Уютная лампа

      Волнения захлестнули дом со сгущением красок заката. Переливались мягко пастельные оттенки и уходили в потрясающий яркий рыжий. Последние золотые лучи солнца стремились будто из любопытства заглянуть в аккуратную прибранную квартирку – жилище, казалось, небольшое, но крайне уютное: бежевые стены ловили блики солнца, как и пышно цветущие розовые маргаритки в стеклянной вазе.       Разве в таком месте не должна жизнь течь плавно и размеренно? Однако сейчас квартиру охватил хаос. Схватившийся за голову худой парнишка (хотя так и не скажешь, он выглядел достаточно высоким для подростка!) беспокойно метался и грыз ногти, отсчитывая секунды, через которые его неофициальный родитель превратится в палача – того самого, жесткого и непоколебимого жнеца, облоченного в черное.       Гробовая тишина сопровождалась тихими звуками со стороны балкона с прозрачными дверьми. Из-за этого парнишка мог спасительно подумать о другом – глянуть на то, как кошка неторопливым и вальяжным шагом прохаживается по перилам и гоняет комаров.       — Итак, — громом среди сгустившегося яркого безоблачного заката прозвучал голос. — Почему ты сразу не сказал мне о том, что тебе на завтра нужна поделка в школу?       Выглядел сейчас Чжоу Цзышу ужасно. Не внешне, ни в коем случае. Большую часть этого дня – заслуженного выходного, между прочим, – он расслаблялся и предлогал при наличии дел у других свою помощь. Однако этот бестолковый ребенок, Чжан Чэнлин, только в наступление темноты вспомнил о том, что ему что-то было нужно!       — Я… не знаю… забыл… — замялся он, искоса поглядывая на мужчину.       Каким бы раздраженным Чжоу Цзышу ни выглядел, тем не менее, он бы никогда не поднял руку на ребенка и только для усвоения урока сейчас представлял из себя фигуру, полную зла. Чжан Чэнлин и без применения силы очень хорошо понимал то, что никогда и ни по какой причине ему больше не следует даже пытаться забывать о чем-то подобном. Налепить себе записку на лоб, но не тревожить других после наступления восьми вечера.       Однако поучительный урок закончился в тот момент, когда послышались звуки с веранды. Все-таки не просто так Чжоу Цзышу был настолько раздражен. Их выходные с Вэнь Кэсином, к сожалению, совпадали не слишком часто. Заинтригованный каким-то шумом и при том без его участия мужчина взъерошенным ежом поторопился нырнуть в гостиную. Он предусмотрительно снял обувь, чтобы не попасть под горячую руку.       — А-Сюй? — бровь вскидывается. Глазам предстает крайне виноватый на вид Чжан Чэнлин, уткнувшийся взглядом в пол и пальцами нервно сжимающий мобильник. — Ну тебе, весь день отдыхал и придумал под вечер ребенка ругать, — усмехнулся Вэнь Кэсин, ещё вспотевший после дороги и необходимости пешком шагать на десятый этаж из-за сломанного лифта. — Что случилось? — он приобнял парнишку за плечи, выказывая свое покровительство.       Чжоу Цзышу усмехнулся: «мол, давай, поплачь ему в плечо». Вэнь Кэсин мигом напрягся: с чего это вдруг Чжоу Цзышу решил, что его как-либо затруднит причина возникшего недоразумения?       — Ну… завтра же третье сентября, и будет военный парад, посвященный капитуляции Японии и окончанию Второй Мировой войны, — неловко подметил юноша, переминаясь с ноги на ногу.       — Да, я слышал об этом, на площади Тяньаньмэнь, — глаза Вэнь Кэсина прищурились, он начал понимать, в чем подвох.       Однако, вот же, яблоко от яблони недалеко падает! Чжоу Цзышу неторопливо уселся в мягкое кресло, опираясь на скопление подушек. Рядом с Вэнь Кэсином этот горе-ребенок тут же слегка расправил плечи, заглянул в глаза – из всего хорошего, Чжан Чэнлин взял у него только умение подлизаться.       — И наша школа решила оказать, ну… поддержку этого события. Создать на свободную тему поделку, олицетворяющую мир во всем мире, — закончил пояснять он. — И это должно быть что-то небольшое, максимум двадцать-тридцать сантиметров.       Поглаживающая голову Чжан Чэнлина рука остановилась. Восемь часов вечера! Чжоу Цзышу не выдержал и рассмеялся — лицо Вэнь Кэсина выглядело на секунду абсолютно потерянным в поиске решения. И в попытке задавить свою усталость после рабочего дня, чтобы направить силы в творческую деятельность.       Недовольный звук сорвался с губ Вэнь Кэсина. Что-то одновременно замученное и при этом раздраженное. Одного мгновения ему теперь хватило, чтобы понять, почему Чжоу Цзышу выглядел таким недовольным.       — Ну, нарви одуванчиков, сделай венок, повесь ветерану на голову – чем не поделка? — снимая с плеча сумку, полную бумаг, он опустил её на пол и потянулся развалиться без спроса на коленях Чжоу Цзышу.       