! И всё же Очако ублажает, искренне повторяя, что её сердце принадлежит Кацуки и только Кацуки, и муж вознаграждает её ещё одним поцелуем, на этот раз более долгим и шепчет в губы, что тоже любит Очако. Им ещё многое предстоит решить, но пока их устраивает оставаться вот так, окутавшись теплом друг друга. О серьезных вещах они смогут поговорить позже, после того как насытятся этим чудесным, пьянящим чувством, по которому ни один из них не осознавал, как сильно скучал. Вслед за тем, Кацуки осматривает Очако впервые с тех пор, как вошел в дом, замечает, что та выглядит нарядней, чем обычно и интересуется почему. Она говорит, что планировала провести день с Кимико. Его внимание переходит к дочери в очаровательном пышном платье, посапывающей в коляске и не подозревающей о любовном воссоединении родителей. Бакуго спрашивает, может ли он присоединиться к ним, и Очако с энтузиазмом разделяет идею. Семейный день, давненько он не проводился! Она с охотой перечисляет места и развлечения, но Кацуки вмешивается очередным поцелуем. Он шепчет за ухо, что Кимико ещё спит. Может, прогулка подождет? Очако краснеет от очевидного намека, но бормочет своё согласие и радостно визжит, когда он поднимает её на руки и несет в спальню.***
Она ждет две недели, прежде чем рассказать о предложении Деку. После того как напряжение окончательно улеглось, и они более или менее вернулись на круги своя, хотя, безусловно, стали куда обходительнее и счастливее чем были в прошедшем году, Очако начинает искать возможность провести переговоры. Он не ревнует к Деку: она ясно дала понять, где хранится её сердце. Даже когда дело доходит до рейтинга, Кацуки прилагает огромные усилия, ослабляя свою зацикленность: нынче он чаще бывает дома с хорошим настроением. И всё же Деку неизменно остаётся ему антагонистом, а Кацуки всё также склонен выпускать колючки, когда его поучают. Поэтому Очако дожидается подходящего момента. И момент настаёт однажды ночью, когда Кимико засыпает чуть раньше, и выдаётся минутка другая, перед тем, как они потушат свет. Кацуки примостился на груде подушек после приятной теплой ванны, лениво перелистывая книгу о воспитании детей. Она была у него с тех пор, как родилась дочь, но в руки взял относительно недавно. Очако забирается в постель, подкрадывается, пока не оказывается достаточно близко к страницам. Он с любопытством оглядывается, и она мило улыбается. Глазки круглые и невинные. Ему знакома эта рожица. Он закрывает чтиво и без обиняков спрашивает, чего она хочет. Очако делает глубокий вдох и делится разочарованием, что её карьера застопорилась за последние четыре года, из-за чего думает о переходе в другое агентство. Кацуки одобрительно хмыкает. Бакуго по сей день точит зуб на её непутевого начальника, который возглавлял поисково-спасательную миссию в океане. Он согласен, что она заслуживает быть в команде подостойнее. Очако поощряет его мысли. Верно, команда оставляет желать лучшего, так что ей точно следует перевестить, и она уже нашла другое агентство, готовое взять её на работу, и предложение просто замечательное. Она возглавит спасательное подразделение, на неё возложат больше обязанностей, что отлично скажется на рейтинге, но ей также предоставят гибкий график для удобного совмещения работы и ухода за ребенком. Кацуки задумчиво кивает. Да, здорово звучит. Тотчас он подозрительно прищуривает глаза. Есть какой-то подвох? Иначе бы она не суетилась, пытаясь продать эту идею. Прикусив нижнюю губу, Очако наконец выдаёт, что вакантную должность предлагает Деку. Именно о ней шла речь в тот злополучный вечер. Вот почему она плакала и держала его за руки. Она была благодарна, что Изуку предоставил ей уникальный шанс. Кацуки молчит. Очако внимательно следит за его выражением в поисках каких-либо признаков гнева, но, если не считать отрешенного, нахмуренного взгляда и слегка сжатого подбородка, он кажется в порядке. Она с тревогой ждет, когда он подаст голос. Честно говоря, Очако отчаянно хочет принять предложение, но понимает, что дело требует весьма деликатного обращения. Она решила хотя бы попробовать уговорить Кацуки, вместе с тем приготовила своё нутро к отказу. Само собой приятного мало, но она предпочтет это ссоре с Кацуки. Между ними сейчас всё так гладко, нет смысла портить идиллию. Кацуки шумно испускает вздох. Значит, придурок Деку планирует открыть агентство. Каков амбициозный засранец. Очако выдерживает паузу. Её дыхание затихло, и она слышит, как в ушах скачет пульс. Кацуки нетерпеливо щелкает языком. Если Очако вступит в его агентство, то он не в праве от всего сердца желать провала. Напротив, придется как-то поддерживать. От одной только мысли так и кислит во рту. Точно. Очако опускает взгляд на колени. Ну, не то чтобы она этого не ожидала. На самом деле, возможно, она должна быть благодарна, что Кацуки реагирует сносно. Ещё месяц назад он бы взорвался при одном упоминании Деку. Очако вздыхает. В любом случае, на примете много других геройских агентств. Ничего страшного. Бакуго приподнимает пальцами опустившийся подбородок. Она должна принять предложение Деку. Он звучит так словно жалуется и его лоб весь в скорбных складках. Но он не против? Она правильно всё расслышала? А он уверен? Неужели это розыгрыш? Кацуки рычит. Черт возьми, как такое можно принять за розыгрыш? Очако бессвязно лопочет, не зная, как реагировать. Он сказал, что его это устраивает, и он не шутит. О, божечки! Вздыбившись, Кацуки просит её притихнуть, с покрасневшими ушами смотрит в сторону и бормочет объяснения. Он и гребаный Деку — соперники, и, конечно, трудно примириться с тем фактом, что лопух опередил его в рейтинге, но было бы несправедливо препятствовать карьере Уравити из-за подобной ерунды. Бакуго не поставит гордость выше её благополучия как в прошлый раз. Впредь Очако будет на первом месте. У неё отвисает челюсть, и Кацуки брюзжит, чтобы она прикрыла рот и перестала пялиться на него, как на шоу уродцев. Очако ликующе смеется и набрасывается, покрывая влажными поцелуями лицо и лепеча о том, как он повзрослел всего за месяц. Кацуки пытается оттолкнуть, раздраженный поддразниваниями, но её хватка крепка и приходится позволить ей одаривать его лаской. Когда она отстраняется, её глаза сияют и буквально светятся радостью, что Кацуки сам не в силах удержаться от улыбки. Если это сделает её счастливой, тогда он окажет поддержку. Но ушлёпку лучше позаботиться о том, чтобы придать карьере Очако необходимый импульс, иначе все старания Кацуки вести себя как порядочный человек пойдут насмарку, и вот тогда долбанному ботанику нехило достанется.