***
Возвращаться на работу — самое страшное, что приходится пережить в этой ситуации. По крайней мере Рейнире так кажется, когда она повязывает фартук поверх белой футболки и брюк. Руки бьёт лёгкая дрожь, а взгляд настойчиво тянет к входной двери, словно стоит ей моргнуть и Деймон материализуется прямиком из её мыслей. Часть её надеется, что он сможет всё объяснить; другая часть — что подтвердит то, что она узнает и у неё появится чувство завершённости, жирная точка их отношений. Но он не появляется. Ни во время утренней толпы, ни во время ланча. — Всё нормально? Ты выглядишь на грани истерики, — Кварл поднимает брови, отставляя бутылку сиропа с корицей на место. Он ничего не знает, и Рейнира не настроена ничего ему объяснять. Они не настолько близки, чтобы изливать ему душу; к тому же, она не уверена, что не расплачется, если попробует. Поэтому она только пожимает плечами и снимает фартук. — Всё нормально. Я отойду минут на десять? — Конечно, милашка. Всё равно никого пока нет. Она выходит на улицу и достаёт из кармана телефон, впервые за несколько дней набравшись смелости открыть диалог с Деймоном. Старается игнорировать дрожь в пальцах и учащённое сердцебиение; злится на собственное тело и реакцию. У неё никогда не получалось быть равнодушной, не выходит и сейчас. (воскресенье, 09:39): Ты игнорируешь меня? (воскресенье, 10:01): Рейнира. (воскресенье, 18:10): Я понимаю, что ты злишься. Давай встретимся, я всё объясню. (понедельник, 04:13): Нам надо поговорить. Рейнира прикусывает губу изнутри, сжимая телефон до побелевших костяшек пальцев. Дышит быстро и часто, перечитывая раз за разом сообщения и десяток пропущенных. Прикрывает глаза, прежде чем расслабить пальцы и напечатать ответ: (понедельник, 14:58): я не должна тебе отвечать Рейнира могла бы быть сильной и не отвечать. Могла бы заблокировать его номер и сделать вид, что ей не больно. Но она — всего лишь человек, поэтому позволяет себе эту слабость, зная, что будет ждать его ответа. Как бы там ни было, она хочет объяснений, какого чёрта это было. Алисента назвала бы это мазохизмом. Рейнира считает это справедливостью. Она выключает телефон и возвращается в кофейню, не обращая внимания на вопросительные взгляды Кварла и попытки приободрить её. Он делает свой фирменный пряный латте и подталкивает ей стаканчик: — Я в курсе, что ты не любишь кофе, но мне кажется, тебе сейчас нужно. Ей сложно сфокусироваться на чём-то кроме мыслей о Деймоне — болезненной прокрутки в голове их разговоров, встреч, поиска малейших намёков на правду. Но всё было искренним, её интуиция ни на секунду не била тревогу. Он показывал ей фото Караксеса и своей квартиры, где не было ни следа, указывающего на другую женщину; говорил про семейный дом, где должен вот-вот закончиться ремонт. Она сама отказывалась приезжать к нему выпить вина после рабочего дня. Думала, что у них впереди достаточно времени для этого. Может быть, стоило согласиться. Сейчас она выныривает из этого потока размышлений и благодарно поднимает стакан с кофе к губам. — Спасибо. Приятный вкус кардамона и корицы оседает на языке. Кварл не донимает расспросами, и она благодарна ему за это. Он может быть шумным и назойливым, но умеет соблюдать чужие границы, когда это необходимо. По крайней мере, не приходится улыбаться и делать вид, что всё хорошо.***
Во вторник его тоже нет. Это не должно задевать, но задевает. Рейнира с раздражением удаляет пару пропущенных вызовов и смс; сужает гневно глаза, каждый раз, когда видит, что в кофейню заходит не Деймон. Она готова вскипеть, когда у стойки появляется Костолом. Он улыбается широко и обаятельно, как золотистый ретривер, которого хочется почесать за ушком. Отросшие кудри падают ему на лицо и просят стрижки, когда он говорит: — Если бы взглядом можно было убивать, я был бы мёртв. Кто обидел мою любимую бариста? Рейнира фыркает. — Никто. — Она осматривает его открытое лицо, добрые карие глаза, небольшую щетину, футболку, которая плотно прилегает к твёрдым мышцам. Он кажется не способным на предательство. Но Деймон тоже таким не казался, когда шептал на валирийском и держал её за руку в галерее. — Тебе как обычно? — Ага, — Харвин кивает и запускает руки в карманы джинсовых шорт, прежде чем добавить: — И, может, сходим куда-нибудь? Рейнира пару раз моргает. Ей стоит сказать нет. Она не в том состоянии, чтобы пойти с кем-то на свидание, и её отношение к Харвину не поменялось. Но она снова вспоминает про Деймона и его жену, внутри гадкое желание сделать ему больно в ответ. — Я не знаю. Могу я подумать? Харвин опять улыбается и пожимает плечами. — Конечно. Дай знать, как решишь. Я не собираюсь исчезать. Он не настаивает на её номере и не оставляет своего. Только забирает свой заказ, кидает пару купюр в банку для чаевых и уходит. Это грустно, что её сердце предательски молчит, когда она на него смотрит. Она тянется к телефону, когда выдается свободная минута, и машинально открывает знакомое диалоговое окошко (ей нужно прекратить, эта привычка не даёт ничего, кроме боли): (07:11): Ты игнорируешь меня? Я вижу, что ты читаешь мои сообщения. (07:14): Рейнира... (07:53): Мы можем увидеться? В этот раз она оставляет его без ответа. Но легче от этого ей не становится.