Слишком уж нагло мужчина попытался улизнуть от обсуждения.       Чжоу Цзышу под весом чужого тела тут же зашипел и почти тихо зарычал, а потом был вынужден сдаться. И быть утянутым на диван, уже на котором Вэнь Кэсин лег головой ему на колени и усадил напротив себя Чжан Чэнлина. Появление «жены» мгновенно сгладило обстановку и настроило всех на мирное обсуждение проблемы. Уставший с работы Вэнь Кэсин даже был укрыт до невозможности мягким серым пледом.       — Это нужно принести на выставку! — тут же едва ли не вскочил с места Чжан Чэнлин с покрасневшими щеками. —Если я принесу такое… меня все застыдят.       Чжоу Цзышу мученически выдохнул.       — Разве я не учил тебя игнорировать подобные мнения окружающих?       Социально неловкий ребенок вновь уткнулся взглядом в пол. Вэнь Кэсин отрицательно покачал головой, ткнул в щеку Чжоу Цзышу ногтем и призадумался.       — Одуванчики – мысль неплохая, но как это связать с военной тематикой…       Чжан Чэнлин просто хлопал щенячьими глазами и со всей надеждой смотрел на старших. На них теперь была тяжелая ответственность. Придумать нужно было как можно быстрее, иначе времени на сон совершенно не останется за реализацией идеи.       Среди них был мастер необычных реализаций – Чжоу Цзышу, который пока отмалчивался и задумчиво смотрел в стену. Разве кобура не идеально подходит под символизм дня? Это не пистолет – не то, что можно использовать в военных действиях, а что-то уже связанное с миром. Эта мысль ему понравилась. Однако ни у кого из них не было кобуры и нигде её не купить с наступлением темноты. По крайней мере, если не выходить за рамки закона.       У них был цветной принтер..       — Лао Вэнь, — позвал Чжоу Цзышу, уже что-то замышляя. — Ты ведь сегодня принес с собой бумагу?       — Да, одолжил немного для работы удаленно, — заинтересованно ответил Вэнь Кэсин и приоткрыл глаза. — Хочешь применить свои таланты в мелкой моторике? Я тогда оставлю и создание венка на тебя!       Посмотрел на него Чжоу Цзышу, бесспорно, осуждающе и потянулся без колебаний к оставленной на полу сумке. Точнее, то был портфель – в нем Вэнь Кэсин носил по надобности, как сегодня, ноутбук и другие вещи. К примеру, сегодня он бессовестно выкрал чистую бумагу. Только его голове известно, почему он был так привязан к одуванчикам. У Вэнь Кэсина насчет цветов существовали собственные ассоциации. И с ними, так сложилось, никто не спорил.       — Хм, — в задумчивости Чжоу Цзышу открывал Excel и этим ещё больше поразил Чжан Чэнлина, у которого в голове застряла обезьянка с барабанными дисками.       Голова Вэнь Кэсина оказалась смещена с колен и заменена ноутбуком. Однако он не стал ворчать и только с интересом проследил за тем, как Чжоу Цзышу вставляет фотографию с несколькими одуванчиками на зеленом поле с голубым небом. Excel — наиболее привычное место работы для него, нежели какой-либо фотошоп.       Окольным путем он убрал зеленое поле и поместил рисунок как бы «под таблицу» – белые линии стали видны поверх желтых и ярких словно солнце одуванчиков и голубого неба. С помощью программы он также создал круговую диаграмму и поместил в сердцевину одного из одуванчиков. Вэнь Кэсин и Чжан Чэнлин на это смотрели одинаково удивлённо. Будто на их глазах одна из ведьм прибыла с шабаша и принялась претворять свое колдовство в жизнь.       — Что ты собираешься с этим делать? — не мог не спросить Вэнь Кэсин.       — Просто смотри, — отрезал Чжоу Цзышу и отправил в печать лист таблицы Эксель.       Заглянув на просторы интернета вместе с готовым результатом своего труда, Чжоу Цзышу отыскал как из бумаги сделать простенькое подобие кобуры. Для этого пусть по итогу и не хватило одного листа, но двух — с головой. В конце концов, Чжан Чэнлин бы приобщен к делу, ведь поделка нужна была именно ему. А Вэнь Кэсин, как тот, кто недавно вернулся с работы в восемь часов вечера, имел право уйти на кухню готовить ужин.       К десяти был наконец-то получен результат! И круговых диаграмм по итогу стало две. Обе располагались в сердцевинах самых больших одуванчиков с рисунка. На первой – количество жертв, что одной, что другой войны; на второй – в процентном соотношении вклад, который внесли именно их земляки, родом из Пекина.       Чжан Чэнлин остался в восторге. Было принято решение утром добавить «поясом» плетение из настоящих одуванчиков. Но никто и ничто больше не заставит Чжоу Цзышу заниматься подобным – это было слишком изнурительно и пока их горе-ребенок стремился всем похвастаться своей поделкой, он лениво утащил на диван Вэнь Кэсина и намеревался ближайшие пару часов не шевелиться.